Крышу залило ровным оранжевым светом.
Джокер кивнул, сильнее сгорбился, опуская сжатые кулаки в карманы пиджака.
- Я, Джозеф Керр, не в здравом уме и в нетвердой памяти, не осознаю свои преступления. Надеюсь, что расплата будет нескорой и пожестче.
С этими насмешливыми словами он ушел, растворившись в мигании света, вдруг ставшего ровным и белым.
Брюс проследил по бетону крыши его исчезающую тень.
========== Глава 17. ==========
Через неделю Гордон все же спросил, что за дела у них там с Джокером, и Бэтмен не смог ответить.
После комиссар полиции, неуверенно улыбаясь, так преданно посмотрел на него, что это даже пугало.
Он знал, что на это были причины. Верил ему.
Впав в холодную ярость, он обшарил Котел снизу доверху, но ничего не обнаружил. Та комната в Орте пустовала.
Конечно, Крейна он тоже не нашел.
Прижатый за горло этим странным исчезновением, ожиданием мрака и замедленной реакцией на их последнюю встречу, он постарался забыть обо всем, с головой окунаясь в весьма плодотворное поддерживание имиджа для “молодого Уэйна”.
На крышу он больше не ходил.
Он как раз запустил руку под тончайший шелковый топ короткостриженой чернокожей топ-модели, тонкой и гибкой, похожей на адепта веселья и войны одновременно, как в его сброшенном пиджаке завибрировал мобильный телефон.
Он холодно улыбнулся ее губам и встал, чтобы услышать виновника заминки.
Шел шестой час утра, а он еще не ложился.
К черту Бэтмена.
- Альфред?
Неодобрительное сопение старика не сулило ничего хорошего, но он еще никогда не позволял себе беспокоить его в такие моменты.
- Простите, что отрываю вас от… вечеринки, сэр, но вас тут ждет наш опасный друг.
Брюс покрылся холодным потом, одновременно непонятно чему радуясь.
- Я сейчас буду.
Он поспешил отключить связь, потому что прекрасная богиня расстегнула его брюки.
На то, чтобы… поспешить, потребовалось время. Утро жарко занялось, светлое и надоедливое, крикливые птицы, облепившие ветки деревьев, разлетелись, когда он вспугнул их.
Не утруждая себя поездкой до гаража, он бросил ламборджини на подъездной дорожке и поспешил найти дворецкого.
Джокер мог бы убить его уже много раз.
Но он не сделает этого? Он приходил в ужас от того, что начал верить некоторым его обещаниям.
Но терять все равно нечего.
Альфред, чопорный, совершено целый и абсолютно невредимый, был на своей высокотехнологичной кухне, святая святых своего страстного увлечения кулинарией.
- Я задержался, - глупо объяснил он, стараясь только не дышать чаще, чем это могло быть заметно. - Где этот?
- Он в саду, сэр, - упрямый старик даже не прекратил отбивать мясо. - Заполняет поленницу.
Утро стало еще сюрреалистичней.
- Спасибо.
Брюс сказал это с самым невинным видом: год назад он отсрочил эту работу, уговорив сделать ее в обмен на временное использование прессованных брикетов, которые Альфред презирал всей душой. Сделка, что ни говори, выгодная, особенно учитывая, что он забыл о ней через секунду после заключения.
Кому вообще нужны камины?
Джокер и правда был там - стоял спиной к тропинке между вишнями. Крохотные белые лепестки, сорванные ветром, укрывали землю под его ногами.
Пиджак он снял и повесил на деревянную ограду. Рукава зеленой рубашки были закатаны и Брюс с интересом осмотрел его предплечья, гадая как такое вольное обращение с одеждой сочетается с многочисленными фокусами, скрытыми в ней.
Клоун мягко повел плечом, втыкая топор в кряж каким-то странным, вкрадчивым движением, неприятно напоминая о своей професии.
Понятно, что это было сделано со значением: всегда начеку.
Он не обернулся, когда Брюс подошел ближе и только зябко повел плечами - тем жестом, который использовал, выделяя свои жуткие или плоские шутки.
- Что ты знаешь о вчерашнем нападении на инкассаторов?
Джокер наконец обернулся - грима снова не было - и оказался слишком близко.
Или это он сам так неудачно подошел?
- Вы же не думаете, мистер Уэйн, что я теперь ваша криминальная секретарша?
Он говорил глухо, используя старый тон и голос. Странно было видеть его утром: освещенная солнцем светлая кожа, волосы цвета пыльной травы, искривленные в нечитаемой гримасе губы.
Уродливые шрамы.
- Если ты будешь продолжать свои игры…
Джокер улыбнулся угрожающему тону только одной, левой половиной рта - округлый шрам уродливо приподнялся - безнадежно вызывая у наблюдателя прилив жалости.
Сразу же это почувствовал и шагнул было назад, язвительный и гордый.
Брюс, не успевший подавить странного порыва, остановил его, обхватив ладонями за твердые бедра - то ли хотел удержать, то ли удержаться сам.
Что с ним все время такое происходит?
Джокер схватился за его руки - может хотел сбросить их с негодованием - и в довесок ко всему он почувствовал прикосновение мозолистых пальцев.
Застыл, уверяя себя, что неприлично хвататься за душевнобольных - совершенно нормально.
Определенно, это не стоит обсуждения.
- Вы же не думаете, - здраво вернулся к прерванной теме Бэтмен, - мистер Керр, что я поверю в то, что вы ничего об этом не знаете.
Он замолк, удивленный появлением какой-то новой радости в изгибе изуродованных губ, едва видимой, почти незаметной.
Озарение, новая гадкая шутка или какое-то воспоминание?
- Это будет разумно с вашей стороны.
Джокер предупредил его взглядом, улыбнулся и отвернулся, легко ступая.
Если бы Брюс только что не смотрел в его лукавые глаза, по напряженным лопаткам, туго обтянутым тонкой тканью рубашки, можно было предположить, что он в гневе.
Кто тут хочет увидеть Джокера в гневе?
- Подожди.
Он опасно обернулся и нетерпеливо застыл, удерживая правую ладонь на бедре - плотно, словно зажимал рану.
- Нам надо… - растерянно начал Брюс, уже зная, что не закончит фразы.
- Не-а. Не надо, - будто бы даже испугался Джокер, но так лениво, что никого не обманул. - Нам - не надо, Бэт.
Определенно, легкий тон с примесью скуки - отличный знак.
- Расскажи наконец о Кроке.
Джокер надменно улыбнулся, не торопясь, впрочем, приблизиться.
- Что ты хочешь знать?
Было не очень ясно, чем была вызвана неожиданная сговорчивость, но разбираться не было ни желания, ни времени.
- Где и при каких обстоятельствах вы познакомились?
Это было нелогично, но Брюс благосклонно списал себе подобное прегрешение.
Джокер вздохнул, словно старец, и прислонился к ограде около своего пиджака, складывая руки на коленях.
- Чуть более семнадцати лет назад на работе.
- Джокер.
- Пеория, девяносто третий год.
Он замолк, задумчивый.
- Я не очень помню… И то немногое, что я помню, дела не касается.
Брюс, ни капли не уставший после четырнадцати часового секс-марафона с разными женщинами, охваченный новым приливом силы - черт знает откуда все берется - приблизился к нему, стараясь не спугнуть.
Семнадцать - приличный срок. Он с большим сомнением взглянул в бледное изуродованное лицо. Сколько ему лет?
- Надоело мне все… “Квин и Меркель”, но по ним ты толком ничего не узнаешь. Когда станет совсем невмоготу, любопытный рукокрыл, - ловкие пальцы взлетели над коленями, - снова спроси меня и я расскажу тебе про Луну.
- Джокер…
- Это тебе ничего не даст, ясно? Зачем тебе вообще знать о прошлом? Задай нормальные вопросы. Буч, мужик лет сорока-сорока пяти, метис, здоровый как бык и тупой как сорок тысяч баранов.
- Это… - Брюс осекся, не успевший совладать с желанием скорее пробить имена, которые выдал ему Джокер.
Это все было слишком лживо. Этот человек никогда не делал ничего просто так.
Определенно, это надо повторять себе почаще.
- Это то, что важно. Тупой, но своего не упустит. Чувства юмора нет никакого, и еще…
- Что?
Союзник - без сомнения, временный - снова повел плечами. Сиреневый галстук, эксцентрично украшенный черными силуэтами чаек, был туго затянут, воротник плотно обхватывал шею, врезаясь в белую кожу.
- За ним стоит кто-то, богатый или сильный.
Настроение психа изменилось настолько сильно, что не замечать это было все сложнее.
- Кто-то его нанял, потому что так просто он задницу не поднимет, даже если под ним начнется пожар. Вокруг него всегда крутятся бабы на подхвате…
- Зачем ему столько денег?
Джокер захихикал, снова непроницаемый, охваченный вдруг привычной ему саркастической злобой.
- Понятия не имею. Затевается какое-то крупное дельце, и не думаю, что тебя это порадует.
Он встал, и Брюс поспешил тоже встать, не желая снова упустить его.
- Времени, времени катастрофически не хватает. А что насчет тебя, Бэтс?
- Ты про что? - Брюс сказал это и понял, что даже не спросил, чем обусловлен визит прямо в особняк.
Клоун хитро улыбнулся, наклоняясь ближе, чтобы забрать свой пиджак - рассчитывал поломаться.
Галстук слишком затянут.
Брюс не выдержал и, засунув два пальца между воротником и чужой шеей и дернул, ослабляя его. Костяшки коснулись сухой, горячей кожи.
Когда он, помедлив, убрал руку, он заметил что Джокер скривил губы.
Ему показалось, что тот старается не улыбнуться; в действительности он был удивлен этой нескромной заботой.
- Зачем ты приехал прямо сюда?
Джокер застегнул рукава рубашки, надел пиджак, оправил складки, снова крепко затянул узел на шее, умиротворенно скрестил руки на груди, и только тогда ответил:
- Так безопасней.
Не стал договаривать “для тебя” - считал такое излишним.
- А так - нашел, где работает одна его баба.
Брюс почувствовал себя ужасным дураком.
- В Котле чертовский кавардак, там завелся какой-то буйный любитель потрошков. И когда я с ним закончу, я рассчитываю навестить Крока.
Почти нейтрализованный Бэтс - отличное зрелище.
- Зачем тебе это надо?
- Искать потрошителя ирландских алкоголиков?
- Навещать Крока.
Джокер самодовольно усмехнулся, безуспешно пряча опасный блеск глаз:
- Он слишком много знает.
Пораженный подобной откровенностью, самоназванный герой поспешил ухватить придурка за плечо, обнаруживая, что все для себя уже решил.
- Ты больше никого не убьешь, помнишь?
Принц преступников торжествующе улыбнулся, показывая желтые зубы.
- Не убью, если тебе прям так хочется.
Когда он так врал, Брюс хотел ему поверить.
========== Глава 18. ==========
Когда Брюс соизволил вернуться в преступную ночную жизнь Готэма, выяснилось, что то, что Джокер, бодро умотавший после того как сдал место работы женщины Крока, скромно назвал “чертовским кавардаком”, на самом деле оказалось чуть ли не военными действиями, все участники которых не желали даже разговаривать с полицией и отловить их не представлялось возможным.
На фоне прошедших почти незаметно для Бэтмена нападений на членов ирландской общины таинственного потрошителя и его людей, произошел раскол между шайками Маллигана и Колина.
Оставалось только догадываться, какую именно роль играл в этой войне Джокер, и почему он на самом деле впрягся за Котел.
По всем каналам крутили ролик, где он, окровавленный и озверевший, разбивает камеру кулаком с зажатой в нем металлической картой. Не такое уж неприятное зрелище: напоминание реального положения вещей.
Все это было очень серьезно и стало еще запутанней, к тому моменту, как Бэтмен смог вмешаться.
Прошло три дня после их последней встречи и Брюс, конечно, уже нашел все, что можно было, про передвижной цирк Квина и Меркеля.
Никакого толка.
Ничего стоящего внимания, простые циркачи, каких в этой стране тысячи. Никакого Крока, никакого Джокера.
Но потом ему почти повезло. Перелистывая провинциальные газеты за девяностые, в баптистком листке он наткнулся на любопытную заметку, подписанную неким преподобным Стоуном:
“Питер Меркель вызывает дьявола!
Знаете ли вы, добропорядочные жители Джорджтауна, как развращают ваших детей на Осенней ярмарке?
Можно ли закрывать глаза на то, как прогнившие приезжие дьяволопоклонники из “Квина и Меркеля” отправляют ночью свои богомерзкие ритуалы, притворившиеся представлениями?
Детей, которые развлекают вас своим уродством, уже не спасти, но еще можно спасти ваши души.
Каждый из вас, кто ночью ходит на эти подпольные встречи, каждый из вас, кто бросает уродам деньги - покайтесь, ибо Господь наш простит вас.”
Было не очень понятно, какие именно “ритуалы” можно проделывать для развлечения провинциалов, но по крайней мере он знает, что была еще одна часть этой труппы.
Это все имеет какое-то отношение к происшествию на этой Осенней ярмарке, но Брюс нашел только холодную и самодовольную заметку от того же Стоуна, про то, как год спустя высокий белый мужчина “из циркачей” отхлестал плетью свою восьмилетнюю белокурую дочку.
Значит, их выступления циклично повторялись. Он мог бы съездить туда, раз уж по телефону нельзя ничего добиться.
Но времени не было: также Брюс внимательно следовал по следам Крока, так удобно обнаруженного невозможным союзником.
Он ничего не узнал про Джокера.
С наступлением ночи он зачем-то провел четверть часа на рекламном щите, высматривая его, хотя обычного наблюдения за его мясницкой деятельностью более чем хватало.
Пообещал себе не искать его и держался полтора дня.
Жизнь “молодого Уэйна” требовала внимания и он покорился. Война между ирландцами затихла, опустошившая Котел, в первую очередь материально.
Весь день он ездил с личным водителем, чего очень не любил, и мрачно размышлял.
Он мог бы себе признать, что все время думает о Джокере, но это можно было списать как вполне оправданное волнение.
Черт его дернул закончить день посещением того самого ресторана, но напряжение последних дней и новый пульс жизни травили его.
Он не вполне успешно навестил местных тусовщиц, прекрасных и бездушных, как всегда, но задерживаться надолго не стал.
Сбросил свой черный пиджак, сорвал душивший его галстук. Перекинулся парой слов с местной жрицей любви. Убедил себя в абсолютной прямоте своих предпочтений.
На крытой парковке, охраняемой лучше, чем пресловутый музей, на него напала женщина в ярко-красном коктейльном платье и фальшивых жемчугах, которую он счет безобидной чудачкой. Он легко скрутил ее и отшвырнул инжектор с наркозом под автомат с сигаретами. Он пожалел ее и не стал оглушать, за что и поплатился.
Хотят похитить его? Это точно что-то новенькое. Такого никто не предпринимал с того времени, как он был еще совсем сопляком. Они либо идиоты, либо очень уверены в себе.
Он, не заботясь особо об имидже богатея-слабака, быстро уложил четырех сообщников женщины, окруживших его.
Для того, чтобы так свободно ходить здесь, они должны были убить охрану.
Он уже был готов начать придумывать версию, которая устроила бы и его и полицию, но неудачливая похитительница, до этого обессилено корчившаяся на полу, привстала и попыталась ударить себя ножом в глаз.
Он мог бы и заметить, что они слишком хорошо его знают.
Пока он отвлекался на то, чтобы помешать ей, кто-то ударил его приличным зарядом шокера.
Дверь его Феррари осталась открытой.
Пахло его паленой кожей. Пока он корчился от боли, женщина и водитель - всегда есть еще и водитель - связали его досадно крепко и закрыли ему глаза плотной пыльной черной тряпкой.
Бросив подельников, они загрузили его, очевидно в тот стоящий поблизости черный джип, у которого он на всякий запомнил номера.
Откидываясь на сиденье, чтобы переждать шок, он слышал, как захрустел его мобильник, когда кто-то из них наступил на него. Радость, охватившая его при подобном развитии событий, была расценена им как весьма стыдная.
Его привезли в гулкое место, относительно тихое, наполненное запахом мороженной рыбы.
Не стоило так стараться, завязывая ему глаза.
Он уже почти оправился от удара и был уверен, что эти… Трое? Четверо?.. весьма тихих похитителей не помеха для него, а жертва его поврежденному в последнее время черт знает чем самолюбию.