========== Глава 1. Видение ==========
Эта история не одна из самых приятных, а потому не советую вам надеяться на то, что в моём мире всё будет красочным и счастливым.
Я родилась по ошибке. Мой отец изменял своей жене, несмотря на свой высокий пост, с бедной ведьмой-сквибом, низшей в своём роде — моей матерью. Ребёнок вне брака вызвал много волнений, а через два года мой отец скончался — один из последних приспешников Тёмного Лорда наградил его бесчисленным количеством Круцио, после чего он и не выжил.
Эллинор была не лучшей матерью, к тому же, она работала не в самых престижных заведениях… Я могла назвать её красивой женщиной — кудрявые чёрные, скорее даже угольные, волосы, яркие голубые глаза, идеальная бледная кожа, не пухлые губы.
Я была точной её копией.
Впрочем, моё существование никак не мешало ей работать. Она всегда говорила, что желание мужчины — для неё закон. Тогда я не понимала этого, зато отлично знаю теперь, что значили те слова. Она была проституткой. Сколько себя помню, от неё всегда пахло точно не женскими духами. Хотя, наверное, я чувствовала себя тогда намного лучше. Ведь счастье в неведении. Кажется, так говорят люди, верно?
У меня была фамилия матери. Силвер. В детстве я всегда думала, что мы с мамой так же ценны, как и серебро. Но потом Эллинор объяснила, что когда-то её род был очень известен благодаря своему предку, который покорил несколько шахт с драгоценными металлами, а потому его и стали называть Серебряным Джеком.
Мама не умела читать. Поняла я это в восемь лет, когда попросила её помочь с домашним заданием в маггловской школе. Тогда я ничего ей не сказала, не желая обидеть дорогого человека. Мне было жаль её. Хотя, признаться честно, моё отношение и сейчас никак не изменилось к ней.
Она говорила о том, что, когда я подросту, то отправлюсь в Хогвартс — школу волшебства и чудес. Эллинор так желала этого, ведь сама не имела возможности обучаться там, и со временем я поняла её: она давала мне то, чего не имела сама, любая мать поступала бы так же. Но, увы, она не дожила до того момента, о котором мечтала столько лет.
Рак мозга. Этот диагноз был громом среди ясного неба. Я помню, как она побледнела и чуть ли не упала на стул. Она долго плакала, а я пыталась утешить её. Через два месяца она умерла…
Мне было девять.
Так как родственников со стороны матери у меня более не было, а со стороны отца — все считали клеймом позора, меня отправили в приют.
То место мне никогда не забыть. Я чувствовала себя маленьким, беспомощным человечком в этом огромном мире, где каждому не было до меня дела. Огромные серые стены, горящие через раз жёлтым светом лампочки, дырявые алые ковры на проваливающемся полу, маленькие комнатки, которые приходилось делить ещё с несколькими девочками.
Каждую ночь я представляла себя щепкой, брошенной в бушующий океан, гонимой ветром и волнами. Мне снилась мама, которая была почему-то наконец счастлива. Она говорила, что переживала за меня, но я не верила.
Одной из моих любимых воспитательниц была миссис Лэйкон. Это была статная женщина в возрасте, от которой всегда пахло шоколадом. Она никогда никого не била розгой, тогда как другие няньки, казалось, получали неимоверное удовольствие от вымещения злобы на детских душах. Она говорила мне, что нужно радоваться всему, что имеешь: будь то это кусочек хлеба или пряника. Капли прохладного дождя или лучи жаркого солнца.
Наверное, благодаря ей я и научилась принимать от жизни всё с радостью. Хотя порой это и давалось не легко. Я не понимала, почему Бог забрал у меня маму и папу. В тот период своей жизни мне было трудно быть счастливой, как учила миссис Лэйкон. Но я очень старалась.
Когда ко мне пришёл Дамблдор, мир перевернулся снова с ног на голову. Я бы описала этого человека как мудрого старца из тех сказок, что читала по вечерам, когда в приюте все спали. Его глаза были такими чистыми, светлыми, что невольно я переставала слушать его и только смотрела в эти изумительные очи. Разумеется, я согласилась поехать с ним в школу, о которой так много рассказывала мама.
Эти маленькие улочки произвели неизгладимое впечатление. Волшебники, скрывающие своё лицо капюшонами своих мантий, снующие туда-сюда морщинистые существа, именуемые эльфами, странные низенькие домики с неестественной архитектурой, вечно мокрый от дождя асфальт, крохотные синие будки, напоминающие телефонные аппараты у магглов.
Эллинор отложила довольно много денег на мою учёбу, по мере того, как я росла, а потому мне не пришлось обременять директора подобными тратами. В магазине Олливандера мне подобрали палочку почти сразу. Она была красивой: двенадцать дюймов, из слоновой кости, с пером феникса в качестве магического ядра, на рукоятке вырезана лисица, а под ней еле заметная надпись: «Нет на земле существа более жуткого, чем истинно-справедливый человек». Я долго думала над значением слова «справедливый» и пришла к выводу, что пока не в силах понять этого, но в будущем я обязательно пойму…
Моя сова была словно соткана из мельчайших снежинок, а глаза — будто частички плавленного золота, застывшие в своей странной форме. Я размышляла над именем для моего нового друга, но потом всё же выбрала одно-единственное, которое подошло бы такому чистому существу. Соул — душа.
Учебники в этой магической школе так отличались от тех, что были у магглов, что я не могла перестать вертеть фолианты в руках до тех пор, восхищаясь ими, пока не попала на нужную платформу.
Дамблдор говорил, что я должна подружиться с кем-нибудь из детей в поезде. Я не была общительной девочкой: мне было очень трудно говорить даже с соседками по комнате в приюте. А потому мне не представлялось, что я смогу с кем-то даже поздороваться. Так и вышло. В моё купе никто не зашёл, чему я была рада. За окном пейзаж сменялся буквально каждую секунду, и я дивилась такой красоте, что окружает нас.
Живя лишь в двух местах в своей жизни, я не видела этих превосходных зелёных холмов, этих чудесных высоких сосен, от которых захватывало дух, не ощущала этого приятного холодного порыва ветра и даже не подозревала о том, как на самом деле огромен и велик Мир. Я радовалась тому, что поехала вместе с этим магом. Так, как учила миссис Лэйкон.
Те существа, что везли кареты, показались мне очень странными, но на удивление я не боялась их и даже осмелилась аккуратно дотронуться до чёрной гривы, тогда как другие дети спешили попасть в замок.
Мама была права: он великолепен. Это огромное строение напомнило мне ещё одну сказку, где в одной из башен была заточена принцесса. Лестницы, которые постоянно двигались, заставляли задорно улыбаться, а весёлые портреты-призраки немного даже ёжиться. Профессор МакГонагалл, так представилась эта пожилая женщина, вела меня и моих сверстников по всему Хогвартсу, немного рассказывая о его истории. Основателями были четыре сильных мага, в честь которых были названы факультеты. Каждый, кто шёл рядом, тихо говорил, на какой они бы желали попасть, а я же не знала. Мне казалось, что не было разницы между ними, ведь и там, и здесь, я получу знания благодаря своему упорству и тому, как будут вести уроки преподаватели.
Я увидела старца на кафедре. Он улыбнулся, посмотрев на меня, и от этого жеста на сердце стало теплее.
Он произнёс вступительную речь, которую я, признаться честно, вовсе прослушала, глядя на чудесный потолок. Чёрный туман и сверкающие звёзды были так красивы, что я не была в силах оторвать от них глаз.
Кто-то задел меня, и я от своей детской неуклюжести чуть не свалилась на пол из искусных камней. Тут же меня придержали чьи-то сильные руки.
— Аккуратнее, мисс, — тихо сказал мужчина в чёрном одеянии, после отворачиваясь от меня и направляясь к месту около директора.
Наверное, я действительно так сильно испугалась этого мрачного человека, что даже не услышала, как назвали моё имя. Его взгляд пробирал до костей, а холодная кожа предполагала собой некие неудобства, ведь тело стало покрываться неистовыми мурашками. Я смотрела на него, словно завороженная, хлопая густыми ресницами.
Но потом я опомнилась, когда женщина со странным головным убором назвала моё имя снова.
— Бетти Силвер, — жестче, чем в прошлый раз произнесла она, держа в одной руке потрепанную шляпу-артефакт.
Я быстро уселась на маленький стул и сцепила руки замком, всё ещё не отойдя от своего какого-то одурманенного состояния. Вещь коснулась моей головы, немного помяв густые локоны.
— Слизерин! — словно приговор, прокричала она на весь зал.
Комментарий к Глава 1. Видение
Жду ваших отзывов!)
========== Глава 2. Белая ворона ==========
Мои приютские воспитательницы часто говорили, что я умна не по годам, обязывая это тем, что я пережила за все свои одиннадцать лет. Возможно, они и были правы, ведь, разве ребёнок, имеющий родителей, будет просиживать дни и ночи напролет за книгами? Быть может, да, но тогда я считала иначе.
Исходя из своего жизненного опыта, даже на тот момент я понимала, что лучше бы шляпа отдала меня в Гриффиндор, чем в этот гадюшник.
В своё первое утро в замке я ощутила какую-то настороженность от сокурсников в лице маленьких змей. Кроме двух девочек, которые неистово интересовались моей жизнью, без всякого стеснения задавая самые личные вопросы. Я предпочитала молчать.
Потому в тот же день получила прозвище «Серая Мышь», даже ещё не выходя в общую гостиную.
Лишь спустя много лет я поняла, что такой расклад был самым лучшим из всех, которые только могли произойти.
Кое-как найдя вновь тот зал, где вчера мы ужинали, я спокойно выдохнула, обнаружив, что есть место за столом моего факультета, около которого никто не сидит. Тогда я даже не знала, кто любил здесь есть много лет назад.
Староста Слизерина объяснила, что у каждого факультета есть декан, который следит за порядком в нём. Моим оказался тот самый человек, которого я вчера так испугалась. Но я решила, что не стоит бояться того, кого не знаешь, и забивать голову ещё и этими ненужными вещами.
Наверное, если бы я была учителем, я бы тоже думала, что с «бедной девочкой» что-то не так. Большинство людей считают, что дети, как правило, должны всегда улыбаться и постоянно бегать туда, куда не следует. Я же такой не была, от чего сверстники и большинство преподавателей считали меня странной. Тогда как я не могла ничего с собой поделать.
Первым уроком была Трансфигурация. Этот предмет показался мне слишком необычным, так как было непривычно махать палочкой в воздухе по тем формулам, что были на доске. У всех получалось превращать иглу в веточку дерева почти сразу. Я же была самой последней на всём курсе. Профессор МакГонагалл всё равно похвалила меня, хотя я прекрасно понимала, что хвалить здесь и не было за что. Я слышала шёпот за спиной и тихие хихиканья. От этого становилось грузно на сердце, так как я видела их надменные взгляды, обращенные к моей персоне.
Этот день не был для меня радостным, но я всё же отчаянно старалась найти в нём что-то хорошее. Например, розы в саду просто чудесно пахли, а воздух был таким свежим, что я жмурилась от удовольствия.
Это помогало мне отвлечься.
Самым последним уроком было Зельеварение. Мы снова спускались в подземелья и те, кто уже могли применять согревающие чары, не мерзли. Одна я тщетно пыталась согреть хотя бы ладони, беспрестанно дуя на холодные пальцы пока ещё горячим потоком воздуха, исходящим из глубин лёгких.
Наконец высокий худой мужчина открыл тёмное помещение и пропустил вперёд студентов. Здесь были парные места. Я попыталась занять первую парту, ведь слышала, что в этой науке не требовались знания остальных предметов, а, значит, и заклинаний. Надежда, что хотя бы здесь я найду своё призвание, не покидала меня.
— Глупое махание волшебной палочкой к этой науке не имеет никакого отношения, и поэтому многие из вас с трудом поверят, что мой предмет является важной составляющей магической науки, — начал профессор Снейп. — Я не думаю, что вы в состоянии оценить красоту медленно кипящего котла, источающего тончайшие запахи, или мягкую силу жидкостей, которые пробираются по венам человека, околдовывая его разум, порабощая его чувства… Я могу научить вас, как разлить по флаконам известность, как сварить триумф и даже как закупорить смерть. Но это все только при условии, что вы хоть чем-то отличаетесь от стада болванов, которые обычно приходят на мои уроки.
Слухи не оказались слухами. Я выдохнула, сразу начиная записывать то, что только что сказал профессор, делая для себя пометки с восторженными восклицательными знаками. Вдруг он остановил свою речь.
— Что Вы пишите, мисс Силвер? — я сразу побледнела, когда он подошёл ко мне и буквально вырвал из рук несчастный лист.
Я ничего не ответила, только опустила глаза в пол, не смея взглянуть на этого грозного человека. Несколько секунд он держал в руках мои каракули, а потом аккуратно положил их обратно на стол.
— Приступим к приготовлению Зелья от фурункулов, — я сидела одна, хотя нужно работать по парам, но учитель не сказал и слова, пока котлы и нужные ингредиенты парили в воздухе под управлением его палочки.
Он сел за свой стол, а я сосредоточилась на странице учебника. Требовалось растолочь змеиные зубы, что давалось крайне тяжко, так как все использовали толстый предмет для толчения, я же взяла более тонкий. Получалось гораздо легче. Снова сделав пометку на пергаменте, я перешла к следующему пункту. Четыре меры порошка на сильном огне, ровно десять секунд.
Быть может, мне помогло то, что, живя в приюте и выживая каждый день, я развила свою ловкость, когда дети порывались забрать единственный завтрак, оттого, что еды было мало. Внимательность, когда мои соседки несколько раз пытались украсть мои книжки, доставшиеся от матери. И быстроту движений, когда мальчишки ставили миллион подножек на лестнице.
Просто взмахнуть волшебной палочкой.
Я оставила настаиваться ещё не готовое зелье, пока вытаскивала и держала в руках рогатых слизней, после кидая их в котел. Потом пришлось снять предмет с огня по инструкции и добавить иглы дикобраза.
Странно, но котел не был таким уж тяжёлым, каким казался. Помешала огромной ложкой пять раз по часовой стрелке. Я даже не заметила, как мужчина стал кричать на какого-то студента — так была увлечена приготовлением этой необычной жидкости.
Практически телом почувствовала, когда профессор подошёл ко мне. В тот момент я наливала полученное зелье во флакон и закупоривала его пробкой, записывая все те расчёты в нужный формуляр. Маленькой тряпочкой протёрла рабочее место и положила котел на пол, наконец осторожно поставив склянку на самую середину стола. Мужчина тут же схватил предмет и с интересом глянул на содержимое.
— Десять баллов Слизерину, — озвучил он свой вердикт, отходя от моего стола, тогда как я прикрывала рукой радостную улыбку.
«Неужели Зельеварение и есть моё призвание?» — спрашивала я тогда себя…
***
Школьные дни, как и предполагалось, протекали размерно. Зелья были лишь два раза в неделю, и это, сказать честно, немного удручало, так как остальные предметы выходили у меня крайне… плохо. Но учителя не спешили злиться на первокурсников, а потому мне не доставалось сильно.
В первую неделю я поняла лишь одно — если не привлекать к себе лишнего внимания и уважительно отвечать на все вопросы, то преподаватели не будут обращать на тебя особого внимания.
На моём курсе была девочка с тёмно-каштановыми волосами. Гриффиндорка, кажется, Гермиона — я не была в силах запомнить все имена. Ей так легко давалась учёба, что я невольно задумалась над тем, что магглорожденные, по своей сути, ничем и не отличаются от нас. Эта тема меня так заинтересовала, что я всё-таки решилась отправиться в библиотеку и попросить у строгой женщины в чёрном парочку фолиантов о сходстве и различии полукровок, чистокровных и магглорожденных.
Ирма Пинс подробно рассказала мне все правила пользования книгой, на что я лишь робко кивнула, и только после библиотекарша отдала мне желаемое. Все читательские столы были заняты, поэтому мне пришлось отправиться в самый дальний зал. Там было очень необычное место.