А нашего найдёныша придётся оставить. За месяц или полгода решить проблему неприятия нечистокровных, существующую десятилетиями, если не веками, не удастся (даже не в приютах дело, их-то закрыть не сложно или подобрать хорошее руководство, персонал, а в том, кто и почему детей туда без надежды отправляет). Чистить это болото — жизни не хватит, а родители Индиане нужны уже сейчас, ещё вчера были нужны.
Да уж, заварилась детская кашка...
Северус отчётливо понимал, что не сможет отдать ребёнка в такое место, где ему будет плохо или где не обеспечат адекватного развития его удивительных способностей. Значит, придётся и этим заниматься самому. На Гарри, конечно, целиком можно положиться, но... Он любит Инди какой-то нерациональной любовью. Странно даже, вроде отцовского инстинкта не бывает. Как у него вышло с первого взгляда загореться этим найдёнышем? Ну да, жалко пацанёнка, принять участие в его судьбе, разумеется, стоит. Но почему сразу «сын»? Откуда это в Гарри? Разве что он компенсирует за счёт сироты все собственные детские комплексы? Хочет отработать программу, которую ему не позволили осуществить, с Инди отработать, вместе? Доказать всему миру, и самому себе, что каждый ребёнок достоин счастья и любви взрослых? Для Снейпа чувства Поттера были загадкой, но он понимал, что это не капризы, а что-то очень глубокое и сильное. Такое, что, если попытаться вырвать это из гарриной души или если он сам попытается это в себе убить — последствия могут быть на уровне истории с крестражем. Мда. Задачка с множеством неизвестных...
И ещё. Однополая семья. Это как-то всерьёз будоражило северусово спокойствие. Он, разумеется, считал свой брак с Гарри самым настоящим, супруга любил, понятия «очаг, семья, дом» полностью подходили к их совместному быту, однако... Однако снова бросать вызов обществу, приняв в их однополый союз ребёнка, мальчика... Да хоть и девочку — пойдёт волна. Ох, пойдёт! Пресса, сплетни — проходили много раз. Научились не обращать внимания на то, что этого внимания не стоит, научились легко ставить на место злопыхателей, научились спокойно жить. Но, тем не менее, косые взгляды за их спинами никуда не делись, и шёпоток, моментально стихающий в присутствии Гарри и Северуса, до сих пор шуршит по британским закоулкам, и будет шуршать. Втянуть в это маленького Индиану? Заранее обречь и его на участие в войне за толерантность, терпимость, за личное счастье и личную свободу? Выходит, что так. Оградить его от эксцессов и всяких скандалов Снейп и Поттер смогут, но и легко им их новая семейная жизнь не дастся — факт. Но иного выхода всё равно нет. В подвешенном состоянии ребёнок оставаться не может. С ним надо начинать заниматься, дать ему официальный статус и интегрировать в британское магическое сообщество, будь оно неладно! Но другого-то всё равно нет, на луну не улетишь.
То есть оставить Инди у себя Северус решил твёрдо и бесповоротно. Что ещё можно предпринять? Искать приюты в Европе? В Америке? Да Гарри с ума сойдёт в разлуке с малышом. В Нью-Йорк и даже в Париж каждую неделю не наездишься.
И ещё один важный пункт в разборе всей этой ситуации не давал покоя. Неужели Гарри не заслужил исполнения его очень сильного желания? Почему, если он хочет иметь полноценную семью, то это каприз и глупости? Если бы Поттер пожелал завести крапа или дракона, гиппогрифа, например? Почему это нельзя сравнивать? Снейп поворчал бы, попытался супруга отговорить, привёл бы кучу аргументов против, но в итоге, конечно же, согласился бы. Потому что можно и нужно радовать своего любимого, нужно иногда идти на поводу у его стремлений и потребностей. Так чем ситуация с ребёнком отличается от этого по сути? Ничем. Северусу будет сложно, когда в доме постоянно поселится мальчик? Да. Нравится ему эта идея? Нет. Придётся чем-то жертвовать ради чужого семени? Да. Стоят ли эти жертвы хорошего настроения и счастливых глаз Гарри? Нет! Нет и ещё раз нет! Улыбка и душевный покой Гарри перевесят любые жертвы Снейпа! Кроме того, Индиане нигде не будет так хорошо, как в их семье. Значит, решено — мальчик остаётся. Кстати, первым малышом в однополом браке от точно не будет, подумалось Северусу с совершенно неожиданной досадой и... грустью: вспомнился малфоевский триумвират, мышеволки и их вполне так признанный (прадедом Люцем, в том числе!) и даже очень популярный среди чистокровной магической общественности селебрити-бэби. Кстати, можно на эту тему посоветоваться с Тедди и Скорпи, хотя такая перспектива не особенно придавала их бывшему учителю уверенности...
Но объявить о своём изменившемся решении для Снейпа было нелегко, тут наличествовали и подводные камни. Что будет с их с Гарри отношениями? Да кой черт, он уже всё решил, всё сам видел и понял! Не обида или разочарование глодали его любимого мальчика, а... А что? Всё-таки отцовские чувства? Бред, откуда им взяться? Значит, и этот вопрос придётся решать, причём, как обычно, в процессе... И... Что ж так зубы-то болят, заразы! Ладно, пора с ними что-то делать, предпринять решительные меры и... не совсем светлую магию. Не хочется, ох, как не хочется, но откладывать дальше нельзя — боль мешает жить, размышлять, работать.
Вот и сейчас, присутствуя на завтраке в Хогвартсе, он не погружён, как обычно, в дела и проблемы школы, а рассуждает о личной жизни и о том, как бы посподручнее и, главное, незаметно применить один очень сильный, не особенно одобряемый Министерством ритуал (но и не запрещённый официально), чтобы ментально добраться до мерзкой старухи, заставляющей его, Северуса Снейпа, нешуточно страдать от боли, с которой (не будь того обмена, скреплённого клятвой) был бы в состоянии справиться любой начинающий целитель.
Дети во время еды вели себя привычно шумно, лишь несколько пар глаз посматривали на преподавательский стол, остальным оболтусам, похоже, было наплевать на правила этикета и присутствие директора. Что это, неуважение или, наоборот, проявление максимального доверия? Снейп никогда не задумывался над такими глупостями, а вот сейчас тема почему-то задела его. Он был доволен результатами своей службы (успехи учеников в школьных стенах и в самостоятельной взрослой жизни, психологический климат в школе — всё говорило о здоровой и прогрессивной атмосфере во вверенном ему главном британском учебном заведении, чем директор Снейп гордился), но вдруг засомневался, а достаточно ли авторитетен он для подрастающего поколения, не только ли на общественном уважении, местных байках-страшилках и строгости стоит его директорское кресло? Любят ли его ученики?.. Мерлин, что за бредовый вопрос! Вот ему уже мало уважения, любви малолетних лоботрясов захотелось? И любви Инди? Которому ничего не известно о прежних заслугах и репутации Северуса, который так тянется к Гарри, а с ним хоть и общается, но весьма своеобразно... «Или старость пришла, а вместе с ней маразм. Или надо срочно лечить зубы! Пусть даже, пойдя на применение кровавого обряда!” — раздражённо подумал Снейп и попытался взять себя в руки: директор, сидящий за столом с таким вот лицом (он представил, как... э... нетрадиционно выглядит растерянная задумчивость и напускная суровость на его лице), — не особенно вдохновляющее и дисциплинирующее учеников зрелище.
Но мысли уже невозвратно съехали с рациональных рельсов.
«Вот мои ученики, они счастливы?»
Северус был хмур, но это отметили только коллеги. И за столом преподавателей в это утро царила непривычная тишина. Только активная мисс Сония Орански, новый тренер по квиддичу, пыталась скрасить напряженную атмосферу, расхваливая сидящему рядом с ней Хагриду жаркое из сморчков, как средство повышения потенции.
«Что заботит детей кроме учебы и мелкого, я надеюсь, хулиганства, дружбы, спорта, развлечений? Как сложатся после школы их судьбы?.. Неужели так мало надо для того, чтобы ребенок был счастлив? Эти дети производят впечатление весьма довольных жизнью. А как на самом деле?
Семья? Нет, любящая семья? Этого достаточно? И как вообще надо детей любить? Потакать, баловать, в строгости держать? В роли директора я сумел найти золотую середину и соблюсти в своей деятельности интересы всех сторон образовательного процесса: школы, как исторического здания и как организации, детей, их родителей, учителей, Министерства и даже обитателей Запретного леса. А справлюсь ли с ролью... отца?
Помимо семьи — друзья? Они составляют счастье ребёнка? Ну, этих у Индианы будет вагон и маленькая тележка. Еще замучаемся метлой из дома всяких приятелей прогонять.
Магия? Тут сложно, надо бы сделать детальную экспертизу его дару. У нас на острове точно никто с такими способностями не сталкивался, или забыли уже... В любом случае, без ложной скромности можно утверждать, что я — один из немногих магов, которые в состоянии помочь ребёнку с выявлением всех аспектов и с приручением его природного дара... Ну вот! Опять мысли съехали на Инди!
Прав Гарри, безусловно прав: ребёнок наш, не важно как это произошло, но он попал именно к нам, не погиб, не оказался в чьих-то других руках, значит так и должно быть. Да и если быть объективным, то поттеровские крестники не особенно-то и мешали, даже помогали в каком-то смысле».
Зубы снова дали о себе знать горячей колючей пульсацией.
Хватит юлить! Решение принято, потому что единственно возможно.
Снейп поднялся с кресла:
— Продолжайте завтракать, господа. Младшие классы ввиду хорошей погоды могут сегодня погулять во дворах, занятия для них начнутся на час позже. Старостам — проконтролировать! А старшекурсникам предлагаю в двухдневный срок пофакультетно предоставить мне предложения по поводу проведения музыкального фестиваля, скажем, к Рождеству. — Северус сам не ожидал от себя таких распоряжений, но они показались единственно правильными. Он готов менять что-то существенное в своей жизни, в их жизни с Гарри, у него хватит сил, терпения и... желания на эти перемены, и почему бы не начать их в этих незыблемых древних стенах? Жизнь не стоит на месте, времена меняются, то, что вчера казалось главным, сегодня заметно сдвигается к концу списка приоритетов, прогресс — спутник мудрости и житейского опыта. А традиции и наши привычки... — вполне возможно создать новые и от них получать не меньшее удовлетворение, чем от прежних.
Когда Снейп уходил из Общего зала, за его спиной стояла тишина — Хогвартс был в шоке.
*
Домой он вернулся пораньше и в весьма расстроенных чувствах. Не было еще и пяти часов. Адамс как раз собиралась поднимать Инди после дневного сна.
— Эмма, что скажете о ребенке? Объективно.
— Чудный малыш... — замялась домработница.
— Объективней и более развернуто, если можно. — Северус присел рядом с ней в кресло. Толстушка отложила вязание. «И эта туда же, — без раздражения, а снова с неуклюжей ревностью, но больше с... умилением, подумал Снейп. — Делает что-то для малыша, вяжет ему нечто пушистое. Симпатично выходит, в полосочку».
— Он очень умный, мистер Снейп. Добрый...нет-нет, не морщитесь. Я разных деток повидала. У меня ведь шестеро племянников и своих двое, уже выросли давно.
— Ну и как? Я про Инди.
— Это какой-то... прямо добрый волшебник! За такие чистые души даже страшно становится. И послушный, ласковый.
— Этого только не хватало. Вырастет фиалкой трепетной. — Снейп склонил шею, слегка надавил на нее сзади рукой, дождался щелчка, отпустил. Зубная боль, ставшая почти невыносимой, и головная, пристроившаяся к ней незаметно, притупились. — Эмма, вы на сегодня свободны... хочу поработать дома и в тишине.
— Мне забрать мальчика на вечер к себе? — Адамс поднялась, потянулась, чтобы забрать вязание.
— Куда это? Вы что, так раньше делали, в смысле выносили его из дома? — Северус невольно повысил голос.
— Ну что вы сэр, нет, конечно, я думала, что вы его не любите совсем, что он вам не ко двору и постоянно мешает... — Миссис Адамс, смутившись, добавила невпопад: — Вот носочки крошке связала.
— Не мешает! Вы свободны, оплата сохранится за полное время, не волнуйтесь! — Снейп смягчился, видя, что в глазах женщины стоят слезы. — Я сам справлюсь. Спасибо и до завтра.
Когда экономка ушла, он еще немного посидел в гостиной и в странном настроении побрёл в детскую... то есть в выделенную индейцу одну из гостевых спален, только сейчас сообразив, что комната находится не в дальнем конце коридора второго этажа, а в бывшей гардеробной, прямо рядом с их с Гарри спальней.
«Приклеился, как рыба-прилипала, — подумал Снейп. — Сам себя в доме прописал, гаденыш мелкий, и пропи’сал. Добрый? Хм, посмотрим, но что хитрый — так это точно! Слизеринец на подходе».
Настроение не исправлялось — предстоял разговор с Поттером, снова зашевелилась зубная боль, в общем, всё было не так, как хотелось бы — просто, спокойно, размеренно и приятно — но Северус и не рассчитывал, что всё в жизни должно происходить исключительно по его желанию, просто не ожидал, что хлопоты на свою задницу приобретёт по вине ничейного ребёнка...
А у Поттера в офисе в это время был другой разговор.
*
Гермиона, обеспокоенная необъяснимой отчужденностью Гарри и Снейпа, прибывала в сомнениях.
— Дорогой, что у них происходит? — спросила она у мужа тоном, не терпящим игнорирования вопроса.
Драко Малфой, погруженный в документы по делу о наследстве «Мораллес против корпорации Онсонз», поднял голову:
— Да просто очередной эксперимент, сказали, что будут в среду, не волнуйся. Магнус здоров и временно ночует с ними в лабораторном крыле. А что?
— Боже, я не о детях, а о Гарри и Северусе! Они никого не принимают с тех пор, как вернулись. Гарри отвечает на письма очень сухо, точнее, односложно. Вечеринку не устроили, впечатлениями не поделились, даже колдо, как обычно, не показали. И сувениров Магнусу не привезли. Они поругались, это очевидно.
— Да, я заметил, ты права. — Драко откинулся на спинку кресла. И задумался. — Собирайся, милая, пора навестить Поттера прямо в его зельедельческом логове!
*
— Марина, добрый день, шеф на месте? — Неотразимый советник юстиции первого класса, держа под руку супругу в элегантной собольей мантии, чинно прошествовал мимо секретарши и ударом ноги открыл дверь кабинета владельца корпорации «Блю (индиго) бокс».
— Совсем совесть потерял, Потти?!
— Хорё!..
— О, команды не забыл, рефлексы в норме. — Малфой уселся в кресло для посетителей. — Видишь, — обратился он к жене, — жив-здоров, но, возможно, трудности не в физио...
— Гарри, ну разве так можно? — Миссис Малфой поспешно обошла массивный письменный стол и обняла привставшего ей навстречу Поттера. — Что-то случилось? Почему ты отдаляешься?
— Понимаешь... Здравствуй, Гермиона! Да ничего такого. — Тот натянуто ей улыбнулся.
— А мне, значит, здоровья от топ-зельевара не положено! Милая, обрати внимание на геройские уши... Ну просто ничего не меняется, аж приятно. — Драко, сидя, протянул другу руку. — Давай лапу, будь умницей.
Они обменялись рукопожатием, причем, Поттеру, конечно, пришлось согнуться и тянуться через широкий стол:
— А что не так с моими ушами? Давайте кофе попьем, вон там, на диване... располагайтесь, здорово, что вы зашли. Сейчас распоряжусь.
— Просто, когда ты врешь, у тебя уши по-разному краснеют, — сказала Гермиона, спуская с плеча шубку и усаживаясь за столик для гостей.
— Слушайте вы, Малфои! — Наконец-то искренне улыбнулся Гарри.
— Так что случилось? Месяц ни слуху, ни духу. — Ректор образцовой школы Броудвик слегка нахмурилась. — Северус здоров? Вы поссорились? Что-то дома или бизнес?
— Милая, милая, милая, — Драко подошёл к Поттеру и сложил перед его лицом руки, имитируя картинную рамку, — узнаёшь? Это наш Гарри, ты уверена, что он в состоянии ответить на такое огромное количество вопросов?
— Ребята, да всё нормально... Просто, блин... всё сложно... — промямлил Поттер.
Драко выразительно закивал: «Вот, что и требовалось доказать!»
В кабинет с серебряным подносом вплыла Марина Лоцци:
— Кофе.
Когда она удалилась, Гермиона неожиданно встала и направилась следом, небрежно отмахнувшись от мужчин:
— Носик припудрю.
Через пятнадцать минут, в течение которых Драко пытался самыми разнообразными хитрыми способами выудить из Гарри хоть какую-то вразумительную информацию про проблемы со Снейпом, но не продвинулся дальше «Хорёк, мы сами разберёмся!», она спокойно вернулась, грациозно опустилась на диван и ровным ласковым голосом спросила: