Погода была отвратительной. В этом месте всё казалось нестерпимо отвратительным. Холод пробирал до костей.
Верчу головой в разные стороны. Нет прохожих. Делаю взмах палочкой, и дверь отпирается, а все доски отлетают на приличное расстояние. Выбитые стёкла ныне сияют так, будто в них никогда не кидали камни с надписями «шлюха». Мерзкое слово — шлюха. Гладкое и на вкус, и на слух…
Черепица теперь восстановилась, но дом не переставал вызывать чувство какого-то внутреннего горя. Восемь лет назад он мне казался более светлым…
Благодаря магии внутреннее убранство теперь можно было эксплуатировать. Две комнаты. Одна — Эллинор, другая — моя. Всё в серых тонах. Стены, потолок и даже мебель. Тёмный пол, огромное количество пыли, разбитые статуэтки. Подхожу к камину и лёгким движением палочки заставляю полена воспламениться.
Эти маленькие комнатки казались мне намного шире. Белые шторы также становятся белоснежными по велению магии. Открываю все окна, чтобы впустить свежий воздух в эти душные помещения.
Зажигаю огонь на этой старой плите и ставлю чайник, на отмывку которого ушло полчаса. Посуда теперь была такой чистой, что глаз невольно радовался. Кофе, и другие продукты я купила в магазинчике на соседнем квартале.
Постукиваю ложкой о стенки кружки и воздухом из лёгких немного остужаю горячую жидкость. Хоть немного, но дом я привела в порядок. На этой неделе, думаю, закончу с уборкой.
Выхожу на старую веранду. Тихо выдыхаю, немного отпивая бодрящего напитка. Улица так темна, а тучи, сгушающиеся всё сильнее, делают её ещё мрачней. Невольно поворачиваю голову в бок и натыкаюсь на взляд чёрных глаз.
Кружка с недопитым кофе летит вниз, и мелкие частички фарфора разлетаются в разные стороны, напиток растекается по поверхности деревянного пола.
— Бетти… — одними губами шепчет профессор Снейп, стоя на крыльце своего дома.
========== Глава 10. Так должно быть ==========
***
Я не помнила лица этого человека. Лишь знала, что он жил рядом.
В тот день дождь лил, как из ведра. Грязь неприятными комками облепливала ноги в резиновых сапогах, отчего ступать по асфальту было практически невозможно — словно увязла в болоте. Эллинор сказала, что вчера он похоронил родителей, и отправила меня с просьбой отнести юноше корзинку с фруктами в знак поддержки.
Натягиваю взмокший плащ сильнее на плечи — он был мне слишком велик, одним из тех, что мама уже не носила. С кончиков зонтика капала вода. Будто я прошла несколько кварталов, а не метров — настолько сильно промокла. Но, несмотря на это, вовсе не ощущала холода. Я очень любила дождь.
Громко стучу маленькими мокрыми костяшками по тёмной двери. Поправляю яблоки из нашего сада, симметрично расставляя их в корзине. Капли воды барабанят по крыше крыльца, кажется, и вовсе заглушая мой стук. Но, впрочем, через минуту дверь резко открылась.
— Это Вам! — голосок мой, должно быть, тогда был очень мил. Я не помню…
Так странно, что человеческая память забывает то, что мы отчаянно желаем помнить. Мамину улыбку, свой собственный детский голос, имя первой и любимой собаки — друга и собеседника по ночам, когда и спать вовсе не хотелось, смутные очертания силуэта отца…
Я вкладывала в свой порыв как можно больше тепла и обнимала того человека за ноги — он был слишком высок. Наверное, со стороны это выглядело очень заботливо и нежно.
Мне было всего шесть лет. Но даже тогда я понимала, что значит потерять того, кого любила. У нас был чёрный пудель с красивыми глазами-бусинками. Как сейчас помню это приятное ощущение, когда я гладила его по спине, а мой друг весело гавкал, облизывая мои щёки, которые, наверное, казались ему очень вкусными.
Он не был молодым и вскоре умер. Я очень долго плакала, а мама меня утешала и говорила, что сейчас он в лучшем месте. Тогда я не понимала, где он, и что это за место, но думала о том, что, раз Эллинор говорила так, значит, ему действительно там хорошо. А лишится матери или отца, если ты знал их, было в сотни раз больнее…
— Всё будет хорошо! Слышите, они сейчас очень-очень счастливы! — громко говорила я, сильнее вжимаясь в ткань брюк, думая о том пуделе и словах Эллинор, — Не огорчайте их!
Осторожно ставлю корзинку на пол и, переступая с одной ступеньки на другую, опять раскрываю зонтик и иду в направлении к дому. Оборачиваюсь. Он ничего не сказал, но только провожал меня таким знакомым, родным взглядом. А я лишь улыбалась ему в ответ, смотря, как его бледные руки потянулись к дару от моей матери.
— Они очень-очень вкусные! — кричу изо всех сил напоследок перед тем, как закрыть дверь в свой дом и побежать в объятия матери…
***
Вынырнуть из омута воспоминаний мне помог неприятный звон. Мальчишка, проезжая на ярко-красном велосипеде, который заметно выделялся на фоне всей этой серости, по улице и бросая свежую газету прямо на порог жилых домов. Маленький почтальон недоуменно переводил взгляд с меня на профессора Снейпа.
Трясу головой и отворачиваюсь от мужчины. Это был он. Много лет назад. Сердце не перестаёт тревожно биться и бешено качать кровь. Голова всё так же сильно кружится, а руки прижимаются к груди, тесно переплетаясь пальцами.
Сажусь на корточки и начинаю подбирать осколки. Через секунды две прилетает маггловской источник новостей, а мальчишка на велосипеде задорно улыбается, мои уголки губ лишь немного приподнимаются вверх.
Когда со следами моей несдержанности всё было покончено, я вернулась в дом, не обернувшись и не посмотрев на своего преподавателя. Хотя мне безумно этого хотелось…
А помнит ли он?
***
Вытираю пот рукой со лба. Чистый пол и все полки в доме — никаких следов пыли. Я была довольна собой. Эллинор любила шары-сувениры, внутри которых была маленькая проекция какого-то из известных городов Мира. Если встряхнешь эту вещь, то мелкие белые частички подарят тебе ощущение, что там, внутри, идёт снег. Я аккуратно поставила любимые вещи матери на полку над камином. Любуюсь этим снегом…
Мой дом не был большим. Маленькая гостиная, где был лишь диван, несколько ранее пустых полок с книгами, которые я ныне заполнила теми, что приобрела за эти годы, очень неудобное старое кресло и донельзя пушистый ковёр.
Кухня и столовая же занимали большую часть первого этажа, хотя и само убранство не отличалось исключительными размерами. Здесь и был источник отопления — камин.
Я помню, как мама делала мне разные причёски, сидя за одним из стульев около пламени. Её тёплые руки и прикосновения до сих пор остались в моей физической памяти.
Эллинор, как же мне тебя не хватает…
Всё в этом доме мне напоминало о тех счастливых днях. В первую ночь я просто не смогла сомкнуть глаз. Воспоминания накатывали подобно цунами — затягивали в свои глубины, не давая и шанса выбраться на поверхность. Слёзы катились по моей коже, казалось, и вовсе не переставая. Соленая на вкус жидкость добиралась до подушки, моих губ и ключиц.
Но я всё равно была рада вернуться сюда. В дом, где я провела лучшие годы своей жизни. В дом, где я была беззаботна и весела. В дом своего детства…
***
Хоть этот городок и был мал, здесь всё же были очень красивые места, несмотря на то, что заводы захватили почти всю территорию природы.
Я шла по извилистой тропинке, наблюдая за тем, как блеклая бабочка медленно порхала над зелёной травой.
Шелест листьев деревьев, мой тихий шаг и редкое чириканье — это всё давало мне некое спокойствие. Так странно, но здесь, в этом городке на севере Англии, я впервые за всё это долгое время ощущала истинный покой.
Я приостановилась, когда увидела знакомую тёмную фигуру. Мужчина стоял ко мне спиной, облокотившись о дерево. По телу пробежался знакомый холодок.
Довольно долгое время колебалась, но всё же, тяжко вздохнув, прошла немного вперёд и поравнялась с ним. Профессор Снейп заметно вздрогнул.
— Приятный вид… Верно? — тихо осведомилась я, не поворачивая в его сторону голову.
— Да, — коротко ответил зельевар, немного расправляя сгорбленную спину.
Пейзаж и вправду был красивым. Зелёные холмы, на которых то и дело появлялись лучи, которые могли на несколько секунд высвободиться из плена серых туч; огромные деревья вдали, которые были похожи на арку, их тёмно-салатовые листья красиво переворачивались благодаря порывам ветра; тихий плеск воды свидетельствовал о том, что рядом была река.
Я прикрыла глаза от восторга. Словно вернулась в те годы. Вот на этой самой поляне мы гуляли с Эллинор и устраивали пикники, она читала сказки и широко улыбалась… Здесь была моя жизнь.
Я встретилась взглядом с мужчиной. Выдавливаю улыбку, которая получается кривоватой. Наверное, ему и не нужно слов, чтобы понять, как я себя чувствую. Смотрит так проникновенно, что мурашки бегут по коже. Мы идём шаг в шаг, иногда останавливаясь около того, что привлечёт взор.
Мне не было некомфортно. Словно так и должно быть. Будто я так и должна идти рядом с этим человеком. Мне было снова страшно. Но теперь я боялась не его, а того, что чувствовала…
Качели, веревки которых прикреплены к одинокому большому дереву на поляне. Я помнила, как мама любила это место. Мороз по коже.
Я желала ухватить это воспоминание, как что-то неимоверно ценное, нужное. Подхожу и касаюсь этого, словно достояния всех Миров. Присаживаюсь на маленькую досточку. А мужчина стоит рядом… Чувствую, как он осторожно прикасается к моей спине, но даже через ткань свитера ощущаю тепло его плоти. Немного отталкивает и отходит слегка назад. Раскачиваюсь ещё сильнее и сильнее, а он только немного поддерживает.
Я улыбалась в тот миг и, кажется, о боже, смеялась. Как в детстве…
Мой учитель резко останавливает качели, цепляясь за верёвки. Я поднимаю голову вверх и снова натыкаюсь на его приятные чёрные глаза.
Когда они успели стать приятными?
Его губы слегка приподняты, он немного-немного улыбается. И эта улыбка обращена именно ко мне…
В тот момент я подумала о том, что этот человек и вовсе не так мрачен. Что он тот, кто мне нужен. Что он — мой дом…
========== Глава 11. Поцелуй ==========
У сердца с глазом — тайный договор:
Они друг другу облегчают муки,
Когда тебя напрасно ищет взор
И сердце задыхается в разлуке.
Твоим изображеньем зоркий глаз
Дает и сердцу любоваться вволю.
А сердце глазу в свой урочный час
Мечты любовной уступает долю.
Так в помыслах моих иль во плоти
Ты предо мной в мгновение любое.
Не дальше мысли можешь ты уйти.
Я неразлучен с ней, она — с тобою.
Мой взор тебя рисует и во сне
И будит сердце, спящее во мне.
Посвящается дорогой Бетти,
твой Драко…
Письмо, которое принёс Соул сегодня утром, очень встревожило меня. Я слышала о том, что влюбленные часто пишут подобное, но получить такое от Малфоя… Этот юноша приятен, красив, умён, но всё же мысли о том разговоре со Снейпом не покидали меня. Он прав — я не смею надеяться на серьёзные отношения и счастливый конец. Не стоит слишком сильно очаровываться, чтобы потом не пришлось разочаровываться. Но всё же сердце упорно стучало в груди и твердило обратно, как и пунцовые щёки.
Я смотрела на старую торговку. В её морщинистых руках мелко пошатывались из-за ветра несколько белых роз. Они не были мне нужны, но старушка, казалось, так скрючилась и запахнулась в свою тоненькую шубейку, что казалась самым беззащитным существом на земле. Мне было жаль её.
— Мэм, сколько стоит этот букет? — тихо спросила я, доставая из кармана несколько крупных монеток.
— Пять шиллингов, дитя, — ответила она, протягивая мне цветы, взамен получая свою довольно маленькую плату.
Укрываясь от дождя зонтом я думала о том, что есть лишь одно место, куда бы мне сейчас хотелось поехать — могила Эллинор.
Скульптуры из мрамора возвышались подобно колоннам какого-нибудь храма. Ангелы, демоны, бюсты известных людей… Всё вырезано до мелочей, даже тонкое кружево на шляпках леди не выглядело и вовсе камнем. Воистину искусные мастера. Мамина была самой бедной среди них всех.
Аккуратно кладу цветы перед надгробьем. «Любимая мать…» — написано там вместе с годами жизни и именем. Непременно дотрагиваюсь до этих букв, закусывая губу. Начинаю мелко дрожать.
А я ведь так любила тебя…
Я не могла сказать и слова, как делала это в прежние годы. Словно всё уже сказано. Мне так тошно в этом мире, что я начинаю теряться, медленно задыхаться. Мир утрачивает свои краски, но вместе с тем их становится всё больше и больше с каждой секундой. Я начинаю плавиться в этом беспощадном пламени Жизни…
Более не могла стоять там. Я просто ушла, не разбирая дороги, вытирая выступившие слёзы и моля Всевышнего только о том, чтобы он даровал мне покой. Покой, после обретения которого я смогу воспарить в небе, подобно яркой птице.
Я брела по маленьким улочкам, по неосторожности задевая почти всех прохожих плечом. Они оборачивались и недовольно морщились. Я же только прикрывала глаза. Иногда мне кажется, что лучше, когда меня и вовсе не замечают.
В парке была очень красивая беседка, полностью оплетенная розами. Я обнаружила это место совсем недавно, но сейчас оно отлично подошло бы для отдыха. Зайдя в неё, я онемела…
Моему взору предстал тот самый мужчина. Он бесшумно перелистывал страницы какого-то фолианта, не замечая меня и вовсе.
Я могла бы спокойно уйти, и он бы даже не узнал, что мы встретились здесь, но я стояла, будто прикованная цепями.
Маленькая птичка выбирает, куда именно ей лететь…
В тот миг я думала о поцелуе с Драко и своих собственных мыслях, когда меня обнимал Мастер Зелий. Со Снейпом я чувствовала всё так остро, пламенно, ярко… Я загоралась подобно спичке.
Моя мама говорила, что лучше остаться с тем мужчиной, который тебя любит, нежели с тем, которого любишь ты, ибо во втором случае совместная жизнь не будет счастливой, ведь он будет всегда думать о той, которую действительно любил.
Словно два входа в лабиринт, из которого нет и вовсе выхода. Я слышала собственный стук сердца, который был похож на громкий звон колокола, предвещающий мне приговор.
Опрометчиво, глупо… Но я должна была узнать это. Что я почувствую? Будет ли мне приятно? Боже, на что я иду…
Я ступала нарочито медленно, и вскоре профессор поднял на меня взгляд, который тут же загорелся. Он убрал книгу и хотел было встать, но я тут же сократила расстояние между нами. Приподнимаю его подбородок и смотрю в эти очи. Он не понимает. Но не делает ничего, чтобы отстраниться, тогда как глаза говорят сами за себя.
В них какая-то вселенская печаль, неведомая никому и никогда. Надежда, скрытая в глубинах и пронизывающая до костей нежность. Я испугалась снова, но не его, а того, что промелькнула лишь одна мысль — я хочу, чтобы он смотрел на меня подобным образом вечность.
Жарко. Опаляю своим собственным горячим дыханием его уста, немного прикрывая очи. Сердце гулко трепещет. Тело бросает то в озноб, то в жар. Не так, как с Малфоем… Горько ухмыляюсь. Гораздо лучше…
Я впиваюсь в его губы, которые кажутся мне сладким медом. Голова начинает кружиться. Я не помню, каким образом оказываюсь у него на коленях, и как он обвивает мою талию сильными руками. Он целовал так отчаянно, словно был человеком из пустыни, которого смертельно одолевала жажда. Я чувствовала, как сильно он желал этого. Нежно, аккуратно, медленно, но так проникновенно, что я теряла голову.
Ухватываюсь за его смолянистые волосы, которые подобны шелку, тогда как он продолжает сминать мои уста в новом поцелуе.
Остро, словно по лезвию ножа.
Он отправляет меня в дурман тем, как крепко держит. Так, будто я — самое ценное сокровище в этом мире. Так, словно он ничего не пожалеет для меня. Нежно проводит языком вдоль ряда зубов, тогда как мне не хватает кислорода. Его волосы пропускаю сквозь пальцы, а он, кажется, тихо вскрикивает от удовольствия мне в губы.
Он целовал так страстно, так безнадёжно, что мой рассудок отдавался ему без остатка.