— Погоди-ка, — его глаза удивленно распахнулись, а улыбка слетела на мгновение с губ, но вслед за ней появилась еще одна, гораздо более теплая и даже несколько воодушевленная. — Ты же не можешь быть… Я так понял, ты и есть тот психолог, которого нанял шеф? Я думал, ты просто погостить приехала. Да уж, совсем плохой стал, перестал разбираться в людях.
— Ну да, вроде как психолог, но я только учусь, — пожала плечами я, перетаскивая чемодан ближе к комоду.
— Какой курс?
— Последний курс университета. Я… — нет уж. Всегда хвастаюсь тем, что я отличница, а Робин сказал, что парни этого не любят. Лучше помолчу. Знаю, я непроходимая идиотка, но в отношениях между мужчиной и женщиной я полный ноль. Меня другие аспекты поведения интересуют, а в амурных делах я никогда не разбиралась. Стоп! Почему я думаю о взаимоотношениях полов рядом с этим парнем? Да, он красивый, но не повод же это!..
— И как учишься?
— Да как все, ничего примечательного…
— Ясно. А я вот этой весной получил диплом историка-культуролога в нашем институте. Сейчас в аспирантуре.
Удивление? Нет. Самый настоящий шок!
— Я думала, ты модель…
«Ой, дура… Ну зачем я это ляпнула…»
Парень удивленно воззрился на меня, а затем горько усмехнулся:
— Ну да. Многие так думают из-за моей внешности. Лучше бы ее не было… Мне пора. Удачи.
Он встал и быстро вышел из комнаты. Вот так — я его обидела. Жизнь прекрасна и замечательна! Хочешь сделать человеку больно? Говори ему всё, что приходит на ум! Я горько усмехнулась и начала распаковывать чемодан.
Через час в комнату заглянул дядя Мартин. Он был бодр, довольно улыбался, но отчего-то казалось, что улыбка эта напускная и дядя на самом деле напряжен. Впрочем, неудивительно, учитывая его отношения с братом… Видимо, думал, что я к нему буду относиться примерно как отец. Это, конечно, не лишено смысла, но в силу характера я чаще всего никак не проявляю собственное негативное отношение к окружающим, даже если они сделали нечто, за что мне их стоило бы как минимум не любить. Так что дядя зря переживает: я сделаю свою работу в лучшем виде, да и портить нервы ему и его дочери не стану. А ведь он, скорее всего, переживает в основном как раз из-за работы… Стоп! Я опять копаюсь в характере собеседника! Отставить! Ну почему когда надо, я этого не делаю, а когда не надо — всегда готова?! Кошмар… Лучше бы я не дядю, а Тима анализировала, тогда хоть не обидела бы его…
— Мери, мы ждем тебя на кухне, — прервал мои размышления голос родственника. — Лили приготовила праздничный ужин в твою честь. Она так рада, что ты приехала. Поторопись, иначе всё остынет.
Я медленно встала с пола, сделала глубокий вдох, досчитала до десяти и медленно выдохнула. Аутотренинг мне всегда помогал. Нет, не успокоиться. Сделать вид, что я успокоилась.
Я вышла в темный коридор, освещенный лишь одной тусклой лампой. Темно-синие обои с крупным цветочным узором нагоняли тоску. Хотелось выть и плакать, хотелось домой. «Я должна быть сильной. Я должна помочь им. Ради папы». Кухня встретила меня чудесными ароматами лазаньи и пасты. Лили — высокая, модельного вида блондинка с выразительными карими глазами — ласково улыбнулась мне и махнула рукой в сторону роскошно накрытого стола.
— Присаживайся, Мери. Ты устала, но если не поужинаешь, то завтра тебе будет плохо. Калории очень важны. А если ты заботишься о своем весе, у меня тут припасено низкокалорийное блюдо. Я на диете, вот и мучаю себя этой отравой.
— Нет, спасибо, Лили. Я с удовольствием отведаю твою лазанью: уж больно соблазнительные ароматы.
Я присела за стол, а Лили наиграно расстроилась:
— Ну вот, опять придется в одиночку эту пакость жевать. Никого уговорить не удается.
— Просто ты слишком хорошо готовишь, — встрял в разговор дядя Мартин.
— Давайте обсудим сферу моей деятельности, если вы не против? — предложила я. Мне совсем не хотелось сегодня изображать любящую семью, так что лучше было сразу перейти к деловым вопросам. Всё же хоть я и уважаю дядю Мартина, я помню причину их ссоры с отцом. А хотелось бы забыть…
— Ой, а ты разве не устала? Может, завтра начнем?
Лили так искренне беспокоилась за меня, что я благодарно улыбнулась:
— Нет, всё в порядке. Люблю прокручивать перед сном планы предстоящей работы.
— Да, доченька. Если Мери так хочется, давайте обсудим. Чем раньше начнем, тем лучше, — опять влез отец Лили, чем мгновенно уничтожил весь позитивный настрой. Хотя чего я ожидала? Знала же, что так будет…
Мы погрузились в уточнение моих обязанностей и не заметили, как пролетело время. Оказалось, что мое «поле брани» будет гораздо больше, чем предполагалось вначале. Я должна была проверить весь персонал на психологическую совместимость, подготовить для рекламщиков анализ потенциального рынка сбыта и выполнить общий профайлинг предполагаемого покупателя товара. И зачем это только нужно? Ведь Лили — дизайнер одежды! Ну и ладно, зато скучать не буду… После ужина я отказалась от чаепития и постыдно сбежала в свою комнату. Жуткий был денек.
========== Живой или мертвый? ==========
Утро началось довольно неожиданно: под моим окном что-то грохотало, и я прямо-таки подскочила на кровати.
— И это в пять утра?.. — простонала я. Однако было понятно, что под это кошмарное звуковое сопровождение точно не заснуть, и я решила выбираться из постели.
— Да что там происходит-то? И почему Лили с дядей ничего не слышат?
Я быстро умылась, оделась и выбежала на улицу. Открывшаяся моему взору картина меня удивила. Да уж, не ожидала я такого здесь увидеть… да еще и в пять утра. За домом моего дяди вольготно расположился белый пикап. Он рычал, пыхтел, шумел… но не двигался. Колеса его профессионально окопались в рыхлом снегу и упрямо не хотели выбираться из своего укрытия. «Зря, что ли, строили?» — как говорится. Я подошла к пикапу и заглянула в кабину. На водительском месте сидел брюнет лет двадцати пяти и тяжелым, невидящим взглядом смотрел в лобовое стекло. Периодически он делал попытки выбраться из природной ловушки, однако было видно, что на это он уже не надеется.
— Здравствуйте, я могу чем-нибудь помочь?
Парень резко повернулся.
— Простите, я не хотела Вас напугать. Может быть, вызвать эвакуатор?
Огромные черные глаза с удивлением воззрились на меня, не понимая, что происходит.
— Простите? — переспросил парень. Я занервничала. У него был такой голос, будто он и не здесь вовсе. Словно его вообще нет… Мне стало страшно. По-настоящему страшно. А храбростью я никогда не отличалась. Я попятилась, но этот взгляд словно сковал меня. Такой тяжелый и такой ледяной, холоднее порывистого ветра, на котором я стояла. «Бежать, бежать куда подальше от этого мертвеца!» — пронеслось у меня в голове. И эта мысль, как ни странно, остановила меня. Мертвеца? Ну да, всё правильно. Мертвеца. А я-то чем лучше? Тем, что притворяюсь живой? Он хоть честен с окружающими… Я сделала робкий и неуверенный шаг к дверце машины.
— Так… я могу чем-то помочь? — снова спросила я. Он приподнял бровь, а его глаза начали внимательно изучать меня с таким отсутствующим видом, словно меня здесь вообще нет, а смотрит он на тень… Я молчала. Мне было очень неуютно, но я понимала, что если он это делает, значит, так надо. В конце концов, у каждого свои странности…
— Может быть, — наконец выдавил парень. У него был приятный, обволакивающий и какой-то странно-успокаивающий голос. Если бы не отстраненность, он казался бы идеальным… — Я забыл дома телефон, потому не могу обратиться за помощью. К сожалению, я плохо знаю подъездную дорогу к этому дому и оказался в такой нелепой ситуации. Если бы Вы позвали владельца автомобиля, у которого оказался бы трос, это бы очень помогло.
Его манера речи изумляла. Я не понимала, что именно в ней не так, но меня это умиротворяло. Никогда не общалась с такими людьми. И, поддавшись странному порыву, я поступила глупо и необдуманно, предложив:
— У меня Форд. Трос, вроде бы, есть. Это поможет?
Просто мне очень хотелось ему помочь. Помочь этому мертвецу, умевшему существовать в нашем мире, не прячась под масками…
— Можно попробовать, — всё так же холодно ответил парень.
Я слабо улыбнулась и пошла к машине. Трос оказался на месте, но благодаря ему, а точнее, его виду, меня охватила паника. Я же вожу без году неделю! У меня точно не получится, и тогда меня возненавидит еще один житель этого города. Может, стоит всё же позвать дядю?.. Да, наверное, стоило бы, но я решительно отбросила эти мысли и села в машину. Чему быть — того не миновать. Разозлится — его право. Позову дядю, и пусть разбираются. Да, я трус. Я бегу от проблем, а вы не знали?
Форд плавно подъехал к пикапу, и я вышла из машины. Парень тоже покинул салон, да так грациозно, что я невольно залюбовалась им. Несмотря на дикий мороз он был лишь в тонкой бежевой рубашке и легких брюках, подчеркивавших чрезмерную, на мой взгляд, худобу. Не говоря ни слова, он взял у меня трос и прикрепил его к машинам. Когда он вернулся в пикап, и я осознала, что мне всё же придется его вытаскивать, во мне вновь поднялась зарождающаяся паника. Боже мой, ну за что мне это?! Почему я дядю не позвала?
— Знаете… Я этого никогда не делала… Я только недавно права получила… — промямлила я, сама не понимая, на что надеюсь — на то, что он пошлет меня поискать кого-то еще, или…
— Ничего, думаю, у Вас получится. Вы же на самом деле хотели помочь.
Или. Вот именно — или. Наверное, я всё же ждала именно этого — что он меня приободрит. Я слабо улыбнулась и села в машину. Так, что там мне инструктор говорил?.. Машина резко дернулась, и снег из-под колес полетел в стороны. Я испуганно затормозила, чем сделала только хуже. «Не паниковать, не паниковать!.. Мама!» Я попробовала еще раз, но снова никакого результата. «И что мне делать? Я такая идиотка…» За моей спиной раздался хлопок двери, и я действительно запаниковала. Видимо, он решил высказать мне всё, что думает о таком «помощничке»… Я уставилась на руль и молчала. В дверцу машины легонько постучали, и я открыла окно. Смотреть на парня сил просто не было. «Ну, сейчас начнется отповедь», — промелькнуло на задворках сознания. Но вместо урагана возмущенной ругани в салон машины вторглась изящная аристократическая рука с длинными тонкими пальцами, как у пианиста.
— Смотрите, сначала плавно нажмите сюда…
«Он что, объясняет мне, как правильно вытащить его?» Такого я совершенно не ожидала. И почему-то это придало мне уверенности и сил. Я внимательно слушала указания, и до меня доходила простая истина: оказывается, я всё делала неправильно, потому что резкие движения только вредят в такой ситуации. Вот дура…
— Давайте попробуем еще раз, — завершив объяснения, предложил пострадавший и медленно пошел к пикапу, а я тихо спросила:
— Может, всё же будет лучше, если я позову того, кто в этом разбирается?
Парень остановился, обернулся, внимательно на меня посмотрел и внезапно меня словно током ударило: его взгляд не был ледяным — он пытался меня приободрить. Хоть этот человек и не улыбался, я чувствовала, что он верит в меня, и мне стало на удивление легко. Впервые кто-то поверил в меня, совершенно не зная о том, что я вундеркинд с коэффициентом интеллекта сто семьдесят…
— У Вас получится, Вы же сами захотели помочь. Это Ваше решение, и никто не заставлял Вас его принимать. Когда чего-то хочешь от всего сердца, добиваешься этого. По крайней мере, в малом.
Он развернулся и сел в пикап. Я тоже вернулась в салон, глубоко вздохнула и начала манипуляции с вредной техникой, в точности соблюдая инструкции нового знакомого. К моему изумлению, машина плавно двинулась, и через несколько минут я уже стояла на морозном воздухе, а парень отвязывал трос.
— Вам не холодно? — задала я наконец давно терзавший меня вопрос, который до этого момента был отброшен на задний план более насущными проблемами.
— Холодно. Однако я решил, что мне не придется выходить из салона, а потому не надел пальто. Высшая степень глупости и самонадеянности. За то и поплатился. Не бросай вызов судьбе: всё равно проиграешь. Мы ее рабы, а она наша хозяйка, наш проводник. Не следовать ей невозможно, противиться ей бесполезно.
— Это фатализм.
— Возможно. Однако это не меняет сути данного вопроса. Разве можно противостоять тому, что уже решено?
— Не знаю. Я пыталась, но всё было бесполезно. Однако я не смирилась. Еще не смирилась. Думать, что хоть когда-нибудь, хоть раз в жизни у меня будет выбор и я смогу сама задать направление движения, для меня очень важно. Если я смирюсь, то, наверное, умру…
Парень помолчал, а затем спокойно сказал:
— Значит, я уже умер.
Мне стало больно. Я не знала этого человека, не знала даже его имени, но его слова ранили меня в самое сердце. Он не просто убил себя, но еще и похоронил. Он не живет, а существует, и, что самое трагичное, не хочет воскресать. Почему так? Ну почему? Я тоже была такой. Мертвой. Но я нашла в себе силы и сама себя вытащила из этой бездонной пропасти. Я знаю, как там темно и страшно. И я не хочу, чтобы кто-то еще сам шагнул туда. Шагнул, и уже не вернулся.
— Я это вижу, — шепнула я. Он не ответил и даже не взглянул на меня, его движения не изменились, но я не знаю почему, возможно, потому что его боль была близка мне, а возможно, это был просто самообман, но я почувствовала, что ему было больно. — Вот только я не чувствую, что Вы этого хотите.
Парень остановился.
— Вы считаете, что я хочу жить? — он вопросительно вздернул бровь.
— Нет. Я считаю, что Вы не хотите быть живым мертвецом.
Впервые он посмотрел мне прямо в глаза. В этом взгляде было столько муки, он был настолько тяжелым, что мне захотелось плакать, настолько было больно. В его взгляде я видела себя три года назад. Но я не заплакала. Я не проронила ни слезинки за эти три года, и ничто не заставит меня это сделать. Мы смотрели друг другу в глаза, а затем он тяжело вздохнул и отвернулся.
— Животные чувствуют смерть. Она их притягивает. Они всегда знают, когда приходит время их соплеменника. Люди забыли свои природные инстинкты. Почти все они забыли. Но я чувствую. Вы такая же, как и я.
Я горько усмехнулась:
— Была такой же. Я «воскресла».
— Вы вытащили себя из могилы. Не более. Ваш взгляд… Он мертв. Я не вижу в Вас желания жить. Бороться — да. Но не жить.
Он попал в точку. Неужели он знает обо мне больше, чем я сама?.. Возможно. И не потому, что со стороны виднее, а потому, что его могила кажется даже глубже моей… Но боль у каждого своя. И измерить ее невозможно, да и ни к чему. А потому я решила сменить тему.
— Вы приехали в этот дом?
— Да, они сделали заказ в фирме, где я работаю.
— Понятно. Тогда я позову хозяина.
— Буду Вам очень признателен, — он помолчал. — И спасибо за помощь.
Я удивленно посмотрела на него, а он резко отвернулся и нырнул в салон своего автомобиля. Я убрала трос в багажник и подошла спросить, что именно мне сказать дяде о доставленном грузе, но открывшаяся моему взору картина выбила все подобные мысли у меня из головы: мой новый знакомый сидел, закрыв глаза, его веки дрожали, а мышцы лица судорожно сокращались. Да и не только лицо — всё его тело сводило судорогой, однако казалось, будто ему наплевать, что с ним происходит. Я резко, не думая, что делаю, распахнула дверцу пикапа и схватила парня за руку. Он дернулся, но я крепко его держала.
— Идемте! Вам нельзя тут оставаться, у Вас переохлаждение. И… Вы же явно серьезно больны! Идемте скорее, я налью Вам чего-нибудь без кофеина и дам одеяло.
Всё это я говорила, упорно таща его к своей машине. Он не сопротивлялся, словно понимал, что это бесполезно.
— Хорошо хоть, что Вы не упираетесь… — пробурчала я. В этот момент я была зла на парня. Ладно, забыл ты куртку дома. Но можно же было сказать, что совсем замерз? Я бы сама трос отвязала! Хотя я тоже хороша. Знала ведь, что на улице мороз, а сама не догадалась его в машину отправить. Рыцарь, тоже мне… Рыцарь. А есть ли они вообще сейчас, рыцари?