- Ну а я хочу еще одного племянника, Майкл и Ядвига уже подрастают. И тебя в нарядном платье. И колдографию нас с тобой потом пришлешь… И…
- Хватит! – простонала Роуз. – Я пока замуж не выхожу, меня не звали. Предложение Антонин делал, я говорила… - молодые женщины обменялись быстрыми взглядами. Роззи сидела с опущенными плечами, почти безучастно глядя на стену рядом с Ирмой. Джессика подвинулась ближе и обняла ее.
- Ну… В любом случае рассказывай. И выговоришься, и про выбор нам правда интересно. Сестра-валькирия – это прекрасно!
- Ага, - Розалина чуть-чуть улыбнулась. – Ну, как встретились, вы и так знаете, он расследовал дело с Миртл. А я помогала… - до глубокого вечера девушка рассказывала то, что произошло с ней за последний учебный год, начиная от происшествия с Василиском и заканчивая выпускным, когда ее впервые поцеловал он… В ее глазах то блестели слезы, то загоралось что-то светлое, волшебное, что и выдало ее сестрам и выдавало родителям, которым Роззи пока стеснялась рассказать… А еще она вдруг отметила, что голос перестал дрожать, когда она называла Антонина другом… Отвыкла за почти год так называть его. Ведь сейчас могла бы называть совсем по-другому. Могла бы. А хотела бы? И снова странная определенность, и эти мысли. Как будто чужие. Но ведь ее же, ее. Что происходит?!
Он расспрашивал вчера, что же все-таки случилось между ними и может ли это как-то вернуться. Есть ли шанс. И хотелось сказать «нет», твердое, чтобы отрезало и мысли о шансе, но вот только… Опять не получилось. Вот уж и правда какая-то напасть, и не отделаешься.
Ирма и Джесс и жалели сестру, боясь и представить, какой ужас она пережила. Она хоть и писала им, и рассказывала коротко, но сейчас все услышать, подробно, было страшно. И в то же врем радовались за нее, видя, как светятся ее глаза в присутствии Реддла и как она радостно улыбается. Они не знали, что такое выбор и насколько это любовь, но видели, чувствовали, что сестра счастлива, и искренне этому радовались…
Ну и, конечно же, все гости и жильцы дома все выходные то и дело поздравляли ее с поступлением на аврора. Сбылась ее мечта… И за последние несколько дней до того, как она пойдет учиться – курсы начинались с середины августа – Браунов посетили близкие друзья, дальняя родня со всех немыслимых уголков Англии, Уэльса и континента, просто друзья. Которых у общительной семьи было множество. И даже знакомые, которых у Браунов было еще больше. Для полноты картины в последний вечер перед ее выходом на новое обучение прилетел Совет Десяти Валькирий в полном составе и радушно поздравил свою сестру с успехом… У Розалины от обилия поздравлявших ее людей голова постоянно кружилась и девушка, скромная и не привыкшая к такому вниманию, все сильнее и сильнее смущалась…
Единственным, пожалуй, чья радость не заставляла краснеть и говорить, что тут заслуги-то ее нет, это мистер Скримджер и мистер Грюм ее приняли, решили, что у нее получится, если тренироваться, был Майкл. Его наивная детская радость и то, как он, вприпрыжку бегая около Роззи, напевал, что «Розалина будет аврор, Розалина будет аврор!» вызывала у Роуз улыбку и поднимала настроение. Постоянно, однако, в глубине души омрачаемое тем, что случилось тогда у нее и Долохова… И что, хотя она должна была и хотела прервать это, все еще продолжалось. Игра длиной в долгие годы лишь началась и остановить ее было не в силах Розалины. Быть может, по-настоящему остановить ее не смог бы даже единственный игрок этой партии. Толчок к цепочке роковых событий был дан… И свершение их оставалось теперь делом времени…
***
Октябрь принес дожди, туманы и холод. Розалина, ежедневно, кроме воскресенья, посещавшая курсы, одевалась все теплее с каждой неделей, уже натягивая на себя по утрам по два свитера и тепленькую куртку, подаренную в августе Джессикой и Натаном. С ними, кстати, она иногда пересекалась в коридорах и лифтах, и начинала еще больше чувствовать, что и она теперь тоже в Министерстве, и будет скоро тут работать…
По субботам после обеда, когда у нее кончались Зелья, тут, в аврорате, длившиеся полдня (а она-то думала, что школьного курса аврорам почти хватает), она ходила в Хогсмид, хотя сама и понимала, что не стоит этого делать. Но, как ни старалась она заставить себя прекратить эти встречи с Антонином и не писать ему, пусть и редко, раз в месяц, но руки и язык как будто сами действовали, без ее участия. Как чужие… Но сегодня был понедельник, ее новая учеба заканчивалась только в семь, и Розалина от усталости еле шла по коридору к лифтам. Мистер Скримджер вел занятия лично, и сегодня они учились отражать атаки со спины, невербальные… А она, как назло, никак не могла собраться… В голову лезли какие-то странные мысли, даже непонятно, о чем… Как будто бы предчувствие чего-то странного, а может быть даже страшного, в будущем. Но такие смутные и размытые, что за привычную для валькирий интуицию принять их было не то что невозможно, а даже глупо.
Порылась уже у самых лифтов в карманах и тяжело вздохнула – Летучего пороха нет, кончились запасы, а купить пока не на что. Она старалась не тратить больше тех денег, что получала на карманные расходы, сумма и так выходила приличненькая. Учитывая еще, что Джесс и Ирма помогали родителям. Но до ноября оставалась целая неделя, а денежку она возьмет только в начале ноября… А если купить Летучий порох, то не останется ничего на ингредиенты, а их тоже мало и они к концу недели могут быть нужны…
Трансгрессировать придется, не совой же через половину страны лететь, а в голове все еще путаница и сумбурность, мистер Скримджер отметил и ругался, что никак не сосредоточится. И правильно ругался, если бы он был темным магом, он бы ее раза три за испытания только убил, не считая многочисленные повреждения, которые мог бы нанести. То есть как сказать убил… Валькирию можно было убить точно так же, как и любого другого человека, с одним отличием. Она в большинстве случаев не погибла бы сразу, перед смертью валькирия должна была отдать дар. За исключением, конечно, тех случаев, когда от нее останется что-то уже никак не способное жить… Тогда дар, как считалось, исчезал, и когда назначали новую валькирию, наделяли вновь рожденным даром. Хотя Розалина не знала, случалось ли такое когда-нибудь. Но и бессмертие было невозможно. Если она была убита, это сопровождалось такими муками и болью, что она готова была расстаться с даром и уйти. Передав его, конечно, в достойные этого руки…
- Роззи, стой, - окликнул знакомый голос. Придержала лифт и Том, в мокрой мантии и с влажными темными волосами, нырнул внутрь. Поехали наверх… - Ты домой?
- Да, трансгрессировать придется… А почему ты мокрый? Там дождь? И ты же не с улицы…
- Это у нас с Аластором вышел не совсем удачный эксперимент, дождь в кабинете пошел, пустяки, - улыбнулась и щелкнула пальцами, высушив одежду. Посмотрел с благодарностью, как когда-то Антонин. Опять вспомнился, и так не кстати… От осознания какой-то неправильности этого и ненужности кольнуло в душе.
- Так лучше, правда? – взяла за руку. В лифт вошел мистер Стайлс, из отдела магического хозяйства. Лысый мужчина лет пятидесяти, полный и с щетиной на щеках. Вздрогнула, но руку Тома не отпустила, хотя мистер Стайлс был знаком с папой лично и иногда даже приходил в гости. Пора уже рассказать все родителям, пора. Том, быстро оглядев Стайлса, крепче стиснул ее руку в своей и притянул чуть поближе.
- Да, так лучше, - улыбнулся ей, ласково, уголками губ. Стайлс с любопытством их разглядывал, но молчал, что радовало девушку. Не надо будет объяснять, почему же она тут с мистером Реддлом за руку едет… А вот родителям надо теперь признаться, пока мистер Стайлс не опередил, а то нехорошо получится, и неправильно… Вот и Атриум. Выскочила, потянув за собой Тома. Как будто убегала от какого-то страшного чудовища, и пошагала к выходу. Но не успела и шагов на десять отойти, как Том ее остановил. Голова от этих странных мыслей закружилась, и никак не сосредоточится… А трансгрессировать вот так вот, в таком вот состоянии, очень страшно, расщепить может, а валькирии сами себя лечить не умеют. Не сразу расслышала и поняла, что Томас ей говорит.
- Роззи, - потряс за плечо. – Ты хорошо себя чувствуешь?
- Не очень… Устала ужасно, а завтра к шести, а дома сейчас гости, дальние родственники, шумные… - зевнула, прикрыв рот ладошкой. – Боюсь трансгрессировать. Отведешь домой?
- Брендон и Лили как-то обмолвились, что если будешь уставать и поздно освобождаться, можешь переночевать у меня, как друга семьи. У меня две комнаты, не бойся, - улыбнулся, заметив, что Розалина открыла было рот. – Так что ничего плохого они о нас не подумают, тем более сами разрешили. Правда вот у меня… Есть, наверное, нечего… Я готовить не умею…
- Я приготовлю что-нибудь, - улыбнулась девушка. – Ну, не знаю… Это как-то невежливо и… А вдруг они неправильно поймут? И…
- Нам и так все рассказывать придется, - вздохнул. – А то вместо нас Стайлс расскажет. Я давно предлагаю, тем более, - за время разговора вышли из Министерства, Том взял ее за руку и трансгрессировал вместе с ней на крыльцо старого деревянного дома. И завел внутрь, смутившись пыли и грязи, царивших снаружи. Внутри тоже было довольно пыльно, но все-таки почище… - Ну вот, живу тут, - зажег лампу в холле размером с небольшую каморку и пожал плечами. Розалина осмотрелась. – Купил чуть больше двух лет назад, продав квартиру. Он немного побольше… - рассказывать, зачем продавал квартиру и покупал дом, не стал. Не стоило ей знать, что он его купил, когда вроде бы начал встречаться с одной женщиной… Они быстро разошлись в разные стороны… Но рассказывать Розалине о тех, кто был раньше, язык не повернулся бы… Не хотелось обижать, заставлять ревновать и просто как-то показывать, что она – после кого-то. Конечно, она не подаст вида, не устроит скандал – кроткая, тихая, спокойная Роззи на такое просто не способна. Но все же будет переживать, думать об этом…
Она не после кого-то, она одна. И теперь так и будет.
- Ну… уютненько… - осмотрелась и выдавила улыбку. Поглядел на ботинок, валяющийся под вешалкой. Да уж, ничего не скажешь, уютненько. Главное на кухню первой не пускать, не показывать же грязную посуду. Чище всего – в гостиной… Даже можно сказать чисто, только вчера убирался. В спальне тоже, но не отправишь же туда молоденькую валькирию… Не поймет, испугается. А пугать не хочется. – А где кухня?
- Погоди минутку, - отвел в гостиную и нырнул на кухню. С утра торопился, чашка из-под кофе грязная, крошки на столе от хлеба… Но не так плохо, как боялся. Пара взмахов палочкой и все чисто. Вот теперь можно звать Роззи…
***
…Яичница с беконом пахла очень вкусно и ароматно. Больше ничего в холодильнике холостяка-аврора не нашлось, гости тут были явлением редким, а хозяин привык питаться на скорую руку. Но сейчас и свежезаваренный чай, и яичница были настоящим объедением. Ел медленно, наслаждаясь вкусом и запахом. Роззи, снявшая оба свитера – в доме было довольно-таки тепло, в гостиной горел камин, а на кухне Розалина только недавно готовила, - сидела в простенькой серой блузке без узора, со строгим воротничком, и темных джинсах, пряча под столом ноги в противного зеленого цвета носках… Почему их купили, она уже и не помнила, но носить их тоже пришлось. Девушка уже съела свою небольшую порцию и пила вкусный чай, ей же и заваренный, с сухими бисквитами. Ее настроение и самочувствие улучшилось, но идти домой теперь было уже немного поздновато – десятый час вечера. Мама и папа догадаются, где она, конечно же, раз разрешили. Тем более они и самой Роззи говорили то же самое. Вот и довелось воспользоваться разрешением.
Чистых полотенец нашлось прилично, выбрала самое большое и скрылась в душе, заперев, конечно, дверь. Даже не потому, что боялась, что Том что-то плохое ей сделает, а потому, что так – вежливо и принято, а ее воспитывали строго. Папа всего один раз позволил себе при ней петь похабные песенки… Магловские причем… Да и то недавно, и она уже взрослая. Ну а раз так принято, значит, так и надо делать…
После душа вышла снова в джинсах и блузке, в зале уже диван был застелен простенькой простыней, старой подушкой и тонким одеялом. Поблагодарила и нырнула под одеяло, под которым и сняла блузку и джинсы, аккуратно навесила на спинку. Помять не хотелось, еще целое завтра в них ходить… Том улыбнулся, потрепал по волосам и нежно поцеловал в лоб.
Притянула к себе и поцеловала в губы, нежно, но по-настоящему, закутавшись перед этим в одеяло получше, чтобы маечку не было видно…
- Я люблю тебя, Роззи, - прошептал совсем неслышно, но сердце у нее замерло. Любит ее… Так вдруг захотелось прижаться к нему, закрыть глаза и не отпускать целую вечность… Ее выбор… Но ведь Наставница Оливия говорила, что она может полюбить свой выбор. И она полюбила. Как минимум, ей очень хотелось в это поверить…
- Я люблю тебя, - шепнула в его губы, проведя рукой по теплой и немного небритой щеке. – Томас…
- Спокойной ночи… - задул свечу, которая горела на столике в гостиной, и ушел, закрыв за собой дверь. Вскоре уснула, улыбаясь. Всего несколько слов и взгляд, и для счастья больше ничего не нужно… Он ее любит… И она его. Ведь любит же. Хочет любить…
***
- Розалина Аманда Браун! – папа с искренним возмущением на лице смотрел то на нее, то на Тома. – Что это все значит, девушка?! Я утром ничего не подозреваю, в саду убираюсь, тут сова прилетает от Стайлса. Мисс Браун, мол, с мистером Реддлом за ручку в лифте ехали и за ручку из лифта вышли… Почему мистер Стайлс это знает, а я, отец мисс Браун, нет?!
- Папа, мы хотели рассказать, но…
- Розалина волновалась и набиралась решимости, - влез Томас. И ойкнул, получив по рукам тыквой для Хэллоуина.
- Два аврора боялись рассказать, что у них отношения. Ну у нас и защитники магического порядка! – Брендон потряс жилистым кулаком. – Ну она ладно, ну ты-то… Взрослый мужчина! Аврор! Меня, старика, боялся что ли?! И не зря?! Вы чем там тайком от нас с Лили занимаетесь?! – гремел мистер Браун. Лили пыталась урезонить мужа, бегая вокруг него с успокаивающими жестами.
- Ну, за руку гуляли, и… мис… Томас меня целовал. И мы обнимали друг… Ну… - покраснела валькирия так, что обошла бы по красноте помидор.
- И ничего кроме! – перебил ее Реддл. – Мистер Браун, ну не думаете же вы, что мы могли… - мысленно он завязывал Стайлсу руки бантиком. Они трансгрессировали к Браунам сразу после занятий Розалины, вечером во вторник, но их уже ждали. Вечером Том отправил сюда Патронус, чтобы Браун не переживали, где младшая дочка. Но утром пришло письмо от не в меру активного друга семьи.
Брендон жестом отозвал Томаса в сторону и оглянулся на напуганную таким приемом дочку.
- Том, что у вас с ней? Только честно? Ну… ночевка…
- Она спала в гостиной, я в спальне. Не думаешь же ты на самом деле, что я мог бы… Брендон?
- Просто она совсем молоденькая, и я не хочу, чтобы ей было плохо или причинили бы вред. Не хочу, чтобы она пожалела, что выбор…
- Выбор?! – непонимающе уставился на него Реддл. – Что значит выбор? – Брендон осекся и замолчал.
- Ну, что она тебя выбрала и теперь с тобой… Ну и ты все же взрослый мужчина… - он закашлялся.
- У меня, вроде бы, есть голова. Я не прикоснулся к ней, кроме поцелуев. И мы хотели все рассказать. Иначе и Стайлс бы нас за ручку не увидел, правда? – усмехнулся он. Браун кивнул. – Обещаю и впредь не причинять ей вреда, никакого. Тем более… она же встречалась с тем мальчиком, Долоховым? – Браун поперхнулся и немного помолчал, прежде чем ответить.
- Можно и так сказать. Они… Ну, как у всех подростков, симпатия и такое все. Но случилось так, что они поссорились.
- Из-за меня…
- Да нет, так просто сложилось, - покачал головой Брендон.
- В любом случае, я обещаю, что ни словом, ни действием не заставлю ее пожалеть о том, что она со мной. Никогда…
- Ты ее любишь? – Розалина и Лили зашли в дом, а Брендон снова угрожающе покачал тыквой. Реддл кивнул, без улыбки, серьезно. И Брендон пригласил Тома внутрь, поужинать с семьей. И в дверях заметил, тихо, так, что слышал его разве что только Томас: