У Уилла мобильник был только потому, что на этом настоял Джек. Грэм купил себе Блэкберри, потому что в магазине это был последний телефон с физической клавиатурой. Здесь же уже ни одного такого не было.
Ганнибал обнял его одной рукой за талию; его взгляд сфокусировался на дисплее айфона. Он разговаривал с одной из продавцов, молодой женщиной с лучезарной улыбкой и короткими рыжими волосами. Она начала говорить по-английски, моментально распознав в них туристов, но мгновенно переключилась, едва Ганнибал начал задавать ей вопросы и что-то объяснять на идеальном итальянском.
Уилл прислонился к нему, пропуская мимо ушей все, что он говорил. Он знал около десяти слов на итальянском, и одним из них было «пицца». Пальцы Ганнибала на его талии нежно поглаживали его сквозь тонкую ткань рубашки. Она оказалась такой же обтягивающей, как и брюки: Уилл понял это, едва застегнув пуговицы. Слегка сдавливая его грудь, она заставляла Уилла ощущать каждое его движение. И каждое прикосновение Ганнибала к его боку или бедру. Или даже ниже.
Наконец рука Ганнибала нашла свое пристанище на заднице Уилла, собственнически лапая ее. Уилл тут же отодвинулся от него, разрываясь между нервозностью, возбуждением и возмущением. Ганнибал одарил его мягкой, потакающей улыбкой, от которой лицо Грэма тут же вспыхнуло.
— Какого цвета айфон хочешь, Уилл?
— Это единственное решение, которое я могу принять?
— Да.
Они посмотрели в глаза друг другу. Уилл первым отвел взгляд. По правде говоря, он полагал, что Ганнибал выберет и цвет тоже. Его Блэкберри был унылого темно-серого цвета. Он прекрасно вписывался в его жизнь и не вызывал никаких вопросов. Айфон тоже можно было выбрать серый.
— Уилл?
Он взглянул на Ганнибала и продавщицу: они оба ждали его ответа. На мгновение он увидел себя ее глазами, в этой тонкой белой рубашке, обтягивающих штанах и рукой мужчины старше себя на его заднице. Достаточно смазливый, чтобы на него хотелось тратить деньги. Возможность стать кем-то другим.
— Золотистый. Пожалуйста, — он улыбнулся Ганнибалу так, как он часто делал в опере — словно все окружающие не имели значения. Лицо Ганнибала сию же минуту смягчилось, как и всегда, и он слегка сжал его задницу.
— Конечно.
Он сообщил продавщице о выборе Уилла. Когда она отошла, чтобы принести телефон, Ганнибал вновь целиком сосредоточил все свое внимание на Уилле, словно высвечивая его прожектором.
Уилл старался опустить взгляд на что-то безопасное, например, на свои туфли, но это лишь обнажило сзади его шею для прикосновения губ Ганнибала, и в результате нервная дрожь и приятное тепло разлились по линии позвоночника Уилла, острыми иголками вонзаясь в него.
— Смелый выбор с твоей стороны.
— В этом и был смысл, разве нет? И потом, я могу купить чехол, когда вернемся домой. Будет совсем не видно.
— Если хочешь чехол, я тебе его куплю, — прошептал Ганнибал. — Но, возможно, потом ты все-таки решишь, что незачем его прятать.
Уилл не мог представить себе ни одну из женщин в департаменте, кого он знал, с таким бросающимся в глаза телефоном, не говоря уж о мужчинах. С другой стороны, это был всего лишь телефон, а не Ламборджини. Ганнибал бы ему и Ламборджини купил, если бы Уилл захотел. Скорее всего, он тут же потащил бы его в дилерский центр, подписал бумаги и заказал доставку машины домой кораблем.
Уилл с трудом вдохнул и потряс головой. Он чувствовал себя как в дурмане.
— Может, ты и прав. Мы можем уже уйти отсюда?
— Как только я расплачусь, — ответил Ганнибал, заинтересованно глядя на Уилла. Его рука все так же лежала на заднице Уилла; большой палец он запустил за ремень его брюк.
— Что? — переспросил Уилл.
— Ты разве не знал, что оставил свой кошелек в квартире?
Уилл в шоке уставился на него. Он и правда не знал. Он потянулся, чтобы похлопать себя по задним карманам брюк, но один из них закрывала широкая ладонь Ганнибала, а второй был пуст. Хотя он и должен был пустовать. Он не был даже уверен, что его кошелек поместился бы там. А если бы и поместился, то он бы чувствовал его при каждом шаге.
— С тобой все хорошо? — спросил Ганнибал. Его лицо было спокойным, а взгляд — пристальным. Уилл заставил себя сфокусироваться на нем, пока его бешеное сердцебиение не пришло в норму.
— Я в порядке, — ответил он, но прозвучало это как-то неуверенно. Ганнибал отреагировал на это бережным прикосновением губ к его виску. Если люди еще не начали пялиться на них, то теперь-то уж точно будут. Уилл бы не чувствовал себя более уязвимо, даже если б с него счистили кожу.
Ганнибал посмотрел на него оценивающе-задумчиво, как он часто это делал, чуть склонив голову и придав лицу непроницаемое выражение. А затем вытащил свой кошелек.
— У тебя должно быть с собой хоть немного, просто на всякий случай, — сказал он, вынимая из кошелька две купюры в сто евро и протягивая их Уиллу.
Дыхание покинуло Уилла, словно от удара в живот. Его рука слегка дрожала, когда он забирал купюры. Он сложил их вдвое и запихнул в задний карман брюк. Словно карманные деньги. Словно… Он даже не знал, на что это на самом деле было похоже. Или слишком хорошо знал, но не хотел признаваться в этом даже сам себе.
— Скажи «спасибо», Уилл, не будь грубым, — мягко упрекнул его Ганнибал.
Жар стрелой устремился к его члену, и Уилл едва смог выговорить свое «спасибо» внезапно охрипшим и сдавленным голосом.
Именно в этот момент вернулась продавщица. Уилл понятия не имел, как он, должно быть, выглядел, но этого было достаточно, чтобы заставить ее глаза широко распахнуться перед тем, как она вновь переключилась на Ганнибала. Она вернула его кредитку и подала устройство для электронной подписи. Когда транзакция завершилась, а Ганнибал получил в руки пакет с их покупкой, он проводил Уилла к двери и вышел вместе с ним в благословенную прохладу улицы.
Уилл не потянулся за пакетом. Он уже понял, что Ганнибал отдаст ему его только тогда, когда сам захочет, не раньше. Он сконцентрировался на успокоении своего дыхания, сердцебиения и эрекции. Он не стал снова надевать пиджак. Ему было слишком жарко для этого, да и от него было больше толку, когда он держал его перед собой.
Они шли мимо канала. Вода с обеих сторон вылилась за его границы, став грязной. Местами ее было достаточно много, чтобы их ноги промокли, и Уилл чувствовал, будто медленно тонет вместе с городом. Он остановился, и Ганнибал за его спиной сделал то же самое. Дождь закрапывал их волосы и расчерчивал окружностями зеленовато-бурую поверхность воды.
— Хотя бы скажи, что тебя это тоже заводит, — попросил Уилл.
— Сочтешь ли ты оскорблением, если я скажу, что для меня это часто бывает даже жарче, чем наш секс?
Уилл выдохнул, рассмеявшись.
— Нет. Меня даже не удивляет, что ты скорее трахнешь мой мозг, чем меня.
— Ты против?
Уилл медленно покачал головой. Влажный туман и легкий солоноватый ветер с лагуны успокоили его.
— Это — образ, который ты хотел мне показать?
— Один из многих. Тебе нравится?
У Уилла не было на этот вопрос никакого ответа, во всяком случае, такого, который он был бы готов произнести вслух. Не сейчас. Вода поднялась еще выше, пока они продолжали свой путь к площади Сан-Марко.
========== Глава 7 ==========
Вдоль площади Сан-Марко тянулся настил из досок. Уилл ушел далеко вперед, едва вид на площадь открылся перед ним. Он стоял у края настила, а вода выплескивалась за пределы канала, прямо на его резиновые сапоги. Одной рукой он прикрывал глаза от солнца, вглядываясь в открывающийся на лагуну вид.
Ганнибал остановился, чтобы полюбоваться на него. Рубашка и брюки Уилла вновь промокли от моросящего дождя, облепляя каждый соблазнительный изгиб его тела. Ганнибалу хотелось поцеловать его, нарисовать его, затащить его в постель. Купить ему что-то еще более абсурдное, чем тот телефон, и смотреть, как его руки дрожат, а губы трепещут, пока он принимает очередной подарок.
— Ты идешь? — крикнул ему Уилл.
Ганнибал сделал несколько шагов вперед и помахал ему.
Уилл прошел дальше по настилу и остановился посередине, вновь глядя на открытую воду. С другой стороны площади к нему приближалась женщина на вид семидесяти-восьмидесяти лет, высокая и костлявая. Рядом с нею на поводке шел пес, размером наполовину со свою хозяйку. С шерстью оттенка грязи, отвисшими ушами и странно изогнутым хвостом, это существо выглядело бы вполне к месту в стае Уилла.
Разумеется, Уилл протянул собаке ладонь для приветствия. Пес остановился, чтобы обнюхать его, и Уилл с женщиной обменялись несколькими фразами, которых Лектер не услышал. Пока они разговаривали, пес вдруг навострил уши и повернул голову в сторону базилики. Ни Уилл, ни женщина этого не заметили.
Ганнибал внимательно изучил взглядом воду. Где-то вдалеке он смог рассмотреть что-то темное и небольшое, болтающееся на ее поверхности. Возможно, дохлая крыса. Пес триумфально гавкнул и ломанулся в воду.
Женщину потащило следом за ним, и она тоже бы оказалась в воде, если бы Уилл не подхватил ее. Повиснув на его руке, она что-то кричала, но пес делал вид, что ничего не слышит. Он продолжал свой путь, барахтаясь в мутной воде.
— Он обычно такой хороший пес, даже за голубями не гоняется, — говорила женщина, когда Ганнибал подошел к ним. Она говорила по-английски с легким итальянским акцентом, и Ганнибал тут же узнал ее голос.
Они с Уиллом стояли совсем рядом, глядя, как пес удаляется от них.
— Я верну его, — сказал Уилл. — Дайте мне минуту.
Он ступил в воду, погружаясь в нее до колен и совершенно точно безвозвратно испортив свои брюки. Ганнибал внутренне застонал, но, по правде говоря, от Уилла он ничего другого и не ожидал.
Но каждая невзгода таит в себе возможность.
— Доктор Алунни, — сказал он ей. — Рад встретить вас снова. Вы помните меня?
Она повернулась к нему и изумленно подняла руки вверх, а затем обняла его за плечи и притянула к себе, чтобы расцеловать в обе щеки.
— Ганнибал Лектер. Вернее, уже давно доктор Ганнибал Лектер? Боже, я все равно что призрака увидела.
— Все верно. Из вашей школы я поступил в университет имени Джона Хопкинса в Америке. Получил степень в медицине, а затем — в психиатрии.
— Психиатрия! Какая нелепость! Ты что, руки повредил? — она взяла его ладони в свои и повернула их, ища следы травмы. — Хотя бы скажи, что не перестал рисовать.
— Нет, что вы. Я до сих пор рисую. И занимаюсь музыкой.
— О, а на каком инструменте играешь? Уверена, что на каком-то из струнных. Не могу представить тебя с флейтой.
— На клавесине. И терменвоксе.
— Что ж, терменвокс — это несколько неожиданно. Клавесин же вполне в твоем стиле, — ответила она, удивленно моргнув.
Уилл сгреб пса, пока они наблюдали за ним, испортив заодно еще и рубашку. На этот раз Ганнибал позволил себе тихо вздохнуть.
— Он с тобой? — спросила доктор Алунни, кивнув на Уилла. — Твой любовник?
— Да, — Ганнибал чуть поднял руку в ответ немного неуклюже помахавшему ему Уиллу, чьи руки были заняты мокрым псом.
— Похоже, даже больше, чем это, — усомнилась доктор Алунни, глядя на кольцо у него на пальце.
— Еще нет, — ответил Ганнибал. — Скоро, я надеюсь.
Она улыбнулась, глядя на Уилла, который, пошатываясь, пробирался через воду. Пес в это время с энтузиазмом облизывал его лицо.
— Не лучшая погода для романтики. Если только вам больше по душе домашняя.
— Ему нравится дождь, — возразил Ганнибал.
— Похоже, нам с вами дальше будет не по пути, так ведь? — спросила женщина.
— Боюсь, что так.
— Я встречусь с вами на другой стороне, — крикнул Уилл. — Не хочу пытаться влезть обратно, пока он у меня на руках. Как его зовут?
— Рамзес, — крикнула ему в ответ доктор Алунни. — А как ваше имя?
— Давайте не будем кричать друг другу, — сказал Ганнибал.
Уилл кивнул и начал медленно продвигаться к противоположной стороне площади.
— Забавно. Я только сегодня вспоминала о тебе, и тут же вдруг встречаю, — помолчав, добавила женщина.
— Как снег на голову, — мрачно ответил ей Ганнибал. — Почему вы вспомнили меня?
— Мне тут рассказали о группе каких-то чудаков, что собираются в чьем-то саду и слушают «Божественную комедию» по главам. Я вспомнила, как ты цитировал Данте телам в лаборатории для вскрытия.
— Это было самое меньшее, что я мог сделать для них после всего, что они сделали для меня, — Ганнибал на секунду остановился, а затем добавил: — Эти чтения проходят где-то в городе?
— Чуть дальше Торчелло, следующей ночью, — улыбнулась она в ответ. — Но ради бога, не навязывай это своему молодому человеку.
— Думаю, ему может это понравиться. А если нет — ему точно понравится смеяться там надо мной.
Ее лицо смягчилось, и она слегка сжала его руку.
— Ты счастлив, Ганнибал?
— Думаю, да.
— Хорошо. Когда становишься старше, все сильнее начинаешь интересоваться судьбой тех, кто промелькнул в твоей жизни, словно искорка, а потом исчез. Мне нравится знать, как заканчиваются истории, а тебе?
Не дожидаясь ответа, она развернулась и размашистым шагом направилась к противоположной стороне площади, шлепая резиновыми сапогами по износившемуся дереву.
Они воссоединились чуть позже, когда, наконец, добрались туда. Рамзес сидел у ног Уилла и смотрел на него с молчаливым почитанием во взгляде.
Ганнибал представил их друг другу:
— Уилл Грэм, доктор Агнес Алунни. Она была моим преподавателем по анатомии, пока я не перевелся в университет Джона Хопкинса.
— Мы с ним не виделись с тех пор, как ему было двадцать. Я была слишком молода, чтобы как-то задуматься и попытаться узнать о нем. Удивительно, что мы вообще смогли друг друга узнать.
— Удивительно, что вы меня до сих пор помните, — сказал Ганнибал.
— Вовсе нет. Ты всегда прекрасно знал, какое впечатление производишь на других. А вот вы, — сказала она, поворачиваясь к Уиллу. — Спаситель старушек и непослушных собак, как вы познакомились с ним?
— Нас познакомил друг, — ответил Уилл с большей осторожностью, чем обычно. — И мы одно время работали вместе.
— В правоохранительных органах, — сказала она.
Губы Уилла приоткрылись в удивлении.
— Как вы догадались? — приподняв брови, спросил он.
— Мой муж был полицейским. Все вы немного по-особенному наблюдаете за окружающими: словно ожидаете, что мы вот-вот совершим нечто ужасное, и вам нужно быть готовым к этому.
— От этой привычки сложно избавиться.
— Джин Марк тоже мне так все время говорил, — улыбнулась она. — Я предложила бы вам пообедать вместе, но со мной Рамзес, а вам неплохо бы высушиться. Ганнибал, бумагу. Я знаю, что она у тебя всегда с собой.
Он подал ей блокнот и ручку, где она написала свой адрес и номер телефона.
— В эту пятницу я устраиваю вечеринку. Очень надеюсь, что вы оба придете. По крайней мере, на том, чтобы как-нибудь вместе пообедать, я точно буду настаивать. Отведи своего молодого человека домой, Ганнибал. Он сейчас посинеет от холода.
Она поцеловала их обоих в щеку, забрала промокший поводок Рамзеса и прошествовала дальше. Уилл озадаченно смотрел ей вслед.
— Представь ее тридцать лет назад, — сказал Ганнибал. — У нее было больше энергии, чем у всех студентов вместе взятых, и это притом, что спала она не больше, чем мы. А ее экзамены заставляли слабонервных рыдать от ужаса.
— Представляю. Твой «молодой человек»?
— Она назвала тебя моим любовником, когда ты был слишком далеко, чтобы услышать. Так лучше или хуже?
— И так, и так хорошо, в общем-то, — он прислонился к Ганнибалу, чтобы по одному снять сапоги и вылить из них воду. — Как она это поняла?
— Думаю, по тому, как я смотрел на тебя.
На это Уилл ответил ему мягкой и теплой улыбкой. А еще — быстро поцеловал его, перед тем, как отстраниться. Раньше он никогда не делал этого на людях. После такого поцелуя у Ганнибала появилось глупое желание дотронуться до собственных губ, словно так он мог ощутить его снова.