Он не касался раны Уилла, синяков на боку и явно старался держать руки подальше от того, что могло бы считаться эрогенной зоной, словно проходящий через его живот шрам был какой-то определяющей сексуальной границей. Через минуту-две он остановился, положив ладонь поверх сердца Уилла. Второй рукой он начал гладить его волосы и лицо.
Словно от сильного удара, воспоминание моментально ожило в разуме Уилла: он снова чувствовал запах нитриловых перчаток, ощущал трубку у себя в горле. Напрягшись всем телом, он с трудом сглотнул, лишь чтобы проверить, что это — не взаправду.
— Хочешь, чтобы я перестал? — спросил Ганнибал.
— Нет. Не останавливайся, — его сердце бешено стучало под ладонью Ганнибала.
Тот снова пропустил через пальцы кудри Уилла, ласково погладил его неповрежденную щеку, брови. Каждый следующий вдох Уилла из отчаянного становился все более медленным и спокойным. Дотронувшись до его горла, Ганнибал снова поцеловал его в лоб.
— Когда ты проталкивал мне в горло трубку… о чем ты думал, делая это? — спросил Уилл.
— Я думал, что это было необходимо. Думал, это поможет тебе понять, чем ты можешь быть. Чем мы можем стать вместе.
Уилл поднял взгляд на его лицо. Даже зная ответ, он спросил:
— И тебя совершенно не волновало, насколько сильно это меня… — замолчав на полуслове, он все сглатывал, отчасти пытаясь прогнать воспоминание о самой трубке, отчасти — скорбь.
— Я думал, что убил ее.
— Изменения всегда проходят болезненно, — сказал Ганнибал. Его лицо было так же неподвижно, как вода в бассейне. Он все продолжал успокаивать Уилла своими прикосновениями, гладя его лицо и шею.
Уилл схватился за его запястье.
— Ты так сильно изменил меня.
— Не настолько сильно, как ты — меня. Ты прав. Меня совершенно не заботило, какую боль тебе придется испытать.
Уилл взглянул на него с неприкрытой надеждой.
— Но теперь?
— Теперь я бы сделал другой выбор.
Уилл и сам не знал, верил ли он этому, но очень хотел верить, возможно, сильнее, чем вообще когда-либо что-то хотел в жизни.
========== Глава 13 ==========
Ганнибал вышел на улицу, прямо в метель, и через некоторое время вернулся весь с ног до головы в снегу, неся небольшое срубленное деревце.
— Рановато как-то для Рождества, — заметил Уилл.
— А это и не рождественская елка, — топором Лектер отрубил ветки и выкинул их за дверь.
— Что ж, теперь — точно нет.
Ганнибал соскреб кору со ствола, сделав его полностью гладким, заострил с одного конца, поставил то, что осталось от деревца, в угол, и начал готовить обед.
Уилл где-то минуту изучал обтесанный ствол взглядом, а затем потер глаза ладонью.
— Это — копье на медведя?
— Пока нет.
— Ганнибал. Даже не думай.
Ганнибал, обернувшись через плечо, одарил Уилла легкой улыбкой.
— Заботишься о моей безопасности?
— Я не для того вытащил тебя из океана и доволок почти до Северного Полюса, чтобы просто стоять и смотреть, как медведь тебя сожрет. Ты едва ведро воды можешь притащить.
— До весны медведь будет в спячке. Время охоты настанет лишь когда он проснется, а я залечу свои раны.
Уилл решил просто забыть об этом. До весны было еще очень долго. Они, возможно, вообще до нее не протянут. Или медведь не протянет. Да и Ганнибалу могло взбрести в голову поохотиться на кого-то похуже.
Снежная буря прекратилась через пару дней, но после нее почти сразу же началась еще одна. Уилл лишь совершал короткие перебежки до коптильни, водоколонки, и еще приносил дрова. Почти все остальное время они благополучно спали. Обнявшись, они лежали под одеялами, стараясь не навредить ранам друг друга, и то и дело засыпали. Вылезали они из постели лишь ради походов в уборную, и чтобы приготовить еду или заварить кофе. Уиллу казалось, что они тоже впадают в спячку. Ему было любопытно, что в итоге пробудится весной.
Ганнибал снял швы с лица и плеча Уилла. Они вновь обработали друг другу раны, а затем — вымыли друг другу головы.
— Я рад, что ты не стал красить волосы, — в один из таких дней сказал ему Ганнибал. Они оба были без одежды: Уилл только улегся в ванную, а Ганнибал за минуту до него оттуда вылез. Уилл тоже был рад, если от этого Ганнибал продолжал смотреть на него вот так.
Уилл привык к прикосновениям Ганнибала, к тому, что возбужденный член Лектера упирается ему в задницу, бедро или живот. Уилл и сам порой испытывал эрекцию, но ее было несложно игнорировать. Ему хотелось продолжать игнорировать ее и дальше, отложить пересечение определенного рубежа на как можно более долгий срок. Ганнибала это, похоже, вполне устраивало. Если он и прибегал к самоудовлетворению, то лишь когда Уилл спал, хоть Грэм и был уверен, что не смог бы спать под звуки его стонов.
Они регулярно заводили часы Фрэнка, чтобы не потерять счет времени, вот только Уилл все равно очень быстро потерял счет дням. Ему казалось, что прошла неделя, когда он, задрав руку, за чем-то потянулся, и его плечо не отозвалось на это такой сильной болью, как обычно. Хотя, возможно, прошло уже две недели. Какая-то часть его была уверена, что прошли годы, и он то и дело смотрел на Ганнибала, желая убедиться, что никто из них не состарился, словно уснувший волшебным сном Рип ван Винкль.
Ганнибал выглядел как Ганнибал. Стоя у дровяной печи, он поджаривал картофельные оладьи и какую-то неустановленную часть Фрэнка. У него отросла короткая, по большей части седая борода. На нем была сине-серая рубашка без ворота. Рукава он, как всегда, закатал. Ткань слегка натянулась на его широкой груди. Ганнибал мельком взглянул на Уилла, но тот тут же опустил взгляд на человеческие останки в сковороде.
— Что такое? — спросил его Ганнибал.
— Что, если я никогда не захочу секса с тобой?
Ганнибал перевернул мясо, и металлическая лопаточка слегка звеняще шкрябнула по чугунной сковороде.
— Значит, секса у нас с тобой не будет. Но я думаю, что ты захочешь. Дело не в полном отсутствии у тебя влечения к мужскому телу, а конкретно во мне.
— Говоришь так, словно в этом уверен.
— Так и есть. Неси тарелки, — сказал ему Ганнибал.
Уилл сделал, как его просили. Ганнибал разделил между ними содержимое сковороды, и они уселись за стол вместо того, чтобы, как они последнее время делали, вместе с едой вернуться в кровать.
— Сколько мы уже здесь пробыли? — спросил Уилл.
— Одиннадцать дней.
— Ты чувствуешь себя лучше?
— Да. Раны у нас обоих заживают, — Ганнибал ненадолго замолчал, прожевавая и проглатывая, а затем продолжил: — Ты безо всяких сомнений и колебаний прикасаешься ко мне, целуешь меня. У тебя остались нерешенными лишь вопросы интимной близости и отсутствия контроля. Обе проблемы проистекают из невозможности или нежелания доверять.
Уилл, вместо того, чтобы есть картофельные оладьи, разломал их вилкой.
— Ну и какие у вас для меня терапевтические рекомендации, доктор Лектер?
— А ты и вправду хочешь их получить?
— Может быть. Зависит от того, какие они.
На минуту или две воцарилась полная тишина. Был слышен лишь стук вилки Ганнибала о железную миску.
— Ты все еще ощущаешь неравенство между нами. Как ты сам говорил, меня ничего не затрагивает.
— За исключением меня.
Ганнибал чуть наклонил голову, соглашаясь.
— В прямом и переносном смысле. Логический итог в том, что тебе необходимо поставить нас обоих в равное положение. Если ты чувствовал себя униженным…
— Не униженным.
— А каким тогда? — спросил Ганнибал.
— Я не знаю. Обнаженным. Беззащитным. Словно с меня живьем содрали кожу.
— Значит, именно это ты и должен сделать со мной.
Уилл ошеломленно уставился на него. Тот выглядел совершенно невозмутимым.
— Что именно ты предлагаешь?
— Лишь говорю, что я — полностью в твоих руках.
*
Уилл пытался не думать об этом. Сперва он потыкал лопаткой кипящее на плите рагу. Затем заново смотал веревку, которая раньше висела на стене, но теперь упала. Открыв большой сундук в задней части комнаты, который большую часть времени служил в качестве лавки, Уилл начал изучать его содержимое.
Еще несколько бутылок растительного масла, соль, еще одно одеяло, которое Уилл сразу же положил на кровать. Ганнибал теперь, казалось, все время мерз, и всякий раз, когда ему было холодно, в его взгляде появлялось что-то такое, от чего Уиллу тут же хотелось его согреть. В правом углу сундука была небольшая стопка книг, и именно эта находка обрадовала Уилла больше всего. «На Уолденском пруду», сборник эссе и стихов о природе за авторством Лорена Айзли, парочка детективов и, на самом дне — потрепанный том «Войны и мира» с закладкой на сорок третьей странице.
Уилл не стал убирать закладку, ощущая смутное нежелание уничтожать все оставшиеся следы пребывания Фрэнка в этом мире. Растянувшись на кровати, он стал читать с самого начала. Он уже читал эту книгу раньше, так что и место действия, и герои быстро ожили в его памяти.
Прошло всего пять минут, а он уже снова думал о Ганнибале. О Ганнибале, который все это время вежливо не обращал на Уилла внимания, поглощенный креплением поперечной перекладины на свое медвежье копье.
Ганнибал был прав. Уилл не имел ничего против их секса, пока не начинал думать о необходимости позволить Ганнибалу увидеть себя обнаженным, испытывающим оргазм. В этом и была проблема. Но, с другой стороны, Уилл был совсем не против увидеть таким Ганнибала.
За окном солнце уже почти наполовину ушло за горизонт. Уиллу отчего-то казалось, что он должен подождать, пока они не окажутся вместе в постели… вот только какой смысл? На это не было никаких причин. Они вовсе не должны были следовать никакому расписанию.
Он сел на кровати и отложил книгу.
— Иди сюда.
Ганнибал только-только оставил подниматься тесто для хлеба, который собирался испечь в духовке на углях. Он вытер руки и, подойдя к Уиллу, сел рядом с ним.
— Ложись. Нет, обувь оставь. Ничего не снимай. Просто… ложись. Да, вот так.
Ганнибал молча подчинился, лишь немного свесив ноги с кровати, чтобы ботинки не касались одеял.
Уилл задумчиво закусил губу.
— Спусти брюки чуть ниже бедер. И белье тоже.
Безо всяких колебаний Ганнибал расстегнул пуговицы и молнию на брюках, сделав так, как ему сказали. Теперь Уилл видел между бедер Ганнибала его неэрегированный член.
— Я хочу завязать тебе глаза, — сказал Уилл.
— Спрашиваешь разрешения?
— Разве я в нем нуждаюсь?
— Нет, Уилл. Я же говорил тебе. Делай так, как захочешь.
Уилл взял одну из полинявших клетчатых бандан Фрэнка. Опустив ее на пристально изучающие его глаза Ганнибала и, завязав, он с облегчением плюхнулся обратно. Видящий, но не видимый, защищенный от изучения и препарирования.
— Я собираюсь тебе подрочить, — сказал Уилл. — Молчи. Не двигайся. Ничего не делай. Просто ляг спокойно и прими это.
— Да, Уилл, — Ганнибал улыбался.
Для себя Уилл решил, что, когда это закончится, улыбаться Лектер уже не будет. Он окинул взглядом член Ганнибала. Уилл уже много раз видел его, но до этого ему удавалось не воспринимать его как сексуальный объект. И он еще не видел его в возбужденном состоянии.
Без эрекции, член Ганнибала по размеру и толщине был совершенно обычным. Меньше, чем у Уилла, и от осознания этого он ощутил мелочное, злорадное удовлетворение. В члене этом не было ничего особенного, если не считать того, что это был первый необрезанный член, который Уилл когда-либо видел. Конечно, наверное, все-таки не совсем первый — Уилл много раз бывал в общественных душевых и туалетах, так что, должно быть, просто не обращал внимания. Сейчас же ему ничего не мешало смотреть.
Он обхватил его ладонью. Крайняя плоть, очень нежная на ощупь, полностью закрывала головку члена, который от прикосновения Уилла начал утолщаться. Мышцы бедер Ганнибала напряглись, и он тихо выдохнул.
Уиллу захотелось приказать Ганнибалу держать свои вздохи при себе. Он не нуждался ни в каком поощрении своих действий — лишь в физическом отклике тела Ганнибала, отбросившем контроль разума. Стащив его джинсы еще ниже, Уилл скользнул рукой по внутренней стороне бедра Ганнибала, а затем, дотронувшись до его яиц, провел по ним пальцами. Они были крупными и слегка шероховатыми на ощупь, левое больше правого. Уилл слегка сжал их в руке, ощутив, как все тело Ганнибала напряглось.
Он смотрел, как поднималась и опадала грудная клетка Ганнибала. Его дыхание ускорилось, а член уже был наполовину возбужден. Снова взяв его в руку, Уилл почувствовал, что крайняя плоть почти раскрылась. Он всего раз погладил член Ганнибала по всей длине, и тут же заметил, как приоткрылись губы Лектера.
— Ни звука, — предупредил его Уилл. — Или я перестану.
Закрыв рот, Ганнибал сжал губы.
Уилл же снова занялся его членом. Достав растительное масло, он налил его себе на ладонь и продолжил ласкать член Ганнибала, пока тот полностью не возбудился. Затем Уилл осторожно сдвинул крайнюю плоть назад, обнажив головку. Она показалась Уиллу до странности уязвимой. Возможно, Ганнибал сейчас именно так себя и чувствовал. Он едва не вздрогнул, когда Уилл скользнул по головке его члена подушечкой большого пальца.
Уилл ускорил темп. Ганнибал вытянул ноги, и его бедра начали едва заметно дрожать. Уилл остановился и услышал, как Лектер медленно выдохнул, обеими руками вцепившись в простыни. Уилл продолжил наглаживать его член, наблюдая за тем, как напряглись мышцы его предплечий.
Задрав рубашку Ганнибала, Уилл положил руку ему на живот, ощутив жесткий, напряженный пресс прямо под кожей. Как бы ни была Алана снисходительна в отношении выбора еды, Ганнибала все же кормили не слишком много.
Не убирая вторую руку с члена Ганнибала, Уилл наблюдал за его лицом. Ганнибал чуть двигал головой в ритме движения руки Уилла, напрягая шею, стискивая челюсть. Уилл прикоснулся к его губам, которые тут же приоткрылись, и Ганнибал резко вдохнул ртом.
— Ты мастурбировал в тюрьме? — спросил его Уилл. — Ты можешь отвечать на вопросы, но больше — ничего.
— Да.
— Ты думал обо мне, когда делал это?
— Нет.
— О чем ты думал?
— Ни о чем, — ответил Ганнибал. — Для меня это было то же самое, что и физические упражнения.
— О чем ты думаешь сейчас?
— О тебе. О том, как бы мне хотелось видеть твое лицо сейчас, хоть я и понимаю, что для тебя весь смысл в том, чтобы видеть меня, не позволяя мне…
Уилл положил руку ему на рот, заставляя замолчать.
— Я осознаю, что сам разрешил тебе говорить, но старайся отвечать покороче.
Ганнибал сглотнул, едва Уилл убрал руку.
— Я хочу видеть тебя. Прикасаться к тебе. Я знаю, что в этом ты мне откажешь. Это… сводит с ума. И возбуждает.
— Что именно тебя в этом возбуждает? — спросил Уилл. Ему хотелось видеть сейчас взгляд Ганнибала, но так, чтобы Лектер все еще его не видел. Хотя наблюдать за движением его губ и тем, как он ищуще поворачивал голову на звук голоса Уилла, было почти так же восхитительно.
Ганнибал слишком долго не отвечал, так долго, что Уилл даже перестал двигать рукой, опасаясь, что этим отвлекает его.
Лектер тихо что-то проворчал, дернув бедрами, а затем снова замер.
— Я не знаю, как ответить покороче.
Уилл медленно потер пальцем головку его члена, глядя, как Ганнибал с трудом заставляет себя не двигаться.
— Хорошо. Тогда расскажи мне, что в этом тебе нравится больше всего. А затем — о том, что для тебя невыносимо.
Ганнибал закусил нижнюю губу. Он раздвинул ноги так широко, насколько позволяли джинсы.
— Твои прикосновения, — прерывающимся голосом ответил он. — Твои руки. Я часто о них думал. Когда, сидя в своей камере, наблюдал, как по ней движется лунный свет. Когда не мог уснуть. Именно тогда я и думал о тебе, представлял, как…
Ганнибал остановился на полуфразе, чтобы быстро вдохнуть, едва Уилл начал гладить его грудь и живот.
— Хорошо. Этого достаточно. Теперь отвечай на второй вопрос.
Ганнибал тяжело сглотнул. Уилл смотрел на головку его члена, истекающую предэякулятом. Большим пальцем он снова потер отверстие головки.