Она бы так хотела, чтобы Боги ответили ей на терзающие, изводящие душу вопросы. Но волчица прекрасно знала, что они не ответят. Знала, но все равно пришла сюда.
Она, наверное, уже и не верила в Богов. А может быть в глубине её души вера все еще сохранилась. Но она точно не верила Богам. Ей просто нравились тишина и спокойствие, что из древних веков царили здесь.
Здесь она могла размышлять и искать в себе ответы на вопросы. Именно за этим она сюда и приходила. И сегодняшний день не был исключением.
Вот уже почти две недели прошло с того дня, как Джона выбрали Хранителем Севера. И с того самого дня начались каждодневные заседания и собрания, на которых обсуждалась подготовка к зиме, к обороне от белых ходоков, верность домов, суд над людьми Рамси, и другие важные вопросы, не терпящие отлагательств. И Джон, несмотря на то, что Санса не была законной Леди Винтерфелла, разрешал ей присутствовать на заседаниях. Он относился к ней также тепло, как и раньше, проявлял заботу и понимание, за что Санса была ему благодарна. Она в свою очередь, также отвечала ему взаимностью и относилась к нему тепло и ласково. И каждый раз, когда она находилась с ним рядом, она чувствовала такой семейный уют, который ощущала только в детстве.
Но как оказалось это продолжалось недолго. Совсем недолго, всего неделю.
После что-то изменилось. Джон резко похолодел.
Они почти не общались, лишь обменивались короткими приветствиями. И часто у Старк создавалось впечатление, что он её намеренно избегает. Юноша увеличил охрану в замке, а все попытки Сансы узнать причину не увенчались успехом.
Брат лишь отмахивался и отвечал, что это просто перестраховка. А несколько дней назад Джон постарался, как можно мягче ей намекнуть, что ей необязательно присутствовать на заседаниях, ссылаясь на скучность и однообразность данных мероприятий.
Санса на это ничего не ответила, лишь коротко кивнула. И после этого она перестала посещать собрания. Хотя, конечно, ей это не нравилось.
Она была возмущена, но никому своего возмущения она не высказала. Как и других своих чувств.
С того дня, как её брата избрали Хранителем Севера, два темных и едких чувства поселились внутри неё. И Санса никак не могла от них избавится.
Зависть и обида были те чувства, которые она почувствовала, когда Джона избрали Королем, и эти два чувства не покидали её с тех самых пор. Она любила брата, и поэтому всячески скрывала свою обиду от него, и ото всех остальных.
И никто не подозревал, возможно, лишь только один человек знал её тайну.
Мизинец еще не уехал из Винтерфелла. Каждый раз ссылаясь на свое желание удостовериться в безопасности Джона и Сансы, в связи с провозглашением на трон Серсеи, которая жаждет мести, а также еще оставшихся людей Рамси.
Но юная волчица не верила в его слова. Она вообще не верила Мизинцу. Она предполагала, что ему что-то нужно от неё, и он тянет время.
Но девушка была уверена, что рано или поздно он приоткроет завесу тайны, и тогда она узнает хоть и не всю, но хотя бы часть его замысла. А пока она будет терпеливо ждать.
Чему - чему, а терпению за все эти годы она научилась…
*
« Каким неуклюжим становится человек, когда он любит по - настоящему!
Как быстро слетает с него самоуверенность! И каким одиноким он себе кажется: весь его хваленый опыт вдруг рассеивается, как дым, и он чувствует себя таким неуверенным… »
— Эрих Мария Ремарк « Жизнь взаймы »
Снег мягкими пушинками неспешно падал с неба. Легкий морозный ветер слегка покачивал ветки деревьев, сметая с них снег. Холодное солнце освещало все вокруг, играя тенями деревьев.
Аккуратными и тихими шагами Петир Бейлиш приближался к Чардреву.
Он издали заметил Сансу, увлеченно о чем-то думающую, но не стал подавать знаки своего присутствия.
Еще несколько минут он молча стоял и любовался ею.
Её аккуратными и изящными чертами лица. Её идеальной осанкой. Он вслушивался, пытаясь услышать её дыхание. Раньше только её образ заставлял Бейлиша чувствовать дрожь, но больше нет.
Он наказал себе не быть уязвимым, полностью контролировать себя, не позволяя впредь навязчивым идеям завладевать его разумом. И нужно отдать ему должное, он отлично держался. Он практически избавился от своей недавней наивности и надежды.
Он заменил их дерзостью.
Хотя на самом деле, это был лишь защитный рефлекс.
Мужчина избавился от внутреннего наивного и боязливого мальчишки.
Разве?
И так ему стало действительно легче. Теперь в её присутствии он чувствовал только еле ощутимую дрожь на кончиках пальцах, но он быстро и от неё избавлялся.
Отказ Сансы послужил неким толчком для Пересмешника, с помощью которого он стал тем самым Мизинцем, каким был всегда.
Ложь.
Высокомерным, расчетливым и самолюбивым.
Он точно знал, что добьется любви Сансы, но теперь ему было все равно каким путем. Иногда, при разговорах с ней он был дерзок, но и по - прежнему нежен. Он больше не играл по её правилам, он заставлял её играть по своим.
После нескольких минут Санса все - таки заметила его и удивленно окинула взглядом мужчину, явно не ожидавшая его появления.
— Я догадывался, что найду Вас здесь, миледи, - как ни в чем не бывало начал Бейлиш.
— Я думаю у Вас достаточно людей, следящих за каждым моим шагом. И Вам даже нет нужды гадать, милорд, - дерзко ответила Санса.
На это Мизинец лишь улыбнулся своей фирменной улыбкой, которая казалось, не сходила с его лица.
— Но все же странно видеть здесь в одиночестве Леди Винтерфелла…
— Я не Леди Винтерфелла, - резко прервала его Санса. Из её глаз сыпались искры.
— А могла бы ею быть, - холодно отозвался Петир уже без тени улыбки на лице.
— Наверное, ужасно обидно после всех страданий с Рамси, после того трудного побега, после того, как ты спасла брата и вернула Винтерфелл, узнать, что твой законный титул достается какому-то бастарду, - дерзко заметил Бейлиш.
— Наверно, также, как и ужасно больно после всех этих лет получить отказ от дочери той, которую Вы любили, - также дерзко ответила Санса.
Пересмешник, нагло скалясь, усмехнулся.
Он был удовлетворен, что наконец вызывает у неё хоть какие - то чувства, пусть даже злость. Хоть что - то кроме холодного безразличия, которое она проявила в прошлую их встречу в Богороще.
— И все же насколько я знаю, сейчас проводится заседание, пусть Вы и незаконная Леди Винтерфелла, но у Вас есть право присутствовать на них. Так почему же Вы здесь? – спросил Мизинец, внимательно следя за ней.
Не найдясь, что ответить, Санса промолчала и отвела взгляд.
— Власть меняет людей, не так ли? – ехидно заметил Мизинец.
— Джон будет хорошим правителем, но он также останется благородным человеком и любящим братом, - как можно уверенней ответила Старк.
— Может быть, он и будет хорошим правителем… Лучше, чем ты? Сомневаюсь, - с усмешкой сказал бывший мастер над монетой.
— Впрочем, тебе уже не стать Королевой Севера из-за своего же высокомерия, так что…
— Моего высокомерия?! – вспыхнула Санса. — Лорды сами выбрали Джона…
— Да, они выбрали твоего брата. Но только потому, что ты была слишком высокомерна и самолюбива, чтобы принять мою помощь! – в такт ей ответил Бейлиш.
— Если бы ты для начала перестала на меня обижаться и наконец поняла, что я действительно не знал о Рамси, не развернулась и не ушла бы…
— Обижаться?! – еще больше злясь, вскричала Санса.
— Ты отдал меня в жены чертовому психопату и садисту, а сам уехал! Ты обещал меня защищать, но не сдержал обещание! А теперь обвиняешь меня в том, что я тебе не доверяю? Хотя, конечно, чему я удивляюсь? Чего еще можно ожидать от лжеца, манипулятора и предателя? – она направилась в сторону замка, проходя мимо него.
— Так вот кем ты меня считаешь? – злясь спросил Бейлиш, преграждая ей путь.
— Ты удивительно сообразителен, - бросила она ему в лицо и уже сделала пару шагов, собираясь направиться в замок. Но тут мужчина резко схватил её за запястье, и в одну секунду девушка оказалась на том же месте, на коем, и находилась, несколько секунд назад.
— Предатель? - с обидой повторил он, подходя к ней ближе. Санса же попятилась, чувствуя себя снова жертвой.
— Если бы я был предателем, я бы помог тебе? Я бы привел тебе армию, тем самым объявив всем, в том числе и Серсеи, что поддерживаю тебя? - Санса уперлась в кору дерева и, прижавшись к стволу спиной, со страхом следила за каждым его шагом по направлению к ней.
— А может быть, тебе нравится меня мучить? Нравятся мои раскаяния? Мои извинения? Моя боль? – он говорил твердо и резко.
Наконец он подошёл к ней вплотную.
Они чувствовали горячее дыхание друг друга. Знакомый запах мяты витал в воздухе. Напряжение между ними брало высшую отметку.
— Ответь, Санса, ты почувствовала удовлетворение или радость, когда отказала мне? Тебе принесли мои страданья облегчение? – с еще накипающей злостью спросил он, и не услышав ответа, потребовал:
— Ответь!
— Да! – выкрикнула Санса ему в лицо. — Да, почувствовала! Но ты этого заслуживаешь! Ты высокомерный эгоист и бесчувственный лжец!
— Высокомерный — да. Эгоист — нет. Если бы я был эгоистом, разве я бы сорвался к тебе по первой твоей просьбе? Разве я бы помог тебе бежать из Королевской Гавани? Разве я бы убил Короля Семи Королевств, твоего мучителя? Разве я бы убил Лизу, свою жену, если бы я был эгоистом? Я убил их ради тебя, - он сделал акцент на последних словах, говоря уже мягче, приближая свое лицо к её, так что она чувствовала, что её губы находятся в опасной близости к его.
— Лжец — да. Бесчувственный — нет. Я много что чувствую. Я тебе докажу, - он быстро преодолел расстояние, что разделяло их, и впился в её губы страстным поцелуем.
Она положила руки на его плечи, пытаясь оттолкнуть, но он резко перехватил их и прижал к стволу над её головой, все еще сминая её губы в жадном поцелуе.
Санса стиснула зубы, не позволяя ему проникнуть своим языком в ее рот, на что мужчина недовольно зарычал.
Сопротивляясь еще секунд десять и окончательно убедившись, что ей не вырваться, она, не в силах больше сопротивляться его близости, начала несмело и боязливо отвечать на его поцелуй.
Волчица впустила его язык, на что он ответил удовлетворительным стоном. Сплетая свой язык с её, он вызвал у неё также тихий стон.
Больше не держа её руки у неё над головой, он переместил свои на её талию, прижимая её к себе еще ближе. А она, в свою очередь, обхватила его за затылок, зарываясь пальцами в его густые волосы.
Когда влюбленные оторвались друг от друга, жадно хватая воздух ртом, Санса вдруг опомнилась и резко оттолкнула Бейлиша, который непонимающе на неё посмотрел.
Давая ему звонкую пощечину, она быстро направилась в замок, несмотря на него.
Бейлиш же продолжал стоять у дерева, слизывая с потрескавшихся губ теплую красную жидкость.
Чувствуя во рту вкус крови. Вкус победы. Вкус надежды.
Комментарий к IV. Надежда.
Приму к сведенью любую критику и любые пожелания))
========== V. Томление души. ==========
Я встретил вас — и все былое
В отжившем сердце ожило;
Я вспомнил время золотое —
И сердцу стало так тепло…
Как поздней осени порою
Бывают дни, бывает час,
Когда повеет вдруг весною
И что-то встрепенется в нас, —
Так, весь обвеян дуновением
Тех лет душевной полноты,
С давно забытым упоением
Смотрю на милые черты…
Как после вековой разлуки,
Гляжу на вас, как бы во сне, —
И вот — слышнее стали звуки,
Не умолкавшие во мне…
Тут не одно воспоминание,
Тут жизнь заговорила вновь, —
И то же в вас очарование,
И та ж в душе моей любовь!..
— Федор Тютчев (1870г.)
Ночь. Тьма. Мороз. Снег блестящими камнями блестит на свету. Одетые в белые шелка деревья неподвижно стоят, освещая окружение блеском своих нарядов. Редкий легкий ветерок не нарушает тонкую грань идиллии тихой безмолвной ночи. Яркий лунный свет освещает дороги, темные черепицы крыш домов, высокие башни замка и аккуратно проникает в окна, подглядывая за жителями комнат.
И один такой любопытный лучик света пробрался в комнату к одному знакомому нам постояльцу. Он слабо освещал пространство у окна, играя с тенями предметов и наблюдая за неподвижным телом, лежащим на кровати.
Лорд – протектор Долины лежал на постели полностью одетый, в его обыкновенном наряде не доставало лишь аккуратного аксессуара — серебряной булавки — пересмешника, который лежал на тумбочке рядом с кроватью.
От усталости, которая пришла к мужчине в конце дня, он не стал снимать одежду, а просто лег на постель, наслаждаясь тишиной и покоем. По привычке сцепив руки на животе, он лежал, облокотившись на подушку и вглядываясь куда - то в темноту.
Бейлиш анализировал весь день, незаметно прошедший и оказавшийся уже у него за спиной. От раннего шумного утра до поздней безмолвной ночи. С утра этот день не был ничем знаменателен и необычен, но сейчас для бывшего мастера над монетой это был один из самых запоминающихся, и счастливых дней в жизни. И добавила этот день в его тонкий сборник счастливых дней никто иная, как Санса.
Санса.
Думая о ней, он чувствовал, как у сердца разливается тепло.
С каких пор?
Он не помнил, когда стал таким сентиментальным. Он не помнил, когда у него появились к ней теплые чувства. Не помнил, когда эти теплые чувства переросли в такое сильное и серьезное, как любовь.
Он не мог вспомнить, когда Санса появилась в его мыслях, как нечто больше, чем просто часть плана. Не мог вспомнить он также, когда она в его мыслях затмила свою мать. Он не помнил, когда он смог забыть Кет и с головой влюбится в её дочь.
В её дочь.
Он помнил, как солгал Сансе, что мог бы быть её отцом, уже тогда мечтая быть отцом её детей. Он помнил, как желал хотя бы прикоснутся к её коже. Как он мечтал лишь о мимолетном прикосновении. Он помнил, как ночами он грезил о поцелуях с этой девушкой, которая стала для него Божеством.
Он не помнил, когда она стала для него Божественным символом, лучиком света в его темной жизни, светлым ангелом, очищающим душу такого демона, как он.
Он представлял, как наяву вопьется в её губы страстным поцелуем. Он был болен этой страстью, что не мог скрывать свою похоть во взглядах.
Он был болен ею.
Болен во сне и наяву. Он мечтал провести с ней ночь. Мечтал о том сладостном моменте, когда сможет расцеловать каждый сантиметр её нежной кожи. Расцеловать её тонкую шею. Снять с неё эту мешающую одежду. Увидеть её обнаженной.
От этой мысли его бросало в пот, похоть так и заполняла каждую частичку его создания, а плоть, находившаяся ниже живота, давала о себе знать неприятными ощущениями.
И сейчас почти ничего не изменилось.
Петир также грезил о её поцелуях и о ночи с ней, но теперь его мысли заполняли сладостные воспоминания.
Пересмешник вспоминал сегодняшний их страстный поцелуй.
Их страстный поцелуй.
Раньше это была лишь мечта.
Мечта о том, чтобы она ответила на его поцелуй.
Ответила.
Раньше он в это не верил. А сейчас мечтал ощутить это вновь. Мечтал снова впиться в её сладкие губы жгучим поцелуем. Мечтал снова обхватить её за талию, прижимая её еще ближе к своему разгоряченному телу.
Мечтал, чтобы она снова ответила на его бесстыдно – откровенный поцелуй.
Мечтал, чтобы она снова обхватила его за затылок. Снова зарывалась своими изящными аккуратными пальчиками в его жесткие густые волосы.
Он мечтал снова ощутить на своих губах отпечаток её опьяняющего поцелуя. Снова услышать её тихий стон. Он желал заставлять её стонать еще громче.
Он бы мог вынудить её шептать его имя. Стонать его имя. Кричать его имя.
Он мечтал снова услышать свое имя, слетающее с её желанных губ. Мечтал снова услышать её учащенное дыхание. Её сладостный аромат…
Он отдернул себя, напоминая, что она еще часть его игры, его плана, и ему нельзя позволять эмоциям снова разрушать ту кропотливую работу, которую он проделывал все эти годы.