— Я отдам половину вознаграждения, как аванс. После выполнения задания ты получишь столько золота, сколько пожелаешь!
— Согласен.
Спеша вернуться в Топ Капы и остаться незамеченной, Нурбану петляла по улицам Стамбула. Джанфеда-калфа нагнала её, и приблизившись к ней, начала возражать против решения убить Михримах Султан.
— Неужели ты не понимаешь? — устало вздохнула Нурбану. — Михримах Султан стоит у меня на пути, и она сильнее Валиде Султан. Все видят, что ослабла Хюррем Султан, утратила былую силу со смертью своего супруга. На его любви основывалась её мощь. Даже ею правит Михримах Султан. Стоит лишь избавиться от этой султанши, и дорога к власти расстелется передо мной.
— Султанша! — не сдавалась калфа, терзаемая страхом и сомнениями. — В вас говорит обида и жажда мести. Подумайте! Подозрения падут на вас. Кто ещё может желать смерти Михримах Султан?
В ответ на это Нурбану ухмыльнулась, заворачивая за угол, откуда уже были видны ворота Топ Капы.
— Не глупи. Более тесная ненависть связывает Михримах Султан и Эсмахан Султан. Неужели тебе не известно, что они являются кузинами? Они враждуют с юных лет. И всем об этом известно. Мне останется лишь сделать так, чтобы все подозрения пали на Эсмахан Султан. Таким образом и от неё избавимся. Ей не простят убийство султанши династии. Нурбахар Султан в ссылке. Тогда на моем пути останется лишь Валиде Султан. Вспомни, так я и планировала. Избавиться от слабых, чтобы беспрепятственно вступить в борьбу с сильными.
Джанфеда-калфа подивилась тому, как султанша связала всё воедино.
Топ Капы. Покои Валиде Султан.
Решив навестить мать, пока она находится в Топ Капы, Михримах Султан в покои и, услышав детский голос, взглянула на Айше Султан, что сидела рядом с Дэфне-хатун, держа её за руку.
Валиде Султан с улыбкой слушала внучку, и заметив дочь, жестом пригласила присоединиться к ним.
— Валиде, — поклонилась Михримах Султан и поймала на себе мягкий взгляд Дэфне. — Добро пожаловать, Дэфне. Я не видела тебя долгие годы… Мои султанши.
Айше Султан поднялась с тахты и поспешила приблизиться к тётушке. Они мягко обнялись, и Михримах Султан впервые за долгое время искренне улыбнулась. Но грусть затаилась в её серых глазах, когда она отметила сходство девочки с шехзаде Баязидом.
— Михрумах!
Обняв и вторую племянницу, Михримах Султан вгляделась в её черты, но нашла в них лишь Рану Султан, её мать.
— Рада видеть вас, султанша, — пролепетала Михрумах. — Отец говорил мне, что назвал меня в вашу честь.
Наблюдая за ними с умилением, Валиде Султан решила дать дочери и невестке поговорить без присутствия детей.
— Айше, Михрумах. Не желаете прогуляться по дворцовому саду? В это время он расцвел и благоухает, как никогда.
Поклонившись, те покинули покои матери султана.
Справившись о здоровье Дэфне, Михримах Султан села на небольшое кресло.
Всё внимание Валиде Султан было сосредоточено на любимой невестке, и Михримах Султан растерянно поняла, что впервые ей не уделяется внимание при разговоре.
Вскоре Михримах Султан покинула покои и вернулась в свой дворец, а Валиде Султан и Дэфне, продолжая разговор, неспешно шли в сторону комнаты кормилицы, где находился маленький шехзаде Селим, которого валиде хотела показать своей невестке.
Мирное течение их разговора прервало появление Нурбану-хатун с Джанфедой-калфой, вернувшихся в Топ Капы.
Поклонившись, Нурбану метнула пылающий взгляд к Дэфне, которая ответила ей спокойной улыбкой.
— Ты покидала дворец? — осведомились Валиде Султан, разглядев плащи женщин.
— Да, валиде. Захотелось прогуляться, да и на базаре посмотреть новые ткани. Вы не волнуйтесь, я была с охраной и служанками.
Кивнув, валиде отправилась дальше, а следом за ней и Дэфне, но её за локоть поймала Нурбану, и приблизившись к лицу той, горячо зашептала:
— И здесь тебе счастья не будет. Это мой дворец!
Солнце незаметно закатилось. Возвысился растущий полумесяц.
Ночью все султанши снимают маски, оставаясь наедине с собой. Избавляются от напускной вежливости. Выпускают наружу свою истинную натуру. Свои слабости, которые нельзя показывать остальным.
Устало терпела в своих покоях осмотр лекарей Валиде Султан, чья головная боль снова вернулась из-за волнений и переживаний.
Дэфне-хатун в своих покоях горько плакала в подушку, тоскуя по шехзаде Баязиду и сыну Мехмету — погибшим любимым людям.
Эсмахан Султан задумчиво рассматривала себя в зеркале, с грустью думая, что повелитель разлюбил её из-за того, что она постарела. Страдания терзали её душу, как и страх потери.
Не спалось Нурбану-хатун, которая переживала из-за своего приказа убить Михримах Султан. Не знала, чего ожидать: победы или поражения. Всегда ходила на грани. Она либо сорвётся в пропасть и навсегда падёт, либо дойдёт до конца и спасётся от падения.
В своём одиноком пустом дворце, оставшись наедине с собой в опочивальне, Михримах Султан устало села на кровать и с тоской рассматривала рубиновое кольцо, что принадлежало мужу и символизировало для неё любовь Рустема-паши, которую она не ценила при его жизни.
Покрутив его в руках, султанша случайно уронила кольцо на пол, и оно с грохотом закатилось куда-то.
Встав с кровати, она стала судорожно искать его ,и заглянув под кровать, увидела его, блестящее на каком-то обрывке бумаги, что был пылен и стар. Видимо, он давно завалился.
С успокоением надев рубиновое кольцо, Михримах Султан попыталась по нескольким обрывающимся предложениям понять, что это за обрывок.
Сердце её волнительно ускорило бег. Почерк Рустема-паши. Это его письмо к ней, которое он написал, будучи в Эдирне по государственным делам. Слова любви, поздравления по поводу рождения у них сына, его радость долгожданному султанзаде. Всё это он смог уместить всего в десятке слов, что остались на обрывке письма, которое Михримах Султан в те годы сожгла, не любя мужчину и не желая хранить его признания.
Горячие слёзы заструились по красивому, но с годами утратившему молодость и свежесть, лицу. Шрамы на израненном сердце, которые едва зажили, снова кровоточили.
В этот момент она растерянно услышала крики и грохот за дверьми, которые вскоре открылись. В покои ворвались несколько мужчин, лица которых были скрыты за чёрными платками.
Михримах Султан испуганно вздрогнула, но не кричала, не металась по покоям.
Один из мужчин вышел вперёд, и в руке его блеснуло лезвие кинжала.
Где-то в коридоре охрана боролась с другими ворвавшимися разбойниками, но это уже не имело значения.
Михримах Султан понимала, что её убьют. Здесь и сейчас. Охрана не подоспеет. Этому наёмнику осталось лишь приставить к её горлу кинжал и хладнокровно перерезать его.
Она была рада сознавать, что вскоре увидит Рустема-пашу и их сына Османа. Воссоединится с ними. Пусть она уйдет достойно. От собственной руки, а не от рук наёмника. Пристала ли султанше такая смерть?
Поддавшись импульсивному порыву, султанша одним резким движением разбила вазу, стоявшую на прикроватном столике.
Схватив осколок, она, пугающе спокойная, но прячущая страх, приставила острый осколок к своей шее. Струйка крови заструилась по ней тёмно-красной дорожкой…
========== Глава 8. ==========
В тот момент, когда ей осталось всего лишь с силой надавить на осколок, в покои ворвались янычары, яростно вступившие в схватку с наёмниками.
Знакомый мужской голос донёсся до слуха трепещущей от страха и переживаний Михримах Султан, и вскоре тёмные глаза султана Мехмета остановились на её бледном лице.
Его лицо было последним, что видела султанша. Мир перед её глазами потускнел, и она провалилась в чёрную бездну, подхваченная руками подоспевшего султана Мехмета.
Он обеспокоенно встряхнул сестру, но она бессильно лежала в его руках, испачканных в крови убитых им наёмников. Позади них янычары уже справились с наёмниками и поспешили отправиться осмотреть дворец.
— Михримах! — испуганно вскрикнул повелитель, заметив кровоточащий порез на шее сестры, из которого, несмотря на его несерьёзность, сочилась тёмно-алая кровь. — Ну же, открой глаза.
Его сердце бешено колотилось. Неужели, ему суждено и её потерять, как своих братьев?
Топ Капы. Султанские покои.
Расхаживая по своей опочивальне, султан Мехмет сдержанно выслушивал гневные речи матери, что стояла перед ним.
Сейчас, когда опасность для Михримах Султан миновала, и она была отдана под присмотр лучших лекарей, повелитель смог начать мыслить. Его разум метался от мысли к мысли, в беспорядочном хаотичном порядке.
— Мы бы лишились нашей Михримах, валиде, если бы не Джанфеда-калфа, — изрёк он, взглянув на мать и перебив её речь.
Резко замолчав, она растерянно взглянула на сына, но после вновь окунулась в беспокойство и гнев. Ею владели безраздельно эти чувства, затмевая рассудительный разум.
— Аллах уберег мою дочь! Я бы не вынесла и её смерти…
Слёзы заструились по её лицу, и она растерянно подумала, что не помнила, когда последний раз плакала. Сердце её, уставшее от постоянных волнений, встрепенулось в груди, и женщина, судорожно вздохнув, пошатнулась на нетвёрдых ногах.
— Валиде! — испугался султан Мехмет, и, подойдя к ней и держа за руки, он посадил её на просторный трон. — Тише. Успокойтесь. Не хватало, чтобы и вы потеряли сознание.
Валиде Султан шумно выдохнула и прижала руку к ключице, будто пытаясь унять сердце и своё дыхание. Головная боль зарделась где-то в глубине её головы, и она рассерженно понимала, что боль овладеет ею, беспощадная и мучительная.
— Успокойтесь, валиде. Всё позади. С моей сестрой всё в порядке.
Не слушая сына, Хюррем Султан схватила его за руку, привлекая к себе внимание.
— Кто посмел совершить это с моей Михримах? Ответь! И каким образом в этом замешана Джанфеда-калфа, служащая Нурбану?
— Джанфеда-калфа сообщила о готовящемся покушении на Михримах. Она слышала… По её словам, она узнала это, услышав разговор Эсмахан Султан с Шах Султан, которая вчера заехала повидаться с матерью.
Султан Мехмет не мог в это поверить и отчаянно отвергал все сомнения. Эсмахан Султан и их дочь не могли так поступить…
— Это сделала Эсмахан? — ужаснулась Валиде Султан, снова почувствовав резкую боль в области сердца. — Аллах, сохрани… Я знала, что эта их вражда добром не кончится!
— Я не верю в это, валиде, — поспешил её заверить повелитель. — Эсмахан не могла совершить подобное. Несмотря на их разногласия с Михримах, она не способна.
Усмехнувшись, Хюррем Султан тяжело взглянула на сына.
— Хватит! — её возглас эхом прошёлся по покоям, и женщина резко поднялась с трона. — Ты слеп по отношению к ней из-за своих чувств. Это уже не та Эсмахан, что была во времена Манисы. Власть погубила её! Я знаю, что она виновна. И она должна понести достойное наказание за покушение на мою дочь. А если этого не случится, я никогда тебя не прощу!
Развернувшись, Хюррем Султан направилась к дверям, но султан Мехмет поймал её за руку осторожным прикосновением.
— Валиде! Подождите… Не принимайте поспешных решений.
— Я иду к своей дочери. Лекари сказали, она ранила шею осколком, решив покончить с собой, когда в её покои ворвались наёмники. И всё из-за змеи Эсмахан! Пусть не попадается мне на глаза. Иначе я убью её собственными руками, ясно?
Топ Капы. Покои Нурбану-хатун.
Тем временем в своих покоях Нурбану негодовала по поводу самовольства своей калфы, и та горько плакала на полу, упавшая из-за пощечины своей госпожи.
— Ты все испортила! Как ты посмела ослушаться моего приказа?
— Простите, султанша! — молила Джанфеда-калфа, сотрясаясь в тихих рыданиях. — Я для вас старалась. Вы поспешили. Нельзя убивать султаншу! Вас заподозрят.
— Замолчи! — испуганно шикнула та, грозно сверкнув чёрными глазами. — Тебе ли говорить мне, что делать? Ты меня разочаровала…
— Султанша! Но я не выдала вас. Все думают, что виновна Эсмахан Султан. Я сказала повелителю, что слышала её разговор с дочерью Шах Султан. Та вчера действительно приезжала к ней в Топ Капы!
— Зачем ты это сделала? Или ты перешла на сторону Михримах Султан?
— Что вы, госпожа? — запротестовала Джанфеда-калфа, поднимаясь с пола. — Я с вами всем сердцем. Простите меня.
Тяжело вздохнув, Нурбану опустилась на тахту со словами:
— Аллах, дай мне терпения…
Топ Капы. Покои Эсмахан Султан.
Эсмахан Султан, облачённая в шёлковое ночное одеяние, полулежала на тахте и склонила черноволосую голову на колени дочери. Шах Султан явилась сразу же после письма, полученного этим утром от матери.
Шах Султан верила, что её мать не виновна. Тем более, никакого разговора, о котором сообщила Джанфеда-калфа, между ними не было.
— Возьмите себя в руки, валиде. Вы плачете, словно раскаиваетесь в том, чего на самом деле не совершали.
— За что мне все эти испытания, Шах? — сетовала султанша, и распрямившись, полубезумным взглядом посмотрела на встревоженную дочь. — Я больше не могу… Теперь и в покушении обвиняют. Я знаю, кто сделал это! Валиде Султан. Она хочет избавиться от меня…
Нахмурившись, Шах Султан спешно прикрыла своей ладонью рот матери и испуганно обернулась на двери, зная, что во дворце даже у стен есть уши.
— Что вы такое говорите? Нельзя обвинять Валиде Султан. Вас накажут лишь за подобные слова. Она не стала бы рисковать жизнью единственной дочери.
Эсмахан Султан снова обратилась в рыдания, уронив голову на колени дочери.
Топ Капы. Покои Нурбахар Султан.
Михримах Султан, слегка бледная, безмятежно спала. На её шее белела повязка, скрывающая порез. В точности, как и на её левой руке, в которой она совсем недавно сжимала осколок.
Хюмашах Султан, сидя рядом с матерью, держала её целую правую руку и роняла слёзы от беспокойства. Обернувшись на скрип дверей, она встретилась взглядом с Валиде Султан, вошедшей в покои.
По молчаливому согласию женщины подошли друг к другу и тепло обнялись. Успокаивающе поглаживая внучку по спине, Хюррем Султан бросила беспокойный взгляд зелёных глаз на свою спящую дочь, и в её душе что-то неприятно всколыхнулось.
— Моя валиде поправится, — с уверенностью произнесла Хюмашах Султан, размыкая их объятие. — У неё крепкое здоровье.
— Дай Аллах. Михримах Султан под неусыпным присмотром лекарей.
Серые глаза Хюмашах Султан всколыхнулись огнём, который её бабушка никогда прежде не видела в них. Валиде Султан вгляделась в лицо своей внучки и растерянно отметила, что видит в них что-то знакомое. Также смотрел Рустем-паша, когда злость и несчастье настигали его.
— Я знаю, кто сделал это, — горячо воскликнула Хюмашах Султан. — Эсмахан Султан за всё поплатится. Клянусь перед вами и мамой.
Страшась неожиданных перемен во внучке, Валиде Султан поспешила остудить её пыл, уже знакомый ей по родителям девушки.
— Не стоит перенимать и тебе эту ненависть. Я и повелитель во всём разберемся. Она получит по заслугам.
Нервно усмехнувшись, Хюмашах Султан обернулась на мать.
— Вы останетесь с мамой? Нужно ненадолго вернуться в свой дворец. Заберу некоторые вещи. Если вы не против, я бы хотела пожить в Топ Капы, побыть с вами и мамой. Вдали от вас я буду сходить с ума от беспокойства. Мои дети останутся с кормилицами и служанками.
Хюррем Султан согласно кивнула рыжеволосой головой, посчитав это решение весьма уместным в данной ситуации.
— Пусть будет так. Поживешь в моих покоях, в пустующей комнате для детей. Хочу, чтобы мы были рядом. И султанзаде Османа возьми с собой. Нельзя ему так рано с матерью разлучаться.
— Конечно, — поклонилась султанша. — С вашего позволения.
Выйдя в коридор, Хюмашах Султан прислушалась к проснувшейся в ней уверенностью в себе и направилась в покои Эсмахан Султан.
Медленно войдя в них, она с мрачным удовлетворением увидела, как горько плакала Хасеки Султан, а её дочь успокаивала её. Заметив Хюмашах Султан, они непонимающе нахмурились.