Уиллу было тошно. Он не хотел сейчас ничего выяснять, не хотел разбираться ни в чём, и уж тем более не хотел вставать. Неужели нельзя просто оставить его наедине со своими мыслями? Но мужчина не собирался давать Уиллу такого шанса.
— Давай, Уильям, вставай.
Не без чужой помощи парень поднялся на диване и спустил ноги на пол. Затуманенным взглядом посмотрел на хозяина квартиры: что теперь?
— Я могу вызвать тебе такси. От тебя требуется лишь назвать адрес.
— Чт… что ты такое… несёшь?
Ганнибал никак не отреагировал на грубость Уилла, только помог парню встать на ноги.
— Мне жаль, что ничего не получилось. Видимо я… ошибся. Прости за отнятое у тебя время. Я могу…
— Прекрати, — выдохнул Уилл, качая головой. Он попытался снова сесть на диван, но мужчина не дал ему это сделать. — З… замолчи, не надо этого говорить.
Он посмотрел на Ганнибала измученным, полным отчаяния взглядом: что же он творит? Он же прекрасно знает, что Уиллу некуда идти, у него в мире больше никого нет. Зачем он издевается? За что наказывает Уилла?
— Извини меня, — глухо проговорил Уилл, исподлобья посмотрев на Ганнибала. — Мне не стоило так реагировать. Мне всё равно, чем ты занимаешься. Это… не моё дело. Более того… думаю, в глубине души я знал. Догадывался. Должен был.
На секунду глаза мужчины расширились и в них будто бы мелькнула жалость, но он лишь сжал губы и нахмурился.
— Пойдём, я провожу тебя.
Потихоньку отойдя от предыдущего шока, Уилл почувствовал себя в состоянии нормально говорить. Он попытался вывернуться из цепкой хватки Ганнибала, но у него снова ничего не получилось.
— Пусти.
Весь путь от гостиной до коридора парень тупо думал о том, что у него нет никаких вещей и собирать ему нечего, более того: даже одежда, которая была в данный момент на нём, принадлежала не Ганнибалу.
В руке хрустнула бумажка: это Лектер вложил в ладонь Уилла стодолларовую купюру. Уилл начал осознавать происходящее: Ганнибал хочет, чтобы он ушёл? Прощается с ним? Навсегда? Неужели это всё из-за того, что Уилл неправильная омега?
— Я никуда не пойду… мне некуда идти! — наконец нашёл в себе силы сопротивляться парень.
Они остановились с Ганнибалом у входной двери, пока закрытой. Ганнибал пристально смотрел на Уилла, будто ждал каких-то слов или поступков.
— Тебя давно объявили в розыск, Уильям. Если хочешь, направляйся сразу в полицию, тебя отвезут. Но лучше возьми такси.
Что-то давно забытое всколыхнулось в сознании Уилла; взгляд его затуманился.
— Ищут… кто? — на ум пришло непривычное на вкус слово. — Отец?..
Кажется, отношения с ним были не огонь… Всё, что было у Уилла в жизни от отца, это золотая карта и его вечная просьба не беспокоить.
— Нет. Мне жаль, но не он, — хозяин квартиры склонил голову набок, выражая сожаление. — Твои друзья. Помнишь их? — интерес психиатра, не любящего или влюблённого человека.
Уиллу было всё равно на них, на поиски, на полицию. В его голове крутились нелепые «дело не в тебе, дело во мне» и «останемся друзьями».
— Я никуда не пойду. Я… не смогу без тебя, — Уилл доверчиво заглянул Ганнибалу в глаза, аккуратно взялся кончиками пальцев за белоснежный рукав мужчины и потянул на себя, но тот лишь отстранился.
— Мне жаль, Уилл, но ничего не выйдет. Надо было раньше обо всём сказать…
С этими словами Ганнибал потянулся вперёд, нажал на ручку входной двери — та с лёгкостью раскрылась. При виде лестничной клетки парню вдруг вспомнилось, сколько раз он пытался сбежать, но в голову совершенно не приходило, с какой целью. Куда он хотел сбежать? Зачем? Ему в руки всунули ботинки.
— Ты же не всерьёз… после всего, что было, ты не можешь… — Уилл почувствовал, как его аккуратно выводят из квартиры.
Парень не на шутку перепугался. Ботинки глухо стукнулись о коврик у двери.
— Нет, нет, стой, я никуда не пойду, пожалуйста, пожалуйста!.. — он ослабевшими руками цеплялся за Ганнибала, но тот уверенно убирал его пальцы от себя.
На глаза навернулись слёзы.
— З-за что ты так со мной? Я же извинился… Извини! Прости, я не хотел тебя расстроить, я…
— Уилл, — тёплая ладонь легла на щёку, голубые глаза заглянули прямо в душу, — дело не в этом. Мы просто друг другу не подходим, — Уилл всеми своими внутренностями ощущал, как тяжело мужчине давались эти слова. Но почему же он продолжал говорить? — Иди домой и постарайся забыть обо всём, что произошло.
— Н-нет! — губы неприятно изогнулись, из глаз потекли слёзы, нос заложило. — Не надо, пожалуйста, пожалуйста, я…
— Supremum vale. [«последнее прости», лат.]
В ответ на протянутые, нелепые в своей беспомощности руки Уилла послышался лишь мягкий щелчок двери. Парень остался один на лестничной клетке. Тонкие ноги подкосились, будто кто-то зараз перерубил их; Уилл сначала грохнулся на колени, потом, содрогаясь от рыданий, опустился перед дверью. Положив голову на жёсткий коврик, он зашептал куда-то в щель между закрытой дверью и полом:
— Пожалуйста, пожалуйста… я один не смогу, я… — и всё в том же духе, пока ему в голову не пришло, что он выставлял Ганнибалла в невыгодном свете.
Что подумают соседи? Заплаканный, нелепый парень лежал у психиатра под дверью и умолял не оставлять его: это какой-то фарс. Пересилив себя, Уилл сначала встал на четвереньки, потом вытер рукавом рубашки слюну, вытекающую из уголков рта, поднялся на трясущихся ногах и, сгорбившись, сделал несколько шагов к лестнице.
Вдруг парень почувствовал острую, режущую боль в животе. В глазах потемнело; он сел на ступеньку, уткнулся головой в колени, застонал. Болело внизу живота, где-то в паху, прямо жгло огнём.
Ганнибал так и остался стоять в прихожей, ссутулившись и прислонив ладонь к глазам. Он осознал, что ни один поступок в жизни не стоил ему стольких усилий. Если бы это был не Уилл, Лектер бы сразу направился в комнаты — собрать самое необходимое и срочно покинуть квартиру, пока сюда не приехала полиция. Хотя вообще-то, если бы это был не Уилл, он бы уже никогда не вышел из этой квартиры живым.
Но это был Уилл. Ему можно доверять, ведь даже Морисси сказал, что они и вправду Истинная Пара. Но Моррисси также сказал, что для обретения полной гармонии и схожести мышления, необходимо, чтобы у Уилла были течки, а парень находится в таком возрасте, что вызвать их могло лишь одно.
Сильное, сильное потрясение.
Так, чтобы прямо наизнанку. Чтобы захлёбываться слезами на лестнице, пока Ганнибал стоит за дверью и сжимает руки в кулаки, пытаясь сосредоточиться на своём сердцебиении, а не на жалобных завываниях своей обезумевшей от горя омеги.
Ганнибал весь день размышлял над словами врача. Думал о том, как подобная выходка скажется на психике Уилла, да и на нём самом — что будет происходить в душе, когда губы будут произносить ужасное «я ошибся» или «ничего не выйдет»? Как поплатится он за своё желание получить всё, пойти наперекор природе, и что из этого получится?
«Мы в ответе за тех, кого приручили»: такая простая книжка с простыми истинами, а подходит на все случаи жизни.
Ганнибал стоял, не шевелясь, и представлял, что именно он сделает с Морисси, если этот план не сработает.
Если всё получится, они с Уиллом переедут в другую страну — Лектер внимательно следил за продвижением расследования (благо, есть свой психопат пациент в ФБР) и знал, что оно зашло в тупик. Отец кудряшки, довольно известный предприниматель, для вида поплакался на камеру и замял дело, а у друзей не хватало средств, чтобы продолжать поиски. Они принимали в свои ряды добровольцев, но находились вовсе не там, где следовало: обыск проходил на том самом пляже и в окрестностях дачи, а Уилл находился за много-много миль оттуда.
Они могли бы путешествовать по солнечной Италии. Ганнибал купит себе необходимую канцелярию и будет, как и хотел в начале, рисовать Уилла.
Неужели всего этого не будет из-за халатности врача? Неужели…
И тут Ганнибал почувствовал. Вернее, даже услышал — настолько это был сильный запах. Пахло персиком, мёдом и мускусом, как и всегда от Уилла, но сейчас к этому аромату прибавился ещё один — более насыщенный, тёмный, более желанный: спелый виноград, а в глубине едва уловимый шлейф крепкого табака, щекочущий ноздри.
Мужчина распрямился, посмотрел на дверь, ведущую на лестничную клетку. Неужели получилось? Неужели и вправду?..
Отыскать Уилла не составило большого труда: он, блестящий от пота, лежал на ступеньках лестницы, до крови закусывая губы и заламывая бледные руки, чтобы не застонать.
— Извини… извини, — говорил Лектер, пока быстро подхватывая парня на руки и нёс его себе обратно в квартиру, — Я не думал, что будет так больно… прости меня. — он крепко прижал к себе Уилла, качая на руках, словно маленького ребёнка. — Сейчас всё будет в порядке…
— Жжётся, — простонал парень, запрокидывая голову, — не могу больше… помоги.
— Сейчас. — Ганнибал ногой (впервые!) закрыл входную дверь и понёс едва трепыхающегося парня в спальню.
Там он аккуратно опустил болезненно стонущего Уилла на кровать. Парень сразу начал стаскивать с себя ненавистную на тот момент одежду, не заботясь о том, что пуговицы на рубашке с глухим треском отрывались и летели в стороны. Ганнибал, сохранив остатки самообладания, раздевался стоя. Пару секунд спустя он кинул одежду назад, напрасно понадеявшись, что она попадёт на кресло.
Уилл уже лежал на кровати на спине. Он приподнялся на локтях и потянулся навстречу мужчине; Ганнибал запустил руки в отросшие кудряшки и потянул парня на себя, увлекая его в страстный, влажный и собственнический поцелуй. Новый, усовершенствованный запах Уилла сводил с ума; с трудом оторвавшись от губ омеги, Ганнибал полной грудью вдохнул его аромат, зарывшись носом в каштановые волосы.
В это время Уилл жадно целовал шею мужчины, одной рукой гладя по его спине. Не в силах больше ждать, Ганнибал легко перехватил руку парня и опустил на простыни, побуждая и самого Уилла откинуться назад. На секунду его душу прожёг взгляд кудряшки, полный преданности и желания. Мужчина зарычал, показывая собственное возбуждение, и перевернул легко поддающегося парня на живот под собой. Покрывая спину Уилла поцелуями, мужчина спускался всё ниже, наслаждаясь тем, как его омега выгибался и шумно дышал, шёпотом умоляя его о большем.
Ганнибал раздвинул ягодицы омеги и задвигал головкой члена вдоль отверстия. Уилл всхлипнул, удерживаясь на локтях, как вдруг почувствовал липкую влагу на своей шее. Мазнув по коже пальцами и поднеся их к лицу, он приоткрыл рот от удивления: метка, оставленная Ганнибалом ранее, кровила. Но в тот же миг другие чувства и эмоции заставили его позабыть про кровь и вцепиться в прохладные простыни руками: мужчина, наконец, одним резким движением вошёл внутрь, заставив Уилла шумно вдохнуть и зажмуриться от предвкушения.
В этот раз всё было иначе, будто перешло на новый уровень: жар чужого тела, его частое дыхание и тихие просьбы — глубже, сильнее, ещё, ещё, — затрагивали новые, доселе неизведанные струнки души Ганнибала, открывая в нём, помимо всего прочего, Альфу — охотника, собственника и защитника его второй половины.
Уилл выгибал спину и подавался назад при каждом новом толчке, приближая развязку. Он чувствовал, как кровь текла по шее на грудь, а оттуда редкими каплями срывалась на белоснежные простыни, расплываясь рваными ранами на ткани, но не обращал внимания, отвлечённый новыми, яркими взрывами чувств, которые будил в нём его альфа.
Вскоре он не выдержал и застонал — развязно, томно, хотя тысячу раз клялся себе, что не будет этого делать! — и его начало трясти от подступающего оргазма. Выдыхая несвязные слова, он, как мог, предупредил об этом Ганнибала, после чего начал гладить себя в одном ритме с толчками.
Альфа задвигался еще резче, чувствуя формирование узла, про который он знал лишь из книжек про Истинную Связь, но никогда не думал ощутить на себе. Почувствовав, что процесс завершился, мужчина совершил движение вперед в последний раз, проталкивая узел сквозь тугие кольца мышц и заполняя им своего кончающего омегу.
Обоих бросило в дрожь, когда член надавил на внутренние стенки, растягивая Уилла до предела и открывая путь к новым, неведомым доселе ощущениям, яркими вспышками взрывающихся в сознании и доступным лишь Истинным, нашедшим друг друга в этом большом мире Парам.
— Te amo est verum, — [«люблю тебя — это истина», лат.] пробормотал куда-то в затылок парню Ганнибал, и так вышло, что эта была вторая фраза, которую Уилл знал на латыни.
Он говорил много всякой ерунды на латыни, изливаясь в тело своей омеги. Потом нагнулся вперёд, накрыв спину парня и слизнув кровь с шеи (Уилл обрадовался, что кровь не отвратила любовника), заново прокусил влажную горячую кожу, соединяя их вместе не только на физическом, но и на духовном уровне.
***
— Ганнибал.
— Мм?
— Ты спрашивал, чем от тебя пахнет. И я… кажется, только сегодня понял, что ты имел в виду. Я почувствовал и различил множество запахов, которые сливаются в один, и он исходит от тебя.
Мужчина покорно позволял Уиллу слабо перебирать его волосы рукой и с некоторым волнением ожидал, что же парень скажет дальше. Они оба лениво лежали на кровати, наслаждаясь чудесным моментом.
— Я и сейчас это чувствую… целый лес. Лесную поляну, понимаешь? Аромат, наполненной солнцем древесины, нагретой на поляне земляники… ммм… запах грибов и мха… Непередаваемая свежесть и лёгкость, залитая солнцем… Ещё что-то горьковато-цитрусовое, вроде лимона на поверхности.
Ганнибал никогда не думал, что узнает что-то про свой собственный запах, и уж точно никогда не думал, что он будет иметь такие составляющие.
— И это всё ты, — рука замерла в волосах, и мужчина ощутил на себе взгляд, полный любви. — Я был прав тогда, сказав, что ты пахнешь любовью.
Ганнибал прикрыл глаза: он подумал о том, что вечно бы так лежал, слушая Уилла.
А потом решил, что в ближайшем времени они пойдут с ним в магазин и приобретут ему любую гитару, какую парень только пожелает.
Ведь предыдущая затерялась где-то в руинах его прошлой жизни.