Он сказал:
— Я разрываю брачный договор. Можешь идти и поплакаться своему папочке.
А затем Старк сделал шаг и поднял на него руку. Не ударил, всего лишь залепил пощечину, но все же…
Она была такой силы, что Локи пошатнулся и грохнулся назад, на пол.
Это был первый раз в его жизни, когда кто-то посмел ударить его. И это было оскорбительно. Это было унизительно.
Все, кто был вокруг, просто стояли и пялились, и ему казалось, что ещё секунда, и они разразятся смехом.
Глаза увлажнились.
Одной лишь пощечиной, Старк поставил его на место и… Локи не был уверен, что может подняться, не разрыдавшись.
Это было очень больно, но не физически.
Старк уже отвернулся, вернулся к своему шкафчику, Локи все ещё сидел, ошарашенный и выбитый из колеи. Неожиданно перед ним оказалась сильная, мягкая ладонь.
Властный, глубокий голос сказал:
— Поднимайся.
Это был Тор и его запах, запах какао бобов, обволакивал. Подобно шоколадной пасте, что скрывает рытвины тоста, он медленно скрывал трещины в душе омеги.
Локи поднял голову, подал руку. Тор помог ему подняться, хмуро заглянул в глаза, а затем аккуратно взяв за подбородок, осмотрел скулу.
— Это не последняя пощёчина во всей твоей долгой жизни, детка. Соберись и выпрями спину. — он говорил, говорил, а затем омега ощутил всю весомость его слов. Он сделал вдох, прикрыл глаза на миг и сосредоточился на теплом касании чужих рук. Никто вокруг все ещё не смеялся. Все было не так плохо, как ему казалось. Тор сказал: — Мне с ним разобраться или ты сам?..
И это было именно то, что нужно. Он хотел этого уже несколько лет, и сейчас он мог, наконец, постоять за себя. Постоять так, чтобы это не выглядело, как банальное избиение.
Стянув с плеч рюкзак, Локи протянул его Тору, а затем медленно сделал вдох.
— Я сам. Подожди секунду.
Старк, будто действительно ожидая продолжения, все ещё стоял у шкафчика. Рядом с ним уже был какой-то миловидный, определённо незанятый омега.
Локи фыркнул. Теперь этому напыщенному засранцу хотя бы не придётся прятать свой блядо-характер.
Замерев у альфы за спиной, он осторожно постучал его по плечу.
— Слушай, Тони…
— Опять ты?! Тебе мало или…
Альфа только успел обернуться и оскалиться, как Локи вскинул руку и, схватив его за волосы, приложил лицом к дверце шкафчика. Затем ещё раз.
Старк позорно вскрикнул, дернулся, но омега довольно быстро поставил ему подножку, и тот кулем повалился на пол.
На самом деле Тони не был самым сильным альфой из всей старшей школы. Завоевывая омег, он скорее пользовался харизмой и природным обаянием.
А ещё он был почти что одного роста с Локи. Спасала его лишь скрытая в обуви небольшая платформа, но об этом естественно никто кроме Локи не знал.
Омега сделал шаг и, до того как его противник успел очухаться, поставил кроссовок ему на горло. Старк пораженно замер.
— Это тебе за то, что поднял на меня руку. — он надавил сильнее, и альфа закашлялся, скребя когтями по полу. Локи усмехнулся. — Можешь сказать родителям, что мы расстались из-за того, что ты трахал все, что попадало в поле зрения. И кстати… Это за то, что назвал «шлюхой».
Он сплюнул ему в лицо, а затем отошел. Без страха повернулся спиной.
Теперь, когда здесь был Тор, Локи знал, что Старк не осмелится напасть. Не осмелится даже слово сказать.
— Переигрываешь, детка. Не думал, что в тебе есть столько силы.
Тор подал ему рюкзак и посмотрел на него с восхищением. Омега лишь фыркнул, а затем притянул его ближе и прошептал на ухо:
— Сможешь поцеловать меня так, словно собираешься трахнуть прямо посреди коридора?..
Сильные, уверенные ладони легли на его зад; посмеиваясь Тор пробормотал:
— Ты такой засранец, детка…
И поцеловал его. Локи не знал, как это выглядит со стороны, но он отдался поцелую полностью. Зажмурился, судорожно вдыхал носом и раз за разом сплетался с языком Тора. Тот был несдержан, видимо, все ещё злился из-за выходки Старка, но поцелуй был настолько упоителен, что омеге не было до этого никакого дела. Он подался ближе, жарко притерся, чувствуя, как начинает медленно течь.
Вокруг все ещё стояла тишина, но в воздухе ожидаемо появлялось все больше и больше раскалённых омежьих запахов, и Локи впервые немного радовался, что чувствует их. Хоть где-то это оказалось полезным. Тор же вдруг тихо зарычал в поцелуй, похоже, тоже чувствуя запахи других альф.
И это было именно то, что нужно. Зависть.
Каждый, кто находился здесь должен был понимать, что даже сейчас Локи выше его. Выше всех их.
Даже с сережками в ушах. Даже с другим, не назначенным родителями альфой. Даже без тактичности и высокородных манер.
Он идеален. Он выше их всех. И это упоительно.
Отрываясь от него, Тор мягко чмокает чуть саднящие, тонкие губы, а затем приобнимает за острые плечи. Локи прячет за улыбкой победную усмешку.
— По-моему ты все же самую малость переборщил, детка…
Они идут по коридорам в сторону столовой. Тор все также обнимает его, и Локи, наконец, может расслабиться. Говорит:
— Он пускал свои слюни мне в рот полтора года, Тор. Я мог бы обойтись с ним и похуже, ты знаешь…
— Маленький воинственный омега… Раньше в тебе не было так много злости и, мм… Булатности.
— Ну, времена меняются. — Локи смеётся из-за выбранного альфой слова, приобнимает его за талию тоже и невольно осматривается, проходя в обеденный зал. Сегодня Тор обещал познакомить его с парой-тройкой своих хороших друзей, и он даже представить себе не может, как те могут выглядеть. — Тем более теперь у меня есть такой альфа, как ты… Я же должен соответствовать, как-никак.
Теперь посмеивается Тор. Качнув головой, он выводит их обоих на внутренний двор.
♦♦♦
В груди теплится счастье и ответная нежность. При каждом удобном случае Тор стремится взять его за руку, коснуться его плеча или бедра. Его близость не выражает желания/потребности/жажды, лишь нежность, да обожание. Оно тлеет в его глазах, оно разгорается в его груди.
Они находят нужный стол на небольшом пригорке в школьном дворе. Ветерок освежает, редкие облака изредка прячут за своими телами жаркое солнце. Альфа представляет ему своих друзей, — молчаливого Клинта, с проблемами с речевым аппаратом; Барнса, который никогда не выпускает телефона из рук, ведь без остановки переписывается со своим омегой-Стивом, который работает барменом и старше его на три года; тихого, но довольно разговорчивого и серьезного Огуна, а также близняшек-омег Пьетро и Ванда, — и они спокойно, чуть шутливо принимают Локи в дружную компанию. Он улыбается всего на один уголок, но знает, что пройдет немного времени и будет привычнее. Близнецы, одетые полностью одинаково и имеющие лишь разные прически — у Пьетро осветленные кончики, в то время как у Ванда то там, то тут мелькаю ярко-алые пряди, — закидывают его вопросами о Старке, о его, Локи, жизни, о его же любимых блюдах и цветах.
Локи сказал бы что успевает отбиваться, но нет. Он проигрывает по всем фронтам. Начинает чувствовать себя немного не в своей тарелке, но все же держится.
Пол обеденного перерыва спустя у него начинает урчать в животе, и Тор тут же поворачивается к нему, отрываясь от экрана прихваченного из дома ноутбука. Иногда это, конечно, пугает, но омега всего лишь качает головой: его альфа просто чувствует его слишком хорошо, и вряд ли этого действительно стоит бояться.
— Можем свалить уже сейчас, если хочешь?.. Во сколько прием у врача?.. — он сохраняет файл с документацией, сворачивает его и закрывает ноутбук. Сегодня прием у врача по поводу противозачаточных, и поэтому они собирались пообедать где-нибудь в центре. Но не успевает Локи и рта раскрыть, чтобы сказать назначенное время, как тут же встревает Пьетро:
— Твой омега беременнен?!.. Быстро же вы. — его глаза такие огромные и удивленные, что они с Тором синхронно теряют дар речи/теряются. Откликается Ванд:
— Быстро-быстро, ничего себе… Как собираетесь назвать малыша?..
Это кажется слишком уж дурацкой шуткой, но следом вскидываются Барнс и Огун. Клинт, будто бы зная, что все поняли все совершенно не так, уже тихо, невесомо посмеивается. Но лишь он один. Все остальные смотрят отчего-то слишком ошарашенно. То ли не понимают к чему такая поспешность, то ли уже порицают, то ли радуются…
Локи лишь поднимает на них глаза, а затем понимает, что его начинает трясти. Конкретно и довольно сильно. Но, конечно же, незаметно, конечно же, внутренне.
До того как все решают накинуться на него, чуть прибитого, ошарашенного и все еще окаменевшего, Тор неожиданно начинает низко, раздраженно рычать. Близнецы-омеги замирают и будто бы чуть уменьшаются, альфы напрягаются. Медленно опуская ладонь ему на бедро, Тор говорит:
— Прекратите это, ясно? Нет никакого ребенка. Расходимся. — щелкнув зубами, он поджимает губы и спокойно, неторопливо убирает ноутбук в рюкзак. Локи поднимается, подхватывает свой рюкзак и, накинув лямку на одно плечо, быстро идет в сторону парковки. Не прощается, не говорит больше ни слова.
Он не знает будет ли Тор говорить им что-нибудь, но его это и не особо волнует. Внутри все сжимается от всколыхнувшегося чувства собственной ничтожности: он же не хочет детей, он же из-за своего нежелания отброс общества. И неужели это так видно по одному лишь взгляду на него?.. Или не видно?.. Тогда почему все так накинулись на него?.. И эти омеги, зачем они начали так агрессивно расспрашивать его?..
Локи отказывается признавать, что попросту растерялся и…испугался. Локи быстрым, напряженным шагом идет в сторону парковки.
На какой-то жалкий миг ему хочется вернуться туда, в момент до появления в его жизни истинного альфы. Тогда все было проще. Точно проще. Ему не нужно было думать или сомневаться, не нужно было копаться в себе, не нужно было заморачиваться тем, как к нему относятся другие, как с ним разговаривают. Он просто ходит с прямой спиной и «искренней» улыбкой, он просто делал то, что должен был, и он…
Он злится. На глаза накатываются слезы. Они собираются в нижних веках, но все никак не хотят перелиться через край. Внутри расцветает желание остановиться и хорошенько зло топнуть. Топнуть так, чтобы пробить земную твердь к чертям собачьим.
Почему все просто не могут оставить его в покое. Почему обязательно навязываться, судачить, допрашивать… Да, он не хочет детей, потому что знает, что не сможет быть ответственным родителем, и разве это плохо?! Разве плохо, что он просто не хочет случайно вырастить еще одного прибитого жизнью омегу или может злого, жестокого альфу или бету?! Разве он не может иметь право на собственное мнение, собственную жизнь, собственные ценности?!
Он не успевает дойти до машины, ноги неожиданно заплетаются, перед глазами все такое водянистое и плывущее… Как много всего навалилось. Истинный альфа, разрыв брачного договора, новый образ, новая жизнь, еще и разговор с папой сегодня.
Он останавливается на бордюрчике, сразу за ним начинается парковка. Омега не знает куда идти, не видит куда идти. Сзади окликает какой-то альфа:
— Эй, все в порядке?..
В голосе участие, но Локи знает, что это подделка. Подстава. Вся школа уже успела услышать о его «шлюховатости» и «предательстве мужа». Этот альфа вряд ли глухой.
А значит он хочет воспользоваться. Все хотят воспользоваться. Всегда хотят воспользоваться.
Он сильный, но внутри такой трепетный. Он не разобьется, но сминаясь раз за разом, уже не сможет распрямиться и стать ровным.
Хочется найти того, кому можно было бы верить. Кто не предал бы, не использовал бы, не запер бы, лишая свободы и самой жизни. Лишая воздуха.
— Можешь проваливать. Он уже занят на несколько жизней вперед.
Локи прикрывает глаза и мелко усмехается. Больно, колко. По щекам, наконец, скатываются слезы. Сильная-сильная рука обнимает за талию, запах оглушает/обнимает/утягивает. Локи не открывает глаз, но делает шаг.
Тор рядом, Тор здесь, но можно ли доверять Тору?.. Насколько он надежен? Когда перестанет притворяться? Когда перестанет лгать, что он, Локи, ему нужен?
Он же всего лишь жалкий, постоянно ревущий омега, который строит из себя сильного и независимого. Он же всего лишь гнилой насквозь, пни сильнее, и в воздух поднимется стая трупных мошек.
— Не думай о них, детка. Они просто хотели подружиться и даже не думали обижать тебя. Сейчас может быть сложно, гормоны немного перестраиваются, меняют дозировки, так что плакать ты будешь часто, но не слишком долго. — его теплые пальцы ощущаются даже сквозь ткань одежды. Большой поглаживает, все остальные удерживаются рядом. Локи не отвечает, но ответа от него никто и не ждет. Тор чуть склоняется и шепчет: — Ты знаешь насколько ты восхитительный, детка?.. Такой храбрый, чтобы идти по дороге рядом со мной и даже не смотреть по сторонам… А если я тебя отпущу?.. Или не услежу за машинами?
— Ты…не отпустишь…
Он икает. Жмурится сильнее, чувствуя, как по щекам вместе со слезами разливается румянец. Тор фыркает, качает головой, целует в макушку. Бормочет:
— Никогда не отпущу.
Они идут до машины, и за это время Локи становится чуть легче. Он глубоко дышит, утирает глаза, поднимает голову выше. Он и сам знает, что сейчас немного нестабилен.
Но все же это правильно, все же все остается в порядке. Организм реагирует, организм регулируется, подстраивается под новое существование. Существование не одиночное, но рядом с истинным. Рядом с самым настоящим истинным альфой.
— Можем заехать сначала поесть, если хочешь… Ты так и не ответил мне во сколько прием, я…
— Я не хочу детей.
Они уже в машине. Вот-вот да и выедут с территории школы. Тор поджимает губы, Локи на него не смотрит, глядит в окно. Он готов к тому, что сейчас все развалится, готов к тому, что сейчас машина остановится, и его одним жестким движением выкинут на обочину. Это будет оскорбительно и унизительно, вся его жизнь закончится.
Папа скорее всего уже слышал, что он предал Старка, а значит дома ему устроят разнос. Сначала наругают, затем может и выпорят. После выгонят. Он станет темным пятном на чистой родословной, и церемониться с ним никто не будет.
Он, возможно, закончит школу, но… Куда пойдет после?.. Без денег, без опыта работы и даже…даже без сексуального опыта как такового. Из него ведь даже шлюхи нормальной не получится.
И все будут смеяться. Как будет смеяться Старк. Умрет просто со смеху.
Он сглатывает мат и утирает вновь влажные щеки. Тор все еще молчит, и это молчание убивает его омегу быстрее, чем что-либо.
Локи чувствует, как осыпается. Прямо здесь и прямо сейчас. Да-да, это все глупые гормоны, но от этого ему как бы не легче. А если он тоже глупый?.. Если он принял неправильное решение?.. Если он уже разрушил всю свою жи…
— Ладно.
Альфа выкручивает руль, неторопливо выезжает на дорогу и больше ничего не говорит. Почти тут же их встречает покрасневший светофор на перекрестке. Машина останавливается.
У омеги голос дрожит, как маленький, тонкий, почти просвечивающийся, листик на ветру. Он поворачивается, ошалело смотрит. Шепчет потрясенное:
— Л-ладно?
Тор поворачивается к нему, и выражение его лица, — не злое, доброе, — смягчается еще сильнее. Он протягивает руки, утирает его бледные щеки, а затем склоняет и целует его, Локи, в лоб. Спокойно говорит:
— Да, детка, ладно. У нас с тобой еще вся жизнь впереди, и когда ты будешь готов, если ты будешь готов, мы поговорим об этом. Не переживай. — светофор сменяет окраску, позади тут же разражается бибиканьем какое-то нетерпеливое авто, и альфа выпрямляется. Едет дальше. Локи так и сидит, пораженный, а затем слышит: — Так, что насчет еды?.. Знаю один ресторанчик с домашней кухней на другом конце города. Там и вкусно, и много, и нет говорливых официантов-омег.
Он на мгновение поворачивается, подмигивает ему, и Локи не может не улыбнуться. Все сомнения растворяются.
♦♦♦
Прием у врача проходит довольно удачно. Локи предоставляет электронные результаты ежегодных обследований и различных анализов, и почти что не задавая лишних вопросов приятный бета, с легкой сединой и мягким прищуром на левый глаз, тут же выписывает ему нужные препараты. Обещает, что побочных эффектов не будет, а также говорит, что излишняя эмоциональность скоро пройдет. Буквально сегодня-завтра.