— Призывай силу, чтоб тебя!.. — не выдержала Гермиона.
Андромеда всхлипнула и залилась слезами, пряча лицо на плече у сестры, прикрывающейся лохмотьями платья. Эльф заверещал что-то совсем непонятное и от страха пустился вскачь. Все сгрудились вокруг Индианы, Скорпиус пытался что-то советовать, но начал заикаться от волнения, Тедди говорил про какие-то координаты, точки равновесия и антимагнитные полюса, Нарцисса — про то, что на последних уроках Трансгрессии у Мани не вышли некоторые упражнения; все открывали рты, и Снейттер растерялся окончательно. Несколько минут назад он упивался своей неразделённой любовью, душевными страданиями и сочинял грустные стихи — и вдруг попал в эпицентр локального группового сумасшествия.
Он с трудом разобрал, что ему со всех сторон кричали. Северус положил руку на плечо сына и сказал на ухо:
— Давай, сынок. Нам нужно плавсредство и ветер, сможешь?
Тот отбился от родственников и, встав за спиной Снейпа, сложил ладони лодочкой, дунул сквозь пальцы как в свисток. Иннаморату мгновенно сорвало с якоря, и гонимая магическим ветром яхта уже через несколько минут покачивалась на ближнем фарватере. Матросские матюги, правда, разбавили торжественность момента.
— Ни хера ж себе силища! — выдохнул Драко.
Они отправились в море. Светлело. Следов Магнуса так и не было обнаружено. Малиновая заря готовилась с минуты на минуту величественно подняться из-за золотистого горизонта, но никто даже не думал наслаждаться этим чудесным зрелищем.
====== Глава 14-2 ======
— Вот так повезло! — хмыкнул здоровяк. — Щас я тебя живо в дело определю. А то у нас тут беленьких отродясь не водилось, я уже всю голову сломал, как проклятую пещеру открыть. Из Скандинавии блондина натурального выписывать?
Мани находился в той степени нирваны, что просто смотрел на небо, сбрызнутое меркнущими звездами и начинавшее румяниться зарёй. Он плавно покачивался в уютных объятиях незнакомца. И, как ни странно, не чувствовал особой боли в теле — стресс и смерть подарили мышцам и нервам сказочную лёгкость. «А умереть — это совсем не страшно, — думал безвременно ушедший из жизни Эльэм. — Только обидно очень и стыдно. Утонул, а не в бою, например, героически погиб, наследника, опять же, не оставил, даже не целовался никогда. И бред какой-то мерещится, ни капли не величественно умер. Но прикольно, как под наркозом...»
— Ты... хорошо, что зелёный еще такой, — сам себе говорил, усмехаясь, мужик, таща свою добычу вглубь суши. — Слушай парень, а ты с женщинами был? — Вдруг остановился он и ощутимо тряхнул кайфующего Малфойчика.
— Чего? — Тот приподнял голову. Шея всё-таки заныла. “Так я живой?!”
— Ну с бабами спал? — пояснил белобрысый янки.
— Не... какое нахальство! Козёл! — рыпнулся возмущенный британец.
— Ну-ну! Тише. Может, тогда с мужиками, как на вашем вонючем островке принято? Уж больно ты... сладенькая мордашка.
— Чево! — Мани обалдел от такого... слов не было! Хотя, и правда ведь, вон и его родители, и индианины.. Но! — Да как вы смеете?!
— Ну и славненько! Прямо к случаю. Очень вовремя нам бог целочку послал. Понесу-ка я тебя сразу в пещеру.
— А-а-а!!! — заорал попавший из огня да в полымя (слегка наоборот) Денюжка. — Спасите!
Но насильник держал его ослабевшее тело очень крепко.
Бывший десантник, в недалеком прошлом (после списания со службы на гражданку еще успел пофермерствовать в родном Техасе) попавший на личном самолете на этот странный остров, когда решил в отпуске промахнуться по Микронезии, поснимать экзотическую природу, Джон Луис Колтер, 43 лет отроду, ныне возглавлял племя оноков.
Многое случилось за эти пять лет его «робинзонства»: и элементароное выживание, и борьба за власть со старой шаманкой, и создание из дикого народа чуть ли не регулярной армии, и перевод, как оказалось, весьма кровожадных островитян на вегетарианский рацион (для чего Джону пришлись очень кстати опыт ведения партизанской войны в условиях джунглей Кам... — не будем рассекречивать название места — и опыт в сельском хозяйстве). Теперь, когда старуха-колдунья умерла, а он стал приемным отцом и защитником новой царицы племени Хины Пайвы, Колтер был вполне счастлив на собственном острове, который в шутку прозвал «Акуна матата» (1). Но тут случилась беда: его девочка попала в плен к духам священной пещеры. Не даром всё же был закрыт проход на эту чёртову гору, где так маняще поблескивали выходящие прямо на поверхность жилы то ли рубинов, то ли гранатов. Табу. Вот и вляпались! Юная Хина всего лишь пошла погулять. Девушка, воспитанная Колтером по-американски, без всяких предрассудков, была любознательна, любила красивую местную природу и всякие тайные здешние места, опасностей, само собой, не ведала; исчезла в пещере — и пробиться к ней туда не удавалось даже с помощью взрывчатки (так, на всякий случай, припрятанной у офицера запаса на борту самолета). Маависани, старейшина и лекарь племени, сказал, что только чистый непорочный юноша с белыми волосами сможет войти в пещеру и вызволить царицу из ловушки, соединившись с нею волею богов, — так, мол, написано на древних камнях, местная легенда. Проклятие! Жива ли она, бедняжка... уже три дня прошло... И никакой надежды! Среди местного народа не рождаются блондины, откуда о них узнали древние оноки — непонятно, но почитали их, кажется, богами. Джон уже всерьёз подумывал о крупномасштабной эвакуации с островов, но понимал, что из-за местного колдовства (в том числе и захватившего в плен его самого) подобное невозможно. А девочку надо спасать! Он, лишённый особых сантиментов и не знавший слёз, почти готов был разрыдаться и поверить в любых богов, которые вызволили бы из плена горы его приёмную дочь, к которой немолодой американец, никогда не имевший собственных детей, вдруг зажёгся подлинными отцовскими чувствами. Что же теперь делать?! Старейшина и все пожилые оноки настаивали на жертве с кровью, народ роптал. И вдруг такая удача — английский белобрысый подарочек, дар моря, девственник!
— Как тебя зовут, скандалист? — спросил Колтер брыкающегося и бьющегося в его стальном захвате мальчишку.
Мани попробовал укусить аборигена (загорелый до черноты, хоть и светловолосый мужчина, к тому же на местный манер раскрашенный тотемными красками, не производил впечатления представителя цивилизованного мира) за ключицу:
— Не скажу! Все Малфои и крестный размажут тебя по камням, маньяк! А мои родители будут пытать в своей лаборатории, на атомы тебя разберут! Отпусти!!! Гарри прибьёт Авадой. А Ацтек... Инди, ну где же ты, меня наси-и-илуют!!! — завопил Магнус Амадей, задыхаясь от ужаса и бессилия.
*
Около часа Иннамората медленным ходом огибала оконечность двух островов — а всем показалось, что прошла вечность. Новорожденное солнце окрасило белоснежные бока яхты цветом оперения фламинго, заиграло огненными бликами на волнах. Наконец-то Скорпиус почувствовал что-то, разволновался и обратился к Снейпу:
— След есть, но очень слабый, не могу уловить, помоги, чувствую кровь его, страх, смерть. Посмотри в меня. — Таким печальным и строгим даже Люпин своего супруга никогда не видел.
Северус объединил свои усилия с Гарри — и через несколько минут легиллименции удалось настроить Скорпиуса (правда, чуть не потерявшего сознание от перенапряжения) на слабый магический след сына, потом его почувствовал и Тедди, помогая себе чарами. Этот след увёл поиск не на бывший остров Зубы, а на другой, лежащий за грядой скал, — именно с него и прибыли в тот достопамятный день 6 января 2018 года трое воинив-оноков, чтобы предать маленького Индиану лютой смерти. Приблизившись к острову, Гарри и Северус, скрывая взгляды, недобро переглянулись.
— Всё хорошо, мы нашли его, — обратился просиявший улыбкой Теодор к супругу, закончив сканировать берега заклинаниями. — Всё в порядке, он жив.
Но счастливый отец ошибался. Их любимого мальчика, Магнуса Амадея Люпина-Малфоя, к несчастью, уже час как не было на этой грешной земле...
........................................................
(1) Буквально на языке суахили — «земля без забот», фраза стала всемирноизвестной по знаменитому мульфильму «Король Лев».
*
Что сопротивление бесполезно, Мангус понял очень скоро и решил приберечь силы. К тому же у него сильно болела голова, ныло всё тело. Дотащив свою жертву до какой-то увитой лианами стелы или черт знает до чего, душегуб сбросил мальчишку с плеч и сделал привал. Ах да, чтобы пресечь трепыхания и пинки пятками, злодей ещё на берегу спеленал его пёстрым одеялом, предварительно зачем-то раздев догола.
— Хоть глянуть, что берем! — прокомментировал он свои развратные действия. Малфой сопротивлялся и выл, но толку от этого было ноль. — Ладный вроде. — Колтер, как назвал себя похититель, вяло отмахивался от его ударов, но ни разу не ударил сам и рот пленнику кляпом не затыкал. Ну, Мани и выдавал весь репертуар дедули Драко, эпизодически бережно собранный путём подслушивания в разные годы в мэноре, когда, расслабившись, тот выпивал со своим другом Поттером. Бугай-похититель-насильник-извращенец только хмыкал да посмеивался, но, видно, спешил и на ответы времени не тратил. Бедный наследник гордого рода (нескольких очень гордых родов) выдохся минут через сорок.
«Подобное событие запускает секвенцию: как день с похищения начался, так вот меня тоже украли и будто куль куда-то волокут. Хоть бы в рабство не продали!» Но гордость вопросы задавать не позволяла...
Наконец, продравшись сквозь дремучие джунгли, они оказались возле гладкой как стекло стены, поблёскивающей красными искрами. Колтер аккуратно усадил Магнуса на камень, сам присев на корточки, приблизил лицо и, глядя в глаза, сказал:
— Слушай, граф или принц — или кто ты там? — твоё дело небольшое — войти в тоннель, найти и забрать мою девочку. Я верю, что ты её не обидишь, иначе лучше не возвращайся. Я очень прошу, спаси её; награжу тебя, чем хочешь, слово офицера. Как тебя зовут, парень, а? Не могу же я договор с безымянным матершинником заключать.
Слово «договор» невольно всколыхнуло в Магнусе блэковские и малфоевские гены, сын Волка и Мыша пошевелился:
— Пить хочу. Мани, — вышло хрипло и... алчно.
— Да будут тебе мани. Вот, пей! — Колтер нахмурился, но приложил к губам своей единственной надежды фляжку.
— Это меня так зовут — Мани... Магнус. — Надежда хлюпнула носом. — Так прадед назвал.
Похититель посветлел лицом:
— Смешное имечко, я в Вест-Поинте (2) капрала знал, тоже из Англии, так у него даже тройное было — Игнатус Эммануэль Мартин. А тебя как полностью?
— Магнус Амадей Люпин-Малфой.
— Уй! — Мужик аж передёрнулся весь, но ржач мужественно сдержал. — К делу. Если согласен — я тебя сейчас развяжу.
Денюжка кивнул. И вот он уже стоит голый перед зеркальной поверхностью красной горы и наблюдает за тем, как прямо на глазах в ней образуется неширокий тёмный проём.
— Иди, парень, — отступая в тень деревьев, тихо проговорил Колтер. — Мне здесь оставаться нельзя. Я вас жду, удачи! — И он исчез, как призрак, совсем не потревожив ни веточки.
«И чего я смеялся?! Мою же красавицу саму зовут Хина Пайва Ману Матаги (3). Ай, я лох, даже не сказал пацану!» — подумал Джон с досадой и громко свистнул по-птичьи. Из-за кустов выступили вооруженные воины-оноки, которые следовали за своим командиром от самой стелы.
— Ждать! — приказал тот.
*
Входить или не входить в пещеру — Магнус думал недолго. Входить было страшно, но куда деваться-то? «А, была не была, разберёмся! — решил он мужественно. — Всё-таки я маг, Малфой и Люпин, и бегать голышом от мужиков по джунглям мне не пристало. А вот разгадывать тайны и открывать волшебные пещеры — самое оно! И спасать особ женского пола, хоть и незнакомых, — это же настоящий героический поступок!»
Он спускался по скользкому скату, где-то сбоку журчала вода. Тьма, вопреки ожиданию, не оказалась кромешной, скорее перламутрово-серой с редкими сгустками чёрного тумана, поднимавшимися из-под босых ступней Магнуса, как растворяющиеся в воде спиральные завихрения туши.
И тут прямо у него в голове, пробиваясь сквозь боль, отодвигая её куда-то на задний план, зазвучали голоса, не мужские и не женские, то ли заклинающие речитативом, то ли заунывно напевающие без ясной мелодии. «Так и должно быть. Д`ухи, — подумал Мани. — И совсем не страшно! Пусть они меня боятся, Магнуса Амадея Люпина-Малфоя! Вот найду девчонку — и назад. Я смогу... Даже не спросил, сколько ей лет и выглядит-то как? Хотя вряд ли мне тут придётся выбирать из девчачьего коллектива».
Голоса как будто вели его; перебивали друг друга, спорили, подбадривали, злились, веселились, советовали что-то непонятное и даже ругались. Стоило только чуть свернуть не в тот проход, как они становились взволнованней и громче. Так, повинуясь странному незримому музыкальному руководству, юный спасатель дошел до огромного зала: потолок карстовой пещеры будто поддерживался столбом нестерпимо яркого света, бившего в дыру наверху, а стены и пол заливали причудливые кружева сталактитов, которые, встречаясь с растущими вверх, им навстречу, братьями, образовывали разной ширины арки. Красиво и неожиданно тепло.
Краем глаза Магнус заметил движение: с возвышения, похожего на остекленевший водопад, к нему метнулась тёмная фигура. Молнией сверкнуло узкое лезвие. И Мани упал...
..................................................................
(2) West-Point — старейшее высшее федеральное военное учебное заведение США
(3) «белая женщина Пайва Птица Ветра»
http://static.diary.ru/userdir/3/0/0/6/3006151/81493689.jpg
====== Глава 15 ======
Тьма не долго застилала Магнусу глаза, быстро превратилась в мутную красноту с всплывающими яркими пузырями. Они менялись сами, изменяли форму пятна, давая понять, что это всё же не конец. Может, он всё-таки умер, а это (и странный американец, притащивший его сюда) только кажется, снится его душе, ну там импульсы по некротизирующим нервным тканям бегают и прочее?
Зрение потихоньку возвращалось — и пришёл страх... Звуки в голове никуда не исчезли, стали ещё реальнее, они вибрировали, создавая гулкое пространство, бьющее прямо в мозг то криком, то шепотом, и всё кружилось, кружилось, кружилось. Сильно тошнило.
— Папа, пап, я не вернусь... — захотелось пожаловатьсь. — Я в море утонул... Жалко, жалко ведь вас!
— Ты жив, не бойся! — Ватный тоннель донёс чей-то голос.
— Не верю... Это вода капает, значит, дно... Инди!!! — закричал Магнус, когда неожиданно чётко увидел лицо склонившегося друга. — Индианчик! — Он даже дёрнулся, чтобы подняться, но Снейттер пропал, только тяжёлые влажные волосы мазнули воспаленные губы страдальца.
Стало обидно. До слез. И они, горячие и горькие, сами полились из-под век.
Вдруг нежная рука погладила по щеке.
— Пей, хороший человек. — Другая рука прислонила к его губам раковину, полную воды.
Малфой глотнул, но вышел всхлип:
— Сейчас соберусь, я ж не нюня, ты, Ацтек, знаешь. Ударился башкой сильно что-то.
— Ты очень храбрый, моя судьба, я буду очень-очень тебя любить. И не возьму больше ни одного мужа. Зачем мне пять? Когда есть ты, такой смелый волшебник, такой сильный, с золотыми волосами. Мне духи правду сказали. И отцу ты понравишься...
Магнуса всё гладили и гладили по волосам и плечам. Боль отступила.
— С ума сошел, Ацтек? — Он осторожно тряхнул головой и строго поглядел в с детства знакомые раскосые агатовые глаза. — Лапы убери, дурак. Не смешно!
Подвернув под себя аккуратные маленькие ножки, одетая только в штанишки тонкого полотна, многочисленные браслеты и в свою юную красоту, напротив него сидела женская копия Индианы Снейттера. И улыбалась.
— Бред, — заключил со знанием дела Мани. Но на всякий случай спросил: — Кто ты и где я?
— Я Хина Пайва, старая женщина оноков, королева островов и твоя жена.