Он бы еще долго не спускал с нее ревниво-собственнического взгляда, но промелькнувшая на ее побледневшем лице тень страха отрезвила мужчину. Рыцарь усмехнулся, еще не до конца понимая, что значит эта гримаса отвращения и жалости для него. Пора бы привыкнуть, кхалиси. Вы жестоки — и не терпите жестокости. Сколько крови уже пролилось — и сколько еще прольется — от ваших рук и в вашу честь, а вы все еще не выносите вида этих тонких ярко-алых ручьев, что струятся по песку, словно змеи. Сир Джорах ошибался, думая, что больше не увидит той маленькой девочки, с которой познакомился на свадьбе кхала Дрого. Вот же она, прямо перед ним. Нервно ломает пальцы, отводит погрустневший взгляд темно-серых глаз и подвигается чуть ближе к сидящему рядом Хиздару зо Лораку, будто желая спрятаться за его спиной от разворачивающихся перед ней последствиях ее же приказа.
Дейенерис встала, и Джорах сразу напрягся: зверь внутри него почуял неладное. Она делала шаг прочь от Арены — и он нога в ногу с ней отходил от заржавевших от капель крови ворот. Рыцарь был готов взвыть от отчаяния. «Не уходи!», — мысленно срывал глотку он. — «Я здесь, я буду сражаться за тебя! Я убью их всех!».
Они должны встретиться. Он должен сделать все, чтобы она увидела его. Он успеет, успеет, успеет. Голова закружилась и Мормонт схватился за стену, чтобы удержаться на ногах. Вернувшись за оружием, он не удостоил озадаченного его странным поведением Беса ни словом, ни взглядом. Рыцарь снова скрылся за поворотом, а Тирион откинулся на холодную каменную стену их общей темницы и задумался, глядя ему вслед.
Сир Джорах стремительным шагом вновь приблизился к воротам, надел шлем, крепко, до хруста костей сжал рукоять меча и, толкнув железную створку, вышел на Арену.
— Жди своей очереди, грязная тварь!
Первой жертве Мормонта просто не повезло: плененный рыцарь не собирался нападать на мужчину, но вырвавшийся на свободу зверь не терпел никого на своем пути. Кружа по Арене, Джорах заметил, что его появление взволновало королеву: та вернулась на свое место, но, вместо того, чтобы сесть, подошла к самому краю ямы и устремила пристальный взгляд на воина, отважившегося бросить вызов не только соперникам, но и своему господину. Ее внимание придало ему сил и уверенности. На мгновение Мормонт даже позволил себе поверить в счастливый конец сегодняшней истории: он одержит победу на поединке и преклонит колено перед своей королевой в знак раскаяния, а она смилостивится и разрешит ему занять место советника и друга. Да, так и будет. Но ведь сначала надо убить их всех правда? Зверь тихо зарычал, требуя очередного жертвоприношения. Мормонт растянул тонкие обветренные губы в зловещей улыбке: он с удовольствием принесет в жертву своей ярости тех, кто посягнул на принадлежащее ему по праву. И ринулся в бой.
Забыв о страхе и жалости, Дейенерис с замиранием сердца наблюдала за рыцарем. Нет, она не знала, кто он, и совсем не думала в тот момент об изгнанном предателе. Но что-то в этом мужчине — его движениях, и ударах меча — казалось ей странным. Он не был похож на остальных рабов: воин бросался на противников, подняв голову и гордо расправив плечи. В нем чувствовались сила, опыт и мудрость. А еще склонность к бунтарству. Наверное, именно этой чертой он и обратил на себя внимание королевы, почти заставив ее желать его победы. Следя, как один за другим падают на землю пораженные острым мечом соперники, она гадала: что заставило этого человека выйти на Арену? Почему другие вышли из-за тех ворот, ведомые своим господином, а он рвался в бой сам, готовый убить любого, кто осмелится помешать ему? Когда другие убивали демонстративно, подтащив едва сопротивляющуюся жертву к ногам королевы, этот рыцарь закрывал обреченного собственным телом, прежде чем мощным ударом свалить на землю. Когда в других чувствовался дух соперничества, этот мужчина бился озлобленно и отчаянно, словно он за что-то мстил, словно от этой битвы зависело все его будущее.
Следующие несколько минут тишина прерывалась лишь звоном мечей и лязгом доспехов. Удар, еще один — и последний противник повержен. Зверь довольно замурлыкал, а Джорах встряхнул головой и оглянулся по сторонам. Он провел весь бой в странном наваждении, в чувстве ярости и мести, в отчаянной надежде, и теперь ему потребовалось время, чтобы вернуться в окружающую его действительность. Мужчина почти не помнил, как убил всех этих людей. Но, встретив заинтересованный взгляд кхалиси, Джорах моментально вспомнил, ради чего проливал кровь рабов.
Не раздумывая больше ни секунды, он приблизился к возвышению, на краю которого стояла Дейенерис. Стражники направили на него копья, но королева жестом руки приказала опустить оружие. Мормонт подошел чуть ближе: в ту минуту больше всего на свете ему хотелось остаться с кхалиси наедине. Раскрыться перед ней, сказать, как сильно сожалеет обо всем и в тысячный раз попросить прощения. Но это, конечно, невозможно. И сир Джорах продолжал молча стоять перед своей королевой. Его время и ее терпение истекали, как течет песок сквозь пальцы. Наконец, рыцарь поднял чуть дрожащие руки, неловким, нерешительным жестом стащил шлем и, медленно подняв голову, взглянул в глаза принцессе.
Теперь мир перестал существовать для нее. Захлестнувшие Дени чувства смешались, и в них стало невозможно разобраться. Да это было и не нужно: прислушайся она к охватившему ее гневу при виде подлого предателя или, напротив, непрошеной радости от встречи со старым другом, и беды было бы не миновать. Но королева не имеет права на лишние эмоции. Она выше этого. Они только мешают. А потому то странное состояние оцепенения, в которое впала Дейенерис, увидев, кто скрывался за железной маской, быстро прошло. Она невидящим взглядом смотрела ему в глаза, не замечая ни отчаянной надежды, ни бесконечного счастья, ни смертельного страха. Это ее не касается.
Королева приподняла брови и едва заметно покачала головой, словно говоря «это ничего не меняет». Да, вы сражались за меня в бойцовой яме и да, вы победили. Но вы ослушались моего приказа. И еще, вы предали меня, помните? Я не прощаю предателей. По крайней мере, так быстро и просто.
— Уберите его с моих глаз, — боль, от которой голос Дейенерис внезапно задрожал, услышал даже сам рыцарь. Не желая верить, что все было зря, он рванулся к ней, умоляя уделить ему всего пару минут, — ему бы хватило и доли секунды, если бы королева подпустила его к себе еще хоть на шаг — но подоспевшие стражники заключили его в железные объятия. В отчаянии он искал хоть что-то, что могло бы остановить ее, что дало бы ему шанс.
— Я привез вам подарок!
Но кхалиси не верила ему — или не хотела верить, боясь проявить слабость на глазах у своего народа. Дейенерис повернулась, чтобы уйти, но тут ее настигло неожиданное «Он не лжет!». Стоило Джораху услышать голос своего спутника — ведь, скажем по правде, Тирион уже давно перестал быть его пленником, сейчас они были скорее, собратьями по несчастью, — и его сердце вновь забилось, предчувствуя, что это еще не конец. Мормонт обернулся к выходящему из-за ворот Бесу и продолжал следить за ним, пока тот шаг за шагом приближался к его королеве.
— Это правда, — повторил Ланнистер, боясь, что Дейенерис не станет слушать и его.
— Кто ты такой? — в голосе Дени проскользнули нотки презрения. Она злилась и не понимала ничего из того, что происходило сегодня на ее глазах.
— Я его подарок, — ответил Бес, звеня цепями наручников.
И, посмотрев долгим испытующим взглядом на ту, о которой ему столько рассказывал Варис, наконец представился:
— Рад познакомиться, ваша милость. Меня зовут Тирион Ланнистер.
Почти каждый из собравшейся толпы, понимая важность момента, внимательно следил за меняющимся выражением лица королевы и старался узнать, о чем она думает, Но очень скоро даже Мормонт, так близко знающий свою кхалиси, не мог различить в потяжелевшем взгляде и оттенка испытываемых ею эмоций. А эмоций было много. Дейенерис смотрела на карлика и не верила своим глазам. Вот же он, один из ее кровных врагов: стоит перед ней скованный по рукам и ногам, искривив губы в усмешке, прищурив глаза и упрямо вздернув подбородок. Вот же он, весь в ее власти. Она не знала, что сказать. Она не знала, что подумать. В тот момент Дейенерис даже не понимала, как и благодаря кому она сейчас смотрит в глаза одному из убийц ее семьи. Сир Джорах тщетно пытался снова обратить на себя ее внимание. Отчего-то он был уверен, что теперь все будет по-другому. Может, ему просто хотелось верить в тот счастливый конец, который он придумал. «Не забудь обо мне», — мысленно молил он ее. И в ту же секунду, словно прочитав его мысли, королева посмотрела на него. «Я ведь никогда не забывала о нем», — подумала она, пока ее растерянный взгляд скользил по лицу Мормонта.
— Что прикажете делать, моя королева? — подал голос стоящий позади нее Даарио.
— Обоих — во дворец. Я хочу поговорить с ними наедине.
С этими словами Дейенерис развернулась и с чувством выполненного долга наконец покинула ненавистные бойцовые ямы.
***
— Так вы хотите стать моим советником? — усмехнулась Дейенерис. — Прекрасно. Тогда дайте первый совет: скажите, что мне сделать с ним?
Она кивнула в сторону стоящего рядом с Тирионом Мормонта, но не взглянула на него. Джорах же не спускал с нее глаз,
— Я поклялась убить его, если он вернется … — протянула кхалиси.
— Я знаю, — прервал девушку Бес. Джорах бросил на него нерешительный взгляд, гадая, поможет ли карлик ему еще раз, как сделал это на Арене.
— Будут ли люди верить королеве, которая не держит своих обещаний?
Тирион поднялся на несколько ступенек по лестнице, ведущей к трону и, развернувшись, задумчиво посмотрел на своего спутника сверху вниз.
— Кем бы ни был сир Джорах, когда он начал доносить на вас, с тех пор он полностью изменился.
— О, правда? — рассмеялась Дени. — И откуда же вам об этом известно? Вы провели с ним не так много времени, чтобы узнать его по-настоящему. Даже мне, несмотря на годы, проведенные вместе, этого сделать не удалось.
— Я провел с ним достаточно времени, — ответил Бес, чеканя каждое слово, — чтобы понять одну довольно занятную вещь: я не помню случая — а память у меня хорошая, поверьте, — когда человек в здравом уме посвящал себя чему-то так же страстно, как он — служению вам. Этот мужчина утверждает, что убьет за вас и умрет за вас, и до сих пор он ничем не заставил меня усомниться в своих намерениях.
Каждое слово нового советника отдавалось эхом в опустевшем с момента ухода Мормонта сердце Дейенерис.
— И все же он предал вас, — продолжал свою речь Полумуж. — Была ли у него возможность признаться? И признался ли он?
— Нет, — казалось, еще мгновение, и дрожащий от гнева голос королевы сорвется. — Пока его не вынудили.
Теперь она не сводила с него глаз, а рыцарь отвел взгляд. Он был готов переживать этот момент снова и снова, лишь бы навсегда остаться в этом зале с ней, с королевой. Дени продолжала говорить что-то, не задумываясь о смысле сказанного: ей просто хотелось, чтобы сир Джорах почувствовал боль, которую причинил ей. Чтобы понял, каково это — быть преданным.
Ланнистер еще раз взглянул на Мормонта и, поднявшись еще на пару ступенек, снова обратился к королеве.
— Он боготворит вас, — тихо произнес он. — Думаю, он в вас влюблен. Но он не доверил вам правды. Он не посчитал вас достаточно мудрой, чтобы простить его. И знаете что? Я тоже вас таковой не считаю.
В зале надолго повисла тишина.
— Мне воспринимать это как оскорбление?
— Нет, Дейенерис. Как урок на будущее. Хотите, я расскажу, что будет дальше? Вы прогоните его — потому что от решения казнить верного вам рыцаря я отговорю вас за считанные секунды — и он снова вернется. Возможно, с очередным подарком, возможно — без. Рано или поздно. Но вернется. И так будет продолжаться очень долго. Каждый раз он будет возвращаться из изгнания, просто чтобы понять, стали ли вы достаточно мудрой и сможете ли простить и принять его. Если нет — он уйдет. И снова вернется. Очень надеюсь, что однажды вы обретете эту мудрость, ведь без нее вам будет сложно не только завоевать, но и удержать Железный Трон. Лучше поздно, чем никогда.
Дейенерис долго сверлила взглядом карлика, прежде чем снова заговорить.
— А что скажете вы, сир Джорах? Почему вы не воспользовались приглашением вернуться домой? Это же единственное, чего вы всегда хотели и о чем молились …
— Я все еще хочу вернуться, кхалиси. Но только не на север. Это больше не мой дом.
— Правда? — приподняла бровь принцесса. — И где же он?
— Здесь, — взглянув ей в глаза, твердо ответил Мормонт. — Мой дом рядом с вами.
Дени перевела взгляд на стоящего перед ней Тириона. На мгновение Джораху показалось, что между ними происходит диалог — без слов, только мысли. Они быстро поняли друг друга, эти ужасные дети ужасных отцов.
Королева знала, что поступает правильно как человек, но допускает огромную ошибку как правитель. И все же решение уже было принято — до того, как прозвучали слова о доме. Не нужно никаких «поздно» и «никогда». Она и так ждала достаточно долго.
— Тогда с возвращением, сир Джорах. С возвращением домой.
***
Покидая тронный зал вслед за Мормонтом, советник не выдержал и, задержавшись у трона королевы, спросил:
— Кажется, вы опасались, что подданным не понравится, как королева выполняет данные обещания?
На что та, усмехнувшись, ответила:
— Я дочь своего отца. Безумие у нас в крови. На его счету — сотни и тысячи безумств… Могу я позволить себе хотя бы одно?
— Ошибаетесь, ваша милость, — ухмыльнулся в ответ карлик. — Это самый разумный поступок, который могла совершить королева на вашем месте.
***
— Почему?
— Что именно?
— Не притворяйся, что не понял вопроса. Почему ты вступился за меня перед ней?
— Ах, это. Ты опытный воин, а ей такие нужны, если она готова и дальше проливать кровь, чтобы захватить Семь Королевств.
— Очень смешно.
— Отнюдь, Мормонт. Это правда. Я видел, как ты сражаешься.
— Этого мало.
Вместо ответа послышался усталый вздох.
— Ну хорошо. Я скажу тебе, почему. Слушай внимательно, я подобными словами не разбрасываюсь и второй раз повторять не стану. За свою жизнь я видел многое — куда больше, чем большинство людей. Наверное, я видел все — кроме любви. Когда-то мне казалось что я и сам любил. И лишь встретив тебя, я понял, что это не так. Я бы не дал своей любви второго шанса… А вот твоя его вполне заслуживает.
Молчание. Шорох горящей свечи и звон бокалов, полных вина.
— Спасибо, Бес.
— Не за что, Медведь. Не дай ее безумию погубить вас.
— Неважно. В ее крови течет не только безумие, но и огонь. Мы уже сгорели. Дотла.
========== История Седьмая. Я хочу тебя ==========
— И давно ваш слуга влюблен в вас?
Ксаро сменил тему так неожиданно, что Дейенерис не сразу поняла, о чем и о ком говорит ее собеседник. А когда наконец поняла, ответила слишком поспешно, за что удостоилась снисходительно-неверящего взгляда темнокожего мужчины.
— Он мне не слуга. И уж тем более не влюблен в меня.
— Тогда кто же он вам?
— Он мой советник…
Кхалиси хотела добавить «и друг», но, увидев Джораха, поглощенного разговором с незнакомой южной женщиной в странной маске, на несколько мгновений отвлеклась и потеряла контроль над тем, что говорит. Ксаро выжидательно смотрел на нее с мягкой усмешкой в черных глазах, словно заранее знал ответ.