— Твоя очередь, — сказал он Ганнибалу.
Уилл смотрел лишь краем глаза. Глупо, конечно, было не смотреть после того, как он видел Ганнибала обнаженным и без сознания, а еще три дня помогал мочиться в бутылку, но все-таки он ничего не мог с собой поделать. Он уловил лишь некоторое подобие застывших кадров, на которых капли воды стекали по мышцам спины Ганнибала, или сверкали в седеющих волосах на его груди.
Когда Ганнибал тоже вымылся, они оба рухнули на кровать. Она была несколько уже обычной двуспальной. Двое взрослых мужчин еле-еле уместились на ней, но никто не стал предлагать улечься на полу.
Ганнибал забрался на кровать первым, улегшись спиной к стене. Уилл лег на бок рядом с ним. Ганнибал несколько нерешительно положил руку ему на талию, словно ожидая, что ему тут же прикажут ее убрать, а затем уткнулся лицом в затылок Уилла, наслаждаясь его запахом. Дыхание Ганнибала щекотало чувствительную кожу за ухом Уилла. Прошло несколько минут.
— Я знаю, что ты не спишь, — сказал Уилл.
— Откуда? — приглушенным голосом спросил Ганнибал. Ощутив кожей движение его губ, Уилл, сглотнув, попробовал отодвинуться, но было некуда.
— Уснув, ты сразу же обнимаешь меня.
Пару секунд Ганнибал молча, не шевелясь, лежал, а затем одной рукой крепко обнял, прижимая его к себе и сжимая в кулаке ткань его рубашки спереди.
— Ага. Вот так, — сказал ему Уилл.
— Ты не возражал.
— Нет.
Ганнибал чуть сильнее сжал Уилла в объятьях и уткнулся носом в его волосы.
— Тебе нравится, когда тебя обнимают, Уилл?
— Я говорил тебе, что мне нравится, когда ты ко мне прикасаешься, — сглотнув, ответил он.
— Это приглашение к действию?
Уилл уставился на противоположную стену, где висели выструганные вручную полки: веревка рядом с книгами, керосином, шипами для ботинок и кастрюлями. В углу, возле очага, тикали принадлежавшие Фрэнку часы.
— Я не знаю, что на это сказать.
— Значит — нет.
— Нет. Я не знаю. Но не хочу, чтобы ты перестал.
Ганнибал провел носом и губами по шее Уилла сзади, уткнувшись ими во впадинку между двумя позвонками.
— Чего именно тебе хочется?
— Теперь ты решил все-таки поговорить об этом? Не нашел медведя, с которым мог бы побороться вместо этого?
Ганнибал вздохнул, и по телу Уилла пробежала приятная дрожь, едва он ощутил кожей его горячее дыхание.
— Такая тема для разговора казалась опасной. И момент, в который ты решил к ней обратиться, был не совсем благоприятным.
— Во время приятной прогулки по лесу?
— Сразу после того, как ты убил человека. Первое убийство, в котором ты, косвенно или нет, не мог винить меня.
— Ты думал, что я искал способ свалить вину на тебя?
— Ты искал способ причинить мне боль, — ответил Ганнибал. — Меня совершенно не затронул результат моего же выбора, когда ты в схожих обстоятельствах терпел значительное неудобство. Я не страдал вместе с тобой, поэтому тебе пришлось искать другой способ заставить меня страдать.
— Да неужели? Ты и в самом деле страдал?
— Ты всегда знаешь, как заставить меня страдать, Уилл.
Слыша низкий, почти урчащий тембр его голоса, Уилл закрыл глаза.
— Боже. Может, тебе стоило сказать это не настолько соблазнительным тоном?
— Даже если я считаю это эротичным?
— Ганнибал, — Уилл повернулся, чтобы посмотреть на него, и их лица оказались слишком близко. Темные глаза Ганнибала уставились на него с нескрываемым голодом. Уилл вдруг соскользнул с кровати, и лишь отчасти это произошло случайно.
— Вот мы и подошли к этому, — сказал Ганнибал. — Ты станешь говорить о сексе лишь тогда, когда сможешь использовать подобный разговор как оружие против меня. Ты будешь целовать меня, когда тебе этого захочется, и говорить, что наслаждаешься моими прикосновениями, но безо всякого намерения идти дальше.
Уилл, все так же стоящий у кровати на коленях, как шлепнулся с нее на пол, поднял взгляд на Ганнибала.
— И что? Я тебе ничего не обязан. Более чем уверен, что уж секс — точно.
— Верно, не обязан. Но я ничего так сильно не хочу или вообще когда-либо хотел, как интимной близости с тобой, и именно поэтому не горел желанием обсуждать эту тему. Зачем вообще поднимать этот вопрос, если ответом все равно будет «нет»?
Уилл, сложив руки на краю кровати, опустил на них голову, наблюдая за выражением лица Ганнибала.
— Затем, что тебе нравится, когда я заставляю тебя страдать?
Закрыв глаза, Ганнибал едва слышно, как молитву, прошептал его имя.
— Ведь нравится, правда? — не отставал от него Уилл.
— Да, — ответил Ганнибал.
Горло Уилла словно загорелось от яркого ощущения собственной власти, пусть у нее и был металлический привкус. Такую же власть он ощущал при убийстве Гаррета Джейкоба Хоббса и когда одолел Долархайда. Поблажка оправданной жестокости.
— Наверное, тебе все-таки не стоило говорить мне это.
— Я прекрасно осознаю все возможные последствия своих слов, — ответил Ганнибал. — Может, все-таки вернешься в постель?
Забравшись на кровать, Уилл лег лицом к Ганнибалу. Лектер смотрел ему в глаза, и Уилл не отводил взгляд. Дошло до точки, когда это ощущалось неуютно, и миновало ее. Миновало и точку, где это могло бы показаться забавным. Напряжение в груди Уилла постепенно пошло на спад.
Ганнибал, положив три пальца на щеку Уилла, подушечками поглаживал его отрастающую бороду. Оттенок его глаз, казалось, то и дело менялся от темно-карих до янтарных — Уилл не мог по-настоящему сконцентрироваться на их цвете. Его от этого слишком сильно отвлекал сам Ганнибал, лежащий совсем рядом, не сводящий с него пристального взгляда. Отвлеченный, Уилл был словно притянут и пойман их необъяснимой связью. При первой встрече он изо всех сил старался избегать взгляда Ганнибала, ни в коем случае не смотреть ему в глаза. Теперь же Уиллу казалось, что он не в силах отвести взгляд. Ему не хотелось даже пытаться.
У Ганнибала после стольких дней, проведенных в дороге, тоже начала отрастать борода. Уилл, прикоснувшись к его щеке, почувствовал ладонью жесткую, колючую щетину.
— Расскажи, о чем именно ты думал, пересекая Атлантический океан, — попросил Ганнибал.
— Я много о чем думал, — ответил Уилл.
Он замечал в глазах Ганнибала каждый отблеск, каждую искорку, и, прикоснувшись подушечкой большого пальца к его губам, чтобы ощутить их движение, облизнулся сам. Нижняя губа Уилла была пересохшей и потрескавшейся. Ганнибал на секунду опустил взгляд, следя за движением языка Уилла, но тут же снова стал смотреть ему в глаза.
— Я думал о том, как бы все могло сложиться, если бы я уехал с тобой той ночью, когда ты мне это предложил. Представлял себе примерно то же, что и ты. Есть вместе. С тобой и Эбигейл. Мыть посуду вместе. Я думал… — он сглотнул, и его голос дрогнул. — Думал, что ты показал бы нам Италию. Но вместо этого ты показал ее Беделии.
— Это был не мой выбор.
Уилл запустил руку в его волосы и сильно сжал несколько прядей в кулаке.
— Это был твой выбор, Ганнибал. Полностью твой. Ты выбрал это так же, как тогда выбрал вспороть мне живот, как выбрал убить Эбигейл…
— Ты выбрал предать меня. Предать нас.
— А ты выбрал манипулировать мной, чтобы я не смог поступить иначе. Ты сам сделал себя моим врагом, Ганнибал. А потом у тебя еще хватило наглости обидеться, когда я поступил с тобой точно так же.
— А ты что, и в самом деле хотел, чтобы я дождался полиции и позволил себя арестовать?
— Я хотел, чтобы ты сбежал, — возразил Уилл. — Поэтому я и позвонил тебе. Я хотел, чтобы ты уехал. Не говори, что я предал тебя. Я сказал тебе бежать.
— Ты же знал, что я не мог этого сделать.
— Нет. Тогда я этого еще не знал.
Ганнибал уставился на него, болезненно поджав губы.
— Как ты мог не знать?
Уиллу все-таки пришлось отвести взгляд.
— Тебя не так-то легко понять. Даже мне.
Ганнибал попытался вывернуться из хватки Уилла, но не то чтобы он и в самом деле хотел высвободиться. Скорее, ему хотелось ощутить ее. Уилл сильнее сжал его волосы.
— О чем еще ты думал? — снова спросил Ганнибал.
— Каково могло бы… — Уилл замолчал на полуфразе. Большим пальцем он погладил нежную кожу за ухом Ганнибала. — Я думал о том, каково было бы иметь физические отношения с тобой.
Ганнибал положил руку на живот Уилла, поверх скрываемого одеждой шрама.
— У нас были «физические отношения».
Уилл снова посмотрел ему в глаза.
— Я мастурбировал, думая о тебе. Так это звучит лучше?
Пальцы Ганнибала обхватили его челюсть. Второй рукой он вцепился в рубашку Уилла. Тот, медленно набрав в легкие побольше воздуха, набрался решимости сказать вслух то, о чем едва ли позволял себе думать.
— Я хотел тебя поцеловать. Пытался представить, что почувствую, прикасаясь к твоему члену. Представлял, как твои руки ласкают мое тело. Очень часто.
— Потому что тебе нравится, когда я к тебе прикасаюсь, — прошептал Ганнибал.
Уилл беспомощно кивнул, прижимаясь ближе к Ганнибалу.
— Ага. Так и есть.
Ганнибал воспринял эти слова как разрешение запустить руку под рубашку Уилла, коснуться его обнаженной кожи. Острое желание ударило в низ живота Уилла, словно еще один нож. Схватив Ганнибала за запястье, он пытался выровнять свое дыхание, уставившись широко распахнутыми глазами через плечо Ганнибала куда-то в стену.
— Нам надо проверить припасы, — сказал он Лектеру. — И сделать что-нибудь с… с телом.
— Да, скорее всего, именно этим мы и должны заняться.
Но ни тот, ни другой не двинулся с места. Ощущая так явственно мягкое прикосновение Ганнибала, Уилл не мог найти в своем разуме места другим мыслям. Пальцы Ганнибала ласково гладили его живот. Через несколько секунд Уилл, наклонившись ближе и чуть повернув голову, коснулся губами его губ.
Он тут же почувствовал, как Ганнибал выдохнул. Отрастающая борода Ганнибала колола кожу Уилла. Он намеренно потерся щекой прямо о его щетину, и Ганнибал схватился за его плечо. Уилл, вновь целуя его, коснулся языком его нижней губы, а затем скользнул им в его рот. Он почти ощутил вкус тихого, полугласного звука, изданного Ганнибалом.
Лектер всем своим крупным, теплым и твердым телом прижался к нему. Раскрытую ладонь он прижимал к его животу, а ногу закинул на ногу Уиллу, прижимаясь своей мускулистой голенью к его. Уилл, взяв его за вторую руку, заставил Ганнибала отцепиться от своего плеча. Вместо этого он положил руку Лектера себе на бедро. Ганнибал, тут же переместив ее на спину Уилла, сильно, почти до боли стиснул его в объятьях.
Уилл несколько секунд лежал неподвижно, чувствуя жар от контакта их тел, а затем, разорвав поцелуй, отстранился. Ганнибал молча позволил ему это сделать.
— Я посмотрю, что есть в сарае, и принесу дрова, — сказал Уилл.
— Хочешь, чтобы я разобрался с телом?
— Нет. Мы сделаем это вместе.
Ганнибал на секунду снова сжал его в объятьях, стиснув в кулаке ткань его рубашки сзади, а затем медленно отпустил.
— Хорошо. Тогда я посмотрю, что полезного для нас есть в шкафчиках на кухне.
— Тебя это заводит? То, что мы будем вместе его разделывать?
— Не в сексуальном смысле, но да. Это одно из самых сильных удовольствий, какие я только могу себе представить.
*
Крыша сарая выступала на несколько футов от стен здания, укрывая от снега сложенные там порубленные сухие дрова. Фрэнк хорошо подготовился к зиме. Помимо стола и перевернутого стула, Уилл нашел внутри бензин для небольшого генератора, дополнительный керосин для ламп, инструменты, запчасти для ремонта водоколонки, и, разумеется, радиоприемник. Он осмотрел его.
Приемник был коротковолновым и работал на батарейках. Он был весь в пыли, на которой отпечатки от пальцев Фрэнка были хорошо заметны. Такой же слой пыли покрывал небольшой шкаф, где приемник обычно стоял, и запасные батарейки. Уиллу тут же стало немного легче. Фрэнк не держал ни с кем постоянной связи, а значит, никто не забеспокоится, не получив от него ответа.
Уилл убрал радиоприемник обратно в шкаф и поставил перевернутый стул. Усевшись на него, он еще раз окинул сарай взглядом. Он был едва ли достаточно широким, чтобы на полу можно было лечь, но достаточно высоким, чтобы не стукнуться случайно головой об потолок. Он не сможет с комфортом переждать здесь зиму, как бы не ужасала его мысль о возвращении обратно к Ганнибалу, в хижину.
Вернее, даже не совсем ужасала. Просто это было как-то слишком. Теперь, когда они не бежали, спасая свои жизни, Ганнибал не умирал у Уилла на руках, и у них была возможность жить вместе, там, где Ганнибал не сможет никому навредить, даже если захочет… Они прошли весь этот путь, и все же Уиллу казалось, что они — лишь у подножия горы, на которую собираются забраться.
Вместо того, чтобы вернуться внутрь, Уилл, взяв немного дров у сарая, принес их к дому. В снегу была протоптана тропинка, теряющаяся где-то за деревьями. Пройдя по ней, Уилл вышел к покрытому льдом, заснеженному озеру. В отдалении, на противоположном берегу, росли сосны. Уилл уставился на гладкую, белоснежную поверхность. Он вдруг задумался, была ли у Фрэнка удочка. Его не отпускало странное ощущение, что все это — награда за то, что он убил хозяина дома.
Развернувшись, он пошел обратно к хижине. Не было это наградой. А если и было, то он ее еще не заслужил. Толкнув дверь, Уилл заглянул внутрь.
— Где ты хочешь это сделать?
— Ты про тело? — Ганнибал кивнул на расстеленную по полу клеенку. — Лучше сделать это внутри. Он и так уже наполовину промерз. Нет смысла усложнять себе работу.
Перед тем, как уйти в лес за вещами, они перекинули веревку через верхнюю ветку, привязав другой ее конец к нижней. Какое-то время Уилл замерзшими руками развязывал узел. Как только он с ним справился, Фрэнк рухнул на землю и уставился на него затуманенными, широко распахнутыми глазами. Подняв тело, Уилл перекинул его через здоровое плечо. И все равно второе отзывалось болью.
Ганнибал ощущался точно так же, когда Уилл, перекинув его через плечо, тащил его вверх, по лестнице у обрыва. Тяжелым и холодным. Уилл тогда даже не чувствовал, что тот еще дышит. Ему оставалось лишь, набравшись веры, карабкаться вверх.
Когда он дотащил Фрэнка до крыльца, дверь открылась, и Ганнибал, отступив в сторону, впустил Уилла внутрь. Положив тело на клеенку, Грэм опустился на колени рядом с ним.
Ганнибал подал ему нож.
— Возможно, ты захочешь начать с головы. После этого, думаю, тебе будет гораздо легче продолжать.
Взяв нож, Уилл увидел собственные глаза, отразившиеся в лезвии.
— Приготовишь его мозг так же, как хотел сделать это с моим?
— Обычно я не ем человеческий мозг. Но, конечно, могу сделать так, если ты и в самом деле хочешь.
— Нет, лучше не надо, — тут же заверил его Уилл. — А почему так? Все остальное-то ты ешь.
— Предпочитаю органы повкуснее.
— Но не в моем случае.
Ганнибал опустился на колени рядом с ним.
— А что я еще мог у тебя забрать?
Почему-то в тот момент Уиллу на Фрэнка смотреть было проще, чем на Ганнибала.
— Говори мне, что делать.
— Ты наблюдал за мной, пока я разбирался с Рэндаллом.
— Все равно, — Уилл с трудом втянул в легкие воздух. — Я хочу, чтобы ты говорил мне, что и как делать.
Пару секунд помолчав, Ганнибал положил руку ему на спину и затем нарушил тишину, трепетным, почти благоговейным тоном произнеся его имя.
— Уилл…
Тот, пригнувшись, тут же отстранился.
— Нет… не трогай меня. Просто объясняй.
Ганнибал, шумно вдохнув, опустил руку. Отстраненным, размеренным тоном он заговорил:
— Ты должен сделать так, чтобы стало видно кость. Сперва разрежь плоть на шее по кругу, чтобы в момент, когда ты перерубишь кость, не осталось соединительных тканей, и голову можно было аккуратно отделить от тела.
Уилл кивнул, чуть дернувшись, и, приподнявшись на коленях, навис над телом Фрэнка. Его руки снова онемели, но теперь уже не от холода. Кончики его пальцев словно звенели, и даже собственное тело казалось слишком огромным, чужим. Когда он резал мертвую плоть на шее Фрэнка, ему казалось, что он режет обычное мясо, взятое из холодильника. Фрэнк был ледяным и мертвым.