— Ты собирался убить и съесть её всё это время, — произнёс он наконец.
— Она сказала тебе это?
Уилл взглянул на него через плечо, но ничего не ответил.
— Ты навещал её, когда расследовал дело Фрэнсиса Долархайда?
— Я навещал её, — сказал Уилл, — после того, как навещал тебя.
— Это была терапия? Или что-то ещё?
— Терапия. Своего рода.
Он отпустил паруса и остановился, опустив голову.
— Она сказала, ты…
Его голос затих.
«Кит» мягко качнулся. Кливер слегка шевельнулся, но, не поймав бриза, просто закрутился и упал, как по инерции. Ганнибал вертел в своих руках кольцо, разглядывая его.
— Что она сказала, Уилл?
— Что ты присылал ей карточки с рецептами.
Ганнибал вгляделся в спину Уилла. Он лгал, если не по существу, то с намерением ввести в заблуждение.
— Беделия знала, во что себя втягивала. Ты рассказал ей, что собирался помочь мне сбежать?
— Я рассказал, что собирался сделать.
— Очень любезно с твоей стороны.
Уилл вздохнул. Он убрал ручку на своё место и повернулся к Ганнибалу. Ганнибал ждал, но он ничего не говорил, просто смотрел, слегка наклонив голову. Он коснулся пальцами правой руки, как когда он был взволнован. Затем без единого слова развернулся и спустился вниз в салон, исчезнув из поля зрения Ганнибала.
Комментарий к Глава 11
* Копчёные утиные яйца — в оригинале «tea-smoked duck eggs». Tea-smoking — это кулинарная техника из китайской кухни. Смесь из сушеных чайных листьев и риса кладут на дно пароварки или кастрюли, стенки которых покрывают фольгой, чтобы во время готовки еда впитывала в себя аромат. Сама еда ставится в чаше (если вы делаете это в пароварке) или на специальной решётке. Очень быстрый способ, потому что еда готовится, пока идёт пар.
========== Глава 12 ==========
В море столько цветов. Серебряный на рассвете, зелёный днём, тёмно-синий вечером. Иногда оно выглядит почти красным. Или окрашивается в цвет старых медных монет. Сейчас в нём отражаются тени облаков, и повсюду блещут блики солнца. Белые вереницы чаек рассыпались над волнами, как бисер.
Из всего, что я когда-либо видел, это моё любимое. Иногда я ловлю себя на том, что просто вглядываюсь вдаль и забываю о своих обязанностях. Кажется, будто море так огромно, что может вместить в себя все чувства, которые мы когда-либо испытывали.
Энтони Дорр, «Весь невидимый нам свет»
День перетёк в вечер. На ужин Уилл сварил морского окуня с луком-пореем — просто, свежо, приготовлено искусной рукой человека, который почти всю жизнь ел рыбу. Ганнибал похвалил блюдо и вернулся в несвойственное ему молчание. Он успел переодеться в чистую рубашку, а кольцо Уилла тем временем исчезло. Вряд ли оно отправилось за борт, подумал он. Просто исчезло.
Они ужинали снаружи, надеясь поймать момент, когда вернётся ветер. Но он не возвращался.
Опускавшееся на западе солнце мягко подсвечивало тонкие облака вверху. Зелёное море оставалось безжизненным: ни рыб, ни птиц, ни движения. Даже привычные скрип и потрескиванье «Кита» казались далёкими и нереальными. Вечер был прекрасным, но ни один из них не сказал ни слова о его красоте.
Уилл порылся в рулевой консоли и включил радиоприёмник, чтобы послушать прогноз погоды. Они выждали несколько минут, но всё осталось по-прежнему. Уилл выключил его.
Им приходилось рационально использовать энергию, потому что теперь батареи заряжались только за счёт солнечных панелей. Ветряной генератор стоял без дела. Единственным, что могло сдвинуть их с места, было течение, поэтому Уилл включил GPS.
— Сбой системы, — зазвучал сигнал.
— Что это? — спросил Ганнибал.
Уилл повернул к нему экран. Ганнибал без единой эмоции взглянул на него.
— А теперь мы потерялись в Бермудском треугольнике?
— Мы не потерялись.
Уилл попробовал перезагрузить систему, но проблему это не решило. Он проверил каждый провод, каждое соединение на яхте, но повреждений нигде не было. Он раздражённо вздохнул, успокоился и выключил блок.
— Ты сможешь это исправить? — спросил Ганнибал.
— Завтра. Нужно прочесть руководство. Если ты не предлагаешь заняться чем-то ещё.
Он наблюдал, как Ганнибал перебирает в голове варианты, осматривая яхту и переводя взгляд на сгущающуюся тьму впереди.
— Думаю, пора обсудить, что мы будем делать с топливом, — произнёс он.
— Если пойдём на юг, доберёмся до судоходной трассы. Около сотни миль отсюда. Это займёт весь день. Более того, топлива останется гораздо меньше, чем хотелось бы.
— Мы поступим так, как ты считаешь лучше.
— Я открыт для предложений.
Но Ганнибалу впервые в жизни было нечего предложить. Должно быть, ад сейчас замёрз*, подумал Уилл, мечтая лучше распробовать это новое ощущение.
Из-за застоялого воздуха внизу было невыносимо жарко, поэтому Уилл забрался на верхнюю палубу и лёг. Он лежал, убаюкиваемый яхтой, и смотрел, как медленно угасал свет и как иногда колыхался кливер «Кита».
Он, наверное, задремал, потому что мгновением позже солнце уже тонуло за горизонтом. Уилл скорее почувствовал, чем увидел Ганнибала, сидящего рядом. Свет пылал на его коже и в волосах, обрамляя тёмно-синюю рубашку, расстегнутую у горла. Его ступни были босы. Он смотрел на закат, сложив одну ногу под собой, а другую согнув в колене и опершись на неё голым локтем.
Он, похоже, не заметил пробуждения Уилла, и Уилл смотрел, как солнце подсвечивает его глаза, меняя их оттенок от карего до янтарного. Свет резко очерчивал морщины вокруг его глаз и рта. Он выглядел почти дико, особенно с седыми проблесками в его бороде.
Уиллу было интересно, что одинаково нежное и хищное побудило Ганнибала прийти сюда и наблюдать за его сном. Их разговор о Молли и Беделии не удовлетворил ни одного из них. Ганнибал был слишком далек от удовлетворения: каждый раз, когда он бродил без устали по яхте, Уилл чувствовал, как что-то скреблось под его непроницаемой маской. Пустота на безымянном пальце занимала его сознание, но он всеми силами противостоял желанию коснуться его. Он пытался представить, был ли хоть какой-нибудь способ дать Ганнибалу столько, чтобы он насытился. Может и был: если бы Ганнибал, в конце концов, пропилил себе путь в череп Уилла и съел его мозг. Другого способа Уилл не видел. Всей его жизни, всего его существования было недостаточно. Никогда не было достаточно.
Если бы этого было достаточно, они бы умерли в бушующих волнах у подножия скал, когда Ганнибал, наконец, получил всё, о чем мог мечтать.
Они должны были умереть. Как так получилось, что они выжили? И всё же, так и случилось.
Уилл перевернулся на левый бок и поднялся, вздрагивая от боли в затёкших во время сна шее и плече. Он ощущал на себе взгляд Ганнибала, но тот не двинулся с места, чтобы помочь ему. Уилл был благодарен за это.
Несколько минут они сидели в тишине. Океан медленно поглощал солнечное великолепие. Не моргая, Уилл упорно наблюдал за закатом. Последняя искорка золотых лучей замерцала и истлела на его глазах.
— Ты когда-нибудь видел зелёный луч? — спросил Ганнибал, когда серость сумерек опустилась вокруг них. Уилл сморгнул отпечаток солнца с глаз:
— Мне бы хотелось увидеть хоть раз в своей жизни.
— Ты никогда не видел?
— Нет. А ты?
— Однажды, когда я впервые прибыл в Америку. Я плыл на пароме из Парижа. Это было к югу от нашего курса, не в районе Антильского течения, но рядом с Саргассовым морем, где сейчас мы.
— Говорят, это больше свойственно тропическим водам.
— Так и есть. Ещё говорят, что если ты хоть раз увидишь зелёный луч, то никогда не ошибёшься в сердечных делах.
— Может, поэтому я до сих пор его не видел.
Ганнибал на мгновение взглянул на него и вернулся к горизонту. После огненного сияния заката он казался бледным, выцветшим в сумерках. Темно-синий оттенок неба становился всё глубже, а сумерки растворялись быстрее, чем приближались к югу. Над западным горизонтом Венера и Сатурн уже боролись за господство на небе. Голубой купол Юпитера сиял над их ступнями. Можно было даже разглядеть одну или две звезды, мерцавшие в поле зрения.
Потерев шею, Уилл лёг обратно на палубу. Ганнибал выпрямил свои длинные ноги, чтобы лечь рядом. Метеор пронесся над ними.
— Над тобой целое небо новых звёзд, Уилл, — произнёс Ганнибал.
— Южные созвездия.
— Во время путешествий на юг Средиземного моря, греки могли видеть некоторые из околополярных созвездий. Те, что мы сегодня знаем, как Carina. Киль.
— Мы уже южнее этого созвездия.
— Ты искал новые звёзды?
Уилл покачал головой.
— Я не думал об этом с тех пор, как мы прошли Хаттерас**.
— Греки видели южные звёзды, как часть единого созвездия — Корабля Арго.
— Корабль Ясона и аргонавтов. Появляется весной над южным горизонтом и плывёт в западное небо.
— Ни одно созвездие не было таким же огромным и величественным, как этот корабль. Современные астрономы сочли его слишком большим для одного созвездия и разбили на части. Некоторые вещи слишком грандиозны, слишком удивительны для нашего воображения.
— Проще представить то, чего не существует, — отозвался Уилл.
— Или разбить это и впитать по кусочкам.
Уилл чувствовал, что Ганнибал смотрит не на небо, а на него.
— Так ты растеряешь своё величие.
— Ты растеряешь его в любом случае, — сказал Ганнибал.
Послышался шорох, когда он снова взглянул вверх.
Ещё больше звёзд появилось на небе, пока они говорили. Глубокая синева мерцала над ними. Уилл нашёл Большого Пса — его было проще всего заметить — затем Корму, Киль и, выше, Паруса: части Корабля Арго были такими же, какими он их запомнил перед отплытием из Соединённых Штатов.
— Я привык–
Уилл замолк. Он собирался произнести имя Уолли, и от этой мысли ему стало холодно. Он прочистил горло.
— К чему ты привык, Уилл?
— Я привык смотреть на звёзды с отцом, — сказал он вместо этого. — Он говорил мне, как они называются, как их распознать и где найти.
— Ты рассказывал о них своему пасынку?
Уилл сел. Его лицо вспыхнуло. Ганнибал остался лежать, разглядывая в темноте его силуэт.
— Он запоминал их для тебя? — продолжил он. — Мог ли он перечислить тебе их названия? Клал ли ты свою руку ему на плечо и говорил, что гордишься им?
Уилл вспомнил призрачное прикосновение тёплой руки Ганнибала на своём плече, когда тот хотел заставить его молчать о преступлениях Абигейл. Он вспомнил, как точно также клал свою руку на плечо Уолли, когда хотел сказать ему, что гордился им. Когда хотел, чтобы они были близки. Он ненавидел Ганнибала за то, что тот стёр границу между ними, за то, что он мог с легкостью вставить себя в любое воспоминание Уилла о своей семье, даже не зная, кем они были.
— Я спросил тебя однажды, был ли ты хорошим отцом? — сказал Ганнибал. — Был ли?
— Нет, — горько ответил Уилл. — Недостаточно хорошим.
Уилл ощущал его заинтересованность в ответе, пока поднимался на колени, а затем на ноги.
— Ты знал, что я думал о нём, или спросил наугад?
— Ты никогда не говоришь о них, — Ганнибал приподнялся на локтях. — Когда ты чувствуешь, что готов, ты всегда отступаешь.
Уилл взглянул вниз на Ганнибала и опустился на колено. Он наклонился к его лицу и схватил ткань его рубашки, медленно сжимая её в кулаке.
— Может это скажет тебе о чём-то.
Ганнибал слегка дёрнулся — Уилл поймал несколько волосков на его груди — и остался неподвижным. Уилл держал его своей больной рукой, правой: это было предупреждение, не угроза. Но было приятно держать удивленного Ганнибала под собой. Размытое воспоминание о трепете, который он испытывал, представляя убийство Ганнибала, коснулось его, словно призрак — бессильное, быстро забывшееся. Было что-то освобождающее в осознании, что он не мог убить Ганнибала, даже если бы попытался.
— О чём это должно мне сказать, Уилл?
— Есть вещи, — Уилл глубоко дышал через свои ноздри, пытаясь успокоить себя, — которые тебе не принадлежат.
Его голос стал низким и тихим.
Рука Ганнибала поднялась и коснулась его руки, передвигаясь по недавно травмированному плечу, пробегая ладонью по рубашке Уилла и перемещая пальцы вдоль шрамов под ней.
— Я хочу лишь познать тебя.
Уилл стоял над Ганнибалом несколько долгих секунд. Он представлял, как причиняет ему боль, прижимая колено к его шее и давя гортань, заставляя его голос замолчать навсегда. Теперь трепета эта мысль не вызывала. Как и боли. Ничего. Он знал, что никогда бы этого не сделал: он использовал свою возможность на обрыве, и она никогда больше не повторится.
Он едва видел темные глаза Ганнибала и знал, что его собственное лицо было лишь серым силуэтом напротив звёзд над ними. Губы Ганнибала были приоткрыты, и Уилл чувствовал его тёплое дыхание. Он знал, что это, даже не глядя: восхищение и боль, борющиеся на его точеном лице. Жажда поглотить, как и всегда. Выпить его до последней капли.
Присвоить. Он думал, что Ганнибал видел на его собственном лице.
— Спокойной ночи, Ганнибал, — сказал он так нежно, как только мог.
— Спокойной ночи, Уилл, — ответил Ганнибал. В его голосе слышались странные, хрупкие нотки.
Медленно, Уилл выпустил рубашку Ганнибала и намеренно твёрдо вцепился в его запястье, отводя от своей кожи. Он бесцеремонно отпустил его и выпрямился.
«Кит» дрожал под его ногами.
Комментарий к Глава 12
От автора:
Зелёный луч на закате — реальное явление, возникающее из-за рефракции. Вот видео: https://www.youtube.com/watch?v=lwus2nqU0SY
* Когда ад замёрзнет (when hell freezes over) — идиома, эквивалент русскому «когда рак на горе свистнет» или «после дождичка в четверг». То есть что-то, что никогда не произойдет или не должно было произойти.
** Хаттерас — мыс на побережье Северной Каролины.
========== Глава 13 ==========
…Как и все дары моря, они опасны,
Ведь море дарует смерть наравне с бессмертием.
Джузеппе Томази ди Лампедуза, «Профессор и Сирена»
Рассвет. Серый свет разлился над серым морем и мягкой зыбью волн. Тонкие пальцы тумана, беззвучно расстелившегося над поверхностью воды, ползли по «Киту», убаюкиваемого штилем, взбирались на его нос и снасти и скользили по мачте, огибая дряблые складки парусов. Когда лодка приподнялась на волне, между мачтой и гиком звякнула мочка, послав над водой глухой звон, напоминавший колокольный.
Из-под палубы вышел Уилл Грэм, одинокая мрачная фигура с кружкой дымящегося кофе в руке. Кружку он поставил на консоль, а сам, щёлкнув несколькими переключателями, стал разворачивать яхту. Он не спеша убрал паруса и поправил снасти, двигаясь тихо, с осторожностью, все ещё щадя своё больное правое плечо. Звон смолк.
Через несколько минут он вернулся к штурвалу и завёл двигатель. Машина сначала загрохотала, а затем перешла на низкий гул. Голубое выхлопное облако поднялось, сливаясь с плёнкой тумана, и растворилось. Сквозь облака в сторону востока прорезался бледный жёлтый проблеск, марево тумана медленно начало подниматься.
Уилл повернул «Кита» на юг и, потягивая свой кофе, решил проверить ветряной индикатор в надежде, что тот мог уловить ветер, который сам он не чувствовал. Ганнибал ушёл отдыхать совсем недавно, и Уилл предвкушал несколько часов одиночества: ничего, кроме урчания яхты и бесконечных волн без привычных птичьих криков.
Шли часы, туман отслоился от пустого неба, оставив за собой безликий синий купол над такой же безликой поверхностью воды. «Кит» был единственной чёрно-белой точкой на ней.
Ленточка индикатора оставалась неподвижной.
Уилл уходил несколько раз. Он успел перекусить и выпить пива. Море, растянувшееся перед ними, казалось непрекращающимся, непостижимым. Даже зыбь стихла.
Наконец, Уилл почувствовал, как Ганнибал поднимается внутри яхты под ним. Он понятия не имел, как он узнал — Ганнибал двигался с исключительной грацией большого кота. Он почувствовал проходящие сквозь его сознание вибрации, словно вибрации двигателя, пронизывавшие его тело. Ганнибал проснулся, и покой Уилла исчез.
Прошёл ещё час, прежде чем он поднялся на палубу. Он появился с маленьким блюдцем канапе в одной руке и бутылкой вина в другой. Сквозь его пальцы были продеты два бокала.