========== Глава 1 ==========
У Гарлана некоторе время назад вошло в привычку будить Уилласа по утрам, и он вовсе не удивился, обнаружив, что постель его брата была пуста. Он проводил больше ночей в покоях Сансы, чем в своих собственных, хотя его постель выглядела так, будто он спал здесь только что.
Гарлану было несколько неудобно входить в покои своей невестки, особенно с тех пор, как он застал их, кажется, при занятии любовью; но сейчас отец послал его привести Уилласа, чтобы обсудить стражников, убитых ночью; чтобы попытаться выяснить, почему кто-то пошел на убийство трех стражников и не предпринял ничего больше…
— Уиллас?
Уиллас был распластан по полу, костыли его раскиданы по комнате, кровь омочила волосы и растеклась по лицу.
— Уиллас, давай вставай, — бодро сказал Гарлан, твердо подавляя в себе панику, возрастающую по мере того, как он встал на колени рядом с братом, перевернул его на спину и проверил, что он, по крайней мере, дышит. — Ну же, ты вполне достаточно поспал, просыпайся.
Уиллас медленно очнулся, а затем сразу запаниковал.
— Санса! — задыхался он, оттолкнувшись от пола и почти сразу упав обратно рядом с Гарланом. — Где… Где Санса? Ты остановил их? Она в безопасности?
— Подожди, о ком ты? Почему бы ей быть в опасности?
Уиллас застонал словно от боли, закрыв лицо ладонями.
— Дай мне костыли, — приказал он, используя плечи Гарлана, чтобы подняться на ноги. — Никто их не видел? Их было пятеро, Гарлан! Как никто мог не увидеть их?
— Уиллас, о ком ты говоришь? — спросил Гарлан, пытаясь успокоить брата — он все еще привыкал к новому чувству равновесия, стоя на одной ноге — и отошел. — Что происходит?
Уиллас нетерпеливо указал головой на дальнее окно комнаты, на витраже которого была изображена Звездная септа…
Или, точнее, на пустое место, где раньше был витраж, изображающий Звездную септу.
— Эйгон Таргариен похитил мою жену, — сердито сказал Уиллас. — И он может поиметь себя, если думает, что сможет удержать ее.
Он спускался по лестнице необыкновенно быстро на своих костылях, без сапог и с раной на голове. Он запнулся один или два раза, но достиг конца лестницы без падений, а затем направился в кабинет отца.
— Что, во имя богов, с тобой случилось? — воскликнул он, когда Уиллас ворвался в двери.
— Эйгон украл Сансу, отец, украл этой ночью. Я не смог… Я не смог остановить его, отец, я не смог сохранить ее…
И, к всеобщему удивлению, лорд Тирелл отложил завтрак и встал, чтобы обнять Уилласа, и Гарлан заметил только что, что его брат дрожал — от потрясения, страха, гнева — он не знал, от чего именно, но знал, что единственным способом остановить это было найти Сансу.
— Он украл ее из постели, отец, — сказал Уиллас. — Я обещал ей, что здесь, в Хайгардене, она всегда будет в безопасности, а он украл ее из постели.
— Мы вернем ее, — пообещал отец. — Дом Тиреллов стерпит это не больше, чем Дом Старков стерпел двадцать лет назад.
_______________________________________
— Берег находится под контролем, Ваша Светлость, — сказал кто-то, но Санса его не видела: она была с завязанными глазами и кляпом во рту; ее руки были связаны за спиной, как и лодыжки, так что все, что она могла делать — слушать и молиться, чтобы Уиллас скорей нашел ее. — Они получили записку от Староместа раньше, чем от нас, и от Арбора тоже — так что Ваш дядя вряд ли встретит Вас с распростертыми объятиями.
— Солнечное Копье — это еще не весь Дорн, — послышался голос Эйгона. — Из Простора есть еще один выход, кроме побережья — горы. Мы повернем обратно на восток. Штормовые Земли ведь все еще мои после этого, не так ли?
— Да, Ваше Величество, — снова сказал первый мужчина. — Но мы должны ехать ближе к Хайгардену для моего удобства…
— Нас не беспокоит Ваше удобство, лорд Коннингтон, — резко сказал Эйгон. — Мы едем на восток.
— Ваша Милость…
— Я король, лорд Коннингтон, — огрызнулся Эйгон. — И как таковой, я поступаю соответствующим образом.
— Король бы не украл чужую жену и не рисковал бы своим сильнейшим союзником, оскорбляя его таким образом, Ваша Светлость, — огрызнулся лорд Коннингтон в ответ.
Мгновение звенела тишина, а потом Эйгон повторил:
— Мы едем на восток, лорд Коннингтон.
Санса прижалась спиной к стенке — деревянной, так что она была, скорее всего, в повозке, и стала молиться, чтобы Эйгон не попытался заговорить с ней снова, не попытался убеждать ее, что делает это для ее же блага. Кажется, он не мог понять, что она любит только Уилласа, что она не могла представить своим мужем кого-то другого, что ей не нужен никто другой.
Но Эйгону нравился звук своего голоса, и, конечно же, он тотчас снял с ее глаз повязку, вынул изо рта кляп и сел перед ней, скрестив ноги.
— Вы хорошо спите, моя леди?
— Я не Ваша леди, — сказала она со слезами, ненавидя свой невнятный голос. — Пожалуйста, позвольте мне вернуться домой, пожалуйста, я замужем, я не могу быть Вашей женой…
— Уверен, что Вера уступит желаниям своего нового короля, особенно если женщина, за которую он боролся, понесет от него ребенка.
Санса подумала, что ее сердце остановилось на мгновение; это, должно быть, какой-то ужасный кошмар и она вот-вот проснется в объятиях Уилласа, прямо сейчас проснется, потому что это безумие не могло быть реальностью. Этого не могло быть, но оно было; она была отдана на милость еще одного сумасшедшего принца, и теперь ее некому было спасти, абсолютно некому.
— Я понесу только детей моего мужа, — сухо сказала она, отпрянув от него, когда принц наклонился к ней. — Мой муж — Уиллас.
— Это не обязательно навсегда, — весело сказал Эйгон, протянув руку и коснувшись ее лица, и нахмурившись, когда она вздрогнула от этого. — Ты будешь королевой, если сделаешь, как я прошу.
— Я не хочу быть королевой! — настаивала Санса. — Я просто хочу домой, пожалуйста, Ваше Высочество, отпустите меня домой…
— Хелдон! — крикнул он через плечо, проигнорировав ее просьбу. — Мне нужно контролировать состояние леди Сансы — ты будешь ехать с ней в повозке.
Эйгон разрезал веревки, связывающие запястья и щиколотки Сансы, и поцеловал ее в лоб перед уходом. Она свернулась калачиком, обхватив ребенка Уилласа в ее животе, и заплакала.
______________________________________
— Он может сейчас делать с ней все что угодно, — несчастно сказал Уиллас, распластавшись лицом вниз на большом диване в библиотеке. — Она может быть где угодно.
— Они не покидали ни одного порта, — ободряюще сказал отец. — И не пройдет и луны…
— Санса беременна, отец. — Уиллас зарылся лицом в подушку. — Он мог… Что если он заставил ее прервать беременность? Что если он мучает ее?
— Зачем ему похищать ее, если он хочет мучить ее, — указала мать с надеждой, присев рядом с Уилласом и проведя пальцами по его волосам. — Чего же он добьется, если будет причинять ей зло?
— Он возжелал ее с того момента, как увидел ее, — тихо сказал Гарлан. — Я знаю, что мы не должны падать духом, но нет никакого смысла обманывать себя — если Санса все еще беременна, долго это не продлится.
— Если она и будет беременна, то, вероятно, уже не от меня, — согласился Уиллас голосом приглушенным из-за подушки. И он должен мучить ее, матушка — он украл ее не из-за ее политической проницательности.
— Что ты будешь делать, если она будет беременна его ребенком, когда мы найдем ее? — мягко спросила мать, и Уиллас заметно содрогнулся при этой мысли. Внутри у Гарлана тоже болезненно скрутило, и он страдал от сочувствия своему брату — мысль о том, что другой мужчина похитит Леонетту…
— Я… Я сделаю все, что Сансе будет от меня нужно, — произнес Уиллас после долгой паузы. — Все, что ей нужно.
— Скоро вернется Рендилл Тарли с нашими людьми, — ободряюще сказал отец. — Тогда у нас будет больше людей для поисков, и…
— Я знаю, отец, — сказал Уиллас, наконец, встав с дивана и неловко повернувшись. — Мы найдем ее. Я знаю. И тогда я сниму голову Эйгона Таргариена и отправлю Железный Трон в пекло.
_________________________________________
Дверь в комнату Сансы скрипнула, открываясь, и она глубже зарылась под одеяло, скрывая себя как можно больше в случае, если…
— Ну же, милая, — промурлыкал Эйгон, со скрипом закрывая за собой дверь и опуская задвижку. — Не желаешь поприветствовать меня?
Она оставалась закутанной, свернувшись калачиком вокруг ее пустого чрева (о, он был в ярости, когда Полумейстер сказал ему, что она беременна, и он держал ее за нос и вливал чай пижмы ей в горло, и сделал это дважды, пока не убедился, что ребенок Уилласа окрасил ее бедра красным), и старалась не дрожать, потому что если он это увидит, то узнает, как она напугана.
Он откинул одеяло; беспокойство и раздражение попеременно сверкали в его обезоруживающих фиалковых глазах. Он сел на край постели, нахмурившись, когда она отодвинулась спиной к стене, уклонившись от его руки.
— Сейчас, Санса, — предупредил он. — Мы должны пройти через это…
— Отпустите меня домой, — умоляла она. Пожалуйста, Вы получили свое… свое удовольствие, пожалуйста, отпустите меня домой, я просто хочу домой…
— Дело не в удовольствии, Санса, — сказал он, вставая и покачав головой. Она прикусила язык, чтобы сдержать рыдание, когда он начал снимать с себя камзол и рубашку. Он снова сел, чтобы снять сапоги. — Я ведь говорил тебе о дневниках моего отца?
Он, наконец, заключил ее в свои объятия и сказал, что все это и то, что они избавились от ее с Уилласом ребенка, к лучшему (это был не его выбор так поступить, он не имеет к этому отношения, никаким образом). Он рассказал ей о предсказанных героях, трех головах драконов: он сам, его тетя и его дочь у него на руках («Потому что это будет девочка, воинственная принцесса, всадница дракона и наследница Вестероса», сказал он, маниакально сверкая глазами, «как Рейнис и Висенья — наша дочь, Санса, королева Семи королевств!»)
— Я просто хочу домой, — в отчаянии сказала она, когда он встал, чтобы снять бриджи и белье. — Пожалуйста, Эйгон, пожалуйста, отпустите меня домой, отпустите обратно к моему мужу…
— Мой отец знал, что это единственный способ, — выговорил он, как будто не слыша ее. Он выдернул у нее из рук подушку, которую она прижимала к груди, и протянул руки к подолу ее ночной рубашки (на ней здесь все время была только она; Санса не выходила из этой комнаты). — Наши рода, Таргариены и Старки… валирийцы и Первые люди. Твоей тете не удалось, но ты не подведешь меня, Санса. Я знаю, что не подведешь.
— Пожалуйста, — выдавила она, — пожалуйста, не надо.
Он никогда не слушал.
______________________________________
— Он, вероятно, вывез ее из Простора, — указал лорд Тарли с характерной прямотой. — Вы отправили письмо в Солнечное Копье?
— Они наверняка тоже в этом…
— Нет, отец, — сказал Уиллас, резко махнув рукой. — Нет, Мартеллы не имеют с этим ничего общего; это Эйгон действует сам по себе, вероятно, вопреки всем запретам. Я… Я написал принцу Дорану на следующий день, после того, как Сансу похитили, лорд Тарли; он сказал, что ничего не знает о том, что делает его племянник, и в этом я склонен ему верить.
Гарлан сжал плечо Уилласа в поддержку, желая хоть что-нибудь сделать — они избороздили весь Простор в поисках следов Сансы, но ничего не нашли. Никто, казалось, не видел ничего подозрительного, и, учитывая, что прошло почти три луны с тех пор, как она была похищена…
— Он удерживает Штормовые Земли, — сказал лорд Тарли. — На них держится его власть, так ведь?
— Возможно, он держит Сансу в Штормовом Пределе, — сказал Уиллас. — Он сделал его своим опорным пунктом; он говорил что-то о восстановлении справедливости, поскольку Баратеоны держат Драконий Камень.
Лорд Тарли вскинулся и скрестил руки.
— Тогда мы вторгнемся в Штормовые Земли, если он не вернет Вашу жену, милорд, — сказал он, как будто это было что-то простое.
Уиллас кивнул, удивив Гарлана.
— Я дам ему последний шанс вернуть ее, — согласился он. — А если нет…
— Война.
_______________________________________
— Посланник мира направляется в Хайгарден на переговоры с твоим мужем, — сказал Эйгон, обвив рукой ее шею. Санса ненавидела, когда он так делал, когда он был нежен с ней — гораздо легче было ненавидеть его, когда он причинял ей боль; так было намного проще переносить чувство вины, которое она испытывала оттого, что неверна Уилласу, хоть она и знала, что это было глупо, потому что у нее не было выбора, и Уиллас никогда не обвинит ее в этом, даже теперь, когда ребенок Эйгона рос внутри нее. Она попыталась вырваться, сдвинуться с места.
Он крепче сжал пальцы.
— Я буду членом делегации, — сказал он, прижав ее лоб к своему в жуткой пародии на ту близость, которую она делила с Уилласом, своим мужем. — Я сделаю так, что он увидит смысл, не беспокойся.
— Я не хочу, чтобы он увидел твой смысл, — прошептала она. — Пожалуйста, Эйгон, отпустите меня домой, пожалуйста…
— Как ты можешь отправиться куда-либо, когда ты носишь моего ребенка?
— Я никогда не хотела нести Вашего ребенка, Вы заставили меня избавиться от моего, ребенка моего мужа…
— Прекрати, — строго сказал он. — Нам нужно пройти через это, Санса — через это, нам, это важно. Это предназначение.
— Это безумие, — выдохнула Санса. — Пожалуйста, отпустите меня, возьмите меня с собой в Хайгарден, я смогу остановить Уилласа и лорда Мейса от объявления войны, пожалуйста…
_______________________________________
— Ублюдок, — выдохнул Уиллас. — Как он посмел…
— Сохраняй спокойствие, — резко сказал Гарлан, ловя его запястье как раз тогда, когда он собирался сделать выпад вперед при виде серебряных волос Эйгона. — Он глупец, но если ты сейчас набросишься на него, он убьет тебя, и что тогда будет с Сансой?
— Он решается приехать сюда, в наш дом, после того, что он сделал? — прорычал Уиллас, и Гарлан был благодарен отцу за то, что он взял брата за другую руку. — Он похитил мою жену, Гарлан, мою Сансу, он завладел ей, и он осмеливается прийти сюда, как будто ничего не случилось?
— Успокойся, — приказал отец. — Мы не вернем ее, убив принца.
— Но он…
— Я знаю, Уиллас, — сказал он, и его рука на плече утешала больше, чем сдерживание. — Но ты не получишь ее обратно, убив его, и ты это знаешь.
Эйгон встретил их спокойно, как будто все было в порядке и у него не было жены Уилласа («Вы будете здесь в безопасности, сестричка, мы никому не позволим причинить Вам вред» — Гарлан ненавидел себя за эти слова и за то, что нарушил свое обещание) где-то в плену. Санса, должно быть, сейчас страшно напугана.
— Если вы позволите мне объяснить, вы поймете, почему я это сделал и так веду себя, — сказал Эйгон и улыбнулся, чертов ублюдок, он улыбнулся Уилласу, как будто они были друзьями, как будто он не утащил самое важное в жизни Уилласа куда-то далеко. — Поверьте мне, я уверен, что вы поймете смысл.
Гарлан задался вопросом, остался ли Эйгон жив после этого замечания, если бы отец «случайно» не ткнул ногой костыль Уилласа.
____________________________________
— Вы с ума сошли, — решительно сказал Уиллас. — Герой легенды? Вы похитили мою жену, Вы… Вы изнасиловали мою жену из-за какой-то чуши из старых книг?
— Санса все еще не хочет постичь это, — признался Эйгон, — но она увидит смысл. Наша дочь является необходимой частью этого. У дракона должно быть три головы, милорд.
— Вы, кажется, упускаете ту часть, где Вы похитили и изнасиловали мою жену, принц Эйгон? — выплюнул Уиллас. — Смею предполагать, что Вы не насиловали ее, пока не заставили избавиться от нашего ребенка, не так ли?
— Этот ребенок…
— Этот ребенок не должен существовать! — закричал Уиллас; костяшки его вцепившихся в кресло пальцев побелели. — Санса — моя жена, независимо от того, как Вы называете свою безумную идею и какие оправдания этому придумываете, она никогда не была Вашей!
— Ей суждено было стать моей, — поправил Эйгон. — Лед и пламя, милорд — принцесса Арианна не подходит. Она тоже огонь.