- Глупое дитя. - Зычным голосом самих глубин отозвалось таинственное существо, сощурив при этом золотистые глаза. - Ты смирилась со своей участью и даже не пытаешься спастись. Разве ты не хочешь жить? Ты же была так счастлива, когда ощутила то, как твое сломанное сердце стало вновь целым. Неужели тебе не хочется продлить это ощущение и побороться за него?
Лена бессильно, но все-таки осознанно, помотала головой, выпуская изо рта последние остатки воздуха, прежде чем окончательно канула в темную бездну.
Очнулась Лена под открытым небом, на том самом камне, откуда все началось и где все должно было закончится. Но по какой-то причине не закончилось…
Откашлявшись от воды и приподнявшись на локтях, Лена скользнула ленивым и растерянным взглядом по окружению, осознавая, что она была жива. Оглядевшись более осознанно, Лена заметила вокруг себя лишь бушующие волны моря и соседние камни. Когда она полностью пришла в себя и приняла сидячее положение, она заметила выглянувшее из-под воды уже знакомое ей загадочное существо. Не зная, что и делать, Лена просто уставилась на женское лицо и замерла.
- Почему ты не сопротивлялась? - Лена слегка вздрогнула, заслышав неизменно глубокий голос существа, но на этот раз не отдающий эхом, а звуча несколько мягче. - Почему дала себя утащить и почти утопить?
- Т-ты… - начала Лена боязливо и откашлялась от остатков воды в горле. - Я… Ты дала мне жизнь… Значит, тебе ее и забирать. Я должна была умереть, а ты спасла. Почему я должна сопротивляться тому, что ты хочешь забрать то, что тебе принадлежит по праву?
Нормальный человек давно бы начал щипать себя за кожу, пытаясь проверить, спит ли он, не чудится ли ему происходящее? Но сознанию Лены помогало то, что она уже встречалась с этим существом раннее и смогла также осознать и переварить мысль о мистическом исцелении своего сердца. Поэтому Окстон позволила себе просто плыть по течению и поставить себя перед фактом, что все происходящее – действительно правда, какой бы противоречивой она ни была.
- Ты странный человек. – Донеслось от существа и когда оно плавно приблизилось к камню, на котором она сидела, Лена по какой-то причине не могла уже называть явившееся создание таким образом.
Она уже смирилась, что перед ней была самая настоящая русалка… и эта мысль все равно неизменно проносила по ее телу детский восторг, вкупе с чувством небольшого ужаса. Героиня одних из множественных мифов и легенд сейчас находилась перед ней и даже разговаривала.
- Разве ты не злишься? – спросила русалка, вынырнув из воды и чуть опершись о камень, ровно настолько, чтобы ей было удобнее рассмотреть Лену, а той не было так легко достать ее и рассмотреть в ответ. – Я сковала тебя обязательствами и даже если отпущу, то ты все равно будешь жить так, как захочу этого я. Ты моя собственность.
- Лишь глупец будет злиться на то, что ему подарили жизнь, и вернули даже больше прежнего. – Заявила неожиданно Лена, пусть слова русалки и заставили ее слегка испытать дискомфорт. – Моя жизнь… была совсем неполной без мгновений, когда я побеждала и испытывала саму себя до пределов. Я… люблю жизнь. Я ничто на свете не люблю так сильно, как саму жизнь… И когда ты спасла меня, подарив при этом новое сердце – я была тебе так благодарна, но не забывала твоих слов, ибо понимала, что за такое нужно платить. И если ты хочешь забрать мою жизнь – это твое право, потому что ты дала мне это и позволила ощутить себя так, как я уже никогда не могла почувствовать.
Речь, произнесенная Леной, казалось заставила русалку задуматься? По крайней мере ее хищный взгляд, неверие и недовольство на лице сменилось изумлением, а чуть позже, подозрительностью.
- Ты лукавишь, человек. – Заявила русалка и скрылась под водой, чтобы через мгновение оказаться с другой стороны от камня и схватить Лену за руку, сжимая холодные пальцы словно тиски. – Хочешь просто заболтать меня.
- Я бы и рада, - призналась Лена с нервной улыбкой, но все-таки ойкнула от боли, когда хватка пальцев стала совсем сильной. – Не каждый день удается вообще увидеть таких, как ты… ай-ай… пожалуйста, отпусти…
- Больно? – с торжествующей злой усмешкой зашипела русалка. – А ведь будет больнее, если я захочу!
- Если это моя плата за сердце и жизнь, то пусть. – Неожиданно простонала Лена, и прекратила вырывать свою руку из практически мертвой хватки, словно доказывая свои слова. – Я умерла в море, а ты спасла меня… если хочешь делать мне больно, делай! Моя жизнь – твоя! Ты сама сказала мне это, так делай, что хочешь – я не буду сопротивляться!
Холодные руки разомкнулись и выпустили англичанку из своего плена. Та, потирая следы от хватки, уставилась удивленным взглядом на совсем растерянную русалку, чей взгляд блуждал по ее лицу в поисках чего-то. Глаза у этой мистической женщины были такими завораживающими, что Окстон просто в какой-то момент уставилась прямо в них и видела на самом их дне неясную борьбу эмоций. Через минуту безмолвия, наполненного лишь звуком мерных волн, русалка неожиданно подплыла ближе к камню и властным голосом приказала:
- Приблизься ко мне, человек.
Лена без задней мысли тут же послушалась и приблизилась к самому краю камня, невольно наклонившись к воде, откуда выглядывала лишь голова русалки. Та смотрела на нее о чем-то бесконечно думая, пока она мягко не оперлась на камень и не вынырнула из-под воды по пояс, равняясь с лицом Лены, которое уже залилось судорожным румянцем. Холодные руки обхватили ее пылающее лицо, а сама англичанка замерла на месте, не смея даже дышать, в ожидании того, что могло произойти дальше.
- Ты покоряешься судьбе, что я уготовила тебе? – Тихо спросила русалка, не переставая сверлить лицо Лены во внимательном задумчивом взгляде, на дне которого англичанке удалось рассмотреть… надежду? – Ты больше никогда не будешь той, кем была. Куда бы судьба не завела тебя, ты навсегда в моей власти. Твоя жизнь и сердце – мои. И я отберу это с легкостью, сравнимой с той, как резкий ветер срывает с деревьев листву. Как бы далеко ты не забралась – все дороги приведут тебя ко мне. Твоя жизнь и судьба, отныне – мой каприз. Ты моя собственность.
- Я согласна. – Прошептала Лена хрипло, прикрыв глаза в жесте безмолвной покорности.
- Скажи это вслух. – Неожиданно прошептала русалка и Лене по какой-то причине не захотелось открывать глаза, когда она ощутила чужое дыхание на своих губах. – Закрепи свою клятву.
– Моя жизнь и сердце, отныне, - твои. – Тихо проговорила Лена и едва хотела приоткрыть глаза, как тут же их закрыла, ощутив холодные губы на своих губах, что втянули ее в нежный поцелуй, прервавшийся так быстро и внезапно, как и начался.
- Я дарю тебе жизнь и сердце, до тех пор, пока не посчитаю нужным забрать это. Имя мне – Амели. Запомни мое имя, как свое собственное. – Ответила русалка, прежде чем исчезнуть под водой, оставляя удивленную и зарумянившуюся Лену на камне в полном одиночестве.
***
Той ночью Лена так и не уснула, бесконечно прокручивая в голове встречу с… Русалкой! Черт возьми, Лена вроде бы и смирилась с осознанием того, что это существо было русалкой, но… Остаточный ужас и сомнения все равно посещали Окстон. Да и какой нормальный человек так сразу поверит в такое, даже если он видел это собственными глазами.
Но Лена даже непросто видела, а… Касалась этого существа, целовала его и… Заключила с ним сделку. Походило на мистический сюжет для фильма или книги, не иначе! И, конечно, Лене никто не поверил бы, расскажи она кому-то об этом. Лена сама поверила во все с трудом и лишь тогда, когда лично встретилась с загадочным нечто лицом к лицу. Что о ней будут говорить другие, когда она попробует им все рассказать? Посчитают просто выдумщицей или, того хуже, сумасшедшей… Не самая завидная судьба.
И где-то в глубине души она не хотела, чтобы о русалке кто-то узнал. Лена пыталась думать рационально - раз та существовала и их видят до такой степени редко, что уже давно никто не верит в их существование - значит, они исчезающий вид и им меньше всего нужно внимание людей. Скорее всего ей просто не поверят и посчитают идиоткой, но в первую очередь Окстон размышляла о благе в сторону ее загадочной знакомой.
- Лена, твое мороженое. - Хмыкнула Хана, кивком головы указав на стремительно тающий ванильный рожок. - Ты весь день, как в воду опущенная… Ох, прости за каламбур, я не хотела.
- Просто задумалась. - Отмахнулась Лена и продолжила есть мороженное, мало воспринимая его сладость и прохладу.
- Да ты такая задумчивая уже с неделю. - Хана нахмурилась и присела рядом с англичанкой. Они коротали вечер в гостевом домике, а в данный момент сидели на веранде, что выходила своими видами на море. - Все не можешь прийти в себя после того, что случилось в море? Наверное, у этого врача просто оборудование сломано и…
- Да я не от этого такая хмурая. - Тихо проговорила Лена, задумчиво принимаясь за вафельный рожок. - Просто задумалась кое, о чем.
- Ладно, задумчивая ты наша. - Хана зевнула. - Я пойду спать. Ты идешь?
- Доем и пойду. А где Фария и Ангела?
- Пхах, на свидании. - Тут же фыркнула со всем пренебрежением Хана, смешно скривившись. - Придут поздно, судя по всему.
- Понятно. - Отстраненно пробормотала Лена, и смолкла.
Спустя полчаса она легла в кровать, но сон опять к ней не шел. Она уже около недели засыпала с первыми лучами восходящего солнца, занятая бесконечными размышлениями об Амели и своей дальнейшей судьбе. Она жила лишь потому, что эта мистическая женщина ей это позволила и тяжкое осознание подобной участи дошло до нее лишь сейчас.
Лена не знала, что ей делать. Да и вообще, что за судьба ждала ее дальше? После долгих раздумий, занявших у нее неделю, Окстон осознала в каком положении находилась. Она… Была связана с таинственным магическим существом, которая могла просто в одно мгновение прекратить ее существование. Лена была благодарна Амели за все то, что она сделала для нее, но чувство справедливого вознаграждения постепенно таяла, уступая место обреченности.
Она будет жить, да, но ее жизнь может прерваться… Из-за чужого каприза. Есть ли смысл, тогда, жить дальше так, как она жила до этого? Есть ли вообще, теперь, смысл что-то планировать? Так ли ей нужна подобная жизнь?
Как же глупо звучат эти мысли, когда Лена самозабвенно отдала всю себя в услужение этого существа всего неделю назад.
И что хуже всего… Лена так сильно хотела вновь увидеться с ней. Это было схоже с чем-то вроде одержимости. Все чаще, засыпая с первыми лучами солнца, она видела в полусонном состоянии невозможные золотистые глаза, чувствовала на губах нежное прикосновение холодных губ, а нос заполнял аромат морского бриза…
В конце концов, Лена с нарастающим страхом осознала ужасное - она в действительности отдала Амели свое сердце, и оно не переставало исступленно биться при каждом воспоминании о ней. Лена была… Ее собственностью. И яркие следы этого были на ее груди в виде шрамов, где билось уже здоровое сердце. Русалка не лгала, когда говорила и предупреждала об этом. Просто, как оказалось, Лена не была готова и слишком поздно осознала очевидное. Но вот метаться уже не было времени…
- Фария, тише. - В дальнем углу домика скрипнула дверь и половицы, возвещая о вторжении. - Девчонки спят.
- Извини. - Тут же послышалось в ответ, а после, чуть сдавленный кокетливый смех, заставивший Лену чуть хмыкнуть.
Раз уж их милая парочка вернулась с прогулки, значит, было уже действительно поздно. Но сон к Лене не шел. Когда прошло полчаса и последние шорохи и посторонние звуки утихли, она попробовала все-таки уснуть и прикрыла глаза…
…И снова открыла их, заслышав звук, что пронес по ее телу будоражащую дрожь, вперемешку с липким ужасом.
Пение.
Протяжное, мелодичное… И такое прекрасное.
Услышав это, Лена сначала даже не поверила себе, считая, что спит и что это все навеяно ее бесконечными думами о Амели. Но нет, она для достоверности щипнула себя за руку и покачала головой, пытаясь согнать любые признаки сна или дремы. Таинственное пение не исчезло. Более того, в какой-то момент, ей почудилось, что волны моря разбивались о берег в такт загадочному голосу, что пронзил лунную ночь и стало лишь более жутко на душе…
- Нет, я головой ударилась, не иначе! - ругнулась Лена сквозь зубы и как можно тише, чтобы ее не услышала спящая прямо за стенкой Хана. - Мне, теперь, и пение слышится? Что за бредни?… Ты сходишь с ума, Окстон!…
Но пение не прекращалось и в какой-то момент Лене показалось, что оно даже стало громче и настойчивее, отчего она уставилась в раскрытое от летней жары окно, за которым были видны колыхающиеся волны и просто… замерла. В голове поселилась пустота, а грудь стеснило от неясной теплоты и ласки, стоило ей вслушаться в звучащее пение, шедшее откуда-то со стороны воды.
Сказать, что оно было прекрасным – это ничего не сказать. Но что Лена могла сказать точно и без всяких сомнений – голос этот человеку принадлежать не мог. Потому что человеку не дано было петь так, что волосы на затылке принимались чуть шевелиться, по коже пробегали мурашки, а сердце начинало биться в груди, словно птица в клетке. Лену словно окутало со всех сторон мягким и шелковым пледом, когда песня дошла до ее слуха, перемешиваясь с рокотом бушующих волн, создавая этим невозможный… дурман или же гипноз.
Чем дольше Лена слушала пение и всматривалась в бушующие волны, тем легче ей казалось ее собственное тело, словно она постепенно отделялась от него. Очнулась Лена от странного завороженного состояния, когда выпала из окна домика своей комнаты, грохнувшись прямо на белоснежный песок.
- Ч-что за?… – растерянно спросила себя Лена, покачав головой и осознав, что пение не прекратилось, а она сама на несколько мгновений канула куда-то глубоко в себя. После этого Окстон очевидно осенило: - Это она. Ну, нет!… На этот раз ты так просто не уйдешь!
Лена решительно рванула вперед, однако, с глубоким вздохом остановилась и вернулась обратно в домик, чтобы одеться…
***
Как она и подумала с самого начала, ведомая странным прекрасным пением, разносящееся по воздуху, словно утренняя трель птиц. Как странно – неужели никто не слышал? Но Лена не думала об этом, со всех ног мчась по уже известной ей тропе, к безлюдному местечку, где она занималась серфингом, с тех самых пор, как приключилась вся эта странная история.
Появившись на берегу, откуда был виден уже известный Лене пресловутый камень, она увидела еле виднеющуюся из-под воды фигуру. Это без сомнения была она! Амели! Лена наспех избавилась от верхней одежды, оставшись лишь в купальнике, после чего, нырнула в воду, гребя со всех сил в сторону камня.
Пение, которое направляло ее всю дорогу, давно усилилось в громкости, и сомневаться в том, что его источник был здесь, не приходилось. Однако, постепенно, пение прекратилось, пока до Лены не стал доноситься лишь рокот волн, что помогали ей плыть к камню. Она подплыла к камню практически на исходе своих сил, но едва она увидела на нем ту самую, кого рассчитывала, она вся воспылала духом и забралась наверх, встречаясь своими глазами с глазами цвета кипучего золота.
Амели не сидела на камне, а облокачивалась о его низкий выступ, таким образом показываясь лишь по пояс, а хвост оставался в воде, скрытый под водой. Она смотрела на Лену с какими-то задумчивыми нотками и молчала, размышляя о чем-то своем, пока англичанка приходила в себя после изнурительного, но бодрящего и освежающего заплыва. Когда дыхание Лены стало спокойным и пульс чуть пришел в норму, а безмолвие меж ними превысило минуту или дольше, Амели первая нарушила тишину:
- Ты слышала мою песню. – Сказала она, словно констатируя факт, а Лена медленно кивнула, подтверждая чужие догадки.
- Она была прекрасна. – Выдохнула Лена на странном импульсе, хотя, в действительно хотела сказать не это, но слова вырвались из нее сами. – А другие не слышат?
- Нет. – Проговорила та, и Лена со скрытым трепетом заметила то, что сегодня ее знакомая была намного спокойнее и благосклоннее. – Дано лишь тем, кто связан со мной.
- Я очень хотела встретиться с тобой снова. – Призналась Лена, не в силах копить в себе мучающие ее вопросы. – А ты… нарочно пряталась от меня? Почему ты спасла меня? В чем смысл нашего контракта? Я очень хочу знать…