Ей всегда требовалось время, чтобы подстроиться под Болтона и отвлечься от приносимой им боли. Когда же Сансе удавалось расслабиться и возбудиться, неприятные ощущения уходили на задний план, боль переставала доставлять неудобства и даже обостряла ощущения, распаливая желание все больше.
Рамси был нетерпелив и напорист, однако, думала про себя Волчица, это продлится еще недолго, ведь сегодня у нее были другие планы на вечер. От этих мыслей она улыбнулась и осознала, что возбуждалась от предвкушения.
Бастард просунул руку между ее ног и запустил пальцы во влажное лоно. Он оперся на локоть и с похотливым блеском в серых глазах наблюдал за тем, как Санса двигала бедрами навстречу его руке и выгибалась в спине, невольно выставляя напоказ свою полную округлую грудь; с ее полуоткрытых губ срывались стоны, а глаза были прикрыты от удовольствия.
Волчица была возбуждена и уже не могла игнорировать тянущее ощущение в пахе. Одних поглаживаний пальцами ей стало не хватать и, действуя по наитию и утрачивая робость, она потянулась к достоинству мужа, обхватила его ладонью и стала поглаживать, намекая на большее. Рамси застонал и, получая удовольствие от ласк дочери Старка, прильнул к ее губам в глубоком грубом поцелуе. Она отвечала пылко и смело, поигрывая с его языком и запустив руку ему в волосы.
Разорвав поцелуй, Болтон лег на нее сверху и, проведя руками по внутренней стороне бедер, резко раздвинул ее ноги и прижался к ней тазом, пока лишь скользя возле входа.
— Нет, — произнесла Санса, и уперлась рукой ему в грудь, слегка отталкивая от себя. Видя недопонимание и негодование, что отразились в глазах Рамси, она добавила: — Давай сделаем это сегодня по-другому.
Болтон пристально посмотрел на жену и сперва никак не отреагировал на ее просьбу, однако затем все-таки уступил. Он медленно скатился с нее на бок и, оперевшись на локоть, выжидающе посмотрел на нее.
— И что дальше?
Волчица, ничего не ответив, перевернулась на живот и потянулась рукой к прикроватной тумбочке, а затем откатилась обратно к Болтону, развернулась полубоком и, нажав свободной рукой ему на грудь, заставила опрокинуться на спину. Она перекинула ногу через бедра мужа и, сев на него сверху, показала, что держала в руках веревку. Пристально посмотрев ему в глаза, Хранительница Севера спросила:
— Ты доверяешь мне?
Бастард кивнул, и Санса, поцеловав его в краешек губ, принялась поочередно привязывать его руки к изголовью кровати. Рамси с неподдельным интересом и вниманием наблюдал за ее манипуляциями, и, когда со связыванием было покончено и Волчица убедилась, что веревки без ее помощи не развяжутся, то неторопливо провела ладонями по его ключицам, груди и животу. Поводив, почти не прикасаясь пальцами к коже, по бокам и животу бастарда, она затем вновь вернулась к прикроватной тумбочке и, прикрыв ее от глаз Рамси своим обнаженным телом, взяла с нее какой-то легкий предмет, что быстро спрятала в покрывающем кровать мехе, и ленту, с которой вернулась к мужу и плотно повязала ему на глаза. Тот лишь глубоко вздохнул и запрокинул голову на подушку, полностью расслабляясь — за слугами и стражами была закреплена обязанность тщательно проверять, чтобы в покои юной леди не было пронесено или припрятано никаких режущих или колющих предметов, а из того, как подобранный Старк предмет приземлился на постель, следовало, что уж это точно был не нож.
Старк села на бедра Болтона и на секунду задумалась, стоило ли доводить задуманное до конца. Ей казалось удивительным даже то, что такое вообще могло прийти ей в голову. Наверное, во всем было виновато дурное влияние ее окружения. В любом случае, исход был на лицо — она, воспитанная в строгих рамках нравственности, готовилась совершить то, что никогда бы не пришло ей на ум даже в самых безумных и запретных фантазиях, то, что она назвалы бы в другое время диким и безрассудным. Но все же привитые с детства понятия не были полностью выжжены, и поэтому у Волчицы еще продолжали существовать сомнения, могло ли задуманное принести хоть одному из них двоих удовольствие и не введет ли оно в бешенство Рамси.
Немного погодя Хранительница Севера намеренно вспомнила, как Русе приложил руку к гибели ее семьи, захватил родовой замок и, наконец, посмел ее изнасиловать. Сюда же прибавилась злоба на Рамси за их брачную ночь и дальнейшие издевательства, вспомнилось и содеянное с Теоном. Всплыли в памяти и Джоффри, и Серсея, и Петир. Все они причинили ей боль, и теперь Сансе захотелось выплеснуть хоть толику накопившейся, жгущей ее изнутри ненависти наружу.
Приняв твердое решение довести все до конца, Старк кивнула самой себе головой, завела одну руку за спину и неловко провела ею по возбужденному мужскому достоинству, к которому до сих пор не привыкла прикасаться сама. Решая не торопиться, она еще несколько раз поводила рукой по нему, ощупывая, слегка сжимая, пока не почувствовала, что чувство омерзения сошло на нет, а мужское достоинство в ее руках перестало казаться столь страшным. Несмотря на готовность осуществить задуманное, Волчице все равно приходилось переступать через себя и перебарывать в себе неприязнь к тому, что она должна была сейчас по своему собственному желанию впустить в свое лоно Болтонского бастарда.
Тянуть время больше нельзя было, и Волчица аккуратно и сосредоточено направила в себя мужа, в первую секунду проникновения испытывая желание немедленно все прекратить. Однако мгновение минуло, член бастарда продолжал проникать в нее все глубже, и происходящее не перестало казаться таким уж ужасным. Насадившись же на мужа, Санса на некоторое время замерла на месте и, чтобы дать себе время освоиться и отвлечь чем-нибудь Рамси, начала поглаживать его по груди. Медленно она начала двигать бедрами, привыкая к ощущению заполненности и чуть колющей боли и стараясь выбрать наилучший угол проникновения. Подловив же нужное положение, Старк стала приподниматься на муже, постепенно входя во вкус, а осознав, что Болтон в данный момент ее не видел, раскрепостилась, принялась одной рукой ласкать свою грудь и тихо постанывать. Ее муж подался бедрами вверх, пытаясь задать более высокий и глубокий темп, и Санса мгновенно отреагировала на это движение: схватила заранее положенный возле себя хлыст и со всей силы ударилаим по груди Болтона. Он зашипел от неожиданной боли и дернулся под Волчицей, а так к своему удивлению удовлетворенно улыбнулась и почувствовала прилив возбуждения. Вновь возобновляя движение и задавая нужный темп, она заскользила по члену бастарда и при каждой попытке последнего двинуть бедрам вверх хлестала его по груди или животу хлыстом. Старк уже громко стонала в голос и скакала на бедрах обездвиженного юноши, однако до пика ей было еще далеко. Чувствуя же, что Болтон стал приближаться к своему пределу, она четырежды заставила засвистеть хлыст, отгоняя болью приближавшийся конец мужа назад, и задрожала от испытанного удовольствия. Она повторила этот маневр еще раз и, поняв, что происходящее приносило ей наслаждение, перестала скупиться на болезненные удары. Сансе нравился звук, с которым кожаный хлыст ударялся о грудь Болтона, нравилось ощущать, как ее удары находили свою цель и как он вздрагивал под ней от боли.
Пару раз так случалось, что дочь Старка слишком увлекалась своим занятием и возбуждение Рамси начинало спадать, грозясь совсем сойти на нет. Однако она вовремя подмечала свою ошибку и успевала помочь Болтону пройти сквозь боль и сохранить былое желание. Полностью погружая в себя мужское достоинство, Санса начинала ритмично сжиматься вокруг него, слегка двигать бедрами и медленно поглаживала мужа по животу. В такие моменты она чувствовала и видела, как в ответ на ее движения по телу Болтона пробегала дрожь, он крепко сжимал веревки, прочно удерживающие его руки, и сдавленно стонал.
Одновременно с наслаждением, получаемым от скольжения горячего твердого мужского достоинства внутри нее, Сансу заводило ощущение полного контроля над Рамси. Она с жадностью наблюдала за тем, как он закинул голову назад и прогибался в спине от удовольствия, смешанного с болью. Его тяжелые шумные вдохи сопровождались стонами и редкими вскриками, а вспотевшее тело было напряжено, словно струна. Живот и грудь Болтона покраснели в местах ударов, а от самых сильных из них остались красные, подкравливающие полосы. Он весь взмок и метался под Волчицей, уже продолжительное время ходя по краю и не имея возможности достигнуть своего пика.
Старк же, напротив, уверенно приближалась к пику своего наслаждения. Она скакала на бедрах Болтона, ее упругая девичья грудь подскакивала в воздухе в такт движениям. С каждой секундой огненный шар, что был сосредоточен в ее пахе, увеличивался в размерах. Он растекался жаром по телу, разрастался все больше и наконец взорвался яркой мощной вспышкой, от которой свело судорогой мышцы и перед глазами замелькали черные точки. По телу Сансы одна за одной начали прокатываться волны удовольствия, и она изогнулась в спине, до упора опустилась на Рамси и закатила глаза от удовольствия. Волчица сжимала свое лоно вокруг Болтона, продлевая себе моменты блаженства, и даже когда пик наслаждения прошел, волны не отступили, а все также накатывали, неся с собой вязкое, не желающее отпускать, удовольствие.
Когда наивысшее блаженство миновало и сознание Хранительницы Севера стало возвращаться к яви, она приоткрыла глаза и взглянула на Рамси. Он, хорошо усвоив за этот вечер, что инициатива была наказуема, все это время оставался неподвижным и терпеливо ждал, что будет дальше. И Санса, решив поощрить его покорность, аккуратно, стараясь не задеть оставленных хлыстом ссадин, погладила его по бедрам и бокам, переместила руки ему на грудь и, наклонившись вперед, поцеловала в губы. Несмотря на кажущуюся послушность, во время поцелуя бастард, однако, показал характер и сразу же постарался взять вверх на женой. Не став сопротивляться его желанию и через некоторое время разорвав поцелуй, Волчица отклонилась назад и заерзала на бедрах бастарда. Она пока не дала Рамси достигнуть пика, и его мужское достоинство, погруженное в ее лоно, все еще требовало к себе внимания.
Старк возобновила движение, выбрав спокойный, размеренный темп, при котором и сама смогла бы получить уже более сдержанное удовольствие. Она легонько, едва касаясь покрасневшей кожи и вызывая щекотку, водила лястиком хлыста по торсу Болтона и продолжала все также бдительно следить за тем, чтобы он не смел двинуть бедрами. Последний уже давно смирился с правилами игры и, вымученно постанывая, дожидался, когда жена позволит ему достигнуть своего удовольствия.
А она все ближе подпускала его к тому моменту. Санса чувствовала, что Рамси осталось еще недолго и, подловив удачное время, несильно, чтобы не причинить боль, а наоборот подтолкнуть к завершению, ударила его хлыстом и, совершив несколько резких скачков, прижалась к его бедрам, глубоко вгоняя в себя его мужское достоинство. Достигший своего пика Болтон с протяжным стоном изогнулся в спине и подался бедрами вверх. Он сбивчиво и шумно дышал, по его телу пробегала дрожь. Долгое напряжение, удовольствие, смешавшееся с болью, и множество откатов к и от наслаждения вылились для бастарда продолжительным оргазмом.
Санса подождала, пока удовольствие не отпустило Рамси, соскользнула с него и пересела чуть выше бедер. Она потянулась к шелковой повязке и стянула ее с головы Болтона, что быстро заморгал, привыкая к ударившему в глаза свету, и затем посмотрел на нее.
Девушка самодовольно улыбнулась, словила усталый взгляд бастарда на себе, подалась вперед, укладываясь своей грудью на его, и прильнула к губам для поцелуя, а когда тот был разорван, приподнялась с Болтона.
— Сейчас я развяжу тебе руки. Попытаешься что-нибудь сделать, и я буду вынужденна ударить тебя, — властно и категорично произнесла дочь Старка.
Болтон издал смешок и с улыбкой на лице лениво, чуть растягивая слова, произнес:
— Конечно, леди Болтон.
Санса замерла на месте и уставилась на него, постепенно вникая в суть сказанного. Она действительно менялась, но, черт возьми, ей это нравилось. Голова начинала кружиться от понимания того, что она была на многое способна и, приложив усилия, могла вести собственную игру.
Волчица на секунду прикрыла глаза и ухмыльнулась своим мыслям, а затем потянулась рукой за первой веревкой, чтобы ее развязать. Когда же рука Болтона была освобождена, он повертел ею, разгоняя кровь в отекшей конечности, и, согнув в локте, положил вдоль своего тела. Она с осторожностью распутала вторую руку Рамси, поцеловала в краешек губ и оперлась предплечьями на его грудь, наблюдая за тем, как он разрабатывал руку. Санса еще пребывала в эйфории от произошедшего, когда у нее в голове что-то щелкнуло и, ведомая возникшим чувством вседозволенности, она взглянула на Рамси и неожиданно для себя произнесла:
— Я хочу, чтобы ты убил Уолдера Фрея.
========== Театр двух актеров ==========
Комментарий к Театр двух актеров
Огромное спасибо всем за комментарии! Кому могла, лично ответила в ЛС. Лайки, отзывы и объективная критика приветствуются.
Прохладный воздух щекотал обнаженную кожу и норовил прогнать сон, что теплым коконом обволакивал спящую дочь Старка. Она спрятала открытые холоду-негоднику руки под покрывало и свернулась клубочком, стараясь согреться. Однако же из разбитого окна, прикрытого тканиной и деревянным заграждением, продолжало сквозить, и Санса чувствовала, что с каждой минутой покои теряли все больше тепла, не оставляя более возможности уснуть.
Вполне возможно, уже сегодня она с Рамси переедет в освобожденные покои лорда. Либо туда может перебраться только он, беря во внимание, что до этого у каждого из них были свои покои и наверняка Болтон пожелает все так и оставить. В любом случае дочь Старка надеялась, что ей разрешат сменить покои и ей не придется более ночевать при выбитом окне.
Сон окончательно оставил Волчицу, и она, понимая, что пришел час вставать, лениво зашевелилась, медленно потягиваясь и переворачиваясь со спины на бок. Она открыла глаза и тут же вновь зажмурилась, с непривычки стараясь уберечь глаза от режущего солнечного света. Потом опять приоткрыла глаза и быстро ими заморгала.
Когда Хранительница Севера сумела сфокусировать взгляд, в ее поле зрения сразу же попал Болтон, что сидел, оперевшись спиной на изголовье кровати. Глаза Рамси были закрыты, руки лежали поверх шкур, что накрывали его до пояса; темно-каштановые волосы были сбиты и хаотично торчали в разные стороны, а рассыпавшаяся на отдельные пряди челка спадала на глаза, под которыми от недосыпания залегли черно-серые круги. Отдохнувшая за ночь после вчерашних утех кожа выглядела этим утром намного лучше, однако все еще на груди и животе оставалась воспламененной и в некоторых местах вокруг полученных тонких длинных ссадин виднелись припухлости. Критично оценивая нанесенные повреждения, Санса пришла к мнению, что ее вчерашние действия не причинили сильного вреда: раны на теле бастарда оказались незначительными, и шрамов после них остаться не должно было. Единственное, было бы неплохо проявить заботу о и обработать их мазью для ускорения заживления, ведь вчерашний вечер — это вчерашний вечер, а новый день — это новый день, в который нужно было быть готовой ко всему и двигаться дальше.
Между тем уже некоторое время назад проснувшийся Рамси открыл глаза и, слегка повернув голову к жене, с интересом в голубых глазах наблюдал за тем, как она рассматривала его тело. Понаблюдав так некоторое время за Старк, он тихо произнес:
— Доброе утро, Санса.
Она испуганно подскочила и устремила удивленный взгляд серых глаз к лицу Болтона. На щеках подловленной на подглядывании за мужем Сансы выступил красный румянец, и она стыдливо, не желая признавать, что смотрела на него, отвела взгляд в сторону, и почувствовала злость на саму себя, что попалась Рамси за таким занятием.
Бастард хмыкнул, веселясь такой неожиданной перемене от бестии, которой предстала перед ним вчера жена, до неуверенной в себе девушки, стесняющейся своих взглядов.
Избегая зрительного контакта, дочь Старка смущенно прошептала:
— Доброе утро…
Санса украдкой взглянула на Рамси и, посмотрев на его торс еще раз, нерешительно потянулась к нему рукой. Она осторожно и легонько прикоснулась к исключительно воспаленному месту под ребром мужа, в центре которого виднелась рассеченная хлыстом кожа. Волчица задумчиво провела пальцами вдоль ранки и, переведя взгляд на лицо наблюдавшего за ней Болтона, встретилась с ним взглядом. Ей показалось, что Рамси сейчас был насторожен и пристально наблюдал за ней.