Но он не представлял, насколько был прав. Нора действительно в такие ночи уходила именно для того, чтобы заниматься сексом. У нее была одна весомая причина порой слишком рьяно срываться, когда она вроде бы ничего не планировала. Если бы только Ян знал имя этой причины. Ведь ради нее Нора была готова примчаться куда угодно и когда угодно.
Некоторые вещи никогда не меняются. Саймон Мелларк в ее жизни не менялся тоже.
Саймон. Именно к нему Нора срывалась. Именно на его зов приходила. Его губы, заливаясь слезами, целовала. Его рукам позволяла скользить по своей груди и расстегивать свой бюстгальтер. Саймон Мелларк чаще всего не замечал ее слез. Потому что был изрядна пьян.
Как и все, он повзрослел. Прорывающаяся раньше грубость теперь проявлялась в нем больше. Брутальность, которая влекла к нему девушек, наполняла его все сильнее. А самоуверенность только росла.
И именно такого его и любила Нора Цюрик. Именно к такому и шла, зная, что завтра утром ему будет на нее насрать. Шла и ненавидела себя за собственную слабость. Потому что прекрасно понимала, что теряет всякую гордость, которую имела (и имела ее предостаточно) и стелилась перед Саймоном самой настоящей тряпкой. Но был слишком велик риск потерять его. А этого Нора допустить не могла.
Она позволяла ему все. Потому что слишком скучала. Саймон, надо сказать, не очень-то с ней церемонился. Творил много вещей, которые Норе не слишком-то нравились. Но она была готова терпеть, ведь это же Саймон.
Он хлопал ее по жопе. Держал за волосы и называл грязными словечками. Кончать предпочитал в живот или на лицо. При минете любил пихать в нее свой член еще глубже. А Нора терпела, преданной собакой заглядывая Саймону в глаза. В ее распоряжении была целая ночь. В течение которой Саймон имел ее, как ему вздумается.
А на следующее утро Нора ненавидела его. Когда он был уже далеко, когда она сама более-менее приходила в норму. Тогда наступало отвращение к себе: как же она могла до такого опуститься. И всегда после этого Нора Цюрик твердо обещала себе: это все случилось в последний раз. Больше она такого себе не позволит. В следующий раз она покажет свой характер и пошлет Саймона Мелларка, полагающего, что стоит ему написать ей пьяным в некстере, так она тут же примчится туда, куда он скажет. В следующий раз она не побежит за ним как собачка.
Следующий раз наступал, и Нора Цюрик бежала. А потом ненавидела себя наутро. И получался замкнутый круг.
Зачем она все это делала? Потому что любила? Потому что не могла отказаться от возможности видеть самого дорого человека, пусть и вот так вот? Да. А еще те слова, которые он изредка говорил ей. Когда Саймон был пьян, он не особенно следил за языком. И иногда Норе удавалось уловить то, что она и не надеялась услышать. Что она лучшая. Что она великолепно сосет. Что он, может быть, зря ее бросил, да Кэтрин, Лесбит, Вероника или кто там еще не поймет, если он вдруг расстанется с этой Кэтрин, Лесбит, Вероникой прямо сейчас и вернется к Норе. Иногда ему кажется, что, может, можно начать все сначала. А, ему только кажется, сорян. На этих словах сердце Норы Цюрик падало вниз. И тут же взлетало: ведь при прочих равных Саймону все же “кажется”.
Как и Ян, она жила слепой надеждой. Жила уже пять лет. В клетке, из которой не было выхода.
Но теперь кое-что изменилось. И имя этому изменению было Нэр Шеппард. Он и понятия не имел, что давал Норе. Нет, она конечно никогда не собиралась ему что-то рассказывать или, тем более, показывать. И нет, она не влюбилась в Нэра Шеппарда назло этому мудаку.
Но он давал ей кое-что очень важное – сомнительную надежду, что кроме Саймона в ее жизни будет кто-то еще. Уж точно не Нэр, это понятно, но хотя бы тот факт, что она может хотеть кого-то другого. И трахаться с кем-то другим. И получать от этого удовольствие, не представляя Саймона, не пытаясь найти в Нэре замену. Она хотела именно Нэра, а не возможность заткнуть Шеппардом воющее по Саймону сердце.
Пускай пока это был законченный радикальный сексист, но потом, возможно, появится кто-нибудь еще, и тогда она сможет порвать с Саймоном.
Чем дольше она трахалась с Нэром, тем больше в Норе возникала уверенность, что, может быть, у нее появятся силы, чтобы это сделать. Может быть, они уже появились.
Норе уже не казалась такой неосуществимой цель, чтобы поговорить с Саймоном и расставить все точки над “и”. В первую очередь она совершила невозможное. В очередной раз, когда Саймон, напившись, написал ей, Нора ответила отказом. Он явно не ожидал такого. И очень взбесился, но Нору только что оттрахал Шеппард... Поэтому она не видела смысла мчаться сломя голову к еще одному мудаку. И пусть сердце гулко стучало, когда пальцы набирали сообщение об отказе, внутри она чувствовала некоторое... Облегчение.
Пожалуй, тогда Саймон впервые после этого стал писать ей, когда был трезв. Обычно он не очень-то горел желанием общаться с Норой, но теперь неожиданно проявил инициативу. Это было приятно, хотя Нора и знала, чем эта инициатива была вызвана. Он сам – сам! – писал Норе два или три раза, прежде чем она согласилась встретиться с ним на ее территории. А вернее – выполнить якобы его просьбу – показать ей ее работу. Если, конечно, такое возможно. Нора обратилась напрямую к руководству, и оно разрешило. Все-таки имя Саймона Мелларка как зельевара что-нибудь до значило. Династию Мелларков уважали, как и династию Цюрик.
Поэтому весь день на работе Нора чуть ли не светилась от счастья. Это заметил Ян, но на все вопросы Нора лишь загадочно отмалчивалась, предпочитая уходить от ответа. Видел это и Нэр, но он предпочел никак не реагировать. Норе не было до этого никакого дела. Сегодня Шеппард стоял для нее на последнем месте.
Она дождалась окончания своей смены дня, когда и Ян, и Нэр (кажется, он тоже) свалили, и кинулась в холл, чтобы встречать Саймона.
Он был прекрасен, Дракон. Словно само солнце коснулось Норы своими лучами. Улыбка против воли расползалась на ее губах. Впервые не пьяный. Впервые пришедший просто так.
- Нора, – Саймон раскрыл свои объятия, в которые она так легко бросилась, потому что это был Саймон, – я скучал.
“Особенно по тому, чтобы кончить мне на лицо, не так ли?”
- Неплохо ты тут устроилась, – присвистнул он, оглядываясь вокруг. – А я вот батрачу на отца и мать. Беру свои заказы. Скоро мир хорошо узнает зельевара Саймона Мелларка.
Нора улыбалась, слушая его. В каждом его слове так и скользила самоуверенность, но Саймона не хотелось убивать за это, – это было частью его шарма.
- Лайтмер тоже с тобой? – Саймона была не остановить. – Его не будет сегодня? Хорошо. Не то чтобы я не хочу его видеть, просто давно не видел именно тебя, – тут же исправился он, но Нора прекрасно все поняла.
Дальше шла околочасовая прелюдия того самого разговора, который надеялась начать Нора и ради которого явился Саймон. Прелюдия, заключавшаяся в том, что она показала ему вкратце, как у них все устроено, и рассказала, чем они занимаются. То, что можно видеть другим, конечно же. Они неспеша шли по их небольшому предприятию, пока наконец не оказались на улице у одного из нескольких выходов. У любого предприятия есть такой – самый непосещаемый, закрытый и неприметный. Именно там и происходят важные разговоры. Именно там и вершатся судьбы.
Они отошли немного подальше от двери, завернули за угол, оказавшись в небольшом закутке, который Нора отлично знала, и тогда Саймон оперся об стену спиной и задумчиво посмотрел на нее.
- Нора, что происходит? – спросил он прямо, от чего сердце Норы ушло в пятки, но она нашла в себе силы в ответ спросить как ни в чем не бывало:
- А что должно происходить?
- Я о тебе.
- А что со мной?
- Ты не пришла в прошлый раз.
Вот такая констатация факта. И Норе бы закричать, что она, вообще-то, ничем ему не обязана, что у Саймона есть на данный момент девушка (она сбилась уже со счета, какая из) и что по-хорошему он бы должен трахать ее, а не стоять тут и не смотреть на Нору с таким видом, словно отчитывает ее.
- Я знаю, Саймон.
- То есть ты сделала это специально? – Нора не ответила. – То есть я стал не интересен тебе?..
- Вовсе нет... – ее сердце нехорошо сжалось. Она уже усомнилась в том, что это была хорошая идея – затевать такую игру. Все-таки выдержать взгляд его глаз – это невыносимо.
- А что такое тогда, Нора? В чем причина? Вообще-то, я тебя ждал.
- Вообще-то, у меня есть своя жизнь, Мелларк, – холодно проговорила Цюрик. – Которая, представь себе, не вертится вокруг тебя.
- А, то есть... – задумчиво проговорил Саймон, и Нора закусила губу. Черт, она знала эти интонации. Они не предвещали ничего хорошего. Он не должен был подумать, что она отказывается от него!
- Я не это имела в виду.
– А что же ты тогда имела в виду?
Внезапно это начало раздражать ее. Что она по-прежнему готова была расстилаться перед этим мудаком. Твердая решимость захватила Нору Цюрик.
- Я имела в виду, Саймон, что у меня тоже могут быть свои интересы и свои дела. И своя личная жизнь. Представь себе, ты не единственный, к кому я могла бы прийти. Я не жду тебя днями и ночами. У меня тоже есть личная жизнь. И на данный момент у меня есть человек, к которому я могу пойти и помимо тебя.
Лицо Саймона вмиг потемнело.
- Все ясно, – вдруг со злобой проговорил он. – Тогда я, пожалуй, пойду.
И в это мгновение Нора испугалась. Она не ждала, вернее, ждала такой реакции, но оказалась не готова к ней.
- Почему? – испуганно спросила она.
- Потому что не имею никакого желания с тобой говорить после все этого.
- После чего этого? После того, как ты бегаешь от Элисон, – надо же, она наконец-то вспомнила имя, – ко мне, хотя на странице в некстере пишешь том, как сильно ее любишь? Что ты трахаешься со мной за ее спиной? Почему тебя удивляет, что я тоже могу трахаться с кем-то?
- Не желаю слушать жалкие бредни шлюхи.
Нора осеклась. Внутри все похолодело.
- Что? – растерянно переспросила она. Она надеялась, что ей послышалось.
- Что слышала, нахрен. Я не желаю ничего слышать от шлюхи.
Он же это не серьезно? Нет, он не мог же... Краска вмиг отлила от лица Норы.
Она не могла. Не хотела в это верить.
- Что ты такое говоришь? – прошептала Нора, смотря на свои почему-то трясущиеся руки.
- То, что есть, детка. Ты шлюха. Мерзкая, дряная шлюха, которая раздвигает ноги перед каждым, – Нора вздрагивала от каждого его слова. Словно от хлестких пощечин.
- Я не... – снова прошептала она, чувствуя, как глаза наполняются слезами. – Я же люблю...
- Любишь? – расхохотался Саймон, и у Норы из глаз брызнули слезы. – И поэтому отсасываешь за глаза какому-то мудаку? А может, он и не один, м? Или тебя вообще пускают по кругу?
- Нет же, нет! – как-то истерично выкрикнула Нора, но Саймон снова расхохотался, и взметнувшееся было сердце поникло.
- А откуда мне знать? – хрипло спросил он. – Ты серьезно думаешь, что я буду верить словам шлюхи? Отвратительной, грязной, мерзкой шлюхи?
- Ты же сам... – все еще не веря, сквозь слезы проговорила Нора.
- Что я сам? – холодно переспросил Саймон.
- Спишь... Со мной.
- После того, что сегодня услышал, больше даже не хочу дотрагиваться до тебя. Ты мне еще что-то смела молоть про любовь. Ага, как же. Вся ваша мерзкая шкурная природа вскрывается на раз.
- Это неправда, – Дракон, она пыталась еще что-то ему доказать. Он поливал ее дерьмом, а она пыталась ему что-то доказать. – Я... Если бы ты... Я до сих пор...
- Зато ты мне нахер не сдалась, гребаная подстилка.
- Саймон!
- Я не желаю тебя больше видеть. Не же-ла-ю. Можешь ты это нахрен понять или нет? – наступал он на нее. Нора почувствовала, что ноги ее больше не держат. Реальность перед глазами задрожала. – Ты мне нахер не нужна. Можешь хоть подавиться своими чувствами, хотя я вообще не верю, что у тебя есть какие-то чувства, мерзкая дрянь, ты мне нахер не сдалась. Ни тогда, ни сейчас. Думаешь, ты какая-то особенная? Ты самая обычная шлюха, готовая раздвинуть ноги перед первым попавшимся мужиком. Чтоб ты сдохла, дрянь.
Нет, нет, нет. Она не хотела верить. Она не хотела слышать. Она не хотела, но эти слова летели в нее.
- Ты ничего не стоишь. Ты точно такая же, как и все. У тебя никакой гордости нет. На словах ты такая неприступная, а стоит мне сказать, как ты сосешь мой член... Кстати, хорошо сосешь слишком. Наверное, опыт, да? – он смеялся над ней. Он бросал ей все это в лицо. – Спорим, если бы я бы пустил тебя по кругу, ты бы не отказалась? Чтобы только меня не потерять. Какая же ты тряпка, Цюрик. Бесполезная тряпка, о которую-то и ноги вытерять брезгливо. И что я вообще в тебе нашел когда-то, а? А теперь еще и выяснил, что ты шлюха.
Это все говорил он. Человек, которого она любила. Человек, ради которого она была готова бросить все, если бы он позвал. В каждую встречу она бежала к нему, хотя клялась, что это в последний раз. Бежала и ненавидела себя. Терпела унижения. Терпела все. Лишь бы он прикасался. Лишь бы ее трахал. Лишь бы говорил, что она “ничего такая детка”. Заслужить слышать хотя бы такое от самого дорогого человека было для нее самым высшим счастьем.
Нора не хотела верить. Не хотела. Хотя налицо были все факты.
- Я ненавижу тебя, – попыталась хотя бы просипеть она, но ничего не вышло.
А Саймон пригибал ее все ближе к земле. Не физически, конечно, но морально.
- Плачь, плачь, шлюха, это же единственное, что ты умеешь делать, – говорил он, и Нора плакала еще больше. Слабела на глазах. – Ах нет, еще ты хорошо подсасываешь кому не попадя. И ты правда думала, что мне нужна подстилка, которую имели все кому не лень? Серьезно думала, что я подбираю грязное, вонючее дерьмо? Я ненавижу шлюх. Откровенно говоря, мне хочется на тебя блевануть.
Она слышала и не слышала его. Она уже давно опустилась на корточки, потому что ноги перестали держать. И закрывала голову руками, а из глаз все продолжали течь слезы. И Нора слушала все то, что, очевидно, и заслужила за эти годы. То, что думает о ней любимый человек.
- И ты еще что-то реально смела говорить о том, что меня любишь. А в это время трахалась с другим мужиком. Да пошла ты нахрен!!! – Норе показалось, что он занес ногу и сейчас ее пнет. Она чувствовала себя шариком, который безжалостно швыряет на сильнейшем ветру. – Шлюха, чертова мерзкая шлюха. Да чтоб я еще хоть раз имел с тобой что-то общее. Ты мне противна. Противна.
Противна. Противна. Шлюха. Не хочет ее знать. Это было неправдой, было чудовищной, чертовой неправдой, но именно шлюхой сейчас Нора Цюрик себя и чувствовала. Грязной, мерзкой шлюхой. Все так, как он и сказал.
Хуже уже быть не могло.
Или могло.
Сквозь слезы она все-таки увидела их. Тяжелые, озлобленные глаза, смотрящие на нее из темноты. А Саймон все продолжал говорить, и яд капал с его губ. А глаза все смотрели. Глаза человека, согласного с Саймоном на все сто процентов.
Еще и Шеппарда впридачу, сразу обоих Нора вынести бы не смогла. И сломавшись, она уронила голову на колени и расплакалась окончательно. Пусть добивают.
Сейчас он присоединится к Саймону, и они вдвоем...
- Какого хрена?!! – Нора вздрагивает, хлопая мокрыми ресницами, потому что не может поверить: ей же не послышалось? Не послышалось... Звук удара. Она подняла залитую слезами голову и сквозь влажную пелену увидела...
Нет-нет-нет, что?
Наверное, она упала в обморок и видит галлюцинации... Наверное, это ее фантазия. Но крик Саймона тут же вернул ее к реальности. Это произошло на самом деле.
Нэр Шеппард только что врезал Саймону в челюсть. За которую последний теперь держался одной рукой.
- Ты кто вообще такой?! – как-то даже взвизгнул Саймон, и впервые Нора услышала такие интонации в его голосе. – Мужик, какого черта... Не мешай мне, я разбираюсь со шлюхой. Твою мать!!!
Больше он ничего не успел сказать. Потому что также молчаливо и также мрачно Нэр задвинул ему прямо в пах. На руках у Саймона, мгновенно взвывшего от чудовищного удара и которого уже обуяла ярость, тут же замерцали всполохи магии. Но Шеппард оказался быстрее, у него на ладонях заблестели черные полосы, и в следующий момент он повалил Саймона на землю, после чего Нора воочию наблюдала то, что называется избиением.