========== Глава 1. “Боль”. ==========
Сколько я уже сижу здесь? Сутки, двое? Я совсем не помню. Время превратилось для меня в какую-то странную единицу: оно то движется с неумолимой скоростью, то замирает и тянется как резина. Я совсем его перестала ощущать. Наверное, это из-за того, что до недавних пор в моей жизни были вампиры. Потеряла чувство реальности. А может, из-за того, что эти самые вампиры бросили меня, уехали не попрощавшись? Я не знаю, в самом деле.
Я помню только, что сегодня выходной, да и то, не помню, а догадываюсь. Ведь я просидела уже очень долгое время, пару-тройку раз в комнату заглядывал Чарли, но при этом он не говорил ничего о пропусках школы и так далее. Значит, выходные еще не кончились.
Я еще раз тяжело вздохнула. Холодно. Подоконник был холодный, и сидеть на нем было уже практически больно, но я не уйду, мне так спокойнее, сидеть именно здесь и глядеть в окно. Раньше, пару месяцев назад, я все надеялась, что он придет, что дверь откроется и войдет Эдвард, мой ангел, небожитель. Я понимала, что это странно, что я сама виновата в своей боли, сама поставила Эдварда на пьедестал в своем сердце и не могу его оттуда снять, но толку от этого понимания не прибавилось. Страдания не стали меньше, кошмары не перестали сниться, Чарли не перестал беспокоиться. Все это не волновало меня. Лишь отголоски совести невзначай корили меня за мое безответственное и эгоистичное поведение: в конце концов, Чарли старался, как мог, делал для меня все возможное, а я – нет. Я не могла. Что-то сломалось внутри, и я словно разучилась.
Может, я просто не прикладывала душу? Кто знает? Да и какое мне вообще могло быть дело до уборки, готовки, уроков? Ну, есть ли разница, если моя жизнь уже все равно окончена? Так, дожитие.
Господи, я еще так молода, так долго мне еще осталось! Раньше при мысли о возрасте мне тоже становилось жутко, только по совсем другой причине. Я боялась стать старше Эдварда, боялась состариться, стать ему ненужной. Но стала таковой, несмотря на юность.
Нет, я вовсе не думаю, что Эдвард со мной играл. Я понимаю, он хотел спасти меня, мою душу, хотел, чтоб я жила обычной человеческой жизнью. Вот только меня спросить он забыл. Как много зла в мире случается от таких «благодетелей», которые, «ничтоже сумняшеся», вертят чужими жизнями, как хотят, во имя эфемерного «всеобщего блага»! И зачастую это не глупые вроде бы люди. Ну, когда уже до них дойдет, что всеобщего блага не бывает, оно невозможно: кто-то всегда должен мыть полы, кто-то - водить автобус, а кто-то – править, кто-то должен умирать, а кто-то рождаться! Все не могут быть одновременно живы, здоровы и счастливы. И это естественно, нормально. И самое поганое в том, что никто из благодетелей не спрашивает, а является ли его благо благом для других?
Я знаю, это глупо, сидеть на ледяном подоконнике и рассуждать о таких вещах, но я, как героиня мыльной оперы, мне сейчас кажется, что горе, обрушившееся на меня, сделало меня прожженным философом. Конечно, это не так, но поразмышлять все-таки тянет. Наверное, размышления – это удел несчастных людей. Так всегда – счастливым некогда, они торопятся к любимым, они спешат вернуться от дел в свое счастье, им некогда думать и страдать всякой фигней, потому что они счастливы, они живут и рады этому. Чего нельзя сказать про меня.
Но все это, конечно, лишь глупые размышления. Мне всего восемнадцать и я ничего не знаю о жизни, впрочем, как и столетний Эдвард с его глупыми заморочками и надуманными причинами для страданий. Наверное, он счастлив, ведь счастье, оно для каждого свое: родители, любимый муж, красивые дети, интересная работа. Каждый выбирает для себя то, что делает его довольным и полным жизни. А Эдвард выбирает страдания. Он – этакий романтический герой, охваченный бурей страстей и противоречий. Ему не нужно было счастье со мной, счастье в вечной жизни. Ему были нужны очередные страдания для своей души, и он нашел способ их получить. Ему нравится чувствовать себя отверженным, возвышенным через эти переживания, ему кажется, что так он становится чище, лучше, отрабатывает какой-то грех или несет тяжкий крест своего существования… Что-то в этом роде. А я долго размышляла об этом и вдруг вспомнила, что уныние – тоже грех, и самый сладкий для Эдварда. Если бы Эдвард верил, верил, как Карлайл, то позволил бы себе найти другое счастье, смог бы искупить свою вину иначе. Потому что главная цель жизни человека - радость, не смотря ни на что. И уж если Эдвард почитал себя сведущим, он должен был это знать.
Но, оставим, унынию предаюсь и я. Может, когда-то меня вытянет из этой трясины, но явно не сейчас. Сейчас мне даже нравится здесь оставаться. Мой внешний вид и выражение лица ясно дают понять, что в сочувствии и разговорам по душам я не нуждаюсь. Понимающие люди, и без того охваченные своими заботами, ко мне не лезут. И это хорошо. Просто замечательно.
Дверь с тихим скрипом отворилась, но я не обернулась на звук: не нужно быть экстрасенсом, чтобы догадаться, - это Чарли.
- Белла, дочка, может, перекусишь хоть разок, пожалуйста, ты давно ничего не ела, - как-то неуверенно проговорил отец.
Конечно, он и слова лишнего боится сказать, чтобы не убить меня окончательно. Вот это, понимаю, – любовь. Не то, что Эдвард.
Я должна жить ради Чарли, ради Рене. Я обязана. В конце концов, сколько еще в мире таких брошенных и потерянных, как я? Наверное, миллионы. Хватит разводить нюни, хватит, серьезно, пришла пора помочь родителям, они ведь так стараются ради меня. Я должна начать оживать. Конечно, это будет долго, это будет больно, и не раз мне захочется все бросить и умереть, но я смогу. Я ведь сильная девочка, самостоятельная, как всегда говорила мне мама. Наверное, она права. И она, и отец, верят в меня. Так чего еще мне не хватает для жизни?
«Эдварда», - шепчет сознание.
Но я говорю ему: «заткнись!», - и поднимаюсь, наконец, с подоконника, спускаюсь на кухню и наливаю полную кружку горячего чая. Хотя бы на время, но он меня согреет.
Родители не должны видеть, как мне больно и плохо. Они не должны страдать из-за меня, достаточно того, что страдаю я.
- Белла, - отвлекает меня Чарли, - мы с твоей мамой подумали, и решили, что так не может больше продолжаться, ты должна вернуться к матери.
- Что? – недоуменно спросила я.
Да нет, я прекрасно все расслышала, и все сразу поняла, просто пришла в ужас от одной только мысли, что мне придется покинуть это место.
- Белла, мне очень жаль с тобой расставаться, и я не хотел бы, но, если это единственный путь помочь тебе, то, пусть лучше так.
- Нет, нет, нет, только не это, папа, - умоляюще прошептала я.
Нет, действительно, только не это. Я так хочу остаться в Форксе, в этом маленьком захолустье, где мало людей и машин, где можно пересчитать по пальцам одной руки все магазины, где всего одна школа. Здесь легче, легче не видеть жизни за окном, потому что она ограниченная, застоявшаяся. Я не хочу уезжать к матери, в большой город, где жизнь бьет ключом, где все так солнечно и ярко. Я не выдержу этого сравнения со своей жизнью, с тем, что у меня внутри. Это слишком больно…
- Белла? – беспокоился отец.
- Прости, папа, я задумалась. Может, есть еще вариант? Чтоб не уезжать? Мне проще с тобой, мы очень похожи, - натянуто улыбаюсь, - а?
- Только один, - после некоторого молчания произносит Чарли, - если ты начнешь жить жизнью обычного подростка: ну, там, общение со сверстниками, походы в кино, платья, магазины, ты понимаешь?
- Да, папа, конечно! Обещаю, с этой минуты все будет, как у всех, ты прав, - выдаю широкую улыбку, и, судя по лицу Чарли, понимаю, что искренность изобразить не удалось.
Ну и ладно, научусь со временем.
С этого дня все и вправду было иначе. Я ходила гулять (в большинстве случаев в одиночестве, но Чарли думал, что я с подругами), иногда – действительно с Джессикой в магазин, с Анжелой в книжный или библиотеку. Я взялась за книги и учебу. Это оказалось отличным средством «отвлечься», не то, чтобы сильно помогало, но, хоть на время я могла не думать об Эдварде. Учителя начали хвалить меня, отношения с друзьями (скорее, знакомыми) нормализовались, Чарли и Рене стало казаться, что я оживаю. Я натужно улыбалась, смеялась до боли в щеках, расчесывала волосы, закалывала красивой заколкой, ела мороженное и некогда любимую пиццу, покупала модные джинсы в магазине - делала вид, что живу.
Никому вовсе не обязательно знать, что я умерла.
Комментарий к Глава 1. “Боль”.
========== Глава 2. “Италия”. ==========
Сегодня после школы я приехала на нашу с Эдвардом поляну. Да, мне все-таки удалось ее найти. Она была идеальна… И не только потому, что здесь росли красивые цветочки и пахло чем-то приятным, нет.
Именно она давала мне уверенность, что Эдвард действительно не показался, что он был в моей жизни. Хотя, оставался еще один вариант убедиться в собственной адекватности – я знала дорогу к дому Калленов. Я, было, сунулась туда, но там уже жили какие-то другие люди, наверное, Каллены сдают дом. Или вообще его продали. В самом деле, через сто лет, когда … если … они решат вернуться, найдут жильё новее и лучше. Возможно, им неприятны эти воспоминания, они хотят забыть Форкс и все, что произошло. Они хотят забыть меня.
Ах, как больно при мысли об этом, так больно, невыносимо. Какая ирония судьбы, они стремятся меня забыть, а я стремлюсь их запомнить. Безнадежность…
Я прошла куда-то поближе к центру поляны и села, с облегчением вздохнув и прикрыв глаза. Впервые за долгое время я ощутила себя вполне счастливой. Это было необычно и приятно. Но прошло. Я вовремя вспомнила, что я здесь одна, Эдварда нет со мной рядом, и он никогда ко мне не вернется. Неужели я и буду жить так всю жизнь? Вот так. Отучусь в ближайшем колледже, да плевать в каком именно, приеду обратно в Форкс, найду работу, любую. Или нет, лучше даже обойтись без колледжа. Ну, зачем он мне теперь? Устроюсь на работу сразу после школы. Вообще, я бы и на работу не ходила, но нужно же на что-то жить, и нужно создавать видимость, что я живу, что все хорошо. Да, это определенно нужно. Хотя, если бы меня закрыли в психушке, это было бы не так плохо. Сидела бы себе, размышляла, думала о Калленах. Но там я бы совсем перестала отличать явь от воображения и окончательно уверилась бы в том, что Эдвард мне показался. Нет, все это – не выход.
- Так-так, кто же тут у нас? - я подняла взгляд и увидела перед собой молодого парня, - небезызвестная Белла Свон.
Он знает меня, кто же он? Я медленно встала и оглянулась. Сзади меня стояла молодая девушка, блондинка, и парень, почти брюнет. Они были невероятно похожи между собой. Брат и сестра. Им обоим было примерно по пятнадцать, самое много – шестнадцать лет. Наверное, близнецы. Хотя, может и погодки, кто их там разберет?
Я вновь вернулась взглядом к тому парню, что отвлек меня от размышлений. На вид он выглядел немного старше, чем брат с сестрой. Я бы дала ему лет двадцать, но не больше. У него было мужественное красивое лицо, темные не слишком короткие волосы и яркие алые глаза.
Вампир. Они - вампиры.
Я чуть отшатнулась, но блондинка подошла ко мне и положила руку на мое плечо.
- Белла Свон, ты идешь с нами. Немедленно, - строго и уверенно произнесла она, хотя грубости в ее голосе не было.
- Что? К-кто вы? – пролепетала я, заикаясь.
Я говорила, что хочу умереть? Так вот, я ошибалась, сейчас мне стало страшно. Реально страшно оттого, что со мной могут сделать те, кто явно не придерживаются диеты.
- Мы Вольтури, - ответила блондинка с усмешкой на губах и нескрываемой гордостью в голосе.
Мое сердце остановилось. Вольтури, кровожадный королевский клан. Мне конец. Откуда они узнали обо мне? Неужели, что-то случилось с Калленами? О нет, их ведь казнят за нарушение закона! Если еще не казнили! И виной всему – я.
Я почувствовала, как тошнота подбирается к горлу. В глазах стало меркнуть…
- Судя по твоему виду, ты нас знаешь, - с ухмылкой произнес первый парень, - меня зовут Деметрий, а это – Алек и Джейн.
- Довольно разговоров, мы тратим время понапрасну, - отрезала блондинка, - идем, - она чуть подтолкнула меня в спину.
Я даже мысленно поблагодарила ее: блондинка рассчитала силу, ее толчок не свалил меня с ног, но вывел из ступора. Вот прелесть-то! Я думаю о такой ерунде!
Я автоматически наклонилась, взяла свою сумку и пошла за ними. Это потом, в самолете уже, я сообразила, что учебником физики я вряд ли отобьюсь от Вольтури, но, раз уж взяла, то взяла. Весь путь до Италии прошел в молчании. Для меня. Брат и сестра о чем-то редко переговаривались на грани вампирской слышимости. Я же мельком видела только, что их губы чуть движутся. Деметрий сидел напротив меня и с ленцой в глазах улыбался. Эта улыбка была какая-то нехорошая. Так обычно смотрят на кусок торта после диеты, предвкушая наслаждение.
Я передернулась.
Отдохнуть в самолете не вышло, хотя я и не рассчитывала. Серьезно, не просто же так меня везут в Италию, в резиденцию королевского клана. Может, мной будут шантажировать Калленов, Эдвард ведь говорил, что Аро не раз приглашал его и Элис в клан, а может, меня просто убьют. Я терялась в догадках. Хотя, если бы они просто хотели избавиться от меня как от свидетеля, то, скорее всего, убили бы сразу в Форксе. Или это традиция такая? А может, Аро, читающий мысли одним прикосновением, просто хочет как следует покопаться в моей голове и найти что-то на Калленов, чтобы был повод их уничтожить? Это плохо. Очень плохо. Жаль, но защитить Эдварда и его семью я не смогу, мне не тягаться с таким могущественным кланом. Мне не тягаться даже с самым слабым из них.
Я всего лишь человек. Эх, Эдвард, ну почему, почему же ты меня не обратил!
Сейчас все было бы иначе.
- Готовься, почти прилетели, - сказала мне Джейн и сразу же отвернулась. Понятно. На шаг ближе к смерти.
Еще полтора часа и я оказалась в солнечном городе, где все, казалось, дышало временем. Старинные здания, узкие средневековые улочки, толпы восторженных туристов. Мне не довелось насладиться этой красотой: все внутри переворачивалось от ужаса.
- Деметрий, - кивнула Джейн.
Они с Алеком быстро испарились, едва мы зашли в какой-то тупичок.
- Идем, - произнес парень, взяв меня за руку и потянув куда-то в сторону.
Замок поражал великолепием, обилием роскоши, лепнины, древних статуй и шикарных картин. Мне почудилось, что я оказалась в музее, вот только экскурсия закончится смертью.
Я тогда еще не знала, что касательно конкретно этого замка, так действительно бывает раз в неделю. В остальное время вампиры Вольтури охотятся сами – где угодно, но за границами города. Такое правило.
Наконец, мы пришли. Высокие двери открылись, и Деметрий провел меня в середину огромного зала. Около дальней стены, на возвышении, стояли три массивных трона. Три правителя… Я узнала их по картине, что видела в доме Калленов.
Один из них, высокий красивый брюнет, встал и приглашающее распахнул руки.
- Белла Свон, наша прекрасная гостья! Как же я рад видеть тебя! – удушливо произнес Аро. Театральность, явно, была в стиле правителя.
Деметрий молча подвел меня к мужчине, поклонился и отошел в сторону, где уже стояли Алек и Джейн.
- Дорогая, ты так юна и мила, позволь пожать твою руку.
Да, Эдвард говорил об этом. Сейчас, Аро узнает обо мне все, догадается даже о том, что я скрывала от самой себя, с его-то жизненным опытом.
Я неуверенно сделала шаг и протянула руку. Аро быстро, но довольно аккуратно взял мою ладонь и прикрыл глаза. Наверное, когда он читал мысли, он видел что-то вроде ускоренной видеозаписи, ведь так удобнее, понятнее, чем просто слышать глупый быстрый набор фраз, не ясно толком, кому и кем предназначающийся. Хотя, что я могу знать об этом? Вампирские дары – это всегда что-то невероятное…
Правитель открыл глаза и посмотрел на меня с какой-то жуткой смесью разочарования и восхищения во взгляде.
- Феноменально, так я и думал, - прошептал он и нехотя отпустил мою руку, - Джейн, - довольно сурово приказал он.
- Господин, - кивнула девушка и с нежной улыбкой посмотрела на меня.
О нет, я знаю, что это означает. Я приготовилась к жуткой боли, хотя к такому, должно быть, вообще нельзя быть готовой.
- Боль, - с явным удовольствием в голосе сказала она.
Секунды шли, но боль так и не наступила. Улыбка медленно сползала с лица блондинки, зато у Аро, наоборот, появлялась. Я выдохнула. Что-то пошло не так, но это явно мне на пользу.