Он найдет мастерскую, где сделают гравировку. Он подарит его Ганнибалу без всяких объяснений. У каждого из них будет свое, и совсем необязательно, чтобы это что-либо значило.
*
Ганнибал перемалывал мясо в фарш для сосисок и упаковывал его в тщательно вымытую оболочку. ФБР обнаружило большую часть внутренних органов его последней жертвы в мусорном контейнере неподалеку от Зала Легиона, где Ганнибал их и оставил. Это убийство копировало первое настолько, насколько это только было возможно, но он все же забрал пару-тройку органов. Жаль было растрачивать их впустую.
Наполнением сосисок, к несчастью, было всего лишь филе гуся и фазана, но, по крайней мере, оболочка больше подходила для особого случая. У него было странное предчувствие, что этот ужин принесет что-то неожиданное. Голос Уилла звучал неуверенно, когда тот позвонил, чтобы договориться о сегодняшнем вечере. Это послужило Лектеру своего рода напоминанием о прошлом — ко времени, когда они только-только познакомились: воспоминания об этом до сих пор сохраняли для Ганнибала особенное очарование.
Перед домом притормозила машина, и Уилл вошел внутрь без стука. Теперь у него были ключи. Доступ ко всем помещениям его дома, кроме подвала. Но он и так не был из тех, кто лезет туда, куда не приглашают. И в жизни Лектера, и в его доме Уиллу было достаточно занимать только то место, где ему действительно были рады.
— Я на кухне, — крикнул ему Ганнибал.
— Я так и знал, — держа руки в карманах, Уилл прислонился к дверному косяку. Глаза мужчины светились теплотой.
В кармане у него явно было еще что-то: небольшая коробочка или что-то в этом роде. Интересно. Ганнибал оставил это без особого внимания. Необдуманные решения Уилла никогда не приносили ожидаемого, а Ганнибал научился терпению много лет назад, когда выслеживал убийцу в лесах возле своего родового гнезда. С определенной позиции все в жизни может считаться охотой.
— Сегодня наблюдаешь или участвуешь? — спросил Ганнибал.
— Что я могу сделать?
— Зелень, — кивнул Ганнибал на травы, лежащие на разделочной доске рядом с ножом. Обычно он нарезал их, пока готовились остальные ингредиенты, но сегодня оставил их для Уилла, который не в состоянии был сидеть спокойно, пока другие были заняты делом.
Уилл вымыл руки хозяйственным мылом, несмотря на то, что там же, возле раковины, лежало лавандовое мыло для рук с маслом ши. Уилл никогда не пользовался им и, кажется, даже делал вид, что не замечает. Он взял нож и аккуратно прижал его край к большому пальцу. Ганнибалу представлялось, что для Уилла это стало привычкой от того, как он проверял остроту своего охотничьего ножа или ножа, которым он потрошил пойманную рыбу. Каждый раз, когда Ганнибал это видел, чувство глубинного нервного возбуждения охватывало его изнутри. Уилл шинковал травы просто ужасно, но Ганнибал мог бы смириться и с чем-то более существенным, только бы снова увидеть этот жест.
— Что сегодня будем есть? — спросил Уилл.
— Колбаски минюи. Сделанные из мяса гуся и фазана, с выпаренным соусом из красного вина, под которое ты и объявишь о поводе.
— И чеснок?
— И чеснок, — Ганнибал едва удержался от желания сказать ему о том, что нарезать нужно тщательно. Крошево, которое получалось у Уилла, для блюда не подойдет. Но гораздо проще исправить его, чем то, что Уилл перестанет чувствовать себя у него дома комфортно. И, возможно, с нарезкой трав это можно сделать гораздо приятнее.
Когда Уилл закончил резать тимьян и перешел к чесноку, Ганнибал встал позади него и положил свою руку на руку Уилла, держащую нож. Теперь он направлял его движения, силу нажатия лезвия, и между делом мог слегка прикасаться губами к пульсирующей артерии на шее Уилла.
— Мог бы просто сказать, что я делаю все неправильно, — сказал Уилл, все же улыбнувшись.
— И какое же в этом удовольствие?
— А так его, конечно, больше?
— А разве нет? — Ганнибал приобнял Уилла за талию и вдохнул аромат его волос и кожи. Теперь все чаще и чаще Уилл пах своими собаками, машинным маслом, характерными миазмами патологоанатомической лаборатории и все меньше — резким кислотным запахом страха. Хотя в то же время кое-что еще скрывалось под всеми этими знакомыми ароматами: что-то теплое и сладостно-прекрасное. Ганнибал не узнал этот запах. На мгновение он позволил себе вообразить, что это была любовь.
— Тебе нужно перестать нюхать меня, если у меня не было возможности принять душ. Я знаю, что от меня пахнет трупами.
— Запах органического разложения редко меня беспокоит. Вот химикаты порой — да, но в случае тебя оно того стоит.
— А ради чего? Запаха собак или того, что я сегодня съел?
Ганнибал и не думал отвечать. Он прижался лбом к его плечу и полностью погрузился в ритм движений ножа и мышц Уилла. Он бы погрузился и в само тело Уилла, если бы мог, и не только в сексуальном смысле. Иногда он думал о том, что мог бы сделать из костей и мышц Уилла: своего рода крепость, которая защищала бы его и позволила им никогда не расставаться.
— У меня для тебя кое-что есть, — сказал Уилл. Он уже закончил шинковать, и его плечи замерли.
Это было совершенно неподходящее время. Ему не нужно ассоциировать приготовление блюда с напряжением такого рода.
— Подожди до ужина, — попросил Ганнибал, целуя шею Уилла и выпрямляясь. — Мне нужно проверить мясо.
— Хорошо, — в голосе Уилла звучало облегчение. — А можно мне будет забрать остатки собакам?
— Если хочешь, но, возможно, ты их и сам потом съешь.
Пока Ганнибал заканчивал готовить, Уилл, присев на кухонную тумбу, наблюдал за ним с откровенным обожанием, разумеется, не подозревая об этом. А вот Ганнибалу оно было так заметно, что он чуть не сжег соус.
*
Ганнибал зажег в столовой свечи еще до приезда Уилла и оставил их гореть, так что теперь белый воск стекал по серебряным с хрусталем подсвечникам костяными ручейками. Уилл молча съел первые два кусочка, а третий прожевал с закрытыми от удовольствия глазами. Ганнибал слегка усмехнулся, более чем довольный собой.
— Ты же знаешь, что на меня все это тратится впустую, — сказал Уилл.
— Я наслаждаюсь готовкой для тебя гораздо больше, чем для кого-либо еще за всю мою жизнь.
— Не надо говорить такие вещи, — Уилл улыбался ему, выглядя совершенно безмятежным. Рядом с Ганнибалом он все чаще и чаще был именно таким. — Подобное слишком глубоко западает в мой разум.
— Так и должно быть. Я не просто так говорю об этом, а с надеждой, что ты близко к сердцу воспримешь мои слова.
Уилл промолчал, смакуя следующий кусок, а затем отложил вилку. — Ты сказал подождать до ужина.
— Или дольше, если тебе так будет комфортнее.
— Думаю, от этого я только сильнее нервничать буду, — Уилл положил небольшую коробочку на стол рядом с тарелкой Ганнибала.
Ганнибал взял ее, думая, что знает о ее содержимом. Коробочка была со слегка куполообразной крышкой, обшитая изношенным бархатом. Он взглянул на кольцо на пальце Уилла. Уилл же уставился в свою тарелку.
Кольцо в коробке тускло блеснуло. Ганнибал вынул его: свет отразился от сделанной на нем гравировки.
uscimmo a riveder le stelle
Мы вышли вновь узреть светила.
Уилл прочистил горло. — Это…
— Данте. Конечно.
Он подарил Уиллу первую строку «Божественной комедии», а Уилл ему — последнюю: исход из Ада, чистое видение Небес.
— Это… это выглядело уместным.
Для Ганнибала это выглядело гораздо большим. Уилл пообещал узнать его. Продолжать пытаться, пока у него наконец не получится. Это кольцо было воплощением чувств, страхов и красоты Уилла Грэма в твердой форме. Кончиком пальца Ганнибал дотронулся до поцарапанного серебра.
— Наденешь его мне?
Уилл взял предложенную руку Ганнибала. После секундной тишины он вдруг опустился на одно колено и надел кольцо на палец Ганнибала. Рука Лектера тут же непроизвольно сжала его руку.
Никто из них не двигался. Кровь Ганнибала эхом отдавалась в его ушах, громко, быстро, словно морской прилив.
— Уилл, — сказал он, и голос его был странно хриплым.
— Нет, — тихо ответил Уилл. — Тебе не нужно ничего говорить. Пожалуйста, не надо.
Ганнибал запустил руку в волосы Уилла и поцеловал его. Ощутил его вкус: вино и соль, кровь и серебро. Он склонился ниже, слегка прикусывая шею Уилла. Лектер чувствовал его мышцы и сухожилия, свободу которых ограничивали его собственные зубы, погруженные в кожу Уилла. Уилл отклонил голову назад с неровным выдохом и схватился за плечо Ганнибала. Вторая рука оказалась на бедре Лектера, глубоко впиваясь ногтями. Ганнибал вновь начал искать рот Уилла, вслепую следуя за его дыханием.
— Ганнибал… — Уилл качнулся ближе к нему, как и сам Ганнибал, пока они не начали балансировать под тяжестью друг друга, Ганнибал — на грани того, чтобы упасть со стула. Его удерживала только хватка Уилла.
— Хочешь пойти наверх? — прошептал Уилл ему на ухо.
Ганнибал медленно выдохнул и откинулся на спинку стула, поддерживая Уилла. Уилл взглянул на него: в его глазах отражалось пламя свечей.
С прошлыми любовниками Ганнибал мог позволить ужину погибнуть на столе. Он всегда был достаточно осторожен, чтобы казаться лишь той видимостью, что он показывал миру — ни больше, ни меньше. Все его крайности были отшлифованы и вычищены до социально приемлемого блеска. Но с Уиллом в подобной фальши не было нужды.
— После ужина, — ответил он.
Уилл поцеловал его руку. — Следовало догадаться. Думаю, я знал.
— Ты против?
— Нет, — Уилл вернулся за стол и развернул салфетку, укладывая ее на колени.— Мне нравится есть с тобой. Это… это не просто еда. Я знаю.
Легкая улыбка появилась на уголках губ Уилла. Ганнибал вдруг задумался, каким на вкус было бы понимание в его глазах, если бы он их съел. Он посмотрел в свою тарелку. Соус поблескивал рубиновым оттенком свежей крови.
Он снова поднял взгляд, глядя на вилку между губ Уилла, кончик его языка и изгиб горла. Он впитывал в себя почти неслышные звуки удовольствия, казавшиеся громкими в царящей за столом тишине. Как и всегда, он находил их пленительными. Трудно не залюбоваться.
Через минуту или две Уилл чуть отодвинулся на стуле. Его плечи напряглись в подсознательном предчувствии полета. Несмотря на то, что в спальне он чувствовал себя уверенно, Уилл часто держался как жертва в моменты, когда чувствовал возбуждение, но ему казалось, что не должен.
— Ты наслаждаешься не только едой, — сказал Ганнибал.
Нижняя губа Уилла на секунду исчезла у него во рту и вернулась влажной и блестящей. — Мне нравится, как ты смотришь на меня.
— Тебе не всегда это нравилось.
— Раньше мне казалось, будто на меня охотятся.
— А сейчас? — спросил Ганнибал.
— Теперь я знаю, почему это так ощущается, — он сделал паузу, а затем продолжил: — Это касается и эстетического удовольствия?
— Кафедральный собор создается с учетом эстетических принципов, но его смысл не только в том, чтобы радовать глаз.
Уилл смотрел в тарелку, чувствуя, как румянец на его щеках плавно переходит на шею. — Ты уже доел?
Ганнибал отложил вилку.
В тишине они убрали со стола и вымыли посуду бок о бок. Ганнибал наблюдал, как вода течет по его рукам и полоске серебра на его пальце. Она выглядела словно кусочек затвердевшей воды, и она была частью тех вод, что наполняли душу Уилла. Теперь у него была их частица, всегда с ним, та, которую он мог сохранить. Его подарок.
Они выключили свет и вместе поднялись наверх. Уилл полностью разделся и встал в лунном свете, как статуя. Его член уже был наполовину эрегирован, и он провел по нему рукой, не слишком сильно охватывая, один раз, затем второй, а потом улегся на кровать.
— Чего тебе хочется? — спросил Ганнибал.
— Просто смотри на меня, — ответил Уилл; пятна румянца загорелись уже не только на его лице и шее, но и на груди. — Как ты делал это раньше. Хорошо?
Ганнибал подтащил стул к кровати и уселся на него. — Вот так?
— Да. Это… вот так подойдет. На меня никто никогда не смотрел так, как ты, — рука Уилла теперь двигалась быстрее. Он сильнее откинулся на спину.
— Как скажешь.
— Что бы ты сделал, если бы кто-то… — Уилл остановился, прикусив губу; его рука также замерла, перестав лихорадочно двигаться.
Ганнибал не смог сдержаться, чтобы не сказать правду. — Я бы захотел их уничтожить.
Уилл выдохнул с низким, дрожащим звуком. Он снова начал ласкать себя быстрыми и жесткими движениями. Ганнибал боялся, что Уилл потребует рассказать в подробностях, боялся того, что мог бы на это ответить. Но Уилл не стал больше об этом спрашивать.
Когда он вновь заговорил, его голос был гораздо мягче и нерешительнее.
— Можешь подарить мне кое-что?
— Все, что только пожелаешь.
По телу Уилла пробежала дрожь, и на мгновение он закрыл глаза. — Я видел антикварный телескоп в магазине несколько дней назад. Я… — он вновь прикусил губу. Полупрозрачная жидкость вытекла из головки члена на его пальцы. — Я его хочу. Ты купишь его мне?
— Конечно, Уилл. Он твой. Пойдем хоть завтра, если хочешь, — Ганнибал наклонился вперед и провел рукой по бедру. — Ты его получишь. У тебя должно быть все, что тебе хочется.
Уилл резко вдохнул. Его рука двигалась быстрее, расплываясь в приглушенном свете, а затем он кончил. Бледные потеки прочертили линии на его животе и груди. Он откинул голову на подушки, пока выходили последние капли. Ганнибал улегся на кровать рядом с ним, поцеловал и прижал к себе. Огрубевшие руки Уилла скользнули под его рубашку: пальцы вжимались в его кожу, пока он тепло обнимал его.
— Спасибо тебе, — мягко произнес Уилл.
— Тебе не нужно благодарить меня.
— Все равно. Не хочу быть неблагодарным.
— Хочешь чувствовать себя у меня в долгу?
Уилл почти простонал, прижимаясь ближе. — Боже, нет.
— Спасибо тебе за кольцо.
— Ты не обязан носить его, если оно тебе не нравится.
— Не говори глупостей.
Уилл бархатисто рассмеялся, уткнувшись лицом в его шею. — Да. Хорошо. Извини.
— Как называется тот магазин?
— Какой магазин?
— С телескопом, — напомнил Ганнибал.
— Это совсем не обяз…
— Уилл.
— «Антиквариат Золотого века».
— Ты тоже придешь или мне сходить туда самому?
— Я приду, — быстро ответил Уилл.
Ганнибал улыбнулся и поцеловал его волосы.
— Что они подумают о тебе, когда ты туда вернешься с мужчиной старше себя, который покупает тебе дорогие подарки?
Он почувствовал быстрое дыхание Уилла и ногти, впивающиеся в его кожу.
— Ты немногим старше меня.
— Достаточно, думаю. Потом сводить тебя поужинать?
Уилл задумался на секунду, а затем кивнул. — А после поедем ко мне домой?
— И что мы будем делать там?
Уилл пробормотал что-то в ответ, прижавшись всем телом к Ганнибалу.
— Извини, Уилл, что ты сказал?
Уилл резко поднял голову, и Ганнибал дотронулся до его щеки, чтобы почувствовать его жар, почувствовать, как он слегка дрожит, едва идея приходит ему в голову.
— А там я отблагодарю тебя за твой подарок, — ответил Уилл.
========== Глава 4 ==========
Уилл с трудом поборол сон, соблазненный запахом кофе и бекона. Голова у него все еще болела, но он не чувствовал больше того странного жара, который ему довелось испытать прошлой ночью. Может, дело было только в Ганнибале. Уилл приоткрыл один глаз и увидел сначала бекон, а затем — самого Ганнибала, наблюдающего за ним с подносом, на котором был приготовленный завтрак.
— Утро, — сказал ему Уилл.
— Да, точно.
— А доброе ли?
— Не зря опасаешься. Дождь со снегом, гололед, в школах уроки отменили, крупная авария на кольцевой автодороге.
— А ты почему от этого не страдаешь? Тебе разве не надо на работу?
— А тебе?
— Сегодня нет лекций. У курсантов учебно-тренировочное занятие на весь день.
— А мне нужно будет уехать чуть позже: мой первый пациент отменил визит из-за погоды.
Уилл притянул его к себе для поцелуя. — Так мы застряли здесь вместе.