- Откуда? - не понял Гвидон.
- Из криозаморозки. Когда-то в прежнее былое время я решила заморозиться, а потом весело разморозиться тут, в прекрасном будущем. Делаю признание.
Она медленно, как пиво, пила воду, потом чокнулась с бронзовым алкоголиком:
- За тех, кто не работает и не ест! Приходилось когда-то в университете много учить о вас, о счастливых потомках, конспекты писать. - Судя по разговорчивости этой Жени, она являлась человеком одиноким и спешила наговориться. - Если совсем прямо и окончательно признаваться, вообще-то, в былые времена я, вовсе, была мужиком, но решила вот так переделаться. В женщину. Однако потом вижу, что дела не идут, и вперед в крио, чтобы разморозиться уже у вас, у потомков. И скажу тебе прямо, как бывший мужик мужику, мне ни разу не удалось вступить тут в сексуальную связь. Такое болезненное отсутствие эротизма, такова майхистори. Не этого я ожидало ... - Замолчало.
- Я тоже могу в чем-то признаться, - заговорил Гвидон. - Я в качестве секспартнера также никогда не имел успеха. Раньше в реальном мире от нескромных предложений женщинам меня останавливало отражение в зеркале. Хотя есть одна возможность проникать в души самых настоящих женщин, причем самым непосредственным прямым образом. Недавно я видел Ирену Раздобудько в простом кино и сейчас постоянно думаю только о ней. Просто не могу думать ни о чем и ни о ком другом. Теоретически можно добраться до любого женского тела. Мной придуман один способ новейшего электронного пикапа... Вот узнать бы кодификацию этой же Ирены Раздобудько, такой электронный клон ее души. Узнать и самому ввести его в вибратор ... после этого возможно внушить ей что угодно, любое нужное мне воспоминание. Например, что мы давно знакомы и даже сожительствуем. Принцесса из "Кота в сапогах" - это будто высший уровень. Только как его добудешь, сей код?.. Как его добыть и напрямую проникнуть в девичью душу - вот вопрос?.. Подозреваю, что таковое абсолютно невозможно. Специальные люди очень тщательно постарались, чтобы, такие как я, никогда никаким образом не проникли в тайну. Увы, но это так, так говорю, вздохнув!
- Ты бабовед настоящий! - сказало антибаба Женя рассеяно. - Все возможно узнать. То, что кем-то придумано, кто-то другой всегда может сломать. Так говорили в наше время ...
Хмурые посетители столовой, упорно продолжавшие сидеть здесь, оглядывались, услышав их громкие голоса.
Женя обвело этот зал рукой, в ее голосе явно проявлялись раздражение и усталость:
- Всё, сколько можно ваших осёлов наблюдать! Да, сегодня я окончательно сдохло. Что ж, встретились-разошлись, прощаюсь окончательно ... я прямо сейчас обратно в крио, опять новый акт заморозки ... может, в новом будущем пива нальют.
Умолкла. Гвидону показалось, что он услышал тонкий, тревожный, как будто живой, звук. Посмотрел вниз - на тарелке, теперь совсем чистой, бегал цыпленок. Гвидон удержал это невесомое желтое тельце вилкой, чтобы оно не упало с тарелочного края. Подняв голову, увидел, антибабы не стало. На тарелке теперь лежало яйцо.
Что это? Кажется, опять что-то с сознанием. Очнувшись, он понял, что сидит на родной кушетке. Одной стены у комнаты не стало. Гвидон видел какое-то осеннее незнакомое серое поле, оттуда дул ветер, неслись листья. На вершине холма под деревом стоял его деревянный токарный станок, за ним - кто-то совсем незнакомый, какой-то старый карлик. Не обращая внимания на непогоду, он качал ногой педаль, что-то точил. Вот поднял вверх деревяшку, незаконченный стаммель курительной трубки, рассматривал его. Непонятно откуда этот головастый карлик взялся? Вероятно, вклинился при провале гвидоновой памяти. Должно быть, он, Гвидон, в бессознательном состоянии о чем-то договорился с ним по поводу этого станка. Опять потемнело в голове, а потом выяснилось, что стена вернулась, возникла опять. Станок теперь на прежнем месте, перед балконом, на полу осталась куча рассыпанной стружки. Слышно, как молчаливый карлик возился в коридоре перед входной дверью, вот эта дверь со стуком закрылась за ним. Оказалось, что он оставил на кухонном столе крепчайшую самодельную сигару из махорки. Непонятно после кого там осталась еще бутылка настоящего вина из прокисшего варенья, наверное, все это - за аренду станка. Сейчас стало тихо, ощущалось, что он теперь один, но потом послышалось, что в подъезде, за дверью, в которую вышел непонятный карлик, что-то зашуршало. Подошедший к этой двери, Гвидон видел, как в сохранившейся с прошедших времен почтовой щели показалось и зашевелилось письмо. Упало на пол. Необычный процесс, до сих пор не приходило в голову, что это еще возможно - бросать письма таким образом. Конверт оказался открытым, в нем обнаружилась старинная флешка. Гвидон поискал и, наконец, нашел в вибраторе щель, предназначенную для нее, вставил. На мониторе появилась и поползла надпись, длинные непонятные строчки. КОДЫДОПУЩЕНЫХЛИЦ ВКЛЮЧЕНИЕ КЦ SS SS SS SS ПОРНОДОСТУП IRENARASDOBUDJKO IRENARAS Дальше - бесконечная непонятная строчка: цифры и значки, кажется, из частей букв из разных алфавитов; они тянулись долго, несколько минут. Кто-то тщательно старался, чтобы их стало невозможно запомнить. Вроде бы это - так внезапно возникшие, доступ и психокод Ирен. Возникла давно знакомая нарисованная кнопка "Пуск" - Гвидон нажал на нее. Изображение исчезло, монитор погас ... оказалось, в комнате стемнело. Гвидон лег на кушетку и теперь неподвижно лежал, будто чего-то ждал.
Наверное, этой Ирен нужно позвонить и напомнить о нем и их, якобы существовавшем, прошлом. Но как, где взять ее телефон, номер? Может, обернется все как-то по-другому? Как-то само по себе? Непонятно, каким образом теперь действовать.
Трудно понять, проснулся он или нет. Вокруг темная пустота и, кажется, что она готова ответить на его вздох вздохом, смех смехом. Неожиданная вспышка радости, когда он почувствовал прикосновение, запрыгнувшей к нему на кушетку, кошки. Однако сразу понял: нет, все показалось. Сейчас полное одиночество. Кошка исчезла, навсегда. В этом мире ее нет. Ее нигде нет.
Когда-то кошка спокойно боготворила его, Гвидона, не сомневалась, что тот полностью лишен каких-то слабостей. За это даже становилось неловко. Такая искренняя любовь ... она не бывает человеческой или нечеловеческой. Она только настоящая или нет. Как-то Гвидон забыл о кошке и ушел в вибратор, в виртуалролик, а потом оказалось, что она погибла, попала под машину. Никто, никакие знакомые не поверили бы ему, что это самая настоящая, подлинная, страшная беда, посмеялись бы над ним. К счастью их, знакомых не существовало. Гвидон насильно, с трудом старался не думать о случившемся, подавлял память, чтобы не впасть в полное отчаяние.
* * *
Сейчас Гвидон стоял на балконе. Загорал под осенним солнцем и обедал, поедал хлеб с самогоном. В последний раз карлик оставил ему литровую бутылку. Напротив, на балконе дома опять делала гимнастику, махала руками голая старуха. Значит, оказалась настоящей.
В комнате шумел станок - это старой трубочник точил длинный чубук из виноградного корня. Потом там, непонятно где, в глубинах мебели зазвенел телефон, о его существовании Гвидон почти забыл. Вот нашел.
- Привет, - услышал Гвидон чей-то незнакомый женский голос. - Чем занимаешся? - Да так, - с недоумением ответил Гвидон. - Принимаю алкогольный суррогат. - Это Ирен!.. Какая, какая, обычная. Еле отыскала твой телефон. Ты так давно не звонил. Сколько всего нового, в Ницце и везде. Сейчас приеду и расскажу ...
Вот это неожиданность, невзирая на все! Вот он, сюрприз вибратора. Невероятно, он, Гвидон, и вдруг знакомый самой Ирены Раздобудько! Он пытался это представить, но не мог. Старый карлик, к счастью, исчез. В комнате опять опускались редкие неощутимые снежинки.
- Какой твой адрес? - слышался голос этой Ирен. - Да, да, угол Еврейской и Канатной. Я забыла. Все, ожидай!
Снег, опускавшийся с потолка, стал гуще.
"Неужели Ирен это увидит?.. Да еще надо было сказать, что у меня ремонт... Скорее всего, возникло так, что Ирен сама вообразила наше прошлое, нашу общую жизнь!".
Гвидон стоял посреди своей жилплощади ... есть ли возможность успеть убраться?
Появление Ирен, когда дверь раскрылась, показалось еще большей неожиданностью. Сейчас она стала темноволосой, совсем незнакомой, нетелевизионной, но и при этом очень красивой. Кажется, Гвидон никогда не видел женщин такого высокого роста. Невозможно понять, сколько в ней этих сантиметров. Сто восемьдесят пять или больше?
- Драссьте! - растеряно кивнул Гвидон. Ирен резко и неожиданно поцеловала его:
- Привет, мартыш!
Глаза у нее в реальности оказались синими, по-настоящему. Немного широковатые плечи, ямочки на щеках. Ирен, кажется, всегда улыбалась. Она быстро прошла по комнатам, с любопытством оглядываясь. Голова Ирен - совсем рядом с его жалким потолком, неоднократно протекавшим, постоянно заливаемым водой и мочой соседом сверху. Гвидон жадно смотрел на нее.
- Что-то ты, мартыш, быстро пополнел, пресс-кубиков лишился и превратился в пингвиноида, - опять заговорила она. - И гляжу, что стал лысеть.
- Время - лучший эпилятор, - пробормотал Гвидон.
Она двигалась стремительная, такая большая в этих маленьких комнатах ... затем неожиданно схватила Гвидона за руку и сделала резкое па, отогнув тело назад, как в танго.
- Приглашение на танец. Ну, ты чего, мартыш?
Растерянный Гвидон остался неподвижным, только качнулся, как деревянная статуя. Чувствовал себя таким сдержанным, скучным рядом с ней. Ирен оттолкнула его. Сделав балетный круг с раскинутыми руками, она произнесла:
- У тебя тут такой артистический беспорядок!
- Так не беспорядок - это ремонт ... - успел вставить Гвидон.
- Такая неприличная обстановка, - продолжила она, обведя все рукой. И неожиданно: - Обожаю секс в таких ужасных условиях. Где я только его не учиняла! В туалете на самолете - это еще ничего... Мечтаю о стоге сена, только где его найдешь. И у тебя на вилле никакого сена нигде нет.
Гвидон промолчал, не понял, где у него вилла.
- Твоя шконка? - с сомнением она показала длинной ногой на кушетку.
Гвидон пытался незаметно спрятать вибратор, сейчас он замер и сказал:
- Да, когда устаю руководить ремонтом, иногда ложусь тут отдохнуть.
Ирен этот вибратор сразу заметила.
- Я один раз побывал в ролике, жил там, в омуте с русалками... Но ничего существенного с ними не добился. Никаких интимных отношений, - Как ни странно, на этот раз Гвидон говорил правду.
Ирен пожала своим широким, но тонким плечом. Прошла мимо его полки со старыми книгами, касаясь их пальцем... Достала и стала рассеяно листать "Справочник пикапера", совсем древний, сильно потертый, еще за прошлый век. Самым обыденным тоном произнесла:
- Если больше нечего делать, приступим к репетиции, к постельным сценам.
Прошла мимо Гвидона, махнула рукой - свет погас. Гвидон, остановившийся рядом с кушеткой, видел, как обыденно вспыхивали искры от снимаемой ей одежды, звонко упала пуговица. Он ощущал движения Ирен в темноте, но совсем внезапно почувствовал ее неожиданное объятие, сильное и внезапное, а потом - поцелуй Ирен. Первый раз в этой настоящей жизни он чувствовал такое. Она жадно приникла к его губам ... каким-то образом Гвидон ощущал ее необыкновенное желание и именно к нему, смертному. Ирен сжала его в объятиях с необыкновенной мощью, так, что у него перехватило дыхание. Это его жаждали с такой силой. Совсем неожиданно она сильно ударила Гвидона по спине кулаком:
- Ты чего меня не целуешь?
Опрокинула его на кушетку, затем оказалась рядом. Гвидон гладил ее тело, спину. Удивительно нежная кожа ... он не знал, что кожа может бывать такой нежной ... мышцы под его рукой напряглись, казалось, что он касается теплого мрамора. А вот ощутил ее тело целиком, полностью. Эта плоть оказалась неожиданно теплой, почти горячей. Он, Гвидон, владел самой Иреной Раздобудько. Их лица теперь были совсем рядом, они глядели в глаза друг другу. В лунном свете Гвидон видел глаза перед собой до самой глубины. Внезапно Ирен дико закричала, так, что Гвидон сначала оторопел. Стала двигаться под его телом так резко, что тот едва не упал, хватался за матрац и кушетку. Вот замерла.
"Нет, авторы видеороликов ничего не понимают в этом, они полные болваны, так небрежны в этой теме".
Он просто лежал на Ирен, всю ее, ощущая кожей своего тела. Вот она, недосягаемая для простых смертных плоть. Он, избранник судьбы! Осторожно поцеловал Ирен в плечо, но почувствовал, что она освобождается.
Потом лежал и глядел, как она собирается, красится, глядя на отражение на стеклянной кухонной двери. Зеркала у Гвидона не существовало. Перед входной дверью Ирен замерла, взяла по-актерски длинную паузу.
- Было неплохо. Хотя мы, женщины, любим ушами, умами не умеем, - произнесла потом, - а ты раньше так говорил, так говорил ... прямо, говорящий соловей, а сегодня почему-то молчал. Зато мне показалось, что ты впервые почувствовал ко мне настоящую страсть.
"Горло болит. Простуда", - не сразу придумал Гвидон. Хотел сказать, но не успел. Дверь уже закрылась.
* * *
Еще темно, но слышно, как шумит деревянный станок. Знакомый гном, не замечая Гвидона, опять чего-то точил, низко склонившись над вращающейся деревяшкой. На его голове теперь - старая армейская ушанка, непонятно какой армии. Или это даже не прежний, другой старик, причем не горбатый? Прежний, вроде бы, горбат?
До сих пор ни один из этих карликовых токарей не произнес ни слова. В комнате сейчас молчали. Гвидон курил трубку и одновременно пил чай. Почему-то Ирен не появлялась, только иногда звонила. Гвидон ощущал, что ему теперь стало скучно самому с собой, мало самого себя. Сейчас он думал о Ирен всегда, непрерывно, начиная с того времени, как просыпался. Ночью, во сне, впрочем, тоже думал.
С её появлением в этой трущобе возникло ... Что?.. Может быть, радость? Такое необычное здесь ощущение. А можно ли как-то не по-мужски уцепиться за нее и с ее помощью выбраться из этой безнадежности? А вдруг он, Гвидон, не утолил, не удовлетворил ее изощренные потребности? Гвидон бесконечно вспоминал происшедшее. Верил, что можно что-то исправить, сейчас придумывал композицию еще одного будущего соития, акта любви, любовного поединка, его подробности, детали.
Положив свой старый сотовый телефон на табуретку перед собой, он бесконечно смотрел на него, ждал одного: звонка. По телефону Ирена с удовольствием рассказывала об актерах, таких мелких, обыденных, судя по ее словам. О нем тоже много говорила ... или почти о нем ... о неком Гвидоне, созданном в ее воображении. Произносились такие неожиданные для него комплименты.
- Я почувствовала настоящего мужчину, - услышал он, когда Ирен позвонила в первый раз. - Тогда, когда ты в первый раз покорил меня. Ты умеешь покорять, даже принуждать. Тебе невозможно не подчиняться.
Он даже оказался жестоким. Как-то узнал от Ирен:
- Когда женщина говорит мужчине о его жестокости - это комплимент для него.
Оказывается, Гвидон охотник, охотился на львов и поразил Ирен своей храбростью. Непонятно только откуда львы на юге Франции? Какие удивительные поступки он совершал в воображении Ирен. Миллион алых роз, ее портрет на иллюминаторе яхты, нарисованный им бриллиантом на своем кольце - это еще ничего. Еще оказалось, что рядом с Сан-Тропезом у него немалое жилье.
- ... Такая неожиданность! Оказалось, что недалеко от Ниццы и Сантропезки у тебя свой остров, на нем - своя вилла, даже дворец! Однажды ты, так неожиданно, бросил к моим ногам соболью шубу. Или соболиную? Уже давным-давно меха не носят, никакие шубы не делают, а ты вот взял и добыл. Поразил. Бросил так на горячую палубу. Я ее потом надевала даже в жару, прямо на бикини.