— А любить можно, если вообще не спишь с человеком?
— Можно.
— Нет, я не то спросил. Любить и не хотеть?
— О, боже! Нет!
— А страсть? — Гарри скривился, попалась кислая ягода. — Она проходит?
— Страсть — затасканное слово. Под эту вывеску чего только не городят!
— А…
— Завтра. Самому любопытному гриффиндорцу на свете пора спать! — Снейп легонько толкнул Поттера плечом. — Завтра.
*
— Вот, ты же можешь! — Северус наклонил голову и оправил скатанный к локтю рукав, соединяя манжет запонкой. — Приличное зелье, весьма приличное, не сверх же трудно, а?
— Пахнет, как ты, — Гарри довольно улыбнулся. — А Амортенцию я смогу сварить?
— Конечно. А на что тебе? Отнеси эликсир в подсобку, пятая полка…
— Я знаю, пятая, левый отсек, этикеткой повернуть. Ну, тебя завлекать, — донеслось из-за стеллажа.
— Меня уже завлекать не надо, я завлеченный. Дурачок ты, — улыбнулся в отсутствии провокатора строгий декан.
— Дурачок? Если я не знал, что от дрочки… — Гарри высунул голову. — А асфодель куда?
— От мастурбации. Слева, в мешок, такой серый.
— Да ладно… если я не знал, что от ма-стур-ба-ци-и не слепнут и с ума не сходят, то прям сразу дурачок?
— Ну, ты ещё много чего не знал. Закрытая школа — старые предрассудки. И, причем, что смешно, маггловские. Кто боялся, что за мужскую любовь позор и Азкабан? Иди, мой руки. Ужин стынет.
— Утка? — За загородкой что-то упало. — То есть, утку едим сегодня? Я не расслышал. — Поттер появился, присыпанный какой-то травой, стряхнул пятернёй с волос «гербарий» и вдруг спросил: — Сев, а в первый раз очень больно?
Северус посмотрел исподлобья:
— Тебе не будет.
*
— Это ром, — Снейп сунул под нос Гарри высокий крутобокий стакан. — Только два глотка!
Тот, пригубивший с видом сомелье, не сдержался — зажмурился и глотнул.
— Впечатление?
— Самогон.
— Ну, что тебе не дашь попробовать, хоть пятидесятилетний солодовый, хоть водку, всё у тебя самогон. Тогда вопрос: где вы, сэр, его пробовали?
— В Норе, конечно! — Гарри хотел поддержать серьёзный тон, но хрюкнул от душившего его смеха. — Значит, эту лабораторную пробу я завалил?
— Бестолковщина, — констатировал экспериментатор. — Безнадёжен.
*
— Не понимаю, что не так? — Гарри пожал плечами. — Джемпер как джемпер.
— Тебе надо отдать должное — не понимаешь ты много чего, с мастерством и удовольствием. — Снейп отвернулся.
— Ладно, — Гарри потрогал его за рукав, — просто не думал ещё о выпускном бале. Но я ж не кукла, чтоб меня наряжать… Я не привык.
— Это просто пиджак и брюки, «костюм» называется, ничего более, — Северус присел на край стола, сложил руки на груди, нахмурился. — Гарри, мы скоро уйдем отсюда. Вместе, ты ведь хочешь?
Поттер подошёл совсем близко, но обнять не решился, просто примостился рядом. Так и сидели минуты три. На большее в размолвках их обоих не хватало.
— Только без галстука, — пробурчал Гарри.
— Да хоть без трусов! — всё же рыкнул Снейп. — Бестолочь!
— Ага-ага, я ж не спорю. — Гарри всё-таки продел свою замазанную в настойке окки ползучей ладонь в крепкий узел зельеварских сцепленных рук.
*
Бывали вечера, особенно в самом начале, когда говорить не хотелось вообще. Не то, чтобы не было общих тем. Северус расспрашивал Гарри о его детстве в Литтл-Уининге, сравнивал со своим, понемногу рассказывал сам. Военных тем они избегали оба — не время… потом как-нибудь, когда каждый остынет от тех магических пожаров, от которых закипала вполне реальная кровь, кровь близких, врагов, от Адского пламени, спаивавшего в одной топке смерть и жизнь, предательство и верность, страх и отвагу, ненависть и любовь… Снейп методично просвещал своего совершенно невежественного избранника по вопросам пола, научно, сдержанно, как лектор, но не сухо. Впрочем, не разжигал мальчишку, а как бы планировал их интимную жизнь, совместное будущее. Хотя и догадывался, что ночи у Гарри после этих бесед были, хм… красочные. Ничего…
Северус как-то спросил:
— Переедем в Бат или в Брайтон? К морю хочешь?
— А я везде хочу, я нигде не был. — Поттер заканчивал письменный обзор по экзаменационным вопросам. — Мы… да, то есть. Северус, тут такое дело… мне сразу надо работу искать.
— Неплохо написал, только в пятом разделе ерунда, не рецептура, а художественный свист. Недоучил — так и скажи, нечего сочинять! Только время тратил, — Снейп палочкой отмечал неверные ответы. — А с чего это сразу работу? Ты разве не хочешь после школы отдохнуть, попутешествовать?
— Я… понимаешь, деньги все кончились, — Поттеру было стыдно, но не за благотворительность, а за то, что запустил финансовые дела, как… как младенец! — Я не вступил в наследство, ну, ни в одно, и теперь то, что родители оставили — под арестом, а то, что сириусово — уже отошло другим его родственникам, кажется, Андромеде Тонкс пополам с миссис Малфой. Короче, — Гарри вдохнул и наигранно веселым голосом, но волнуясь, завершил: — Денег у меня совсем мало, считай, нету!
— Давай, о деньгах не беспокоиться пока. И, Гарри, всё у нас будет общее, мы ведь так решили, да? — Поттер кивнул, но глаза опустил. — Иди, возьми под Охлаждающими мороженое, заслужил, — чтобы перебить опасное настроение, сказал грозный глава Слизерина Северус Снейп, а про себя добавил: «Всё для тебя, мой мальчик!»
*
Расставаясь на день, они оба ждали нового свидания. Гарри, так начинал считать часы до следующей отработки, едва зайдя в свою спальню после свидания. Северус подобным ажиотажем, естественно, не страдал — или убеждал себя, что не страдает, — но при этом гораздо больше, чем обычно, стал зависеть от показаний часов… И хотя в их вечерних встречах не было ни приторной сладости, ни открытой ласки, Гарри чувствовал себя… воздушным шариком, заполненным не гелием, а волшебным веселящим газом, или искрящимся коктейлем, смешанным из всех пьянящих вин, и даже льдинками позванивал. Но вёл себя сдержанно, во всяком случае, старался.
Проходя за спиной у сидящего за столом Северуса, он спросил:
— Можно я тебя за шею обниму?
Тот, не поворачиваясь, кивнул. Гарри помедлил минуту, положил руки ему на плечи, немного наклонился, обнял и уткнулся носом в густые чёрные волосы:
— Как хорошо!
— Дочитал? — спросил Снейп.
— Ага… Ты так пахнешь! У меня голова кружится.
— Неплотно прикручена… Понравилось? — усмехнулся Снейп.
— Ужасно!.. А… ты про «Смерть в Венеции»? — Гарри нехотя уселся на высокий табурет, прислонился головой к шкафу с заспиртованными рептилиями и разными препаратами:
— Печально, но… ведь он не в мальчика того влюбился, хотя и в мальчика тоже; но вот жизнь прошла, а герой её только в конце чуточку увидел, уголочек, так? Всё-таки маггловская литература — это очень сильно. Почему у нас никто так не пишет, да и вообще не пишет? Слушай, Сев, вообще, что ли, не нужно? Только справочники и летописи. Вот кому интересны восстания гоблинов или там, скажем, международный конгресс магов 1876 года? Ни стихов, ни романов! Дико, да?
Снейп положил перо, потёр испачканные чернилами пальцы:
— Мы столетиями были заняты выживанием, сохранением себя как народа.
— Да, поэтому убивали и травили друг друга. Нет бы музыку какую-нибудь невозможно прекрасную создавать, картины писать, чтобы лучше, чем у магглов!
— А, кстати, хочешь послушать зачарованный клавесин?
— Вон тот? — Поттер соизволил оторвать взгляд от красивых северусовых рук. — Он сам играет? Зачарован, да? — И у него вдруг появилась одна интересная идея, которая требовала срочного воплощения. Музыку он слушал рассеяно, похвалил пространно, попрощался с Северусом немного поспешно. У Гарри горело…
— Драко! — он ворвался в дортуар. — Ты спишь?
— Нет, конечно! Что ты, Гарри, какой идиот может спать в полчетвертого утра?
Не слыша иронии, Поттер довольно кивнул:
— Хорошо, что я тебя застал.
Драко закатил глаза:
— Ну?
— Мне срочно надо Северусу что-то подарить! Не знаю что, но очень нужно…
— Подари уж ему наконец-то себя.
— Нет, что-то ценное, необычное… Посоветуй.
— Ладно, всё равно не засну. Чего ты хочешь? — Малфой широко зевнул. — Кинжал, перстень, кошелёк.
Гарри замотал головой:
— Чтобы он каждый раз потрогать мог, ну, всё время с собой носил.
— Часы, нет? Ну, палочка у декана уже есть… Не дёргайся, что по кровати скачешь? Я уже проснулся. Небось уже придумал — вон глазищи горят! Ну, вот скажи мне, — нелогично заметил Драко, — о чём можно всю ночь разговаривать? Я бы ещё понял, если бы вы трах…
— Не лезь не в свое дело, Малфой! — отрезал Поттер. — Советуй, давай!
— Совсем оснейпился! — пробурчал белобрысый соня. — А давай в мэнор на воскресенье мотнём? Там у нас всякие коллекции есть, а отца на этой неделе домой не отпустят. Дай подумать… точно, только через десять дней он будет.
— Его когда совсем выпустят? — спросил Поттер, зная о смягчении режима заключения Люциуса.
— Через три месяца. Что будем искать?
— Перо, ручку особую, но маггловскую.
— Хорошо, точно, есть такое. За разрешением к Макгонагалл пойдешь сам.
Гарри просиял:
— Драко, ты гений!
— Я знаю, — согласился тот, — но и нам, гениям, надо иногда спать.
Наутро, оставив в неведении Снейпа, друзья исчезли из Хогвартса.
………………………………………………………………………..
http://static.diary.ru/userdir/3/0/0/6/3006151/79868363.jpg
========== Глава 8-1 ==========
— Ох, ты ж переблядь, до уссывона люблю родное поместье! — с восторгом воскликнул Малфой, обеими руками потянув на себя кованую калитку высоченных узорных ворот. Он был не выспавшийся, но бодрый и на свой непередаваемый манер заводной. — Гарри, не тушуйся, мама будет тебе охуенно рада, — вещал, улыбаясь, мастер крепкого словца, пока они прогулочным шагом направлялись к парадному подъезду замка. — Позавтракаем и рванем отчие заначки шерстить. Я тебе ещё покажу, там уже нам с Гермионой комнаты отделываются. Денег, правда, не хватает, но один знакомый гриффолох, подбросил маман просранное им наследство. Не знаешь такого?
— А мне всё равно! — Поттеру было весело и легко.
Настроение у обоих «отгульщиков» было распрекрасное. Нетипичная английская весна, как перезревшая деваха, отдувалась жаркими ветрами, исходила потом ливней и гроз, и румянила раньше срока ягоды на грядках. Лето началось в середине мая и уже катило вовсю: радуя буйным цветением, ранним плодоношением, всё зрело и колосилось. Одновременно зацвели чубушник, сирень и ландыши, в душистых липах жужжали сбившиеся с графика пчелы. Природа пела плодородие и щедро одаривала урожаями трав и огородной зелени! Сельский воздух поместья пьянил смесью ароматов цветущих яблонь, жасмина, черёмухи, нарциссов и других цветов.
*
— На полдник ранняя клубника. — Нарцисса Малфой в светлом кисейном платье вплыла в павильонную беседку, где её сын и гость сосредоточенно перебирали большие деревянные коробки с письменными принадлежностями, настольными приборами, ножами для бумаг, затейливыми карандашницами, ручками, разными по виду чернильницами.
— Нет, всё не то! — Драко с досадой швырнул в палисандровый ящик черненый серебряный пенал для перьев.
— А почему вы, мальчики, не взяли с собой мисс Грейнджер? И что, собственно, ищите? — хозяйка опустилась в плетёное кресло. — Вам помочь?
— Гермиона сегодня опять занята, помогает директрисе, — махнул рукой Драко. — Так, глядишь, на следующий учебный год станет профессором. Мама, я помню, был складень такой небольшой с замочком, в нём подарки из Франции — авторучки, с чеканками, перламутром… Куда пропал? — обратился он к матери. — Неужели всё ушло на репарации? Гарри, ешь со сливками, так вкусней! — и повернулся к уже готовому расстроиться другу. — Не унывай, что-нибудь придумаем. Если не найдём, то купим!
— Шери, надо было сразу сказать. Одну минуту, я принесу сама.
Эльфов в мэноре почти не осталось, из работников-сквибов — только управляющий и конюх, а нанимать прислугу бывшим знатным семьям, тем, которые запачкали репутацию связью с Пожирателями Смерти, теперь стало затруднительно. Послевоенная жизнь магов менялась, быстро и невозвратно теряя черты средневековья, рушились феодальные отношения, наступал новый порядок.
*
Ручка нашлась, да какая! В узком позолоченном футляре, изящная, словно стрела, умерено тяжёлая, как раз по мужской руке, тёмно-бордовая, что различить можно было только на ярком свете, с каким-то крохотным золотым декором на зажиме — то ли саламандра, то ли ящерка.
— Пиздец, как в тему! — одобрил Малфой, когда они с Поттером, почти соприкасаясь лбами, рассматривали подарок.
— И камушек на колпачке! — добавил Гарри.
— Тундра беспросветная, это рубин! Смотри, как играет, карата два.
— Не жалко? — прищурился гриффиндорец, подначивая.
— Да для родного Слизерина ничего не жалко, — мгновенно отбил подкат Драко. — Мы же теперь все слизеры.
— Как это? — удивился, выходя из роли, Поттер. — Я — грифф.
— Ну как же, грифф он! — фыркнул Драко. — Слушай сюда, змейка. Мы с тобой на одном факультете учимся?
— Не совсем факультете… нейтральный курс, в качестве исключения…
— Хм. Хорошо. Тогда так. В одной спальне обретаемся, Поттер?
— Да. А что, разве…
— Погоди, за одним столом сидим? — гнул своё Малфой. — Просто кивни. Та-а-ак, галстуки одинакового цвета носим?
— Не замеч… то есть, да, однотонные, серые… тёмно.
— И предметы у нас одни, и группы. И, наконец, глава Дома кто? Снейп. А он, милый ты мой, декан факультета Сли-зе-рин! И твой серпентаго? 17:0 в мою пользу. Ты — слизеринец, что и требовалось доказать… И спишь со Сней… ладно-ладно, — демагог замахал руками на Поттера, который пытался опрокинуть его вместе с креслом в пруд. — Не спишь! Не спишь, но хочешь! А это тоже аргумент! Главный!
И тут Гарри, отпустив Драко, неожиданно для самого себя спросил:
— А ты с Герми, ну… спишь?
Малфой, вернув креслу равновесие, поправил растрепавшиеся в дружеской потасовке волосы:
— Я мог бы и не отвечать, но… да. У нас всё отлично, просто сказочно!
— А как же всё-таки всё началось? У тебя с Гермионой. Я же не в курсе. Как-то вы стремительно сошлись, как будто всегда были вместе, только скрывали. Я очень рад за вас, просто интересно.
— А тебе не рассказывали, потому что ты маленький ещё! — хмыкнул Драко. — Ладно, просвещу. Когда дебил-Уизли её бросил, я, помнишь, тогда в Хогсмите, в гостинице жил со всеми вместе, пока Хог восстанавливали и… суды шли. В мэнор авроры не пускали, непонятно ещё было, конфискуют его или нет. Всё от приговора отцу зависело… Ну, так вот… Садись, что застыл?
— Драко, а давай выпьем? Шампанского. Есть что-нибудь? Очень захотелось! — Поттер подтащил лёгкий диванчик поближе, удобно расположился, оперся головой на балюстраду открытой веранды, полуденная истома была так приятна. Его отросшую челку шевелил сладкий тёплый ветерок, жизнь казалась прекрасной. Для полного счастья не хватало только Северуса, но Гарри предвкушал, как станет дарить ему ручку, что скажет, как посмотрит… и не только посмотрит… что услышит в ответ, и радовался, словно ребёнок будущему празднику.
— Можно и выпить. Даже нужно. Сейчас принесу, не засни.
Они проговорили до самых сумерек. Малфой поведал другу, как его разговор с Паркинсон, который случайно услышала Грейнджер, дал первую серьёзную трещинку в старой вражде. А фраза Малфоя: «Я бы такую девушку ни за что не оставил и женился бы сразу! Только идиот Рон мог не разглядеть драгоценность, что была у него в руках, и просрал с пердежом по-уизлевски!» заставила Гермиону (как она сама потом призналась) посмотреть на Драко… с другой стороны.
— Так и сказал? А потом? Прямо так и поцеловал? В губы? Сама — пощёчину, а сама не отпускает? И букет не выбросила? — влезал время от времени с вопросами Гарри, но слушал как-то невнимательно, приступообразно. Красивый голос рассказчика звучал то ближе, то как бы отдаляясь.