— Хочешь сплавать?
— Не особо, просто... тебя Малфои не напрягают?
— Сев, давно ведь понятно, они как родня стали, чего уж.
— Гарри?
— А?
— Тебе брюнеточка понравилась, да? — будничным тоном уронил Снейп.
— Да, пожалуй, светлая девочка, в смысле показалась хорошей. Отец у нее, жалко, скользкий как угорь.
— К родителям присматриваешься?
— К чьим? Ты что, господин директор, сэр, едить мерлиново дупло, как сказал бы Драко, ревнуешь? — Поттер ни на минуту не собирался быть серьезным. — Ну, Сев, не устаешь радовать, бля!
— Ты чего разорался, весельчак? И Малфоя, грязноязычника своего матершинного, нечего у нас в постели поминать, — Снейп вроде как решил слегка съехать с неприятной темы. И кто его самого за язык тянул глупости спрашивать? — Да, ревную, сам не ожидал. Но ты так на эту юную брюнетку пялился.
— А я и не скрываю — понравилась. Очень. Умел бы — нарисовал бы её. И если б наш Инди постарше был, носом его ткнул бы — смотри, сынок, не пропусти, правильная девочка!
— Поттер, ты как старая кумушка. Свахой заделаться решил? — наигранно хмыкнул Снейп и расслабился, дивясь собственной неизвестно откуда взявшейся подозрительности и... тупости.
— Неа, разведчиком! — Гарри мудро проигнорировал прокол любимого. — Надо молодым тропы к счастью показать, а то встретит Инди вертихвостку... Ну или вертихвоста, какая разница. И переживать потом будет, дров наломает, он же у нас... особенный мальчик.
— Для всех родителей их дети — особенные. — Вздохнул Снейп. — Но за Инди, согласен, присматривать стоит. А вдруг он уже... того... был с кем-то?
— Как это? Ты что? А почему мы не знаем?!
— Гарри, — рассмеялся Северус, обнимая смешно и очень искренне распереживавшегося Поттера, — Гарри, ну и кто из нас мамочка? Ты в юности стал бы рассказывать родителям про свои интимные отношения? Прости, близким людям, стал бы?
— А чего рассказывать-то? — Поудобнее устроился в его руках Гарри и просунул ладони к паху Северуса. — Самый близкий у меня — ты, а тебе всё про мои интимности известно, ты в них самое активное участие принимаешь. А вот к Инди нужно присмотреться, да? Представляешь, через несколько лет у нас с тобой могут быть внуки?! — Придя в восторг от такой неожиданной мысли Гарри сильно стиснул Снейпу яичко. — Здорово, да?
Тот, по правде говоря, с перспективой стать дедушкой согласен не был, категорически, но, переворачиваясь на бок и толкаясь возбудившимся членом в слишком... э... активно ласкающую гаррину ладонь и подминая Поттера под себя, вынужденно выдохнул:
— Да.
*
— Дед? Ты спишь? — Голос Магнуса дрожал и слегка срывался на высокие ноты.
— Входи, не сплю, — из темноты холла ответил правнуку Люциус. Повелось, что Драко дедом даже за глаза никто из младшего поколения не звал, как, впрочем, и Снейпа. Фамильярничали с ними, черти, всегда только по именам — Гарри, Северус...
— Так получилось, я очень влюбился. — Мани пробрался на звук и уселся на козетку, поджал под себя ноги, вздохнул горько и начал изливать душу неясно темневшему на фоне приоткрытого окна силуэту деда. — Вот такая история. И я сделал предложение о браке.
— Как это сделал предложение?! Ополоумел, щельмец? — зашипел тот. — Девушке-магглянке?!
— Нет.
— Слава Мерлину! — Люциус засветил матовый шар на кончике своей палочки и откинулся в кресле. — Напугал, дурень малолетний!
— Двум, — набрав полную грудь воздуха, уточнил идущий ва-банк Мани. — То есть обеим. Мне же можно на сестрах жениться? Я ведь продолжать род должен, ты мне всегда талдычил.
— Жениться?! — заорал милорд...
И ночь перестала быть тихой. Когда подтянулись остальные «общинники», скандал уже набрал небывалую силу.
*
Немного ранее нечто вроде репетиции этого грандиозного диалога с предком случилось у несчастного Денюжки с Инди. Когда группа спасения прибыла в банановую рощицу, друзьям было не до объяснений. Индиана хмурился, а потом так закрутилось всё с лодками, перетаскиванием мешков с продуктами, бочек пресной воды и с решением взрослыми вопросов, возникших в связи с нарушением Статута, что поговорить без свидетелей никак не выходило. Даже с девушками попрощаться толком не успели. Шутка Магнуса (кажется, именно так восприняли его слова о женитьбе Одиль и Марджери) — последнее, на чём завершилось знакомство с наядами. Заводная блондинка-кокетка, впрочем, ответила... согласием... а вот её старшая сестра, почти всё время хранившая таинственное молчание, не проронила ни «да», ни «нет». Это очень озадачило Индиану и окончательно испортило ему настроение.
Переодеваясь перед ужином, всё ещё возбуждённый и весёлый Магнус спросил у него:
— Ты за что на меня сердит? Сам ведь сказал, что они тебе ни к чему, а мне очень размножаться хочется.
— Что ты всё про детей, да про детей? — как-то вяло откликнулся Инди. Сам ещё пацан, совсем одурел? Смотреть на тебе сегодня прот... невозможно было.
— Про каких детей? — пропустив мимо и так покрасневших ушей последнее замечание, воскликнул Магнус. — Ты что! Просто не знаю, как назвать, не «спариваться» же или «совокупляться», фу, гадкие слова!
— Гадкие? Тогда, может, «заниматься любовью»? — предложил свою версию другой филолог. — Нет, — и отмел свою же версию, непроизвольно вздохнув.
— Ух, а ты уже это... делал? За... нимался?
— Ты бы знал, — сказал Иди и отвернулся.
— Вот я и говорю, размножаться хочется, а вот любовью заниматься... — вдруг осознал Магнус Амадей и осел прямо на покрытый циновками пол, — совсем не хочется! Что делать, Ацтек?
— Сначала определиться, которая тебе больше нравится.
— Нет. Обе. Разве их разделить? Они разные, и такие — ух! И потом, если я одной откажу, другая обидится. Я же симпатичный? — Эльэм напряг не слишком объёмные, но вполне рельефно проступившие мышцы на плечах и прессе. — Заметил, как они на меня смотрели? Беленькая так глазами и стреляла, и эти, ну, булочки её... — Покраснел он уже в который раз за день. — А чёрненькая вообще от меня в ступор впала, точно тебе говорю. Так что делать, Ацтек?
— Не знаю! Решай сам, — вдруг зло ответил Снейттер и пулей выскочил из бунгало.
Может быть, именно поэтому, когда на впервые оставшегося без дружеской поддержки самого младшего Малфоя обрушился кошмар родственной разборки, нервы мальчишки не выдержали и он, давясь слезами, просто крутанулся на месте и исчез...
Последняя реплика Тедди «Да пусть обручится, ему жениться можно будет только через пять лет. Не получится статус менять из-за участия в долгосрочном экспер...» так и осталась незаконченной — Скорпиус, первым увидев аппарационное облачко, закричал:
— Куда, Мани? Наш сыночек пропал! Что мы наделали, сволочи!..
А в это время герой-любовник, больно ударившийся о песок в полумиле от места скандала (дальше аппарировать не вышло, и слава Мерлину!), опозоренный, обруганный семьей и даже крестным, отвергнутый другом и не поддержанный острым на язык свободолюбивым Хорси, зло срывал веревку с лёгкой папирусной лодочки, привязанной к столбикам на воде... Он влез в нее и, с тоской поглядев на полную, ярко-оранжевую луну, ударил двулопастным веслом. Через несколько секунд скрылся в низко стелящимся тумане. Глаза бедному беглецу застилали уже не сдерживаемые слезы. Что погода стремительно меняется, он не заметил...
*
Индиана, между тем, брёл по тёмному берегу, по самой кромке воды, утопая ступнями во влажном быстро остывающем песке, и страдал. Так и сказал сам себе предельно честно: «Я страдаю, но ничего не поделаешь». Жизнь — сложная штука. Разрушить надежды и едва нарождающееся счастье лучшего друга? Нет, это невозможно. Но дело даже в другом. С Магнусом они поговорили бы по-мужски, тот — отличный парень и всё понял бы. Подай Марджери хоть какой-то знак, что благосклонна к Индиане... За такую девушку можно было бы даже сражаться. На дуэли. За прекрасную даму. До первой крови, по-братски. Нужно! Но старшая мисс Отарди всё время молчала, была рассеяна, на Индиану не смотрела, а зато с Мани, как тот утверждает, глаз не сводила. Небось втюрилась с первого взгляда. Вполне возможно — вон, какой Магнус красавец, стройный, белокурый, глаза выразительные, огромные, улыбка, то да сё... Э-эх, женскому сердцу не прикажешь!.. Вот ты, Индиана Северус, и познал первую любовь, безответную, горькую. И бредёшь, как отшельник, по пустыне, иссохшей без любимой, и даже нет у тебя надежды испить из райских её губ живительной воды... За этими поэтическими страданиями, всё быстрее перебирая по песку ногами, почти припустившись на бег, суровый и решивший навсегда остаться в одиночестве и прожить жизнь в уединении Индиана не замечал даже, что за спиной, чуть справа, от чёрного горизонта тянутся к острову, будто намагниченные, дымообразные полосы мутноватого воздуха, поднимают на воде тревожную рябь, шелестят усиливающимся ветром, сворачиваются в спирали. И с каждым шагом Повелителя бурь их становится всё больше и больше.
....................................................
(1) (англ. barrister) — адвокат, представитель одной из адвокатских профессий в Великобритании, который имеет право выступать во всех судебных процессах; дает заключения по наиболее сложным юридическим вопросам и т.п.
====== Глава 14-1 ======
«Уплыву, далеко-далеко, от позора, от тех, кто меня любит, но не понимает, и никогда не поймёт! Вот самое ужасное: нет в жизни понимания! Поймите меня, люди, и я буду счастлив! — уже осознав, что ведёт себя совершенно не как взрослый мужчина, Магнус тем не менее с удовольствием продолжал самонакручивание. Иначе получалось, что он и правда... чего-то не того... — Уплыву и совершу что-нибудь героическое! Например... например... эх, ладно, совершу обязательно! Подвиг! Во имя любви!» — Он плакал и старательно грёб, очень старательно — рук уже почти не чувствовал, спина затекла, даже ноги устали.
Слёз внезапно стало слишком много. Они размазались по всему лицу, потекли на грудь, закапали с чёлки и с ушей. Магнус удивился: «Человек не может столько наплакать...» и немного очухался, глянул по сторонам — буря! Прямо над ним, нагнала, непонятно откуда взявшись, захватила и раскачивает лодочку, как ореховую скорлупку, топит ливнем, накрывает взбесившимися волнами. Ой...
Попасть в такую непогоду — совсем не похоже на подвиг. Его несло по волнам и захлестывало волнами, его роняло с волн и вскидывало на гребни, волны были слева, справа, сверху тоже были волны, мир превратился в гигантскую злобную волну, решившую вдоволь наиграться с юным магом, как с никчёмной щепкой! Ни одно даже самое простенькое заклинание не действовало, и спасательный жилет сейчас был бы гораздо полезнее волшебной палочки. Как напор стихии выдерживала хоть и не утлая, но чисто-так-побаловаться-лодчонка, которая и для коротких-то переходов не была заколдована, вообще не понятно. Но не тонула, даже пропитавшись водой, — и на том спасибо.
Мани, поднявшись в полный рост и с трудом балансируя, вдруг рассмеялся: “Вот утону, кретин, расстрою родителей, Герми, прабабушек и Инди с Драко... А пралюц? Короче, надо выплывать! Хорошо, что всю дурь смыло!” Магнус вообще-то был умным парнем — всё своё псевдо-любовное гормональное помешательство позабыл моментально и начал грести с чисто малфоевской жаждой жизни и удвоенной бодростью, отплевываясь от морской соли и упорно правя на остров Сына (так ему казалось), который был ближе всего. Инстинкт волшебника его не подвёл, а вот силы кончались...
К счастью, небо вдруг вздрогнуло, и по нему как в фильме ужасов прошла белая, словно дуга сварки, трещина. Раздался ужасающе громкий треск (у Мани даже кровь хлынула из ушей!), всё озарилось флуоресцентным мертвенным светом, но зато стало светло как днем — и контуры красного острова показались в миле левее.
Почти потерявшего сознание и полностью оглохшего морехода притянуло приливом прямо на песчаный берег той бухты, где, как внезапно вспомнилось, пятнадцать лет назад его друга чуть не принесли в жертву. Не зная о близком спасении, Магнус Амадей закатил глаза.
— Простите... — прохрипел он. И, судорожно глотнув в последний раз воздуха, расстался с жизнью...
Океан принял его обмякшее тело.
*
Но не тут-то было. Грубые мужские руки подхватили утопленника и рванули сквозь ледяную толщу воды наверх, к воздуху и к сумасшедшему белому свечению. В общем, на поверхность.
— В моей акватории топиться нельзя, дамочка! То есть, блядь, парнишка! — Голос дикаря был хриплым, но говорил он с легко узнаваемым техасским акцентом.
«Предсмертный бред», — решил Денюжка и очень пожалел себя: мокрая некрасивая смерть и ангел — мужлан какой-то!
*
После трансгрессии Магнуса и реплики Скорпиуса всё ещё распалённые скандалом взрослые застыли в нелепых позах, как жители Помпей, захваченные первыми ударами катастрофы — и так же быстро отмерли, стали беспорядочно метаться, выкрикивая заполошные предположения. А тут ещё заметно посвежело, тревожно дохнуло океаном, волны усилились, с каждой минутой всё сильнее и резче накатывая на берег, над тёмной поверхностью воды забились буруны рваной пены, океан застонал, как от боли.
— Ти-и-ихо! — перекрыл галдеж рык Снейпа. — Гарри, срочно приведи Индиану, где его носит? Неужели спит? Мышеволки — по берегу, искать следы Мани. Надеюсь, он не прыгнул в Мельбурн, по проторенной дорожке. — Северус выразительно переглянулся с Поттером. — Мы с Люциусом сотворим Поисковые и Сканирующие, для суши и воды. Грейнджер остаётся за главного на острове. Нарцисса и Андромеда попробуют применить Материнские чары. Связь через полчаса, в старой бухте. Думаю, что если...
И тут разверзся ад!
Сначала захлопали, будто гигантские птицы крыльями, палатки, накренились на едва выдерживающих натиск ветра тросах; полетели, кружась по воздуху, всякие предметы, одежда, клочья крыш бунгало, листья и ветки. Людей как невидимым грузом придавило к земле, потом потащило, устоять на ногах было очень трудно, все стали хвататься за руки, за стволы пальм, те наклонились чуть ли не до песка. Со стороны океана послышался рёв разъярённого зверя, и на пляж обрушился водяной вихрь. Все закричали, полыхнуло почти одновременно не меньше шести-семи магических молний — и под прикрытием коллективной защиты маги побежали к подножию холма, в укрытие.
Но не сделали они и полсотни шагов к спасению, как буря, ухнув напоследок, будто разъярённый исполинский филин, и порвав женщинам тонкие юбки, резко свернула в сторону. Её смерчеобразные рукава потянулись по берегу, в сторону острова Сына. Минута — и наступила тишина, почти мёртвая.
— Блядь! — выдохнул Драко.
— Совершенно верно! — немного визгливым голосом согласилась Нарцисса, обычно категорически не приемлевшая матерной речи ни в каких её вариантах.
— Боже, где дети? — озвучила Гермиона вопрос, тревоживший всех без исключения.
— Ой-ой-ой! Малым беда, го-о-оре! Распюшкивай бедный ребетёнок в повидлице о скалющи. Мы кидайся в морюку грозявкину — спасай утопнутых водицы, без малышков любимых кирдык хозяйчикам, — запричитал, подвывая, Хорси, как оказалось, неотступно следовавший за своими хозяевами (в отличие от малфоевских эльфов, попрятавшихся перед бурей).
Снейп отплевался от песка, протёр глаза, убрал с лица тяжёлые прилипшие волосы и, оглядев цепким взглядом весь магический коллектив на предмет, все ли целы-невредимы, скомандовал:
— Сначала ищем Инди! Срочно!
— А почему это, собственно, в условиях, когда... — начал закипать малфоевским гневом и хроническим нежеланием подчиняться Люциус, но, столкнувшись с восьмью решительными взглядами, вздохнул и согласно кивнул.
Короче, нашли Индиану не так уж и далеко от лагеря — он как в звуконепроницаемом скафандре своего страдания шагал вдоль берега. Буран обошёл его стороной, а вокруг себя Повелитель бурь не смотрел.
Приволокли растерявшегося Снейттера в разрушенный лагерь, попытались что-то рассказать.
Магнус оказался за пределами досягаемости родовых чар; как ни старались бледный как мел Люциус и сосредоточенная Гермиона, обнаружить мальчишку не получалась. Старшие женщины настаивали на применении чёрной магии. Снейп был хмур, Тедди и Скорпиус даже не переглядывались, как обычно.
— Что у вас-то случилось? Поругались? Где ты шлялся? — орал на сына Гарри, наверное, впервые в жизни. — Твой друг в беде, а ты сопли по камням размазываешь!
— А что было тут, за ужином? — проблеял Инди, ещё не придя в себя. Он никогда не видел отца в таком гневе. И выражения лиц всех остальных ему не очень-то нравились. — А Денюжка-то где?
Драко подскочил к крестнику и тряхнул за шкирку.
— В океане, остолоп! Или у Мерлина на куличиках! Что ты с погодой наделал?! Нет, не твои фокусы? Успокой херову бурю!
— Да что было-то? — Инди так ничего и не понял. Разыгрывают его, что ли? Он обернулся на океан — и только сейчас увидел смерчи, куполом сдвигающиеся в сторону соседних островов. Даже присвистнул от удивления.