— О чём Вы говорите?
— Ну, раз ты ничего не понимаешь… Повелитель, позвольте я всё разъясню?
Нахмуренный озлобленный султан кивнул, не отводя прожигающего взгляда от дочери.
— Ты же помнишь о том инциденте между мной и повелителем по поводу нападений на Ваш дворец?
— Помню, султанша. И эти нападения устроили Вы!
Шах Султан усмехнулась.
— Рустем-паша, твой супруг, сделал так, что той ночью свершилось повторное нападение на ваш Зимний дворец, и было оно ненастоящим. Айше-хатун предоставила доказательство этому. Им является письмо, в котором лидер разбойной группы соглашается на предложение Рустема-паши о ненастоящем нападении с целью подставить кое-кого. То есть, меня перед нашим повелителем.
— Что Вы такое говорите?! Какое письмо? — начала негодовать Михримах Султан, решительно запутавшись.
Неужели, подбросили?
— А письмо, которые вы предоставили повелителю, как одно из доказательств моей вины, было поддельным. Письмо, раскрывающее вашу с мужемтайну, Михримах, Айше-хатун с трудом выкрала из ваших покоев, и за это я прошу прощения. В нём очевидна вина Рустема-паши. В нём и твое имя есть.
— О Аллах… — пролепетала Михримах Султан, чувствуя, как сердце трепещет. — Султанша, оставьте нас с повелителем наедине.
Шах Султан повернулась к брату. Тот кивнул. Когда двери за черноволосой женщиной закрылись, Михримах Султан обернулась к отцу. В глазах её застыли слёзы.
— Я разочарован в своей дочери. Ты была для меня лучом света в этой непроглядной тьме предательств.
— Отец, это всё неправда. Это нас с Рустемом подставили. Ловушка — для нас!
— Я думал, что у тебя хватит ума не отрицать свою вину. Но ты, видимо, пошла в свою мать характером и душою. Упрямо обвиняешь других… Я не хочу выслушивать ложь!
Сказав это, повелитель развернулся и, растворив с шумом двери, вышел. Почувствовав, что слёзы застилают взор мутной пеленой, Михримах Султан заплакала. В этот унизительный момент в покои вернулась Шах Султан, чувствующая триумф исполненной мести.
— Наконец, восторжествовала справедливость, дорогая племянница. Несмотря на твои слова, это вы не устояли на ногах. Я же стою так крепко, что никто не в силах меня сдвинуть, Михримах. Как жаль… Вместе с Хюррем вы с Рустемом падаете в бездну благодаря собственным интригам. Хюррем, как исчадие ада, стремится в родной дом, и вас за собой тянет. Там вам и место, раз идёте против семьи, против династии! Будете гореть огнями вечными…
Чувствуя, как душу раздирают страдания, Михримах Султан постаралась не обратить внимания на слова тётушки.
— Выйдите из покоев, султанша. Уезжайте.
— Прощай, Михримах, — высокомерно проговорила Шах Султан, уходя.
Оставшись, наконец, одна, девушка дала волю чувствам. Один из немногих людей, которого она искренне любила, уважала, отвернулся от неё. Отец разочарован в ней, обижен. И всё благодаря интригам этих династийных сестёр! Решив, что лить слёзы бесполезно и это лишь признак слабости, султанша быстро взяла себя в руки.
Подойдя к зеркалу, она утерла слёзы, поправила растрепавшиеся волосы. Девушка обдумала всё, что только что произошло. Шах Султан отомстила… Этот инцидент ей с рук не сойдёт. Получается, вот куда пропала Айше. Она писала подставное письмо для Шах Султан и доставила его своей госпоже!
— Охрана! — громко позвала Михримах Султан, полная решимости.
Когда охранник вошёл в покои, султанша велела привести Гюльбахар-калфу. Наконец, калфа пришла по приказу госпожи.
— Немедленно привести сюда Айше-хатун!
— Поняла.
Ожидая прихода предательницы-служанки, Михримах Султан, начав мерить покои шагами, беспокойно думала о том, что с ней сделать. Вскоре двери отворились.
— Султанша! — испуганно воскликнула Гюльбахар-калфа. — О Аллах, пощади нас.
— Что такое? — напряглась Михримах Султан, обернувшись на слова калфы.
— Айше… В своей комнате. С перерезанным горлом…
Почувствовав оцепенение, султанша пошатнулась. Голова заболела ещё сильнее. Да и боль в животе возобновилась. Заметив состояние своей госпожи, Гюльбахар-калфа метнулась к ней.
— Султанша, Вам нельзя волноваться. Прилягте. Я со всем разберусь.
— О чём ты говоришь, калфа? Я должна со всем разобраться.
— Здоровье Вашего ребёнка важнее, Михримах Султан!
— Замолчи! — прикрикнула на нее Михримах Султан, и обойдя калфу, поспешила в покои для прислуги, чтобы удостовериться во всем.
Увидев мёртвое тело с устрашающе перерезанным горлом, Михримах Султан почувствовала тошноту и головокружение. Шах Султан заметает следы. Это она убила Айше, когда была во дворце. Конечно, не саморучно. С ней был этот мерзкий Мерджан-ага!
Вернувшись в гостевые покои, Михримах Султан, всё-таки подумав о ребёнке, легла в постель, претерпевая боль в животе. Слёзы вновь заструились по её щекам. Как же ей надоели эти кровавые интриги!
Несколько часов Михримах Султан не шевелилась, лежа в кровати и страдая. Гюльбахар-калфа занималась избавлением от тела и успокоением жителей дворца, что не на шутку переполошились.
Позолоченная карета остановилась у Зимнего дворца. В гостевые покои вошла Гюльбахар-калфа.
— Султанша, простите за беспокойство. Хюррем Султан прибыла во дворец. Она поднимается в эти покои.
— Прекрасно, — пролепетала Михримах Султан, оживляясь.
Валиде её поддержит. Наконец, она всё расскажет ей! Рыжеволосая женщина в золотисто-коричневом платье вошла в покои. Изумленно увидев, что дочь лежит в кровати в середине дня, султанша, выгнав калфу, подошла ближе и села на край ложа.
— Моя Михримах. Почему ты в постели?
— Валиде… Я жду ребёнка, — сразу заявила Михримах Султан.
На лице Хасеки Султан отразилось изумление, быстро сменившееся радостью.
— О Аллах! Какое счастье, моя луноликая. Ты себя плохо чувствуешь из-за своего нового положения?
— Да, валиде. Поскольку была угроза выкидыша мне необходимо отдыхать.
— Что ты такое говоришь? Выкидыша? — запричитала Хюррем Султан, приложив руку ко лбу дочери зачем-то. — О Аллах, избавь нас от такого горя. А что послужило этому причиной, Михримах? Неужели, это следствие интриги Шах Султан, последствием которой стала обида повелителя на вас с Рустемом?
— Вы знаете? — удивилась Михримах Султан.
— Да, — сожалея покачала головой Хюррем Султан. — Шах Султан за всё расплатится! Из-за неё я чуть не потеряла своего не рожденного внука.
— Она убила моих двоих служанок, валиде! Ужасающе перерезав им горло. Только что я видела мертвое тело Айше, которая предала меня. Мне так страшно…
— О чём ты говоришь? — ужаснулась Хасеки Султан.
Выслушав рассказ дочери, Хюррем Султан всё сильнее возгоралась гневом.
— Теперь, зная всю правду, моя дорогая, я заставлю Шах Султан за всё расплатиться. Никто не смеет причинять вред моей семье!
— Что Вы сделаете, валиде?
— Сначала, поговорю с повелителем и сделаю так, чтобы он простил тебя.
— Благодарю, валиде! — улыбнулась Михримах Султан, поцеловав руку той. — Мне невыносимо знать, что повелитель разочарован и обижен по отношению ко мне.
— Ты не волнуйся. Я со всем разберусь, моя луноликая.
— Валиде, спасибо.
Хюррем Султан нежно улыбнулась.
— В таком случае мне пора в Топкапы.
— Уже? — расстроилась Михримах Султан, вновь взяв маму за руку. — Мне страшно оставаться одной.
— Ты не одна, Михримах. Дворец полон людей. У твоих покоев охрана. Не переживай понапрасну. Я завтра же навещу тебя вновь.
— Хорошо, валиде. Буду ждать Вашего визита, — впервые за день улыбнулась султанша.
Поцеловав в лоб дочь, Хюррем Султан быстро удалилась из дворца, спеша к повелителю и горя огнём желаемого возмездия.
Спешно шагая по коридору, Хюррем Султан направлялась в султанские покои.
Войдя, она нашла взглядом повелителя, что стоял на балконе, оперевшись ладонями о перила. Тихими шагами она приблизилась к супругу сзади и обняла его со спины.
— Султан души моей.
— Хюррем, — едва улыбнулся султан Сулейман и сжал руку супруги. — Где ты была?
— Навещала Михримах.
Услышав имя дочери, повелитель помрачнел.
— Сразу после нашего разговора я отправилась в Зимний дворец, Сулейман. Она же наша единственная дочь. Зачем ты так? Михримах страдает.
— Я разочарован в ней, Хюррем. Так жаль… Дети вырастают, теряя свою невинность. Начинают совершать ошибки.
— Без них невозможно взросление, — проговорила в ответ Хасеки Султан, встав рядом с мужем и заглянув в его лицо. — К тому же… Почему ты так безоговорочно поверил Шах Султан? Ведь если она говорит, что письмо, которое Михримах и Рустем предоставили нам в качестве доказательства вины султанши, поддельное, то можно точно так же подумать и о том письме, которое предоставила сама Шах Султан, якобы украденное служанкой Михримах и принесённое ею Султанше. И его можно было подделать.
Султан Сулейман тяжело вздохнул.
— Возможно и так, Хюррем. Но я устал от вечных интриг за своей спиной. Тьма предательств затуманила меня. Я уже не знаю, кому верить, а кому нет.
— Сулейман, есть люди, которым ты можешь верить всегда — твоя настоящая семья, любящая, не использующая тебя в своих интригах. Это я, наши сыновья и наша дочь.
К вечеру во дворец вернулся напряжённый Рустем-паша. Поскорее сняв теплые вещи, он направился в гостевые покои к жене. Зайдя, он обнаружил ее в кровати.
— Моя султанша.
— Рустем, — обрадовалась Михримах Султан тому, что теперь не одна.
Страх, весь день не покидающий её душу, отступил.
— Я всё знаю. Хюррем Султан и я встречались сегодня. Султанша мне обо всём поведала. Как ты?
— Честно говоря, я боюсь. Ведь за каждым углом может быть предатель. Эти интриги Шах Султан… Как она может быть настолько безжалостной, что не брезгует убийством невинных людей, Рустем?
— Успокойся, Михримах. Я с тобой. И не позволю чему-нибудь случиться с тобой и с нашим ребёнком. Мы с Хюррем Султан во всём разберёмся. А ты отныне не должна участвовать в этой войне.
— Что? Нет! — запротестовала Михримах Султан. — Я не оставлю Вас с валиде.
Поджав губы, мужчина понял, что спорить бесполезно.
— Как ты себя чувствуешь? Что-нибудь болит?
— Я в порядке. Подожди… Не переводи тему, Рустем.
Внезапно в покои, постучавшись, вошла Хюнерли. Она уже привела себя в порядок после вчерашнего, но на лбу осталась небольшая ссадина.
— Султанша. Паша, — поклонилась она.
— Хюнерли, как ты? — поинтересовалась беспокойно Михримах Султан.
— Спасибо, султанша. Я в порядке.
— Зачем пришла? — осведомился недовольно Рустем-паша.
— Паша, вас зовёт Гюльбахар-калфа.
Кивнув головой, мужчина повернулся к жене.
— Я скоро вернусь. Ты отдыхай.
— Хорошо, — улыбнулась уголками губ Михримах Султан.
Паша вышел из покоев, оставив женщин наедине.
— Что-то ещё, Хюнерли?
— Да, султанша. Вам два письма из Топкапы.
Услышав это, султанша взволновалась.
— Одно из них от повелителя.
Михримах Султан радостно улыбнулась. Валиде удалось поговорить с отцом! Он простил её. Взяв в руки письмо с султанской печатью, девушка принялась его читать…
========== Глава 21. ==========
«Тьма предательств вокруг. Я ослеплён ею. Не осталось ни одного человека, который бы не скрывал от меня что-то. На всё это я закрываю глаза, милосердно прощаю, так как семья — всё, что дано для счастья. Моя Михримах, относительно этого случая я так же закрою глаза и забуду обо всём. Но взамен на это прошу отныне и впредь не совершать ничего, что тебе приходилось бы пристыженно скрывать».
Вздохнув, султанша улыбнулась уголками губ, радуясь тому, что отец простил её и не таил более обиды, но и огорчившись, что теперь он не будет доверять ей также, как раньше.
Отложив письмо в сторону, она взяла в руки второе, догадываясь, от кого оно. Поспешно раскрыв его, девушка принялась читать.
«Я убедила повелителя простить тебя и забыть обо всём, что было. Этот инцидент должен послужить тебе уроком, ведь он объясняет, что ты ещё не готова участвовать в этой войне. Отныне ты будешь находиться в стороне, ибо сейчас самым важным является твоё здоровье. Ведь оно сказывается и на здоровье ребёнка».
Поджав губы после прочтения, Михримах Султан закатила глаза. Хотя она и понимала, что должна бы радоваться. Не она ли сетовала на то, что зря ввязалась в эти интриги и устала от крови и предательств?
— Хюнерли, забери письма и положи в сундучок, специально отведённый для посланий.
— Как прикажете, — взяв из рук письма, поклонилась та.
Выполнив приказ, Хюнерли повернулась лицом к лежащей госпоже.
— Можешь идти, отдыхать.
Выходя, служанка едва не столкнулась в дверях с Рустемом-пашой, который возвращался после разговора с Гюльбахар-калфой. Встретившись глазами с супругой, паша мгновенно понял, что она взволнованна.
— Что такое?
— Повелитель прислал мне письмо, в котором сказал, что прощает меня и отныне просит не плести интриги за его спиной.
— Наш повелитель верно сказал. Тебе не стоит участвовать во всём этом, — садясь рядом, проговорил Рустем-паша.
— Да что вы всё заладили! — взмахнула руками раздражённая султанша.
Не ожидая такого всплеска эмоций, паша приподнял бровь.
— Если ты имеешь в виду меня и Хюррем Султан… Мы заботимся о тебе, и о ребёнке, что ты носишь под сердцем.
— Больше не хочу об этом разговаривать, — нахмурилась Михримах Султан и спустилась на подушки в положение лежа.
Демонстративно изобразив сон, она закрыла глаза. Слегка улыбнувшись этому детскому поведению, мужчина встал с кровати.
— Уже поздно. Мне нужно переодеться перед сном.
Дворец на Ипподроме.
На первом этаже дворца за трапезо Хатидже Султан посмотрела по очереди на Шах Султан и на Эсмахан. Шах Султан выглядела довольной, а ее дочь — грустной.
— Радуешься победе, сестра?
Взглянув на Хатидже Султан, что лучилась довольством и выглядела бледной в этом синем платье, Шах Султан невозмутимо повела черной бровью.
— Поговорим об этом позже, Хатидже.
Эсмахан Султан заинтересованно перевела взгляд со своей валиде на тётушку и обратно.
— Султанша, о чём вы говорите?
Хатидже Султан хотела было что-то сказать, но Шах Султан опередила её.
— Не важно. Ты, как вижу, уже доела. Можешь возвращаться в свои покои.
— Но валиде, мне там скучно… — расстроилась Эсмахан Султан.
Поймав тяжёлый взгляд, девушка все же послушно удалилась. После послышался удивлённый смешок Хатидже Султан.
— Что тебе показалось смешным, сестра?
— Странно, что ты так отгораживаешь от нашей борьбы Эсмахан. Она бы нам очень пригодилась…
— О чём ты вообще говоришь? Эсмахан не должна в этом участвовать. Я не позволю Хюррем отравить своей злобой и её, — перестав есть, твёрдо ответила Шах Султан.
— Посмотри на Хюррем. Она пользуется всеми возможными резервами. Михримах — одно из её самых сильных орудий борьбы с нами.
— Не сравнивай Эсмахан с Михримах! Моя дочь не была отравлена ядом с самого младенчества, в отличии от дочери Хюррем. К тому же Хюррем использует Михримах, поскольку та султанша династии, а она — бывшая рабыня.
Поджав губы, Хатидже Султан поняла, что пора сменить тему.
— Что дальше, Шах? Что мы будем делать?
— Пока думаю… Но мы должны быть готовы к ответной мести, ведь Михримах — отражение Хюррем, а в их натуре не заложены добрые начала. Они будто львицы яростно борются со всеми, считая себя хищниками, а врагов — добычей. Но я не добыча, а притаившийся хищник, Хатидже.
Та лишь улыбнулась словам сестры, ощутив трепыхание злобы в груди.
Зимний дворец.
Вытерев губы салфеткой, Рустем-паша быстро встал из-за стола, за которым завтракал вместе с супругой.
— Мне пора, султанша.
Михримах Султан тоже встала из-за стола и подошла к нему. Улыбнувшись ей, паша, взяв маленькую руку жены, поцеловал её.
— Оставайся во дворце. И следи за своим самочувствием. Если что-то случится, немедленно зови Гюльбахар. К тому же, я позаботился о том, чтобы лекарша на постоянной основе присутствовала в нашем дворце.