«Уизли — мои поздравления, Грейнджер — соболезнования. Может, ты, Поттер, ещё сможешь вразумить свою подружку?» Драко представил лицо Рона, который будет читать через плечо Поттера, и его настроение заметно улучшилось. Хотя, если этот идиот позволяет Уизли совать нос так далеко — то это уже не смешно... И опять — пусть! Пусть! Он будет ждать, но пусть мир хотя бы знает, чего именно он ждёт...
#Рон передал тебе привет и поджёг ваш штандарт в только что отремонтированном зале. Филч орал. Ты в Уилтшире не слышал? Свадьба после выпускных. Выпросить для тебя приглашение?#
Драко хотел ответить что-то вроде «а я думал пройти по твоему пригласительному, как спутница», но побоялся взрывать перегруженную славой, учёбой и подробностями личной жизни друзей башку мальчика-который-не-только-выжил-а-ещё-и-наподдал-тёмному-лорду. А вдруг не поймёт юмора и испугается до смерти? Тогда уж министерские от Малфоя-младшего точно не отвяжутся.
«А когда твоя свадьба с Джиневрой? Хочу подготовить достойный подарок». Драко повертел листочек и так и сяк, пририсовал два сердечка с «Д» и «Г», недвусмысленно сидящие друг на друге и дёргающие ножками, показал невидимому зрителю кулак у своей ширинки и добавил каллиграфическим почерком: «Какую резину предпочитает твоя невеста? У меня эксклюзивная коробка со сборной по квиддичу этого сезона, близнецы бы позавидовали...» Он осёкся... и стёр три последних слова. Удары ниже пояса тоже надо фильтровать...
#Джинни любит риск.# — Запыхавшаяся сова уронила на подоконник уже через несколько часов! Драко победно усмехнулся.
«А больше она ничего не любит? Или не в курсе вариантов?» — На это Поттер не ответил. Может, задумался? Или побежал проверять? Вот тут Драко, сам не ожидая от себя такого фортеля, сильно пожалел о наводке Поттеру на разнообразие любовных утех. Картинки сексуальных забав Гарри и Джинни так чётко всплывали перед глазами Драко и так удачно укладывались на диван в гриффиндорской гостиной, что он начал нервно ходить по своей комнате и искать, что бы разбить не слишком ценное и не особо древнее... Успокоился лишь под утро, когда призрак Гарри в его тревожном безотрадном сне оставил свою разомлевшую от оргазма подружку в покое и пошёл в холл слизеринцев искать Драко. Нашёл, наговорил кучу гадостей о тупых девчонках вообще и мисс Уизли в частности, признался Малфою на ушко, щекоча трёхдневной щетиной, что давно не кончал по-человечески, и бесстыдно завалил его на кровать, вовремя вынырнувшую из спальни Драко и подставившую торопящимся любовникам свои мягкие перины и подушки... Одна подушка, самая маленькая, пришлась так кстати, что они немножко поспорили и даже подрались из-за того, кому первому подсовывать её под бёдра, жребий в виде более длинного члена выпал Поттеру, и Драко с видимым удовольствием пообещал ему, что, как только закончит, так сразу же, без проволочек, позволит партнёру взять реванш. Во сне Драко, кажется, собирался сдержать данное слово. Проснувшись, он тоже не передумал...
Писем от Поттера не было. Не было, не было, не было! Драко с трудом заставлял себя зубрить экзаменационные билеты и выходить из дома. Эльфы шарахались от молодого хозяина и прятались при виде его по углам. Драко, намаявшись, однажды забрёл на псарню, зашёл в вольер к любимому отцовскому волкодаву, не бравшему пищу ни у кого, кроме мистера Малфоя и от этого неимоверно отощавшему и озлобленному, подсел к нему под горячее впалое брюхо и, гладя рукой по выпиравшим рёбрам под косматой шерстью, поведал заунывным голосом о своей сердечной печали и неразделённой любви. Волкодав решил, что по сравнению с этим человеческим щенком у него в жизни вообще нет никаких проблем, и пошёл к миске с куриной похлёбкой навёрстывать упущенное...
Гарри стал сниться ему каждую ночь, обычно уже под утро, он приходил всегда торопливо и шумно, весело орал что-то, чмокал Драко в щёку. Губ касался быстро и вскользь. Нервно, бренча идиотской пряжкой своего дешёвого выпендрёжного ремня, сбрасывал одежду с себя, медленно и эротично — с Драко... Они устраивались на мягком подлокотнике дивана, Драко удобнее упирался коленями в прохладную тёмно-бордовую кожу обивки, прилаживался неспешно и основательно, проверял, всё ли в порядке, готов ли Поттер, не пуст ли тюбик со смазкой, чтобы, уже начав, не отвлекаться на ерунду и — вбиваться, вбиваться, вбиваться, насаживать и вбиваться опять... без отдыха и перерывов, лишь иногда добавляя лубрикант прямо между поттеровских ягодиц... Во сне Драко хватало сил на несколько часов, и он просыпался довольный, неторопливо гладил себя по лицу, по плечам, груди, члену... Вспоминал, что... этот гад, которого он только что отжарил до визгов, не пишет... Ни строчки... Уже шестнадцать дней... И всё начиналось сначала: тупая боль в груди слева, скверное настроение, раздражение и хандра, подзатыльники эльфам и высокомерные колкости знакомым, напряжённые ищущие взгляды, кулак вечно сам собою опускающийся в пах... Стыд за свою слабость, за то что ждёт... Ждёт, не понятно чего...
Может, уже ну его — и не ждать?.. А как жить тогда?..
Заметив сову ещё в небе, Драко поспешно закрыл ставни: «Наверняка не ко мне! Мало ли адресатов вблизи мэнора? Те же слуги...» Птичьи когти заскользили по гладкой закалённой древесине, стараясь зацепиться и удержать крылатого почтальона на узком подоконнике, — Драко чуть не выдавил стекло, мешавшее открывать окно и впускать усталую сову...
#Тебя ждали на контрольные. Грейнджер предложили место в Министерстве. Рон составляет коммерческий план и втюхивает всем акции своего будущего холдинга. Я вложился. Не хочешь поучаствовать? Своим он обещает выгодные проценты.#
Драко запустил в сову блюдцем с фаршем, которое домовик расторопно выставил для её угощения... Проценты?! Он с трудом взял себя в руки. «Значит, хм, проценты? Доберусь до тебя, Поттер. Будут тебе проценты».
«С каких пор слизеринцы стали своими гриффиндорцам? Или без меня в Хогвартсе всё действительно так плохо? Рону намекни, что я соглашусь участвовать за треть, не меньше. Зачёты буду сдавать на каникулах. Все варианты попробовали с Джинни? Или выслать пособие с картинками?» Сова, с недовольным видом пытавшаяся подобрать кусочки сырого мяса с пола, возмущённо вскрикнула и зашипела, когда её, голодную и замученную, подтолкнули к окну. Драко следил за её неровным полётом до тех пор, пока тёмная точка не скрылась за кромкой леса.
#Что тебе сдалась Джинни?! Мы с ней кончаем по десять раз на дню! Завидуешь? В Уилтшире повывелись девочки? И мальчики?#
Драко почти физически ощутил взрыв раздражения и бешеное вожделение, выпавшие из конверта вместе с измусоленным обрывком пергамента. Поттер писал на чём попало, капал чернилами, процарапал листок. «По десять? — Драко ухмыльнулся. — И она тоже? Считаете и ставите зарубки на стойках балдахина? Почему не по сто? «Кончаем по сто раз на дню» — звучит выразительнее. Э, стоп! Да Поттер... ревнует?! К неизвестным девочкам... и мальчикам? Невероятно... Ах, Гарри, Гарри, может, я... и не зря жду? Сам не зная чего...»
И тут же, через пять минут после первого, — второе письмо! #Будешь в школе на каникулах? Останься до начала занятий. Нам надо Я хочу Я вернусь пораньше. И да, с наступающим Рождеством!# — Рисунок не то оленя, не то рогатого Санты удался Поттеру как нельзя лучше... Две совы расхаживали по столу: одна, нахохлившись, пыталась оторвать серебряную рыбку с крышки чернильного прибора, другая ухала и боком отступала в уголок. Профессиональная конкуренция. За ответ не подерутся?.. Драко понял, что написать этот ответ... не сможет...
Совы долго ждали, наелись от пуза, успели выспаться и почти подружиться. Улетели пустые, оглашая окрестности мэнора разочарованным клёкотом.
Одни в огромном обеденном зале, одни в коридорах и классах, одни в непривычно тихом тёмном Хогвартсе... Одни во всём мире... Сон Драко был наполнен скрипами, шорохами, сквозняками, многоголосым эхом, шёпотом с полотен на стенах, треском плавящихся свечей, руками Гарри на его плечах, спине, груди, губами Гарри на его шее, жёсткими угольными волосами, всё время попадающими в рот, которые так не хочется убирать со своего лица, от своих губ, которые так приторно пахнут дешёвым шампунем, наслаждением, болью... Ожиданием...
====== Часть 2-2 ======
Уже завтра к вечеру вернутся с рождественских каникул первые ученики, и Хогвартс перестанет скучать, стонать пустыми коридорами от тоски по детским голосам, грустно бряцать подвесками люстр в безлюдных гостиных факультетов, заунывно гудеть холодными дымоходами и плакать не завёрнутыми до конца кранами умывальников... Драко так и не дождался... Что ж, не судьба... Возможно, в другой раз — а, возможно, другого раза и не будет... Возможно, Поттер хотел, но не смог — а, возможно, просто передумал. Или, вообще, прикололся над Малфоем. Сейчас, например, клеит обои в отстраиваемой заново Норе и посмеивается с Роном над тем, как дёшево развёл слизеринского Хорька, охочего до знаменитых героев современности мужского пола. Или исполняет для Джиневры второй заход на бис, а о нём вспоминает только чтобы подхлестнуть опадающее копьё и предстать перед будущей женой во всей красе и неутомимости...
Поттер так спокойно и обыденно зашёл в его спальню, словно это была его, Гаррина, комната, а Малфой проходил мимо... Бесцеремонный гость плюхнулся на кровать и закинул ноги на покрывало, даже не сбросив ботинки. Драко поморщился и подумал, что на улице, вероятно, дождь — на стёганом атласе появились грязные мокрые пятна... Что?! Что он подумал?! Драко застыл там, где стоял. Он сумел не измениться в лице, не начать дрожать осенним листом, не бухнуться в обморок, не осесть на подгибающихся ногах, не вытаращиться на Гарри, будто на привидение, и даже не сделать ни шага ему навстречу... Он сумел. Всё это. И ещё остаться Малфоем: фыркнуть недовольно, брезгливо скривить губы, высокомерно вздёрнуть подбородок, поправить платинового оттенка чёлку, поднять с иронией бровь, посмотреть серыми холодными глазами мимо, сквозь, будто и нет его, очкастого гриффиндорца, нахально и подчёркнуто расслабленно развалившегося на постели Серебряного принца... «Сердце-сердце! Продержись ещё немного! Не губи! Не распадайся на куски под его выжидающим взглядом! Выжидающим, нервным... А теперь уже настырным, дразнящим... Испуганным и недоверчивым... Нет, снова упрямым, манящим, шалым...»
— Как праздники? — Поттер, играя роль хозяина кровати, потянулся всем телом, демонстрируя на публику, как умудрился устать во время каникул. Публика оценила: Драко стало жарко, потянуло в паху. Он подумал, что эти дурацкие маггловские джинсы не так уж плохо сидят на Поттере. Совсем даже не плохо. И джемпер тоже... Но если их снять, то уж точно будет гораздо лучше... — Я спрашиваю, Малфой, как ты встретил Рождество? — повысил голос Гарри.
Драко очнулся:
— Встретил, — ответил непривычно хрипло. Тишина в комнате резанула по ушам. Гарри пошевелил ногой и сам растерялся от громкого скрипа кроватных пружин. Пауза затянулась настолько, что, казалось, беззвучие вокруг них вот-вот взорвётся и накроет всё слизеринское крыло школы пеплом и обломками несбывшихся ожиданий и невысказанных желаний...
Поттер на постели медленно расправил плечи:
— Я надеюсь, ты знаешь, что надо делать? — И невозмутимо взглянул Драко в глаза. Невозмутимо? Может, обсудим это позже, на досуге?
Драко понимал, что должен что-то сказать. Ну, хоть что-то. Но его хватило только на вопрос во взгляде: «Ты уверен?» и на то, чтобы прогнать из этого взгляда привычную, рефлекторную, но именно сейчас смерти подобную надменность... Поттер чуть качнул головой: «Нет», — по крайней мере, честно и без унизительных игр в прожжённого сластолюбца, но с губ его сорвалось твёрдо, почти приказ:
— Да! Долго мне ждать?
Драко не мог оторвать от него взгляда:
— У меня есть хороший дымный виски. Не хочешь попробовать? Выдержка лет двадцать.
— Засунь его себе, знаешь куда? — Поттер поднялся на локте. — Мне уйти? Я не понял, Малфой. Это у виски или у тебя двадцатилетняя выдержка?
Всё так. Теперь Драко может сделать шаг вперёд, теперь у него есть силы... Теперь он снова Малфой...
«Поттер, ах, Поттер-Поттер! А... спишь ли ты вообще со своей рыжей подружкой? — Драко присел на край кровати и наклонился над Гарри, опёрся на свои руки, выставленные по обеим сторонам от его плеч, внимательно заглянул в лицо, напряжённое и почти испуганное. Красивое до головокружения. Внешность Гарри всегда была ему приятна, но сейчас... Драко понимал умом, что это наваждение, самовнушение, застоявшееся, слишком долго сдерживаемое желание заставляют его видеть в обычном парне, лежащем перед ним на его кровати? самого чарующего ангела, самого пленительного демона, самого прекрасного небесного жителя. Но сердце, его глупое расколотое сердце, оглушало и лишало здравомыслия напрочь: «Он унесёт тебя, закружит, заставит забыть обо всём на свете. И нет никого вокруг лучше, чем он...». Драко с трудом заставил себя перестать любоваться этим сокровищем-со-шрамом, вполне достойно маскирующим страх за трепетом нетерпения. — Нет, ну на твою, о-о-о, девственность я, конечно, и кната не поставлю, но «десять раз в день» или, вообще, «в день», или хотя бы «раз в неделю» — это... явное преувеличение! Хм, и наглое к тому же... Разве я не прав? — он положил ладонь Гарри на живот, тот напружинился так, что Драко не просто нащупал кубики пресса под тонким трикотажем его джемпера, а мог бы сейчас колоть на его торсе дрова для камина... — Пару раз вы с этой рыжей девчонкой, возможно, и были близки, — продолжал он размышления, внимательно разглядывая лицо Поттера и ощущая своим телом его всё нараставшую дрожь, — мужчиной ты себя почувствовал... А вот по-настоящему... желанным, тем, для кого всё можно, от кого ничего не прячут... Решили подождать до свадьбы? До первой брачной ночи? До простыней ручной вышивки?”
Драко почти физически почувствовал, как давно Гарри не кончал... так, как хотел бы... А, может, никогда? Ни разу в его восемнадцать?.. У Драко свело мышцы на животе, ногах. Он закусил губу, напряжённые руки тоже предательски заходили ходуном... Драко опустился на Гарри и...
Их губы встретились так, словно были знакомы сто лет, или нет, тысячу. И тысячу же провели в разлуке. Вожделение замерло и с пиететом нырнуло обратно в пах. Такому поцелую нельзя было мешать дурацкими желаниями членов... Когда губы их размыкались на миг — глаза перенимали эстафету незримой, но прочной спайки. Но сладостная жажда брала своё — и Гарри задышал часто, порывисто, заскользил руками по спине Драко. Поднял колено и прижал его к бедру Малфоя. Тот начал опускаться разгорячёнными губами от Гарриных губ ниже, вернулся назад, зарылся лицом ему в волосы, лизнул мочку уха, прикусил слегка, щекоча горячим взволнованным дыханием. Гарри закрыл глаза и, казалось, отключился. Его небезразличие к тому, куда и как целует Малфой, доказывали лишь руки, всё сильнее и сильнее прижимавшие того и медленно, но верно опускавшиеся за ремень его брюк...
Свитер Поттера был скомкан и затолкан между подушек, рубашка Малфоя, вывернутая через голову, отлетела за кровать... Исцеловав Гарри всю грудь, вдоволь намерившись с ним силой рук, Драко поспешно стащил с него джинсы вместе с бельём. С пряжкой его ремня Гарри возился-возился, да и бросил это занятие, нетерпеливо сжал член Драко через ткань и для верности ещё подтолкнул коленом. Драко сам легко сдёрнул ремень, но снять брюки не успел: ткнулся лицом Поттеру в пах, тот дёрнулся и испугано сдвинул его за плечи вниз, от себя. Драко разогнулся, покачал назидательно головой, улыбнулся уголками губ и развёл Поттеру руки в стороны, склонился к нему. По ставшим каменными мышцам понял, что Гарри на пределе и ему вряд ли будет достаточно простой мастурбации. Впрочем, Драко — тем более...
Он поцеловал в живот, провёл языком вокруг пупка, лизнул, спустился ниже — Поттер затаил дыхание... Драко отклонился назад, убрал волосы с лица, с видимым интересом посмотрел на член перед собой: да, надо разбираться, что к чему — иначе, толку не будет, а не доставить Гарри первый раз настоящее, ни на что не похожее удовольствие просто невозможно себе позволить... Поттер проследил за взглядом Малфоя и напрягся ещё больше, смутился, заёрзал. Но его член не мог не отреагировать на такое внимание и стал твёрдым всего лишь от лёгкого щелчка пальцами. Драко коснулся губами головки члена — по телу Гарри пробежала дрожь. Драко осторожно взял всю головку в рот — с Гарриных губ сорвался первый стон. Сразу громкий, несдержанный, удивлённым незнакомым голосом.