Андерс выпрямился, раздражённо сбросил с шеи руку Фенриса и пристально глянул на Карвера:
— Он передавал мне твои слова. Ты… убедился?
«Создатель, — отчаянно воззвал Карвер, — да провалиться мне, что ли, сквозь плиты!..».
— Видел, — выдавил он из себя. — Правда, извини, хорошо?
И тихо выдохнул, когда Андерс слабо и невесело улыбнулся:
— Уже. Давно. После первого же твоего письма. К делу, Карвер. Это ведь не просто слухи, так?
В его голос прорвалась паника.
На душе у Карвера скребло. Голову припекло, и она начинала болеть.
«Здесь любой слух правдив хотя бы частично», — застучало в ушах.
— Это Казематы, — Карвер шагнул к лестнице, ведущей во внутренние помещения. — Здесь нет «просто» слухов.
И ушёл. А что оставалось-то.
Андерс как лицо заинтересованное, скорее всего, к Гаррету побежит прямо сейчас. Фенрис как лицо осторожное сделает так, чтобы этот марш-бросок в исполнении серостражеского отступника выглядел наиболее безопасно для такой ситуации.
Оставалось ждать.
И придумать способ, как быстро и незаметно оповестить братца и его людей, что Алрик свалил за ворота, и его можно брать тёпленьким.
Кажется, в Казематах он научился не только взнуздывать свою магию, но и плести какие-никакие интриги.
И это не пугало и не вызывало отвращения.
Напротив: в ноющие виски билась мысль: «Это может оказаться полезным».
И, кстати, тот же Орсино сам наверняка подобных интриг сплёл не одну и не десять.
Он одобрит.
Карвер улыбнулся нагретому на солнце камню и вошёл в узкий коридор между спальнями магов.
***
— Они не дают мне даже письмо маме написать, — девушка всхлипывала тихо, а Карвер, в недобрый час решивший проверить коридоры и попавшийся на пути одной из молодых магесс, Элле, обнимал её за плечи и глупо думал, чем потом выводить пятна соли с мантии. — Запирают, и всё! Я тут выросла, я не хочу бегать, но письма… Сер Алрик меня сегодня опять поймал, пока я его писала, выдернул и на клочки сразу, даже не прочёл…
Карвер ощутил глухую тоску и какую-то пресную, будто бы старую ненависть. Хотя Алрика он ненавидел сравнительно недолго.
— Ну и сволочь, — тихо уронил он. Девчонка вытерла слёзы рукавом:
— И… и даже хуже.
Карвер мысленно выругался. Смысл этого «хуже» уже был ему кристально ясен.
Ну как, как можно добиться хоть какого-то адекватного взаимодействия, пока в Ордене есть такие, как Алрик, и пока для многих магов встреча с храмовниками начинается с таких, как Алрик, и вообще…
— Вообще-то это неправильно, — заговорил он, стараясь удержать ровный тон. — Я не припомню, чтобы переписка с родными была именно под официальным запретом. Не то, чтобы это что-то изменило…
Элла ещё раз всхлипнула и вцепилась в его рукав.
В голове Карвера тяжело ворочались не самые хорошие мысли.
— У меня есть идея.
— Да? — она вроде бы в последний раз хлюпнула носом, подняла голову и внимательно уставилась ему в глаза.
Милая, симпатичная и вроде бы мягкая, но во взгляде проскальзывало что-то такое… что-то знакомое до сердечной боли, будто рвущей пополам.
Блядь, ну только вот таких сравнений ему не хватало…
Он заставил себя тепло улыбнуться:
— Скажи мне вот что, Элла. Ты ведь хочешь, чтобы всё это закончилось, да?
— Естественно, — она растерянно сморгнула, и это сподвигло Карвера продолжать. Кажется, всё могло получиться. И, если всё удастся провернуть без сучка без задоринки, скоро Алрик останется в её жизни не более, чем неприятным воспоминанием.
— Хорошо. А хочешь, чтобы сер Алрик раз и навсегда перестал тебе докучать?
Её глаза вспыхнули, и Карвер понял, что не ошибся. Скорее всего, сначала она закатит истерику, но потом соберёт сведения и предложение в кучу. И согласится.
— И с мамой хочешь поговорить, да? Заметь, поговорить, а не отослать ей письмо.
Элла решительно кивнула, и Карвер втянул воздух сквозь зубы:
— Скажи, Элла, — он помедлил, — ты ведь смелая, правда?
***
«Сиреневая мантия. Тёмные волосы, тёмная кожа, стрижка короткая. Он пойдёт за ней. Завтра. Скорее всего, через Клоаку».
Гаррет, хвала Андрасте, припёрся буквально через пару дней после разговора с Эллой, и сунуть братцу короткую записку было делом пары секунд, пока тот его обнимал на зависть окружающим.
— Андерс в панике, — процедил Гаррет Карверу в ухо. Не обвиняюще, скорее весело.
— Приходите ещё, — брякнул Карвер. И сам рассмеялся, когда понял, что сказал.
Это, на самом деле, не было так уж смешно, но даже невесёлые шуточки между ним и Гарретом здорово помогали жить и бороться.
Всё у них получится. У всех.
…Элла не вернулась. Гаррет, правда, забежал к Солвитусу, рядом с которым Карвер просиживал мантию, и коротко и почему-то зло обмолвился, что с ней всё в порядке, но он лично дал ей совет заглянуть к родителям и валить из Киркволла. Закончил просматривать товары Солвитуса под эту речёвку и быстро ушёл.
Алрик тоже не вернулся. Официальной версией было «исполняя свой долг, погиб во время патрулирования». Наверное, следить за Эллой и Алриком Гаррет отрядил Изабелу — храмовники, притащившие тело Алрика в Казематы, чтобы предать огню, как следует, поговаривали между собой, что уловок практически никаких: раны, приведшие к смерти, оставлены, скорее всего, кинжалами. А разбойниками кишело пол-Киркволла.
Храмовники держали траур, Рыцарь-Командор ходила мрачнее тучи и придиралась к каждой мелочи, так что Карвер старался не попадаться ей на глаза, а спустя пару дней и вовсе нагло сбежал к Орсино.
Тот, как обычно, сидел за столом, и глянул без удивления. И — сердце подпрыгнуло, а по лицу поползла улыбка — одобрительно.
— Наверное, и не от меня бы узнали, — Карвер заговорил почти напрямик: Мередит в кабинете напротив всё равно не было, он знал это совершенно точно, иначе сейчас, в горячее время, к Первому Чародею вообще бы не сунулся. — Но…
— Я, — Орсино прервал его дурацкий лепет, одним плавным движением поднимаясь из-за стола, — до сих пор не уверен, насколько реальной или мнимой была эта угроза. Но если она была хоть сколько-нибудь реальной — вы участвовали в её устранении. Вы молодец, Карвер.
Внутри потеплело так, что от него, наверное, можно было зажигать лучину. А потом что-то неясное ёкнуло в груди, потому что Орсино улыбнулся. Обычной такой улыбкой. Карвер, признаться, и не думал, что Первый Чародей может улыбаться… так. Ну, как-то… Не по-деловому, а вот… Просто. Как кому-то, кто уже не один из множества подопечных. Не как равному, конечно, куда там. Но…
Чувствуя, что безнадёжно запутался, Карвер вернул улыбку, как мог. Может, она вышла глупой, может и вовсе сейчас не особо нужной. Но просто пялиться было бы неприлично и непрактично.
— Вы же знаете, да? — уронив голос до шёпота, выдохнул Карвер. — И как я передавал сведения, и вообще… методы. Это ведь небезопасно было. И не только для меня лично.
Почему-то сейчас, от сказанных слов, стало невыносимо стыдно. Всё закончилось вполне неплохо для них, магов, для заинтересованной стороны. Но с Эллой могло случиться всё, что угодно. И вряд ли бы Карвер себе такое простил.
Он опустил голову и уставился в пол.
Плеча коснулась цепкая ладонь, и волей-неволей пришлось поднять взгляд.
Орсино вышел из-за стола и теперь стоял чуть ближе, чем обычно при их разговорах на серьёзные или даже больные темы. И смотрел теперь чуть горько и очень серьёзно:
— Сейчас вы пожертвовали только своими и чужими нервами и спокойствием, — Первый Чародей тоже шептал, но Карвера будто оглушило. — Карвер, поверьте: какие бы методы вы не использовали, они вряд ли приведут к результатам, которые бы устроили нас полностью. Когда я старался действовать мягче, не смог спасти нескольких своих людей от Усмирения. Когда стал действовать жёстче, храмовники переходили к занавесочным атакам. Вы никогда не сможете знать, что именно нужно и правильно сделать в том или ином случае. Здесь нет ни правильного, ни неправильного. Есть только то, что даёт наилучший при существующем раскладе результат.
На его лбу и меж бровей прорезались явно старые морщины, и Карвер едва не отступил — настолько неприятно потрясло его это зрелище, настолько сильно кольнуло туда, куда он записывал всех, кого считал своими.
Он не хотел видеть, как сильно нахмурено это лицо.
А что делать со внезапной откровенностью, тем более было непонятно.
Ему хватило мужества кивнуть:
— Спасибо вам.
Орсино помолчал, всё ещё не убирая руку с его плеча.
— И вам спасибо, Карвер.
Черты его лица постепенно разглаживались.
Карвер тихо выдохнул и позволил себе на секунду прикрыть глаза.
Всё это слишком соблазняло думать, что он перешёл из статуса просто ученика, одного из многих, в некое подобие того, кто может поддержать.
Это и пугало, и льстило, и как обычно, оставляло в голове давящие вопросы вроде «и что с этим делать?», да и «а дальше-то что?».
***
Дальше были в целом обычные дни, разве что беседы с Орсино теперь стали чаще, и маги помладше, ученики, вдруг принялись липнуть к Карверу, как банные листья к заднице. Сначала он откровенно испугался: что делать с детьми, он знал разве что по соседям в Лотеринге и по рассказам матери об их, собственно, детстве. Потом — изумился: почему к нему-то? Чем он выделяется вообще? Потом почесал в затылке, в очередной раз спросил себя: «И что делать?», и почти против воли пошёл за ответом привычной уже дорогой.
— Скорее всего, они просто к вам прониклись, — ровно проговорил Орсино, когда Карвер вывалил на него свои глупые горести. — Вы не проходите мимо тех, кому плохо. Вам не наплевать на чужие проблемы. Они всё это видят и чувствуют. Может быть, вы подумаете о том, чтобы взять кого-то из них в ученики?
Первый порыв — заорать что-то вроде «а может, не надо?» — Карвер придушил в зародыше. Это было бы по-детски глупо, и точно лишило бы Карвера всяческого уважения и одобрения. Поэтому он собрал мужество в кулак и выдохнул:
— Первый Чародей… да чему я их научу-то? Я сам, что ли, давно из возраста ученика вышел? Не говоря уж о том, что понятия не имею, как дети получают… эээ… магическое образование именно внутри Кругов.
— А вы постарайтесь увидеть в этом преимущество, — Орсино глянул неожиданно ободряюще. — Если вы, будучи отступником, ни разу не попались на удочку демона за двадцать лет, предположу, что вы знаете о способах борьбы с ними в Тени, может, немного больше, чем маги, получившие… классическое образование. Иногда у меня даже складывается впечатление, — в его интонации прорвалась застарелая горечь, — что этому аспекту здесь уделяется не самое должное внимание.
О множестве подтекстов в его последних словах Карвер предпочёл не думать. Хотя пришедшая ясная мысль: «Храмовники жёстко контролируют обучение, чтобы потом, на Истязаниях, больше магов подверглись воздействию демона, и их можно было бы убить с чистой совестью» теперь не даст ему покоя, это точно. Хотя от мысли и попахивало абсурдом: это, пожалуй, было бы слишком даже для их Казематов.
— А мне не рано? — ляпнул он. — То есть… Я не отказываюсь. Я, в общем-то, в любом случае не собирался их бросать, и стану чем-то с ними заниматься. Но… официально сейчас ученика брать… нет, поймите, я…
— Вы в себе сомневаетесь, — с присущей ему мягкой безжалостностью отрезал Орсино, одним взмахом ладони прерывая Карверов невразумительный лепет. — И это, я полагаю, совершенно нормально. Вы молоды, вы не очень хорошо знаете, что представляет из себя общение с детьми, и вы опасаетесь примерять на себя роль наставника, — судя по тому, как бросило в жар, Карвер пошёл пятнами. Умел Первый Чародей не только вытаскивать из него многое, чего он и сам о себе не думал, но и обрушивать это на него с мощностью огненной бури. — Но лучше начинать раньше. Пока вы ещё помните себя подростком. Пока знаете, что такое деление на чёрное и белое без возможности полутонов. Пока между вами нет возрастной пропасти. Подумайте, Карвер.
Советы Орсино всё-таки давал замечательные. Думать в принципе не бывало лишним.
***
— Чародей Карвер.
Карвер дёрнулся от обращения, к которому никак не мог привыкнуть — ну ещё бы, конкретно Чародеем он был без году неделя — и нахмурился, вставая из-за стола. Вот стукнуло его что-то на ночь глядя, захотел набросать примерный план того, как завтра будет двенадцатилетнему Эрику про основы стихийной магии рассказывать! Сидел, писал, работал… А храмовник на твоём пороге после официального времени общего отбоя в Казематах — это точно не к добру. Даже если этот храмовник — сер Траск. Да чтоб его, тем более, если это Траск, учитывая, что он водил дела с Гарретом.
Карвер встал, опираясь ладонью о лист с невысохшими чернилами, и вопросительно дёрнул подбородком. По спине поползло липко-ледяное очень дурное предчувствие.
— Что случилось?
Траск тихо вздохнул. Предчувствие усилилось многократно, Карвер шагнул к выходу из комнаты:
— Что, демон всё задери, случилось?!
— Здесь ваш брат, — негромко обронил храмовник. — И он хочет вас видеть.
Где-то внутри взорвался шар удушливой тревоги. Если Гаррет припёрся ночью, не дожидаясь того, когда можно было бы войти во внутренний двор без опаски и оглядки, значит…
«…Произошло что-то действительно ужасное» он додумывал уже на бегу.
Траск остановился у одной из дверей и ободряюще кивнул Карверу. Ага, на стрёме постоит. Вообще-то спасибо. Но сейчас было не до благодарностей.
Карвер рванул на себя дверь:
— Гаррет, что…
Слова застряли в горле. То, что братец был весь в крови, Карвера не остановило и не напугало: привычное, в общем-то, зрелище, хотя за три года полузабытое. Страшным было другое — потемневшее лицо, стиснутые в кулаки руки и какой-то по-звериному больной взгляд.
Карвер замер, словно на стену налетел. Захлестнувшая его с ног до головы паника вырвала из груди болезненный, испуганный стон, и он вслепую потянулся к брату, потому что в одиночку стоять на ногах и пытаться сохранить рассудок без физического контакта было сейчас невозможно.
Гаррет ухватил его за руку и обнял так, как, кажется, вообще никогда не обнимал. Крепко, отчаянно, до почти серьёзной боли и тяжести каждого вдоха.
От него пахло кровью, Нижним городом, диким горем и не менее дикой яростью.
И Карвер, даже не спрашивая, не зная, как и чем, но понял.
— Как? — голос был. Слёз — нет. Осталась злость: почему он не настоял на том, чтобы Гаррет хоть раз привёл маму сюда, во внутренний двор? Почему этого не сделал сам Гаррет? Почему мама ни разу за три года сюда не приходила, несмотря на то, что Карвер в письмах, а Гаррет — лично ясно давали понять: можно! Почему, почему, почему это вообще случилось, а?!
— Малефикар-псих, — прохрипел Гаррет ему в мантию. — Любимую жену она ему напоминала. Мёртвую. Он эту жену… по частям собирал.
Карвера прошило молнией, он не сдержал судороги и вцепился в куртку брата аж до треска швов. Осмыслить то, что говорил старший, было сейчас невозможно: ему казалось, что подумай он об этом — и резко лишится рассудка.
А Гаррет же, судя по всему, всё это видел.
Блядь.
— Он, конечно, мёртв, — всё так же хрипло продолжал Гаррет. — Если бы это хоть что-то значило.
Для Карвера тоже было мало веса в том, что мама отомщена. Месть не возвращает никого и часто отставляет после себя пустоту. И всё.
Сердце наконец-то сдавило особенно сильно, и Карвер глухо всхлипнул. Гаррет скрипнул челюстями.
— Я не успел, Карв, — он спрятал лицо у младшего на плече, и у Карвера чуть ослабли ноги от простоты и беспомощности этого жеста. — Я же мог… Я ещё раньше мог понять, я мог с ней поговорить и расспросить подробнее, когда за ней начали ухаживать, и…
Неизвестно откуда взялись силы. Взвились ураганом вкруг позвоночника, в глазах защипало, Карвер глотнул пропахшего кровью воздуха и буквально швырнул брата в ближайшую стенку. Подлетел сам, дёрнул к себе за ворот, прижался лбом ко лбу:
— Теперь ты ещё и себя сам изведёшь до смерти, да?!