К тому же, с исчезновением моих щёк и бочков, друзья и даже учителя разглядели во мне уже взрослого мальчишку.
«Он так вырос», — я часто слышал это от бабушки с дедушкой.
— Так, мне теперь придется ездить с тобой на соревнования, — Мэлл привалился рядом, пихаясь ногами.
— А то. Я еще и кричалки сочинить заставлю.
— Я тебе не девочка из группы поддержки.
Мы засмеялись.
— Жди, когда я получу черный пояс, — моей уверенности не было предела.
— Да ты сначала хоть на белый сдай.
***
— Касс, надо поговорить, — тренер выглядел уставшим.
Я поднялся с мата, чтобы подойти к мужчине.
— Что-то случилось?
— Видишь ли, — начал тренер, потирая переносицу, — твой завтрашний соперник, он приболел. Поэтому его пришлось заменить.
— Оу, — меня это немного удивило, если честно, — я понимаю.
— Нет-нет, дело в том, что заменивший его парень слегка… выходит за рамки твоей весовой категории.
— Что?
— Да, так уж вышло. Это был самый оптимальный вариант…
— На сколько выходит за рамки?
Тренер на секунду замолк, словно обдумывая мой вопрос. Это напрягало еще сильнее.
— На двадцать килограмм.
— На сколько?! Тренер, это слишком много!
— Касс, погоди, успокойся.
— Но Вы ведь знаете, сколько я шел за эти кю*, сколько усилий мне это стоило.
— Конечно, я знаю, — мужчина схватил меня за плечи и посмотрел в глаза, — но, послушай, ты ведь знаешь свою цель? Значит, тебе ничего не помешает. До этого ни разу не помешало.
— Но это же двадцать килограмм! Даже не десять.
— Всё! — рявкнул вдруг тренер, отступая. — Или выходишь завтра, или ты в пролете. Тебе решать.
Мои глаза бешено бегали из стороны в сторону. Не такие новости я хотел услышать накануне самых важных соревнований в моей жизни. Второй кю, за которым я гнался все пять лет занятий, теперь готов был ускользнуть у меня из-под носа. И все из-за этого парнишки, который не мог потерпеть денечек, чтобы не завалиться с температурой. Или чем там еще.
В отличие от всей нашей команды, на меня изначально насели сильнее остальных. Из-за моей врожденной «не тягучести» мне приходилось оставаться после занятий, чтобы выполнить комплексы по растяжке. Тренер заставлял меня наматывать на один-два круга по стадиону больше, прыгать на скакалке на сотню-две прыжков больше, на 50-100 метров проплывать дальше. Соревнования всегда были адским испытанием, потому что моя техника обязательно привлекала чье-нибудь внимание (и, поверьте, это внимание не сопровождалось положительной оценкой).
Но я так хотел получить новый пояс, что вечно приходил домой в синяках, а на выходных гонял себя по беговой дорожке. Мне очень хотелось подняться по лестнице еще выше, попробовать перепрыгнуть пару ступенек.
Конечно, в сложившейся ситуации от меня уже ничего не зависело, поэтому я просто закончил занятие и отправился домой, где никому не рассказал о случившемся.
В день соревнований я поставил все на удачу и пообещал себе выложить на полную.
— Смотри-ка, кто сегодня пришел на тебя поглазеть, — шепнул отец, указывая на зрителей.
В толпе я разглядел рыжую макушку. Это была Эмми — моя одноклассница, которая привела с собой четырех подружек. Как и сказал папа, чтобы «поглазеть». Не то чтобы я был против, но они выбрали не самое лучшее время, если честно.
Конечно, тогда я вылетел с ринга, несмотря на то, что продержался там какое-то время. Мой соперник оказался выше на голову и шире в плечах, поэтому я попытался взять его ловкостью, но на одном моем извороте он просто использовал захват и, вывихнув мне лодыжку, хорошенько приложил об пол. Да еще и сверху уселся. Это был провал, однозначно. Мой синий пояс попрощался со мной еще на год.
***
— Эй, Касс, не хочешь сходить в кино завтра вечером? — Мелани возникла из-за угла школы совершенно внезапно, Мэлл даже прервал свой рассказ.
— Серьезно? — я старался не выглядеть придурком, но получалось, видимо, с трудом.
— Конечно. Ты подумай и напиши мне, если что, окей?
Я даже ответить не успел, как она уже скрылась за тем же углом, из-за которого минуту назад выскочила.
— Если ты хочешь спросить, выглядел ли ты как придурок, то мой ответ «да», — Мэлл двинулся вперед, явно пытаясь сделать вид, что не знает меня.
— Что вообще сейчас было?
— Мелани пригласила тебя в кино. И ты должен был согласиться.
— Ты же знаешь, что мне не до этого сейчас.
— Я-то знаю, — с умным видом пропел младший, поворачиваясь в мою сторону, — но, на минуточку, пригласил тебя не я. Поэтому осведоми ее.
Мы быстренько добрались до моего зала, где я попросил Мэлвина подождать меня.
— Тренер! — заметив тренера, я подбежал и сделал поклон.
— Касс, ты рано сегодня.
— Я поговорить пришел.
— Все-таки решил уйти? — мужчина вздохнул, приглашая жестом зайти в его кабинет.
— Я подал документы в Гонконгский университет. Поэтому да, решил уйти.
— Ты ведь понимаешь, что в таком случае не сможешь получить первый дан**?
— Понимаю, — я не хотел уходить, но теперь у меня не было выбора.
— Знаешь, я догадывался, что однажды мы придем к этому разговору. Но как ученик, ты мне очень дорог. Я слишком сильно привязался к тебе и твоему упорству.
Тренер помедлил, удобнее устраиваясь в кресле, после чего продолжил:
— Твоя мама рассказала мне, куда ты подал документы, поэтому я раскопал все свои связи. В Гонконге у меня еще со студенческих лет остался хороший приятель, учитель Ли. Я ему про тебя рассказывал несколько раз. Вот он и согласился принять тебя в команду, когда поступишь. Если захочешь, конечно.
— Тренер, Вы серьезно? — моему удивлению не было границ.
— Абсолютно. Я бы не хотел, чтобы ты забросил дзюдо так скоро. Даже если и потеряешь годик, но до первого дана доберешься.
Я не мог точно сказать, что чувствовал в тот момент. Сколько бы тренер ни кричал на меня, сколько бы ни гонял до изнеможения, сколько бы ни делал выговоров, он всегда заботился обо мне. Узнав о моей ситуации в семье, он, ни слова не сказав, просто начал проявлять ко мне какое-то особенное внимание.
Вот и теперь, когда спустя столько лет я собирался уходить насовсем, он позвонил маме, чтобы поинтересоваться, куда я подал документы, поднял связи ради меня, ради моей цели. Тренер видел, как я поднимался по своей лестнице.
Стоит ли говорить о том, как я был ему благодарен? Как не хотел расставаться? Однажды даже не смог сдержать слез, когда в очередной раз обнял мужчину перед отъездом. Он сказал мне прекратить быть размазней.
***
«Ты должен ей уступить, Касс», — крутилось у меня в голове еще со вчерашнего дня. Учитель Ли не церемонился со мной, сразу поставив перед фактом, что девочка должна победить, чтобы выйти в финал. И почему никого не смущало, что я тоже подходил к финалу? И шел к нему почти десять лет, лил кровь, слезы и пот литрами, пережил вывих лодыжки, миллион ушибов и миллиард безобразных синяков.
А сейчас мне нужно было просто поддаться, чтобы пропустить в финал девчонку, которая, видите ли, идет на КМС? Да черта с два! Я слышал ее историю, в которой мелькали только больная бабушка, да отсутствие возможности выбраться из несчастной жизни.
— Надеюсь на тебя, — сказал перед началом соревнований учитель Ли, снисходительно глянув на меня.
— Я тоже на себя надеюсь.
Девчонка была пониже меня, плотная, но юркая, отчего мне все время приходилось следить за ее резкими выпадами. Мы были в одной весовой категории, потому что она легко завалила меня на лопатки. Ее приемы были отточены до безупречного состояния. Но наши техники все равно отличались. И мне вовсе не хотелось поддаваться ей.
В итоге, когда мои силы уже начали заканчиваться, а она все еще прыгала как егоза по арене, я подмял ее под себя с захватом ноги. Но, видимо, слегка не рассчитал (или забыл, что это девчонка), и нога глухо хрустнула, выгибаясь под неестественным углом.
Я думал, что оглохну, потому что девочка завопила как резанная. Победу, конечно, присвоили мне, но это как-то не вызвало восторга.
— Клянусь, я не собирался ей ничего ломать, — я сложил руки в молитвенном жесте, стоя перед учителем.
— Что ж, это дзюдо, здесь и не такое бывает, — мужчина протянул мне руку, сохраняя серьезное выражение лица, — мои поздравления с победой. До финала недалеко, поэтому тебе стоит заниматься усерднее.
После рукопожатия, учитель развернулся и ушел. Он явно хотел наорать на меня или вышвырнуть из команды, но почему-то не сделал этого.
— Так ты реально сломал ей ногу? — Холли не сводила с меня глаз.
— Я же говорю, это случайно вышло, — после соревнований я был разбит, но подруга, узнав о моей победе, притащилась с холодным пивом и пиццей, чтоб «отпраздновать». Даже не успел позвонить Мэллу.
— Ну да, ты случайно лишил бедняжку разряда. Бывает.
— Засунь себе свой сарказм в одно место, Холз. Я извинился перед ней.
— Как жаль, что от твоих извинений перелом не срастется и КМС не упадет с небес.
Холли явно наслаждалась своими словами и моим состоянием, но я все равно не чувствовал в ее фразах злобы или попыток поиграть на моих нервах. Она пыталась раззадорить меня, чтобы я не опускал рук. Это был несколько странный способ, но на меня, как ни странно, действовало прекрасно.
Телефон зажужжал, отвлекая меня от ужина. Я поднял трубку:
— Добрый вечер, учитель.
— Касс, прости, что так поздно беспокою, — голос учителя Ли не менялся с того случая с ногой, поэтому сейчас я тоже не удивился привычной уже интонации, — мне только что пришло сообщение о замене, и я сразу позвонил тебе.
Я отложил ложку и прочистил горло:
— Неужто опять кто-то заболел или отравился прямо перед соревнованиями?
— Нет. В этот раз заменят тебя.
— Что, простите?
— Комитет принял решение о замене твоей кандидатуры, — все тот же ровный тон.
— Но с чего вдруг? — я старался изо всех сил, чтоб не сорваться на крик. Сердце бешено стучало где-то в районе горла.
— Видимо, члены комиссии посчитали, что тебе пока рано бороться за…
— Это из-за той девчонки, верно?
— Касс…
— Из-за нее?!
Учитель замолчал, не желая открывать мне правду. Я сжал руку в кулак и напрягся всем телом.
— Да, это из-за нее, — мужчина ответил спокойно, как и всегда.
— Это нечестно, — я почувствовал, как глаза начали наполняться слезами. Плакать было для меня в новинку.
— Я сразу сказал тебе сдаться. Тебя не смутило, что она добралась до КМС за пять лет? Кое-кто имел на нее виды, а ты со своей туполобостью испортил всю малину, — учитель впервые так разговаривал со мной. Он словно отчитать меня пытался, как нашкодившего щенка. — Если бы ты поддался, потерял бы год. А теперь не факт, что они вообще выпустят тебя на арену.
— Я понял, — слезы так и не покинули моих глаз, от обиды всосавшись обратно.
Больше я ничего не сказал, выслушав несколько наставлений напоследок, и отключился. Вот вам и несчастная девочка.
На следующий день я пришел в зал за вещами и необходимыми документами. Учитель Ли молча наблюдал, как я расписывался в предоставленных мне бумажках и выгребал свое барахло из шкафчика. В его глазах, скрытых очками, не читалось, в принципе, ничего особенного. Он смотрел на меня с присущим ему спокойствием и толикой сочувствия.
— Ты уверен? — спросил он у самого выхода.
— Спасибо, что взяли в команду, учитель. Это были хорошие два года, — я тепло улыбнулся и, сделав поклон, вышел на улицу, поправляя сумку. Учитель после этого не связался со мной ни разу.
— И я ушел, — нужно было перевести дыхание.
— У меня дежавю, — прошептал Мэлл в трубку.
— Нет, теперь точно.
Парень явно был в шоке от моей истории, потому что-то и дело вздыхал и охал, пока я посвящал его во все недавно случившееся. Только через день после ухода я смог собраться с мыслями и позвонить ему.
— И что дальше? Ты ведь почти дошел до конца, Касс, — он снова вздохнул.
— Ничего. Слишком много стараний ради такой вот «награды». Я многому научился за эти десять лет, поэтому какая-то ленточка теперь значения не имеет.
— Ты и без нее меня защитить можешь, — Мэлл улыбнулся на том конце провода.
— Я и без нее тебя защитить могу, — повторил я, усаживаясь на лестницу перед дверью подъезда. На верхнюю ступеньку. — Мэлл, помнишь лестницу, о которой я в детстве говорил тебе?
— Конечно.
— Я на верхней ступеньке.
— Образно?
— Буквально.
========== Её песня ==========
Солнце назойливо пыталось протиснуться сквозь неплотно закрытые жалюзи, чтобы хоть как-то осветить небольшое помещение, заваленное всяким хламом. Миллионы пылинок купались в тонких лучиках света, а потом снова исчезали в тени. Старенькое радио, оставленное здесь, пожалуй, еще с прошлого века, тихонько шипело, старалось по возможности поймать какую-нибудь частоту и выплюнуть хотя бы отрывки песен.
Мэлл пытался сосредоточиться на работе, подбирая нужные критерии оценки для выданного ему метода тестирования. Но шуршание из радио заполняло уши до краев, забиваясь и в мозги заодно.
— Может, сделаем потише? — ненавязчиво спросил парень у своего напарника, который увлеченно копался в бумажках.
— Без проблем, — тот протянул руку и щелкнул выключатель приемника. В комнате воцарилась тишина.
— Сейчас поищу чего-нибудь без шипения, — парень улыбнулся, доставая из кармана смартфон. Этот товарищ был похож на хиппи, вечно обкуренного. Но ему всегда удавалось сосредоточиться на работе и выполнить ее безупречно, что совсем не вязалось с его образом. Вот Мэлл и подумал, вдруг хоть музыка соответствует внешности — какие-нибудь инди-кантри-мотивы и все в таком духе. Но даже тут промах.
Через пару минут заиграла обычная музыка, какая-то попса. И теперь это точно можно было назвать музыкой, а не попыткой извергания из себя случайных звуков.
— Спасибо.
— Обращайся.
Парни переглянулись и снова принялись за работу. Оставалось еще немного до окончания рабочей смены, но бумажный завал никак не уменьшался, намекая на то, что придется провести здесь еще парочку скучных пыльных дней.
И даже с таким раскладом все было неплохо, пока очередная песня не сменилась новой, словно пушечным выстрелом ударяя по ушам Мэлла.
— Это же…
— Scorpions, чувак, — парень напротив расплылся в довольной улыбке, откидываясь на спинку старого кресла.
Мэлвин не ответил, только отворачиваясь к монитору компьютера.
Музыка словно клеем приклеивалась к воспоминаниям и впечатывалась в голову парня, не желая отлипать в такой неподходящий момент. Каждая новая строчка крюками цеплялась за кожу, не давая убежать. Ясным образом перед глазами вспыхивали картинки, обрывки моментов, которые длились всего несколько секунд.
Вот Мэлвин с родителями клеил обои в прихожей и случайно разлил ведро с клеем, отчего мама начала смеяться.
Потом он увидел большой кабинет с разложенными повсюду выкройками и снова маму, танцующую вместе с мальчиком среди недоделанной работы.
Семейный ужин с безумно вкусной домашней едой и всегда один вопрос: «Добавку будешь?», а после — очередная мягкая улыбка.
— Чувак, ты в порядке? — напарник чуть наклонился вперед, глядя на замеревшего Мэлла.
— А, да, прости, задумался, — парень отмахнулся и попытался вернуться к работе.
— Это твоя любимая песня?
— Любимая? Ну да, наверно. Она очень нравилась моей маме, — Мэлвин старался не поднимать головы, но большая соленая капля все равно упала на бумагу и расплылась кляксой.
— Оу, прости, не знал, — паренек явно был в замешательстве и не знал, стоит ли переключить песню.
— Все в порядке, не обращай внимания.
Через несколько секунд мелодия сменилась, словно убирая крюки и отпуская. Мэлл встряхнулся и быстро размял шею, после чего снова принялся за бумаги, надеясь на скорейшее возвращение домой.