— Здравствуйте, миссис Уизли. Я благодарен вам, что вы приехали меня поддержать…
— Ты как, готов? — спросил Билл, улыбаясь и тряся его руку. — Чарли тоже хотел приехать, но не смог отпроситься с работы. Он нам рассказывал, как ты потрясающе справился с хвосторогой!
— А кто это с тобой? — обратила свое внимание женщина на стоявшую позади него рыжеволосую и зеленоглазую девушку.
— Это Таня Гроттер моя названная сестра. Мы вместе росли… До отправки меня в эту школу. Она учится в русской школе Тибидохс. Мы родные — наши отцы были родными братьями…
— Вот как, — миссис Уизли скептически оглядела ее фигуру. Но руки не подала и не поздоровалась, лишь кивнула, — Гарри, пойдешь с нами? Я хочу погулять по замку, ведь столько лет я здесь не была… Многое тут изменилось…
— Извините, миссис Уизли, не могу. Хочу провести весь свой день с моей сестрой. Рон, я думаю, не откажется и будет очень рад вас видеть… До свидания!
«О, да, конечно, особенно в свете идущего экзамена по истории магии. Где он явно провалился…» — подумал Гарри, но ничего вслух не произнес.
— О, ну раз так, — проговорила женщина, но парень был быстрее: перехватив за руку девушку, он быстро исчез за дверью вместе с ней.
***
— Фу-у-ух, — выдохнул Гарри, — пронесло. Она же явно знает, что мы с Роном поссорились! Зачем приехала — непонятно!
— А по-моему, все понятно и ясно как белый день. Гарри, брат, она хочет втереться в доверие и, в тихой беседе о том, о сем, выведать все у тебя. По-видимому, не хочет тебя отпускать… так просто.
— Я вообще-то не привязанный. Где хочу — там и иду.
— Тихо. Я хочу тебе сказать о том, что ее кто-то надоумил. Это провернула не она сама…
— Понял. Буду очень осторожен.
***
Они с Таней замечательно провели время до третьего, заключительного тура Турнира Трех Волшебников. Они особенно долго находились в «своем» заколдованном кабинета, так как целовались друг с другом особенно пылко и страстно; вернулись в Большой зал только к вечернему пиршеству.
За столом для преподавателей сидели уже и Людо Бэгмен, и Корнелиус Фадж. Бэгмен, как всегда, весел и оживлен, Фадж, напротив, мрачен и неразговорчив. Сидевшая рядом мадам Максим смотрела только в тарелку, и Гарри показалось, что глаза у нее красные. Хагрид то и дело поглядывал в ее сторону.
Несмотря на обилие праздничных блюд, Гарри почти ничего не ел: его уже била нервная дрожь. Таня успокаивающе изредка касалась его руки. Постепенно волшебный потолок менял синеву дня на алые закатные краски сумерек. Наконец Дамблдор поднялся из-за стола и весь зал притих.
— Леди и джентльмены, через пять минут я приглашу вас пойти на поле для квиддича, где начнется третье, последнее состязание Турнира Трех Волшебников. А сейчас прошу всех участников проследовать на стадион за мистером Бэгменом.
Гарри встал, все гриффиндорцы все же зааплодировали. Он вместе с Седриком, Флер и Крамом вышел из Большого зала, не оглядываясь на Таню. Все слова были сказаны, и все действия были просчитаны…
***
Скоро подошли к стадиону. Поле для квиддича изменилось неузнаваемо. По всему периметру поднялась плотная живая изгородь высотой двадцать футов. Прямо перед ними в изгороди чернеет проем — вход в лабиринт. Коридор внутри него, образованный густым кустарником, уходит в черноту, от которой у Гарри забегали мурашки по коже.
Через пять минут на стадионе появились первые зрители. Воздух наполнился взволнованными голосами и звуками сотен шагов — зрители торопились занять отведенные им трибуны. Небо окрасилось в густой исчерна-синий цвет, и на нем зажглись первые звезды. К Бэгмену и участникам подошли Хагрид и профессора МакГонагалл, Грюм и Флитвик. У профессоров на шляпах, у Хагрида на спине кротового жилета светились большие красные звезды.
— Мы будем патрулировать снаружи, — сообщила участникам состязания профессор МакГонагалл. — Если кто-нибудь попадет в беду и почувствует, что требуется подмога, пошлите в воздух сноп красных искр, и мы незамедлительно придем на помощь. Все ясно?
Чемпионы кивнули.
— Тогда вперед! — весело скомандовал Бэгмен четверым патрульным.
— Удачи, Гарри, — шепнул Хагрид, и патрульные разошлись в разные стороны, каждый на свой пост вокруг лабиринта. Коснувшись палочкой горла, Бэгмен тихо произнес:
— Сонорус!
И тут же его усиленный волшебством голос разнесся по всему стадиону:
— Леди и джентльмены, третье и последнее состязание Турнира Трех Волшебников начинается! Разрешите мне напомнить вам турнирное положение участников на сегодняшний день! Первое место делят между собой мистер Седрик Диггори и мистер Гарри Поттер, оба — школа «Хогвартс»!
Зрители захлопали. Гарри все же смог в полумраке отыскать глазами Таню, а потом и Глеба, с которым он теперь «плотно сотрудничал». Тот холодно ему кивнул.
Остаток речи Бэгмена он не слушал. Все его существо сконцентрировалось на том, что ему надо сделать.
Свисток — и оба чемпиона вошли в Лабиринт…
========== Суицид. ==========
(Я не упоминаю того, что случилось в лабиринте, и когда оба участника школы Хогвартс коснулись Кубка)
Гарри упал навзничь. Проклятый Кубок упал около его головы. Тело Седрика Диггори рухнуло рядом с ним. Сил подняться на ноги у него не было: проклятая сцена убийства однокурсника и возражения этого ублюдка все еще стояла перед глазами.
Но тут кто-то теплыми руками смог перевернуть его на бок:
— Гарри, Гарри! Очнись, Гарри! Брат!
В его глаза смотрели зеленые, заплаканные глаза Тани.
— Сестра… — едва смог выдохнуть Гарри; холод в его груди противно расползался по телу. Боль застыла в груди тугим комом. — Я… я…
— Не говори ничего… Сейчас…
— Он вернулся… Лорд… вернулся… — прошептал он.
Его сил хватило лишь на эту короткую фразу: небо над ним закружилось в хороводе, его глаза закатились, и он потерял сознание…
***
Очнулся он уже в Больничном крыле. Мадам Помфри, едва увидев, как Гарри открыл глаза, сразу же начала давать ему мерзкие лекарства. Парень ощущал себя выжатыми как лимон; хотя он спрашивал, что случилось, лекарша не отвечала на его вопросы.
— Спите, мистер Поттер. Вам очень нужен отдых…
Юноша взглянул на ближайшее к нему окно: небо давно было темным, и непроглядным. Притвориться, что он спит, было самым простым делом — он перевернулся набок, и прикрыл веки.
Наверное, он все же задремал. Проснулся он сразу от двух вещей — от того, что ему что-то ярко светило в лицо, и от громкого, знакомого шепота и тормошения его за плечо:
— Гарри! Брат! Проснись!
Все свечи догорели, и небольшой зал с рядами кроватей едва виделся в ночной тьме. Лицо Тани Гроттер освещала полная луна, и блеск ее глаз в темноте казался ярче.
— Сестра? — Гарри — не с первой попытки, но все же смог сесть. Голова кружилась и болела.
— Нам надо немедленно приводить наш план в исполнение… Диггори, отец убитого участника, хочет, чтобы ты дал показания, что именно ты убил его!
— Но я не убивал… Его убил Хвост. — Изумленно выдохнул
— Гарри, утром за тобой придут авроры, и заберут в тюремную больницу. До выяснения всех обстоятельств… Тебе нужно бежать, прямо сейчас… Я принесла перо и пергамент. И стянула у мадам Помфри твою мантию. Взяла так же твой альбом с фотографиями… Палочку придется оставить здесь… Мантия-невидимка у меня с собой. Помфри под «Храпундусом»…
— Таня…
— Гарри! Быстрее! Глеб уже ждет тебя, чтобы переправить в своей ступе в Тибидохс! А я приеду позже! Обещаю!
— Хорошо… — Гарри откинул одеяло, и попытался встать. Его шатнуло, и он был вынужден схватиться за плечо Татьяны. — Думаю, достичь обрыва в моем состоянии будет проблематично.
Он взял перо и пергамент и принялся с остервенением писать…
— Я позабочусь о том, чтобы ты достиг Бейбарсова со ступой. — Сказала Таня.
***
— Ну, — бросил Бейбарсов, — наконец-то!
— Я плохо себя чувствую, Глеб. Пыточные заклятия так быстро не проходят. — Гарри едва это говорил: парень дико устал, на лбу выступили бисеринки пота, но они с Таней все же достигли ступы с черным магом. Впереди был крутой обрыв. Под ним плескалась вода.
— Руку!
Гарри вытянул левую руку вперед: Глеб полоснул по вене кинжалом. Горячая кровь полилась сразу же…
Таня тем временем тщательно собирала ее в колбу. Времени было у них не много. Там, откуда должно было взглянуть солнце, уже начала разливаться зоря — небо приобретало все более и более светлые оттенки, и звезды гасли одна за другой.
— Так… Поливай ею обрыв, — скомандовал Глеб, — Гарри, рви свою мантию в клочки. Только не забудь оставить немного крови… на мантию!
Мантия участника Турнира трех волшебников была с огромным порвана им в клочья. Слишком много бед и горя принес ему этот год. Еще и в убийстве обвиняют, которого он не совершал. Хватит с него.
Таня сделала, что следовало сделать. Они с Глебом сами придумали эту имитацию суицида, и сейчас она исполняла ее в точности с заранее согласованным планом. Конец Турнира даже им немного подыграл — если бы не состояние Гарри, и то, что он чудом выжил.
Гарри и Таня вместе вымазали в крови разорванную мантию. Потом Глеб швырнул ее в обрыв — она удачно повисла на корнях, которые выступали над водой. Таня, ухмыльнувшись, швырнула использованную колбу подальше в воду, где она благополучно утонула.
— Теперь… — Глеб зачаровал нанесенный Гарри порез кинжалом, кровь перестала литься, — пора! Прощайтесь скорее! Вот-вот рассвет!
Гарри с Таней моментально приникли друг к другу, и слились в жарком поцелуе. Глеб сразу отвернулся и занялся ступой. Ей предстояло выдержать длинный путь…
— Прощай, — сказал Гарри, когда они, наконец, отлипли друг от друга.
— Прощай, брат.
Гарри с помощью Глеба смог забраться в ступу, и темный маг, выпустив красные искры, поднялся вместе с ним. Ступа взяла курс прямо на остров Буян…
Таня, подчистив следы их пребывания на берегу, окинула взглядом пустое пространство, и неспешно пошла по направлению к замку…
***
Мадам Помфри сидела бледная и мрачная. Такими же были и авроры вокруг. Таня сидела там, на кушетке, где прежде лежал ее брат, которого принесли в Больничное крыло, и горько рыдала. Директор, едва прочитав послание на тумбочке, поднял всех учителей на поиски, как он думал, «пропавшего» ученика.
Прощальная записка была краткой:
«Простите меня все за мой поступок, но увиденное не дает мне жить дальше. Я… я видел собственными глазами возрождение Лорда Волан-де-Морта, и смерть Седрика Диггори. Его убил Питер Петтигрю, которому он помешал добраться до меня.
Кубок был порталом, он перенес меня и Седрика на какое-то кладбище.
Затем произошло его убийство…
Лорду была нужна всего лишь моя кровь, для своего возрождения. Он влил ее в котел, куда ранее кинул то, что осталось от плоти Темного Лорда, отрубил самому себе руку по локоть — была нужна плоть преданного слуги, и взял из могилы прах своего отца (нужна была кость отца). Зелье сварилось, и действие свершилось.
Волан-де-Морт вернул себе тело…»
— Где мой брат?! — у девушки начиналась самая настоящая истерика, зрачки расширены, а лицо приобретало самое злое выражение, — где он?! ГДЕ ОН???
— Мисс Гроттер…
Помфри встала со своего места. Мракоборцы вцепились в девушку, которая была сейчас словно сомнамбула, с обеих сторон, не давая двигаться… Колдомедик с силой влила ей в горло успокаивающую настойку, и бьющаяся в мужских руках Татьяна почти сразу обмякла и обвисла без сил.
***
Стоявшая у пустого, закрытого гроба заплаканная и белая Татьяна, закутанная в черную мантию до самых своих ушей, безмолвно принимала соболезнования от незнакомых ей волшебников и волшебниц. Рядом находился холоднокровный Глеб, который, согласно договору между ним и Гарри, играл роль ее «парня».
«Ближайшие друзья» Гарри горевали так же сильно. Особенно горячо горевала Грэйнджер: они пребывали с другом в ссоре, и не успели помириться перед «смертью».
Была объявлена официальная время случившегося: Гарри Поттер, не выдержав смерти однокурсника, сбежал из Больничного крыла и бросился с обрыва, совершив суицид. Тела юноши, несмотря на все поиски, так и не нашли. Нашли лишь (под обрывом) пыльную, разорванную, окровавленную его мантию…
— Таня, мы, — нерешительно начала говорить Гермиона, и оглянулась на Рона, — мы… мы…
— Пошли от меня вон! — заорала мгновенно Таня, и хотела броситься прямо на них. Гриффиндорка так прямо и испугано отпрянула. Народ вокруг испугался и разбежался в разные стороны. Глеб вцепился в одежду рыжеволосой, не давая ей избить их, — вон!!! — она совершила еще одну попытку вырваться, но парень держал ее крепко.
— Таня, — цепко схватил ее за руку Глеб, — пойдем! Пойдем отсюда!.. Не стоит находиться здесь… Пойдем-пойдем…
Он увел ее, сильно при этом сопротивляющуюся…
***
Она улетела обратно в свою школу сразу после похорон. Как только она оказалась вне пределов видимости, она прибавила скорость…
У самых ворот школы ее уже встречала человеческая фигурка… Он, казалось, ничуть не изменился за время, что они друг с другом не виделись.
— Гарри! — бросилась она к нему на шею, — наконец-то мы вместе! Я так скучала!
— Я теперь не Гарри, — улыбнулся юноша, — я — Давид…
— Красивое имя. Мне нравится…
Комментарий к Суицид.
Наконец-то я восстановила часть моих черновиков! После долго отсутствия, я возвращаюсь к старым работам!
========== Счастье. ==========
— Мое тело и я так долго ждали этого момента… — прошептала девушка, что сейчас стояла перед мужчиной в подвенечном наряде.
Ее зеленые глаза под белой вуалью фаты встретились с такими же ослепительно зелеными и счастливыми.
— Я тоже, — очень тихо ответил мужчина, подходя к ней ближе, обнимая за талию и прижимая к себе, — я такой счастливый… — прошептал он, открывая юное девичье лицо, освобождая от вуали.
Фата упала на пол. Оба — и она, и он, находились сейчас в новом, специально купленном для совместной жизни молодоженов, небольшом, устроенном мужчиной особняке. Они специально купили землю подальше от большого города, так как еще в юношестве «нагулялись и наигрались» в разноцветных огнях, клубах, ресторанах и прочем. Тем более, у них была неплохая машина. Этот дом мужчина построил большей частью сам, редко-редко привлекая сторонних. Далее, всего в нескольких километрах от них, располагалось озеро Байкал. Тут дышалось легко и свободно…
Рыжие волосы девушки сияли в свете луны, отбрасывая на стене всполохи цвета меди. Руки мужчины отбросили кудрявые волосы с ее лица. Она смотрела только в его глаза, и в них читалась бешеная нежность, страсть и глубокая любовь…
Рука мужчины скользнула ей по спине: собачка плавно и почти бесшумно поехала по молнии вниз, и вскоре белое платье упало на пол бесформенной кучей, и он, подхватив девушку, оставшуюся в одном нижнем белье, на руки — и та спокойно обвила его шею руками, понес ее к их ложу, которое сегодня предстояло им впервые в жизни разделить на двоих.
Ее руки расстегнули серебристую рубашку, обнажая вполне накачанный торс, грудь и сильные мужские плечи. Рубашка присоединилась к платью…
-… я не могу надышаться тобой… любимая…
Через какие-то секунды они оба были вовлечены в жаркий поцелуй. Рукам и телам уже не хватало простора, и последние «преграды» с их тел так же улетели и легли поверх платья и рубашки…
Руки девушки с силой стиснули простынь, оставив на ткани заломы. Поверх ее рук легли мужские, будто бы тот уговаривал ее не бояться… Постепенно сжатие рук девушки ослабло, и их ладони соприкоснулись, а пальцы сжались в замок вместе.
Одеяло с шорохом упало на пол, открывая всю полную картину происходящего — двое тел готовились сплестись воедино в жарком танце страсти.
Девушка дернулась и хрипло застонала, как только почувствовала острую, но короткую боль внизу живота — последний барьер межу ними двумя был снят, и дальше для них уже не существовало рамок и запретов.
— Больно? — тихо спросил он.
— Немного… неприятно… — после того, как боль практически исчезла, проговорила она. — Уже поздно… останавливаться…