========== Часть 1 ==========
Сердце-дерево смеялось над ней, как и все королевство. Стоя перед плачущим ликом, вырезанным в чардреве тысячи лет назад, рядом с мужем с его каменным лицом, Маргери страстно желала тепла и красоты Хайгардена.
Обеты были короткими и, она бы сказала, укоризненными, а лорд Робб Старк все так же оставался бесчувственным.
Несмотря на красивый плащ и толстые меха, которые он ей подарил, она продрогла до костей. Так было с тех пор, как она прибыла сюда. Здесь не было никакого спасения от холода, за исключением замка, но, глядя на унылые стены, часто она чувствовала себя еще хуже.
Ее вторая свадьба, и, более чем вероятно, последняя. После смерти Ренли ее отец, не колеблясь, заключил для нее другую помолвку. Как только стало очевидно, что его дочь не будет королевой, он нацелился на неженатого Хранителя Севера.
Боги милосердные, подумала она, пусть моя жизнь здесь пролетит быстро.
Закончив произносить клятвы, Робб шагнул вперед и целомудренно поцеловал ее в щеку. Его губы были теплыми и приятными на ее промерзшей, холодной щеке.
_____________________________
Маргери скучала. Их свадебный пир был несравним с роскошными южными празднествами. Ни ее мать с отцом, ни братья не приехали на Север. Она была окружена сплошь незнакомыми людьми, не похожих на нее, а если они и походили на нее, то стремились уйти от нее как от глупой южанки, едва она заговаривала с ними.
Она и ее новый муж сидели на возвышении посередине длинного стола. Ей открывался хороший вид на гостей, и они выставляли себя на посмешище. Большинство из них были пьяны, а другие вели себя не менее дико.
Между ними продолжало длиться молчание; Маргери всматривалась в каменное лицо мужа, но не обнаружила там ни намека улыбки для себя.
По другую сторону от нее сидела младшая сестра Робба Санса — красивая, тихая девушка с милой натурой. Маргери знала, что она была обручена с королем-бастардом Джоффри, пока Станнис Баратеон не убил его и не захватил город в битве на Черноводной.
Его другие братья и сестры — Арья, Бран и Рикон — практически не уделяли ей внимания. Как будто думали, что лучше просто игнорировать нездешнее, тогда оно уйдет само. Санса была единственной, у кого было для нее доброе слово, и все равно Маргери знала, что ее слова были скорее из обязанности, нежели из подлинного внимания.
Из дальнего конца зала раздался призыв, быстро подхваченный другими людьми ее мужа… призыв к церемонии провожания в постель. Маргери заметно побледнела и покосилась на Робба, найдя, что он тоже смущен, однако не сказал ни слова.
Зал взорвался хлопаньем в ладоши, тостами и предложениями. Маргери закрыла глаза в надежде, что когда она откроет их, Винтерфелл исчезнет, и она вернется в Хайгарден. Но все было напрасно, ибо, когда она открыла их, к ней уже направлялись люди.
Рывком поставив ее на ноги и толкаясь, один из лордов захватил ее в свои объятия, в то время как другие начали разрывать ее наряд. Она крепко зажмурила глаза, когда ее подхватили на руки, поморщившись, когда услышала треск разрываемой дорогой ткани — ее свадебное платье шилось в Хайгардене несколько недель и было единственным, что нравилось ей на ее свадьбе. Она сомневалась, что здесь на сто лиг вокруг была швея, которая могла бы его починить.
Толпа выкрикивала шутки и смеялась. Некоторые предложения содержали указания и намеки на то, что ее ждет, когда она доберется до спальни. Она чуть не поддалась искушению закрыть пальцами уши, чтобы заглушить их голоса, но знала, что это только воодушевит их.
Когда ее поставили на ноги перед дверьми покоев ее мужа, раздетую догола, как при появлении на свет, она прошла в комнату и постаралась сохранить какую-то скромность.
— Везунчик Робб! — голосил Теон Грейджой. — Сегодня он сорвет знаменитую Розу Хайгардена!
Маргери внутренне съежилась и отвернулась, но вынуждена была повернуться обратно на звук дам, заталкивающих Робба в комнату вслед за ней. Одна особенно азартная зашла внутрь и потянула тунику Робба — единственный оставшийся на нем предмет одежды — сняв ее через голову, и захихикала, словно шальная.
— Покажи ей, как гостеприимны северяне, Робб! — похотливо смеясь, крикнул какой-то лорд.
Даже когда дверь закрывалась, они продолжали выкрикивать свои советы. Когда ее, наконец, затворили, Маргери все еще могла слышать их крики и ругань меж собой.
И вот они стояли, нагие, как новорожденные младенцы, и внимательно рассматривали друг друга. Щеки Робба покраснели под его медной щетиной, а Маргери по-прежнему пыталась держать руки так, чтобы они покрывали обе ее груди и место между бедер.
— Вы в порядке, миледи? — наконец спросил Робб. — Я знаю, мои люди могут быть грубы, особенно когда выпьют половину запасов наших погребов.
То, как он сказал — «наши погреба» — смутило ее. Он сказал это таким образом, который явно означал твои и мои, а не мои и моей семьи. К тому времени они были женаты всего несколько часов, и он не говорил ей ни слова после принесения обетов.
— В порядке, — ответила она ему. Она не позволит ранить свою гордость чему бы то ни было. Ты — Тирелл из Хайгардена, сказала она себе, держи подбородок высоко и не позволяй этому человеку видеть твой стыд.
Она решительно вытянула руки по бокам, бросила на него долгий взгляд и уверенно зашагала к большой кровати. Она скользнула на простыни и тихо легла.
Следуя ее примеру, Робб быстро подошел к кровати, все это время не встречаясь с ней взглядом, и лег. Так они лежали там, неподвижные, словно камень.
Наконец, Робб, повинуясь долгу, повернулся к ней, и прислонившись, оставил на ее щеке поцелуй. Видя свою возможность, она мягко взяла его за лицо и поднесла свои губы к его. Он осторожно ответил, положив руки ей на талию и подняв ее бедра, уже готовые к этому.
Когда он открыл рот, чтобы спросить ее снова, все ли в порядке, она закрыла его поцелуем, сохранив молчание между ними. Робб ответил стоном и начал свои толчки в ней.
Все было быстро, но довольно приятно, оставив Маргери задыхающейся и разгоряченной, когда они свалились вместе, запутавшись в руках и ногах. Робб оставил на ее щеке еще один поцелуй, извиняясь, как если бы он совсем забыл о своих манерах, пока делал дело.
Маргери почувствовала его скользкое семя между ног и подумала, стоит ли ей смыть его, или это будет рассматриваться как оскорбление. Она осторожно выскользнула из постели и натянула халат, но, обернувшись, увидела Робба совершенно растерянным.
— Куда Вы идете, миледи? — спросил он.
— Я подумала, что лучше будет вернуться в свои покои, — ответила Маргери неуверенно. — Так что Вы можете немного поспать.
Робб начал посмеиваться, и это сделало его красивое лицо очень приятным. Он ободряюще улыбнулся ей.
— Вы думаете, я не хочу, чтобы моя леди-жена спала вместе со мной? — спросил он.
Маргери в неопределенности пожала плечами, проклиная себя и Робба. Ее собственные родители не делили покои, за исключением тех случаев, когда отец ненадолго навещал мать, и она полагала, что так и должно быть. Возможно, родители ее мужа все-таки делали по-другому.
— Иди сюда, — тихо сказал Робб, протянув к ней руку.
Маргери быстро сняла халат и заползла обратно на кровать, удобно устроившись рядом с мужем, с его теплым, отзывчивым на прикосновения телом.
Она плотно закрыла глаза, чтобы избежать дальнейших разговоров, и быстро провалилась в изнуренный сон.
______________________________
Их гости разъехались довольно быстро после свадьбы, в течение нескольких недель, возвращаясь к своим женам, семьям и землям. Они попрощались и пожелали новоиспеченной паре всего наилучшего.
Когда она с мужем сопровождала во двор последних гостей спустя месяц после свадьбы, Маргери испытывала чувство облегчения от того, что, наконец, ей предоставится возможность привыкнуть к замку и землям, до этого наводненных людьми ее мужа, чьи имена она не знала и кто обращался с ней отстраненно, если не пренебрежительно.
Один из них, которого называли Большой Джон Амбер, хлопнул рукой по плечу Робба.
— Удачи, милорд. Надеюсь, семейная жизнь Ваша будет хорошей, когда я в следующий раз Вас навещу.
Его сын, изобретательно зовущийся Маленьким Джоном, поклонился ее мужу и пожелал им успехов.
Маргери стойко стояла, наблюдая за уезжающими мужчинами. Ворота Винтерфелла закрылись за ними, и Робб выглядел несколько разочарованным тем, что последние его люди покинули его.
— Робб — неуверенно начала Маргери.
— Да, миледи? — повернулся Робб, и благожелательно посмотрел на нее сверху вниз. — Что такое?
Как бы сказать ему, что прошло больше месяца с ее последней лунной крови, и что если то, о чем она подозревала — правда, то он должен стать отцом?
— Думаю, что я беременна, — наконец выговорила она и заглянула на него снизу вверх, чтобы оценить его реакцию.
Сначала на его лице не было ни одной различимой эмоции, кроме чистейшего изумления, но затем он расплылся в самой широкой улыбке, которую она когда-либо видела в своей жизни.
— В самом деле? — спросил он.
— В самом деле, — повторила она.
Маргери едва не вскрикнула, когда Робб подхватил ее под руки, поднял ее в воздух так высоко, как позволяли руки, и начал кружить ее, пока у нее голова не пошла кругом. Он опустил ее, и она обхватила его лицо своими худенькими руками, прижав свой лоб к его и встретив его готовые губы своими.
_____________________________
Они по-прежнему осторожничали друг с другом, как и прежде, но теперь Робб смотрел на нее с любовью в глазах, а после новости о еще нерожденном ребенке — некой сияющей гордостью.
— Матушка, у Маргери будет ребенок, — доверился он матери через три недели, когда они точно удостоверились в этом.
Леди Кейтилин выглядела приятно удивленной этой вести, и, вернув себе спокойствие, сказала:
— Это прекрасно, что в Винтерфелле снова появится дитя. — Она улыбнулась Маргери первой искренней улыбкой после ее приезда из Хайгардена; казалось, это было так давно.
________________________________
Маргери весьма встревожилась, разбуженная первым толчком малыша внутри нее, и поднялась в постели.
— Робб, проснись! — воскликнула она.
Они никогда не спали порознь, как и в их первую брачную ночь. Маргери не предпринимала никаких попыток уйти из его покоев, и некоторыми вечерами, когда он входил в комнату, выглядевший довольно утомленным, то, увидев ее, выжидательно сидящую на кровати, значительно оживлялся, готовый поговорить или заняться любовью.
Ее муж проснулся, глядя сонными глазами, пока она не схватила его за руку и не прижала ее к оголенному животу. Они молчали так несколько минут, пока ребенок не сделал одолжение и не толкнулся напротив руки отца.
Когда Робб посмотрел на нее, его лицо сделалось таким красивым от выражения растерянной гордости, и Маргери была настолько поражена желанием поцеловать его, что тесно прижалась к нему и затянула в глубокий поцелуй.
Когда они оторвались друг от друга, Робб протянул руку и нежно прикоснулся мозолистыми пальцами ее щеки.
— Не могу поверить, что мы сделали ребенка, — сказал он ей.
Она улыбнулась.
— Я тоже. Я не верила в это до этого момента, — ответила она и положила руку себе на живот.
Маргери откинулась в объятия мужа и встретилась с ним взглядом.
— Как ты думаешь, у нас появится сын или дочь? — спросила она.
— Мне это не важно, — ответил Робб, и она видела, что это действительно так. — Ведь это будет наш сын или наша дочь.
Голос ее отца отозвался у нее в ушах. Дай ему сыновей, сказал Мейс Тирелл. Дай ему сыновей, чтобы утвердить себя в качестве леди Винтерфелла и сделать себя незаменимой для северян.
__________________________________
Когда у нее начались схватки, Робб отказался покинуть ее. Уложив ее на постель — ту самую, где был зачат младенец — он прижал прохладную ткань ко лбу и делал все, что говорил мейстер Лювин.
Роды были тяжелые; они длились часы, и Маргери была уверена, что ее разорвет на части, но Робб все не оставлял ее. Она держала его за руку так сильно, что, должно быть, могла бы сломать ее, но он бормотал ей слова утешения и извинения и настаивал, что она сможет сделать это.
Когда она наконец разродилась, то ее заполнило облегчение, а затем — ледяной ужас. Почему он не кричит? Она напрягла все свои силы, чтобы сесть, и почувствовала на кровати под собой влагу. Коснувшись ее рукой, Маргери обнаружила свои пальцы в густой крови.
Раздался отчаянный крик ребенка, и она с облегчением осела обратно в постель; в глазах у нее сделалось туманно. Она улыбнулась, слыша крики своего младенца. Замаячило лицо мейстера Лювина; он сжимал в руках запеленатый сверток. Маргери потянулась, чтобы взять у него ребенка, но он отстранился и отдал его Роббу, и тотчас же радость на лице мейстера сменилась обеспокоенностью.
— Мой ребенок! — воскликнула она. Она попыталась встать с постели, но ноги не слушались ее.
— Она потеряла слишком много крови, — сказал мейстер Лювин, и Маргери увидела, как помертвело лицо Робба.
Почему они так жестоки к ней? Она просто хочет подержать своего ребенка. Она попыталась сказать это Роббу, но ее голос был немногим громче хриплого шепота.
Она в отчаянии подняла руки, чтобы дотянуться до свертка, но в глазах все поплыло, а затем скрылось в темноте.
_______________________________
Когда она очнулась, лицо Робба было первым, что она увидела. Под угрюмыми от беспокойства глазами залегли усталые, темные круги, и он выглядел так, будто не спал несколько дней. Он сразу же коснулся ее руки.
— Она будет в порядке, — сказал мейстер Лювин. Он приложил к ее лбу что-то прохладное, и это было божественно.
— Маргери, — в отчаянии произнес Робб, расчесывая ее волосы пальцами и целуя ее руку. — О, боги, я думал, что потеряю тебя.
— Где мой ребенок? — спросила она чуть громче шепота.
— Он с моей матерью, — ответил Робб. Он поднес чашу холодной воды к ее губам, но, хоть она и нуждалась в прохладной влаге, она отвела ее.
Он, лениво подумала Маргери. Сын. Мой сын.
— Маргери, сначала попей, — настаивал Робб. — Наш сын здоров и счастлив. Сейчас матушка принесет его. А тебе крайне необходима вода. Ты не просыпалась с прошлого вечера.
Целый день, подумала она. Кто-то уже целый день радовался моему сыну. Маргери промолчала и сделала большой глоток. Робб снова наполнил чашу, и еще раз, и еще, пока она не выпила достаточно.
В дверь тихо постучали, и мейстер Лювин быстро открыл ее. Вошла Кейтилин Старк, прижимая сверток, что так отчаянно жаждала получить Маргери. Она осторожно положила его ей на руки.
Младенец был совершенно Старком до мозга костей. У него уже был густой темный пушок волос, глаза его были закрыты в спокойной дреме. Она провела пальцем по его щеке, и что-то внутри нее расцвело, так что она залилась теплом и радостью.
Она посмотрела на Робба.
— Он красивый, — сказала она. — У него уже есть имя?
Робб покачал головой.
— Я не покидал тебя. Наречение было меньшей из моих забот.
Маргери улыбнулась и коснулась густых волос на его голове.
— Думаю, мы могли бы назвать его Эддардом, — тихо сказала она. Она уже несколько месяцев знала, что если у нее будет сын, он будет носить имя отца ее мужа.
Краем глаза она заметила, что леди Кейтилин заплакала.
Робб кивнул и прижался губами к ее губам.
— Маленький Нед Старк, — сказал он, и в его голосе было поровну печали и радости.
_____________________________
На следующий день Робб сказал ей, что любит ее, и, к своему большому удивлению, Маргери поняла, что любит его тоже.
_____________________________
Несколько недель спустя она получила от отца коротенькое письмо, в котором он поздравлял ее с тем, что она смогла дать сына своему мужу, и что в один прекрасный день Тирелл будет лордом Винтерфелла и Хранителем Севера.
Маргери только закатила глаза и отбросила письмо в сторону, чтобы прильнуть обратно к голой груди Робба.