Сегодня Волчице впервые было приятно в постели, и она решила попробовать совершить еще один шаг вперед, пойти на небольшую уступку, которая, как надеялась Санса, в будущем окупится сполна. Поэтому она, делая над собой усилие и загоняя свою гордость с предубеждениями поглубже внутрь, неуверенно протянула к бастарду руку, за которой он внимательно следил своими серыми, сейчас в полумраке комнаты кажущимися темными, глазами, и, запустив пальцы в его растрепанные волосы, начала с осторожностью гладить по голове.
Санса видела, как Рамси еще некоторое время продолжал смотреть на нее, а затем прикрыл глаза и подставил голову ей под руку.
========== Беда не приходит одна ==========
Уолда Фрей была предана огню. Состоявшаяся на следующий день церемония прошла быстро и без лишних почестей, а по ее завершению молчаливые присутствующие разошлись по своим делам, сразу позабыв о жившей здесь на протяжении некоторого времени жене лорда. Жизнь потекла своим чередом. Ничего значительного не происходило, новостей с юга не приходило, а в стенах замка шла своим ходом обычная рутинная жизнь. Однако такой идиллии продлиться долго не было суждено.
Первая неприятная неожиданность явилась в лице Болтона Русе. Ничего не предвещало беды, когда гвардейцы обратились к Сансе и сообщили, что проводят ее к лорду. Тогда в душе затеплилась надежда, что лорд решил пересмотреть свои отношение и планы насчет нее, и поэтому ее положение могло запросто улучшиться после этой встречи.
В сопровождении стражников Волчица поднялась по каменной винтовой лестнице и проследовала по холлу в часть замка, отданную под покои хозяев. Она дважды постучала в дверь и, дождавшись приглашения, вошла вовнутрь.
— Добрый день, лорд Болтон, — вежливо поздоровалась девушка.
— Приятно видеть вас, леди Санса. Присаживайтесь, — Русе указал на стул возле него.
Она заняла предложенное место и незаметно окинула взглядом помещение. Ранее это были покои ее родителей, и Санса прекрасно помнила, как тут все выглядело. Однако теперь в комнате мало что напоминало о прежних хозяевах. Гобелены с гербом, изображающим волка, были заменены на уродливые и нелицеприятные с гербом Болтонов. Сгоревшая во время пожара мебель была заменена другой, привезенной сюда новыми жильцами. Несмотря на зажженный камин, покои не отдавали теплом и уютом, а отсутствие на виду личных вещей хозяина придавало ощущение заброшенности.
Слегка расстроившись и поддавшись воспоминаниям о былом, однако никоим образом этого не выдавая, Санса сдержанно улыбнулась лорду Болтону и всем своим видом показала, что была готова его выслушать.
Русе сидел к ней вполоборота, положив локоть на стол. Его серые невзрачные глаза ничего не выражали, а на лицо была надета излюбленная маска бесстрастия. Как всегда холодный и расчетливый, он оценивающе смотрел на Сансу и продумывал каждое свое слово, а ей так и хотелось увидеть на этом лице бледно-синюю, искаженную гримасу мертвеца.
— Леди Санса, вы давно были у мейстера?
Старк смутилась вопроса и начала подозревать неладное, зная, что этот мужчина перед ней никогда не задавал пустых вопросов и продумывал каждый свой ход наперед. Вопрос был задан конкретный, отвертеться от него никак не получилось бы, и оставалось только сказать правду и посмотреть, что будет дальше. Только вот интуиция подсказывала, что ничего благого по итогам этого разговора ожидать не стоило.
— Давно, — с опаской поглядывая на Русе сказала она.
Болтон выдержал паузу, постучал пальцами по столу и продолжил:
— В свете последних событий произошла, хм, смена приоритетов. Как вы, наверное, понимаете, не все поддерживают и согласны с моим решением сделать моего бастарда, Рамси, Болтоном. Более того, многие считают ваш с ним союз недействительным.
Дочь Старка сохраняла молчание и в напряжении пристально смотрела на Болтона. Его слова Санса могла трактовать по-разному, но одно у этих всех трактовок было единым: ей было что-то уготовано. Вполне возможно, лорд собирался взять ее под свое крыло и наконец увидел смысл в том, чтобы явить невестку миру, а, может, намеревался каким-то образом расторгнуть ее брак с бастардом и жениться на ней самому. Это бы стало для нее неожиданным поворотом,— неприятным и обещающим меньше возможностей выбраться из этой игры живой, ведь с Русе уже не получится так хитрить, как с Рамси. Это была птица абсолютно другого полета, и до нее Волчице пока было не достать.
Русе внимательно посмотрел на Сансу, убеждаясь, что она внимательно его слушала и понимала, о чем шла речь, и продолжил говорить:
— Однако рождение законного наследника Болтонов и Старков может разрешить возникающие вопросы и развеять существующие предубеждения.
Старк побледнела. Ее сковал ледяной ужас, и показалось, что земля уходит из-под ног. Она не хотела и не была пока готова понести ребенка. Слава Старым богам, что повернулись к ней лицом хоть единожды и сперва подарили ей избавление от зародившейся в ней жизни, а затем уберегли от повторной беременности. Конечно, о желаемом рождении наследника она слышала не раз, однако до сих пор ни разу сам лорд Болтон не поднимал эту тему. Такая перемена пугала.
Вдруг Хранительница Севера уловила, что ее молчание затянулось, а Русе со скучающим видом все еще дожидался от нее реакции. Необходимо было срочно что-нибудь сказать, придумать причину для отказа или хотя бы добиться переноса этого разговора на более позднее время.
— Милорд… Мне кажется, сейчас неподходящее время для… таких шагов. Близится война и…
Санса залилась краской и замолчала, понимая, что ее слова были похожи на детский лепет и едва ли будут приняты всерьез Болтоном, а уж ее нежелание давать дому мужа потомка и подавно не интересовали его.
— Леди Санса, я не уговариваю вас, а напоминаю, что вам не стоит забывать о супружеском долге, лежащем на вас как на женщине. А вопросы войны должны интересовать вас менее всего, — беспрекословно и жестко прозвучал голос Русе.
Дочь Старка снова побледнела и окончательно потеряла дар речи. Она открывала и закрывала рот, но ни одно слово не сорвалось с ее губ. Если уже и Русе так откровенно и требовательно заговорил о рождении наследника, то беременности ей вряд ли было избежать. А дарить потомка этому роду в ее намерения не входило.
Санса, взяв себя в руки и хватаясь за последнюю соломинку, вдруг вспомнила, что никому не было известно о выкидыше и все думали, что она до сих пор не смогла забеременеть, а значит можно было сослаться на то, что существовала некая проблема.
— А… если и ваш сын этого не хочет? Или не может?
Русе этим вопросом не смутился и спокойно ответил:
— Меня это вовсе не волнует. Главное, чтобы в ближайшее время появился наследник, а от кого он будет, особого значения для меня не имеет.
Подмечая, что девушка ему ничего противопоставить не могла, лорд продолжил гнуть свою линию.
— Я настоятельно вам советую сходить к мейстеру. И уж озаботьтесь будущим наследником, пожалуйста, и со своей стороны, иначе придется вмешаться мне, — как отрезал, сказал Русе. — Наш разговор окончен. Можете идти, вы свободны. Хорошего вам дня, леди Санса, — без улыбки сказал лорд Болтон и проводил озадаченную и взволнованную девушку до дверей.
Санса вышла из покоев Болтона и, сделав пару шагов, прислонилась к стене. Она делала глубокие вдохи, пытаясь изо всех сил успокоиться, однако проиграла в этой борьбе — в глазах защипало от навернувшихся слез. Впопыхах девушка накинула на волосы капюшон мантии, опустила вниз голову, чтобы никто не увидел слез на ее лице, и быстрым шагом, практически срываясь на бег, направилась к себе в покои.
Кто бы мог предположить, что смерть Уолды повлечет за собой столь неприятные для нее последствия. Не такого исхода она ожидала, когда с легкостью на душе покидала место сожжения тела Уолды Фрей, про себя радуясь потере лорда Фрея и ожидая в будущем улучшения свей позиции. И вот жизнь сыграла с ней злую шутку, а эти странные последние слова Болтона всё никак не давали ей покоя…
○○○○○○○○○○
Второе злополучие оскалилось Сансе спустя четыре дня, когда Рамси сообщил ей в приватном разговоре, что в течение нескольких следующих дней он покинет на какое-то время Винтерфелл. Поводом для отъезда стало то, что пара лордов на юго-востоке от крепости отказывались второй месяц подряд платить налоги, поэтому необходимо было езжать туда и убедительно просить погасить свои долги. Кроме того, отец велел ему заехать для поддержания порядка и решения текущих вопросов в Дредфорт, который уже пару месяцев простаивал без хозяев.
В случае с Болтоном она приняла решение не бередить себе душу и, упорно выбрасывая из головы картины с распятыми и освежеванными людьми, без коих однозначно не обойдется выбивание долгов, пожелала мужу удачи и попросила возвращаться, как можно скорее, чем явно удивила его.
Позднее, наблюдая за оживленными сборами и последними приготовлениями к отъезду, Санса призадумалась о том, что отныне остается в замке один на один с недовольным ею Русе и, как позже выяснилось, с Вонючкой. И если второй передвигался по замку тихой тенью и старался не привлекать к себе лишнего внимания, то лорд Болтон, следящий за каждым ее шагом, завис над девушкой, словно занесенный меч, а его напористость пугала Хранительницу Севера.
Как бы ей того не хотелось, но молодая волчица была вынуждена сходить к мейстеру. Несмотря на добропорядочность пожилого мужчины, девушка чувствовала себя неловко. После каждого вопроса целителя она смущалась и краснела, отвечала сконфуженно, без подробностей и путалась в словах. Проведя осмотр, мейстер объявил ей, что она пока не понесла, вполне ожидаемо посоветовал чаще разделять с мужем постель и назначил травяной сбор, который, по его словам, увеличил бы шансы Сансы понести. Притом травяной сбор мужчина пообещал передать сразу служанкам, чтобы они сами один раз в день заваривали настой для леди Старк.
От таких новостей Санса еще больше пала духом — ее зажимали со всех сторон, и бежать было некуда. Последней ее надеждой оставалась служанка Мари. Да помогут Старые Боги, и женщина согласится подменить выданный целителем сбор на другой. В идеале было бы замечательно, если бы Мари помогла отыскать Лунный чай.
Кроме прочего, у дочери Старка сложилось впечатление, что Русе перекинулся парой-тройкой слов и с сыном. Только, наверное, в более сдержанной и осторожной форме, потому что лорд Болтон явно не доверял сыну и всегда предпочитал оставаться с ним настороже.
К такому же выводу Сансу подтолкнуло изменившееся поведение бастарда. Хотя тут правильнее вести речь не об изменении поведения, а о повысившемся интересе к жене. За прошедшие три дня Рамси прочно освоился в ее покоях и побывал у нее в постели уже четыре раза, хотя такого рвения он давно уже не проявлял. Волчица не могла сказать, что ей абсолютно не нравились их последние любовные утехи, однако в то же время они и не доставили ей особого удовольствия, ведь было сложно совладать со звериным нравом бастарда. Так, она обратила внимание, что Рамси мог сперва сдерживаться, стараться оставаться в рамках дозволенного, но по мере возрастания возбуждения начинал вести себя агрессивно, становился более грубым и напористым, начинал доставлять ей боль и не упускал шанса оставить на ее теле отметины о проведенной вместе ночи. К сожалению, у нее пока не получалось контролировать его порывы или просто подстраиваться под него, и чаще всего после короткого промежутка расслабления и удовольствия для Волчицы наступало время напряжения и болезненные ощущения. Приходилось терпеть и учиться подстраиваться под бастарда
Не успела Санса обернуться, как пришел тот час, когда группа всадников со знаменами дома Болтонов покинула Винтерфелл.
========== На стыке времен ==========
В эти дни Сансу, оставленную одной в покое и тишине, впервые посетила мысль, что жизнь в замке была скучна и однообразна — один день едва ли отличался от другого. Однако ранее она на это внимания не обращала. Ее детские годы прошли в окружении братьев, которые никогда не позволяли ей томиться со скуки. Сколько Волчица себя помнила, она никогда не понимала и не одобряла мальчишечьих забав, однако вопреки всему зачастую оказывалась втянутой в очередную игру. Она помнила, как с Роббом и увязавшимся за ними Джоном сбегала за пределы крепости и исследовала окрестности, воображая себя вместе с ними первооткрывателями, отправившимися навстречу новым приключениям. Чем взрослее становилась Санса, тем чаще ей дозволялось участвовать на пирах, что нередко проводились в Винтерфелле. Сюда приезжали со всей округи лорды и леди, подавались на стол редкие яства, а музыка играла всю ночь напролет, так и маня закружиться в танце. Порой гости задерживались в замке на пару дней и становились центром внимания сыновей и дочерей Старков. Как же было любопытно и дивно слушать истории о далеких краях, великих битвах, справедливых королях и вечнозеленых садах! И жизнь бурлила тогда, как горный поток по весне.
С отъездом в Королевскую Гавань у Сансы начался следующий этап в жизни. Перед ее глазами возник новый мир с незнакомыми величественными замками и городами. За яркими красками новых пейзажей притаились люди с множеством личин и неоднозначных поступков, предательства стали столь обыденными, что доверие к людям было выжжено на корню. Круговорот событий настолько завертел Сансу, что эмоции притупились, лица родных в ее памяти потускнели, и иногда казалось, что всё ее воспоминания — это простая выдумка. Как страшно и чуждо было осознавать, что, всем сердцем желая отомстить за погибшую семью, она уже не всегда могла вспомнить их лиц. Стараясь уцепиться за остатки прошлого, девушка ставила перед собой одной из первых целей возвращение в родной Винтерфелл. Дочери Старка казалось, что замок станет отрадой для ее души, ведь только он остался связующим ее былой и новой жизни.
Однако много воды утекло с тех пор, как она, столь наивная в те времена, выехала в сопровождении своей семьи за ворота родного замка, с надеждой смотря в будущее. И вот, вернувшись домой спустя более трех лет скитаний по разным землям, Санса вдруг осознала: не стало больше того детства, не стало родителей, не стало той безмятежности, не стало мечт и пышных балов. И Винтерфелл, представший перед ней, опустел, затих, оставшись тенью великого прошлого.
Мучительно медленно тянулись дни. Делать было абсолютно нечего, общения не хватало, а пасмурная погода навевала тоску. Санса чувствовала себя птицей, запертой в клетке, только вот и от возвращения мужа добра ждать не стоило. Хотя бы сейчас можно было отдохнуть от своих “обязанностей” и спокойно поспать по ночам.
○○○○○○○○○○
Вернувшись после ужина в свои покои, леди Санса неожиданно наткнулась на копошащегося возле камина Вонючку. Он, пытаясь зажечь камин, подталкивал кочергой деревяшки к разгорающемуся пламени и пристально следил за тем, чтобы особенно крупные поленья ненароком не задавили пока слабый огонь. Сосредоточившись на своей работе, Грейджой не заметил прихода Старк.
Санса не производила ни звука, стояла в молчании за спиной Теона и в задумчивости смотрела на него. Грейджой теперь редко пересекался с ней, все больше сторонился, да и она сама не желала лишний раз сталкиваться с ним лицом к лицу. Такие встречи ей были неприятны и бередили еще не успевшие затянуться раны, так и хотелось, чтобы Железнорожденный исчез из Винтерфелла и больше никогда не являлся Волчице на глаза. Смерти ему она желать не посмеет, однако и дел с ним иметь более не хотела.
Тихо, чтобы не перепугать беднягу, дочь Старка кашлянула в кулак. От этого действия Вонючка подскочил на месте и чуть было не выронил из оставшихся на руке пальцев тяжелую чугунную кочергу. Он испуганно оглянулся и, увидев Сансу, быстро вскочил на ноги.
— Здравствуйте, леди Санса, — пробормотал Грейджой, не смея взглянуть девушке в лицо.
Санса взглянула на человека перед ней и почувствовала к нему некую жалость и снисходительность. Конечно, она вовек не сможет простить Грейджою содеянного, однако и мстить ему не собиралась. Он уже сполна ответил за свои грехи. Каким бы образом не сложилась в дальнейшем его жизнь, Теону никогда не стать прежним. Его разбили на множество осколков, собрать которые воедино было не под силам уже никому.