— Я помню, что сказал ему: «Вечером вы, мистер Поттер, свободны! И вообще свободны». И мальчишка сразу, с первого слова поверил, что я его прогоняю, вообще, из своей жизни?! Которая без него просто замрёт, встанет, как заржавевший часовой механизм, и больше не сможет произвести ни одного мало-мальски живого движения?.. Да, мистер Поттер, с улыбками придётся подождать. Для начала прочистить бы вам мозги и кое-что ещё! Чтобы вы серьёзнее относились к любви и словам, её выражающим! Объяснить доходчиво, что когда любишь, то ни за что не бросишь, тем более из-за каких-то житейских, вполне решаемых проблем. Объяснить — и…
С этими словами директор Снейп вошёл в Большой зал и занял своё место за столом. Раздалась надрывная печальная песнь волынок, развернулись чёрные с позолотой штандарты, в специальные огненные вазы, медленно кружа в воздухе, опустились с «небес» бутоны цветов… Совсем отключить мысли о Гарри он не решился, хотя уж очень хотел, поэтому время от времени, произнося траурные слова или вполголоса беседуя с попечителями и представителями Министерства, Северус вертел на языке: «Найду. Уши надеру. Взрослый парень, а ведёт себя, как Плакса Миртл. Найду. Вот только, где же его искать?»…
*
Рон пропустил толпу мимо себя… так и стоял, делая вид, что участвует в нудном разговоре, который вел его сановный братец с группой хогвартских спонсоров. Здороваясь с иными знакомыми, бывшими однокашниками, он, чтобы не ввязываться в беседы, сохранял важный неприступный вид, а сам выискивал Гарри в потоке покидающих закрытую площадку… Теперь закрытую навсегда. Там будет мемориал или что-то типа… Уизли это не интересовало, он даже пропустил момент, когда его “зализанная” бывшая невеста, прошла мимо. Прическа-то! Чистая ле-е-еди! Тьфу, блядь, готовится в семью хорёчью вступить, к Пожирателям подалась, малфоевской родне подражает. Кто бы подумал?.. На душе было… нехорошо. Привычный активный и напористый настрой последних месяцев, стимулировавшийся заметными успехами в бизнесе, так радовавший Рона новизной и придававший столько неведанной ранее уверенности в себе, почему-то сдулся. Очень быстро, просто унёсся — в безветренную-то погоду! — в неизвестном направлении, оставив в голове и душе чёрную пустую полость. Пещеру, одинокую и гулкую, наполненную вовсе не сокровищами, а сыростью и острыми осколками булыжников. Впрочем, почему в неизвестном? В очень даже известном направлении унеслись мысли и мечты Рона, которые он так тщательно и удачно прятал за напускным безразличием к судьбам друзей и фиглярской бравадой, похожей на злость. В сторону Хогвартса, к этим несокрушимым каменным стенам, за эти окна, в гостиные и классы, где прошло его детство… такое счастливое, потому что рядом были Гарри и Гермиона. Её голос и сейчас гуляет по этажам и лестничным маршам Хога, но откликается на него не он, не Рон Уизли, а какой-то белобрысый гад, которого и за человека-то считать ещё год назад было неприлично… А где этот самый Хорёк-то? Почему Гермиона одна? Рон так долго вглядывался в спину некогда любимой девушки, что у него заболела шея. Красавица, такая новая, изящная, даже в школьной мантии женственная. Или повзрослела, или для Малфоя расцвела? Как же мерзко!
Церемония погребения произвела на Рона странное впечатление, он довольно долго считал, что не испытывает особой скорби по умершей Макгонагалл, ведь не в пытках же та скончалась — за рабочим столом, в достатке и уважении; хорошая была волшебница, но не плакать же. На Гермиону, пока та стояла к нему лицом, Рон вообще старался не смотреть, было бы на кого! Поттера почему-то не заметил, хотя и поискал взглядом в толпе. Наверное, Гарри чем-то важным занят, может, помогает аврорам обеспечивать порядок, наверняка, не могут обойтись без него. Но вот к концу церемонии на Рона накатила странная тоска, какие-то непривычные мысли закопошились в голове. Грусть — не грусть… О суетности бытия, о ценности дружбы, о магии, дающейся в испытание, о выборе, человечности, мужестве, обстоятельствах и о неисповедимых путях, о вечной силе любви… Трудные мысли.
— А где же всё-таки сам Хорёк вонючий, рыба белоглазая, линялая гадина? Черт! — Рон злился и потел в дорогой мантии на подкладке… расстегнуть бы, да нельзя.
Он солидно улыбался и кивал усатому волшебнику, рассказывающему что-то про обновление тренировочных классов зельеварения — вентиляция там, новые антидотные следящие чары… стоп… Снейп! Точно, уж с его неприязнью профессор точно Поттеру не спустит отсутствия на похоронах. Совсем Гарри зазнался. Или всё-таки по делу не пришёл?
«Надо Поттера найти, — подумал Рон, покручивая в руке новенький серебряный брегет, — а то нехорошо как-то. Раз решил — значит надо с ним встретиться, друг же. Пора уже парня в семью принимать: Джинни ему хорошей женой будет. Зря её отправили к родственникам Флёр во Францию. Как раз закончит учёбу в Шармбатоне и пусть срочно возвращается. Нечего лягушатникам глазки строить и подолом перед ними трясти. Надо маму подключить, что ж я совсем растерялся— то? Конечно, и Гарри в порядке — и нам спокойно. А то вон, что он творит, даже на себя не похож. Оригинальничает или в либерала играет, — Рональд мысленно повторил очень нравившееся ему мелодичное «либерала» и решительно насупился, расправил мантию на груди.
— Рон, — голос спешно приближающегося Перси отвлек от невеселых раздумий. — Скоро периметр школы накроют обычной защитой, нам пора. Если не хочешь пешком тащиться до деревни — поспеши, министерскому составу предоставят кареты.
Рон запаниковал: вот чего стоял столбом? Надо было сразу делать, что задумал, и не тратить попусту время.
— Перси, не, я пешочком потом пройдусь. Хотел на квиддичское поле сходить, с… Невиллом повидаться…
— Да как хочешь, — Персиваль нахмурился. — Лучше бы профессора Снейпа поздравил с назначением. Он теперь третий человек в Англии, я думал, ты сообразил и поэтому со мной увязался.
— Э, да я… конечно, Перси. Учту, непременно!
— Что учтёшь? Все связи растерял… Поттера, национального героя, бить кинулся! Мне Билл всё рассказал. Чью ты дружбу просрал, недоумок? А, знаешь, братец мой любезный, что директор на Совете попечителей кандидатуру мисс Грейнджер, Гермиону твою — ой, прости, не твою уже, а без пяти минут миссис Малфой — на должность преподавателя Трансфигурации выдвигать собирается? Такое вообще в истории Хога впервые. И ему не откажут, поверь! И место декана Гриффиндора свободно, смекаешь? — Перси был потный, по его лицу шли красные пятна. — Ну, у кого я спрашиваю! Куда тебе! Дураком ты был, дураком и помрешь! — Министерский сухарь Уизли редко позволял себе оценочные высказывания, но именно эта фраза просто добила его брата. Все лицо Рона вспыхнуло, черты неприятно исказились:
— Я сам знаю, что мне делать! Я всё исправлю. Гарри мне верит, мне! Мы с ним столько вместе прошли! Я…
— Да, да, — с недоверием усмехнулся Персиваль, — только поторопись, через час Хог закроют, тризна будет короткой, в Большом зале просто подадут ритуальный эль и всё. У тебя мало времени, чтобы что-то исправить, — он резко развернулся и, не дослушав, быстро пошел к воротам. Не оглядываясь; его ждали неотложные дела.
Рон чертыхнулся. Чего они все вмешиваются? И так тошно. Вот и мама давеча Гермиону вспоминала, сожалела, будто это он, Рон, виноват, что та его бросила! За руки её, предательницу, что ли, держать надо было или за подол? Никогда Рональд Уизли не был подкаблучником, и не будет! А Герми ещё пожалеет! Теперь вот Перси взялся воспитывать. Только отец помалкивает, да Джордж посмеивается, но от него привычно насмешки терпеть. А вот гостил недавно Билл, так всё приставал, почему Рон не доучивается, почему с Поттером не общается. «Почему-почему — по дрочуну! Надоели! Сам разберусь, и с Гарри, и со своей жизнью!» Он не намерен был на этот раз отступать, побуждение поговорить с Поттером сформировалось в твёрдый замысел и непреклонную уверенность в совершеннейшей необходимости этого разговора. Всё можно изменить, исправить, растолковать, открыть Поттеру глаза. Надо переждать в деревне и под шумок вернуться. Понятно, что многие старшеклассники пойдут в «Кабанью голову» или ещё куда, а он через «Сладкое королевство» по подземному ходу вернётся в Хогвартс, разыщет Гарри и в тихой обстановке поговорит с ним.
Но его ждало разочарование — вход завалило, как же он мог забыть! Только мантию запачкал, досада! «Совсем торговые дела глаза застили, ну, ничего, отсижусь в Визжащей хижине, пока народ не схлынет, а после отхода Хогвартс-экспресса, вернусь в замок со студентами». Решение показалось мудрым. Уизли посидел в кабаке, выпил для храбрости пару кружек чего-то хмельного, расплатился и пошел на окраину деревни.
Хижина, которую почти не было видно за густой дикой порослью, оказалась окружена плотным магическим барьером. При приближении к которому волшебная палочка Рона задрожала и даже нагрелась — высший уровень защиты, не стоит даже пытаться ломать. Рон огорчённо почесал затылок и вернулся в Хогсмит. Заметив группу старшеклассников, направлявшихся к школе, присоединился к ним, следуя на незначительном расстоянии, и так спокойно зашёл на школьную территорию, где сразу же направился к холму, на котором зеленело в обманчивом покое сторожевое дерево — Гремучая ива.
*
Драко ожидал Гермиону. Она, немного оправившись, вышла бледная к нему в коридор и попросила:
— Подожди меня на нашей скамейке в Хогсмите, я люблю смотреть на поля, кажется, что находишься дома, в Англии. Не представляю, зачем меня вызывают на совет.
— Не волнуйся, может быть, новые распоряжения, связанные с экзаменами, или что-то по делам префектов. Декана ведь до конца года назначать не станут. Вот, что-то дополнительно ляжет на ваши плечи, ну, дисциплина там… может быть, опять подменять уроки Трансфигурации придется, — попытался успокоить любимую Малфой, хотя сам никакого спокойствия не испытывал. А визит Снейпа так вообще его взбесил. Но показывать этого Драко не собирался. Проводив Гермиону до горгульи, он немного постоял, глядя, как ее возносила в кабинет директора спираль лестницы. Потом на всякий случай заскочил в свою спальню и оставил Гарри записку с внушением, чтобы тот сидел тихо и ждал его, и чтобы глупостей не наделал, да какое там… Поттер есть Поттер!
*
Собрание попечителей проходило в заметно напряжённой обстановке. Слухи о реформах школы уже обросли несостоятельными домыслами, и занятая представителями Министерства позиция придирчивого кураторства, а по сути, сования носа во все щели, не добавляла новому директору авторитета, серьёзно ограничивая свободу действий. Когда же Снейп представил собранию мисс Грейнджер, как нового преподавателя по Трансфигурации (чем и саму Гермиону вверг в лёгкий шок, но виду она не показала, лишь с важностью кивнув, присела на крайний стул), некоторые чванливые колдуны вообще побросали перья и стали чуть ли не плеваться ядом недовольства. Предстоял сложный разговор, грозивший затянуться.
*
Рон сильно поцарапал руку и, испачкавшись в узком лазе, наконец-то протиснулся внутрь, встал с колен и подошел к шаткой и засыпанной мусором лестнице. Из комнаты послышался стон, Уизли припустил наверх:
— Гарри!
— Не вижу, кто это? — Голос был хриплый, Поттер присел было на мятом тощем тюфяке, неопрятной кучей лежащем в углу, но откинулся назад, нашаривая рядом очки. — Рон, как ты здесь оказался?
Уизли приблизился:
— Хочу с тобой поговорить.
— Говори.
Рон присел на корточки, прокашлялся, а вот к разговору-то и не подготовился! Он так был поглощен идеей найти Гарри, всё восстановить, вернуть на круги своя, сделать так, как ему, Рону Уизли, казалось правильным, что даже внимания не обратил ни на странность этой встречи, ни на то, что Поттер лежит на каких-то тряпках и явно не в себе или болен. «Ладно, скажу как есть».
— Вокруг тебя, друг, вьются подозрительные лица, заморочили тебе совсем голову. Ты же простой парень, свойский… а? Ну и что, что герой, мы же с тобой были не разлей вода. Куда ты подался, нахрен тебе эти аристократы? С той падлой, Хорьком, как увидел тебя тогда, в кафе, — меня аж перекорежило всего!
Гарри молчал, тёр воспаленные глаза и с трудом сглатывал. Рон почувствовал, что прав, хорошо говорит, и плюхнулся на задницу рядом с ним, опустил палочку на пол и продолжил заговорщицким шёпотом:
— Я про Малфоя такое знаю! Вот Миона, дура, опомнится, да поздно будет! Сам слышал, как Хорёк вонючий со своими шуточками выступал, дескать, лучше нет влагалища, чем очко товарища! Нет, Гарри, ты понял? — Уизли захихикал. — Голубой он! Пидор! Вот сюрприз-то заучке нашей будет!
— Заткнись! — Голос Гарри вдруг прозвучал как приказ. Поттер неуклюже попытался встать, оттолкнулся плечом от стены, выпрямился, чуть пошатываясь:
— Ты сам, сам Гермиону бросил! И нечего тут злорадствовать. У тебя своя жизнь, у нас — своя. Хорёк мне друг, и я его… их обоих в обиду не дам! Хватит, Уизли, не пыли, не до тебя, право слово. Уходи, — к концу своей резкой тирады Гарри как-то ослабел, ему стало противно и… скучно.
А вот Рон, наоборот, как будто ждал таких слов, интуитивно догадывался, что будет драка и непроизвольно хотел её. Всегда второй, всегда в тени — сверхпопулярых близнецов или красавчика-Билла, вон, уже Главного аврора, того-же героя-избранного или чересчур умной магглокровки, не оценившей его любви.
— А ты изменился, Гарри Поттер, — медленно поднимаясь, сказал он. — Напился на радостях? Да, вон, как тебя качает, болезного. А что, нам же всё позволено! — Рон зло рубанул воздух ладонью. — Отдыхаешь тут… на похороны даже не явился — а чего нам, мы ж особенные! — Уизли уже орал в полный голос. Обида душила его. — Подумаешь, умерла старая кошка! Зато сам Снейп за нас в драку лезет; а теперь вот и директором стал — так он вообще весь Хог заставит вас, милорд Поттер, в жопу целовать… Ненавижу! — взвизгнул, обезумев от злости, Уизли и бросился на Гарри с кулаками. — Они Фреда убили! Паскуда продажн…
Договорить он не успел.
— Как умерла? Макгонагалл? — Гарри вдруг почувствовал в груди нестерпимый жар, который огненными ручьями мгновенно разлился по всему телу. — Что же я наделал, зачем сбежал? Всё пропало! Он не простит…
Мир покачнулся. Наполнился неуправляемой энергией, прибывавшей извне, втягивавшейся в тело Гарри.
Магия осязаемыми потоками заструилась с его рук, скручиваясь в тугие канаты силы.
Первый удар пришёлся на входную дверь. Гарри беззвучно закричал, потому что каждый вздох был волшебством, управлять которым он не умел, каждое движение — музыкой битвы, он слился со своим даром в нечто единое…
Обалдевшего, стоящего столбом и только судорожно сжимавшего волшебную палочку Уизли вынесло в прогал частично рухнувшей крыши. Фундамент треснул, и хижина, издав звук, похожий на скорбный, но удивленный стон, осела на один бок. По полу катились вещи, огибая эпицентр, где с широко раскинутыми, как на распятии, руками стоял Гарри. Остатки мебели скользили в нижний угол. Мир рванул куда-то, перевернулся… и так же внезапно успокоился. В стратосферу взлетело лезвие бесцветного пламени — и звуки вернулись; вот только сам молодой чародей этого не услышал, осев, где стоял, как сломанная марионетка, нити которой перерезали. Настал мрак.
*
— Я бы мог пригласить какого-нибудь известного мага Европы на должность преподавателя Трансфигурации, — негромко, но уверенно, монотонно, словно с непонятливыми надоевшими учениками, говорил Снейп, потирая пальцем свою волшебную палочку, лежащую на столе. — Однако в этом случае нам придётся уже сейчас увеличить бюджет школы не меньше, чем на треть, ибо ни один уважающий себя европейский специалист не захочет работать за столь невысокое жалование, которое получают наши профессора. И хотим ли мы, чтобы наших детей, будущее магической Британии, учили пришлые колдуны, которым чужды дух и буква британских вековых традиций? — Снейп немного приподнял бровь. — А мисс Грейнджер, мало того, что, несмотря на юный возраст, является одним из лучших специалистов в области магического превращения неживых и живых предметов, в чём была абсолютно уверена покойная госпожа Макгонагалл. Но, будучи разносторонне развитой личностью и героиней войны, выступает и примером для подражания для нашей молодёжи, о чём, кстати, в скором времени, на официальном, немного отложенном, праздновании годовщины победы над Волдемортом и будет, наверняка, много говориться…