— И я, — тихо сказала я, не потому, что это неправда, а потому, что вновь накатывали слезы. Я поспешила положить трубку.
— Я поставлю чайник, — произнесла веселая Мейсон и поспешила удалиться на кухню, а я вновь предалась своим мыслям.
Теперь надо будет делать вид, что мы с Питом не знакомы. Значит, вне школы мы перестанем видеться. А за каникулы так вообще, не увидимся: они уезжают на горнолыжный курорт. Я прямо-таки вижу, как с нетерпением буду ждать рассвета, чтобы собраться в школу, подслушать соседнюю дверь и, как бы случайно, пойти в школу в одно время. Нет, мы не будет разговаривать, я просто буду идти и смотреть ему в спину. В школе в гляделки не поиграешь. Первая парта. Да, и ему это покажется странным. А так, будто я просто вперед смотрю.
Я буду притуплять свои чувства. Не знаю, может со временем они исчезнут, может, станут только сильнее. В таком случае, мне придется играть с ними в прятки. В своей жизни, со своими собственными чувствами, которые не могут быть выплеснуты наружу. Такая себе жизнь, в которой ты вечно обманываешь саму себя и своих близких. Не очень веселая перспектива.
Наверное, уже поздно что-то менять. Боюсь, Пит не подойдет ко мне, ведь думает, что мне это не нужно, а что-то сказать ему самой мне мешает гордость. А я так хотела, чтобы до конца жизни мы были не чужими людьми друг для друга. Я мечтала, что через пятьдесят лет я приду к нему, стукну по голове и убегу с криком: «Догоняй!»
И пусть мы не сможем так же быстро бегать. Я просто хотела, чтобы мы были важны друг для друга. И мне не нужно бы было ничего. Ни вечной жизни, ни богатства, ни сказки, воплотившейся в жизнь. Ничего.
А если бы счастье снизошло до меня, если бы мы расписались, то я была бы рада, лишь тому, что мы просыпаемся вместе. Что мы рядом и кроме любви, и твоей половинки тебе не нужно ничто и никто.
Наверное, мои желания пусты и никому не нужны, но ведь все мечтают о чем-то еще более бесполезном: о хорошей машине, о престижной работе, богатеньком муже, крутом телефоне. Но зачем все это? Машины и телефоны быстро ломаются, тебя все время кто-то норовит сбросить с престижного места, а деньги обесцениваются.
И с чем ты останешься? Ты, совершено пустой внутри, который привык к роскоши останешься абсолютно одинок. Тем, кто, ценит лишь благосостояние, такой как ты, не нужен. А, для остальных, ты — пустышка.
Я примечаю на столе Джоанны листок, чуть правее стаканчик с ручками. Вытираю набежавшие слезы и начинаю делать то, что делаю, когда на душе скребут кошки: начинаю писать. Буквы черным узором ложатся на бумагу. Я не задумываюсь над тем, что делаю, просто делаю. И в итоге получается стих.
Не хочу ждать рассвет, чтоб увидеть тебя,
Не хочу знать, что жизнь эта только игра,
Мне хочется знать, что жива я, жив ты,
Что друг другу мы так же будем важны.
Не хочу вечной жизни на бренной земле,
Не хочу жить при сказочном короле,
Не хочу я ни славы, ни денег горой,
Я хочу лишь проснуться рядом с тобой.
В этом мире пусты и глупы все желанья,
Но люди ждут чуда, не хотят расставанья.
Но никто из живых не ценит тепло,
И никто не увидит, что свыше дано.
Эти чувства не просто прихоть небес,
Это все притяжение душ и сердец.
========== Глава 8. Повеселимся? ==========
Комментарий к Глава 8. Повеселимся?
Просмотры есть - отзывов почти нет, так что *заморожен*, друзья мои)
Приятного чтения)
Ваш Ангел)
Б: WTF?
Я пошла домой, чтобы забрать некоторые вещи, для ночевки у подруги. Джоанна пошла в магазин, мы решили делать кексы. Оставив листик со стихом в своей комнате, я пошла за зубной щеткой и нормальной пижамой. Потом, вспомнив, что бросила сумку на кровать в своей комнате. Я поспешила туда вернуться.
Когда я зашла, чуть не вскрикнула, но вовремя прикрыла рот рукой. Прим сидит на полу, возле кровати и играет с куклой. А Пит, чтоб ему до конца жизни мандарины с косточками попадались, стоит спиной ко мне и в наглую читает то, что я написала часом ранее.
Прим посмотрела на меня и хотела уже что-то крикнуть, видимо радостно меня поприветствовать, но я покачала головой из стороны в сторону, прижав палец к губам. Девочка утвердительно кивнула и стала с любопытством смотреть на меня.
Я на цыпочках подошла к Питу, благо половицы не скрипели, а тихо ходить для меня не проблема. Одним ловким движением я выхватываю листок из рук Пита и отхожу на несколько шагов, чтобы тот не забрал его вновь. Так-то, Пит Мелларк! Думал тебе можно трогать мои вещи? Как бы не так.
— Ну, и что ты здесь забыл? — интересуюсь я у, мягко говоря, зависшего Мелларка. Так-то! Будет знать, как портить дружбу.
— Подожди минуту, — просит он после довольно-таки долгой паузы, во время которой он старательно изучал каждый миллиметр моей комнаты.
Я киваю и усаживаюсь на компьютерное кресло, возле стола. Обнимаю колени и смотрю на листик, который положила туда, где он лежал до того, как объявился Мелларк. Черное кружево букв, которое хранило в себе мои мысли, немного смазалось в начале из-за того, что кто-то провел пальцем по не до конца высохшим чернилам. Это была я, хотя обвинить Пита хоть в чем-то очень хотелось.
Стоило мне на секунду закрыть глаза и, вновь открыв их, я поняла. Что кто-то меня раскрутил на стуле. Ну, как кто-то… никто иной, как Пит Мелларк. Я завизжала. Этот человек с грецким орехом вместо мозга, прекрасно знает, что у меня очень слабый вестибулярный аппарат. Ничего-ничего. Я ему соды в чай подсыплю и мы посмотрим, кто из нас самый коварный. А сейчас мне ничего не остается, кроме того, как вцепиться в подлокотники стула мертвой хваткой и смотреть в потолок, чтобы голова кружилась не так сильно.
Наконец, мир начинается кружиться немного медленней, я уже хочу отпустить руки и выставить ногу на пол, чтобы встать со стула, но не тут-то было. Мир вновь набирает скорость, но уже в другую сторону. Какой заботливый у меня сосед.
— Пит! Тормози! — кричу я, надеясь на его сочувствие. Стул все еще крутится, и я зажмуриваюсь. Мне уже нехорошо. — Пит, пожалуйста, — прошу я вновь. На этот раз мои молитвы были услышаны.
Открыв глаза, я понимаю, что стул больше не крутится. Ладони Пита на подлокотниках, прямо на моих. Он наклонился, и теперь я нахожусь в плену небесно-голубых глаз.
Ситуация была очень похожа на ту, что произошла ночью. Мы так же смотрели друг другу в глаза. В эту секунду я для себя решила: если Пит меня поцелует, то пусть будет так. Значит, так надо.
— Китнисс, послушай меня. И не перебивай, — просит он. Я киваю и опускаю ноги, чтобы в случае чего я могла затормозить об пол, либо о самого же Пита. — Я не хотел, чтобы все так заканчивалось. С этого момента я буду твоим самым лучшим другом, — он выделяет последнее слово. — Честно, я буду рядом, тогда, когда буду тебе нужен. Когда тебе весело, грустно, когда у тебя случится что-то хорошее, я порадуюсь с тобой, если что-то плохое, я поддержу, я буду рядом всегда. Пожалуйста, дай мне шанс, — просит он. Вот такого поворота событий я не ожидала.
Сейчас мы либо останемся двумя чужими людьми, которые захлебнутся своими чувствами, либо будем такими влюбленными друзьями, которые так же скрывают свои чувства.
— Друзья? — с надеждой спрашивает Пит. В его глазах мольба.
— Друзья, — с уверенностью отвечаю я. Мне этого дня хватило, чтобы понять, что жизнь без Пита Мелларка пуста и никчемна, что мне тяжело жить без этого человека. И, пусть, сейчас мы будем дружить, и нам придется притворяться, но мы будем рядом и это самое главное.
— Пошли погуляем? Повеселимся? — спрашивает он. И тут я вспоминаю о том, что Джоанна уже, наверное, довольно-таки долго ждем меня внизу. На улице. А она не любит холод, так что ситуация могла закончиться, в лучшем случае, криком.
— Я собиралась к Джоанне, прости, — извиняюсь я и встаю со стула.
— Пошлите втроем, — с готовностью отвечает Пит. А это, кстати, неплохая идея, так что я радостно киваю.
Эту прогулку мы запомним надолго…
========== Глава 9. Я потеряла Пита. Навсегда… ==========
Песня под которую писала: Tom Odell — Canʼt Pretend
День за днем, неделя за неделей, месяц за месяцем. Уже конец мая. Вчера был последний экзамен, послезавтра — последний звонок. Мы с Питом должны петь. Я захотела сама, Пита заставила наша классная руководительница, аргументируя это тем, что напоследок надо сделать что-то полезное для школы. После долгого недовольства, Пит все-таки согласился, оправдываясь тем, что он делает это не ради школы, а ради меня. И если бы я не пела, он бы даже слушать никого не стал.
С ним мы все также играем в друзей. С каждым днем это делать все сложнее. Сначала, зимой, мы проводили вместе очень много времени. Были рядом все каникулы и начало четверти, вместе готовились к ОГЭ, делали домашнее задание. Но потом я стала понимать, что мне очень тяжело находиться рядом.
После нового года я боялась даже прикоснуться к нему. Да и ему было не особо хорошо. Мы стали отдалятся. Нас безумно тянуло друг к другу, но мы не хотели рушить дружбу. Точнее не мы, а я. Мне все еще казалось, что Пит заодно с Гейлом. Хотя, с каждым днем эта мысль казалась все бредовее.
В итоге, мы встречались вне школы лишь для того, чтобы решить парочку вариантов. Это было не особенно трудно. Через час после занятий он приходил ко мне, либо я к нему, мы садились за стол, как можно дальше друг от друга, чтобы даже случайно не соприкоснуться, и решали бесконечные задания, от которых под конец начинало рябить в глазах.
Последнюю неделю мы виделись после уроков на репетиции последнего звонка. Несколько раз мы позволили себе вместе попеть дома.
Было около десяти утра, я убирала в своей комнате и напевала то, с чем мы должны выступать с Питом.
All I wanna do is be with you, be with you
Thereʼs nothing we can do
I just wanna be with you, only you
No matter where life takes us
Nothing can break us apart
You know itʼs true
I just wanna be with you
— Привет, — говорит Пит, который только что зашел в комнату привычным для него способом — через балкон. Голос был у него какой-то печальный, особенно для человека, который сдал все экзамены. Тем более, мы с ним уходим в колледж.
Точнее, уйдем, если все будет нормально с результатами экзаменов. И не только. На два месяца лета мы уезжаем в летний лагерь. Не простой летний лагерь. Он расположен в Дистрикте 4, на побережье.
Этот лагерь что-то вроде очень хорошей возможности пробиться в Капитолийский Колледж Искусств. Два месяца нас подтягивают по тому, что требуется при поступлении. Например, вокал. Два месяца я буду улучшать свой навык, а в самом конце смены будет большой концерт, где решается твою судьбу: либо я буду учиться в Капитолии, либо в родном Дистрикте. Конечно, вариант учиться в столице нравится мне куда больше.
Но и пробиться в этот лагерь тяжело. В первые выходные устраивается «Бал талантов». Тоже что-то вроде концерта, где ты показываешь, на что способен. Я буду петь, Пит уже отправил какие-то свои картины. Так же мы решили с ним танцевать.
Дело в том, что занятие по каждому «предмету» проводится каждый день по два часа либо утром, либо вечером. Так, чтобы не тратить время зря, я и Пит заодно научимся танцевать.
— Китнисс, я не смогу с тобой завтра петь, — произносит он. Я тут же бросаю тряпку, который усердно протирала статуэтку кошки, и разворачиваюсь.
Пит стоит и смотрит мне прямо в глаза, а я с трудом сдерживаю желание запустить в него ту самую кошку, которая сейчас стоит на полке.
— И в лагерь я не поеду, — добавляет он. Я и пошевелиться не могу. Хочу наброситься на него накричать, ударить, но вместо этого смотрю и смотрю на него. В глазах начинают собираться слезы. — Помнишь, родители и Прим неделю назад уехали в Капитолий? — спрашивает он, я лишь киваю. — Я на все лето еду к ним. Самолет сегодня вечером.
Как так? Пит, конечно, безумно талантлив в плане рисунков, но, как он сможет без этого лагеря поступить в колледж. Я знаю, это его мечта учиться именно там. Почти все ученики этого места либо попали из лагеря, либо кем-то приходятся руководителям. Около пяти процентов каким-то чудом там оказались без чьей-либо помощи.
А завтра? Как я буду петь без Пита? Мы ведь так долго репетировали. Я не успею подготовить новую песню, а подводить классную не хочется. Это все из-за Пита. Ему что трудно уехать на несколько дней позже? К черту колледж, а я? Меня зачем подводить? С Капитолийским Колледжем Искусств пусть разбирается сам. Это его дело. Но я не смогу спеть одна. Он это прекрасно понимает. Почему нельзя уехать позже?
Не хочу его сейчас видеть. Никогда не хочу его видеть. Друг называется. Он обещал, он мне обещал, что всегда поможет, всегда будет рядом. А теперь уезжает.
— Уходи, — прошу я его. Пусть катиться куда хочет. На мое удивление Пит уходит сразу. Не спорит. Не пытается оправдаться.
Весь день я пыталась отвлечься от мыслей о Пите уборкой. Все лето я его не увижу. 3 месяца. Как? Как я смогу? Не перенесу, не выдержу, буду скучать. Безумно. Буду хотеть погулять, но вряд ли соглашусь сделать это с Джоанной. Только он. Буду реветь о том, что не хочу сидеть дома, но оставаться тут, хотя на улице можно делать много чего и без Пита.
Это похоже на сумасшествие. Я хочу избавиться от этого чувства безысходности, которое возникает, но я не могу. Без него пропадает желание что-либо делать. Наверное, это любовь. И я понимаю, что больше так жить не могу. Нужно либо выбрасывать его из жизни, либо впускать до конца, а не как сейчас, держать на пороге.
Проходит день, наступает вечер, Пит, наверное, уже улетел. Пит. Опять он в моей голове. Приказываю себе забыть о нем. Решила ведь навсегда забыть о его существовании. Никогда не вспоминать, что такой человек был в моей жизни. Но, как назло, чем больше я стараюсь не думать о нем, тем больше мыслей лезут в голову. И это просто ужасно.
Решаю, что если лягу спать, то станет легче. Как же я ошиблась. С открытыми глазами я с одной стороны вижу картину, нарисованную Питом, а с другой балкон, через который Пит много раз приходил в мою комнату. Закрыв, вижу его улыбающееся лицо.
Надеваю наушники, пытаясь погрузиться в музыку. Выходит не очень. В каждой песне я представляю Пита. Вот так я его люблю, а вот так он мне говорит, когда я злюсь, а вот так он любит сидеть вечером. Каждая песня служит маленьким кусочком мозаики, из которой я собираю образ Пита Мелларка.
Под утро мне удается кое-как заснуть. Но ненадолго. После очередного кошмара я забываю о сне. Бреду в соседнюю комнату. Родители уже ушли на работу, так что я могу наслаждаться одиночеством. Беру ноутбук и открываю браузер. Мне тут же высвечиваются последние новости. Обычно я их не открываю, но первая ссылка привлекла мое внимание, и я щелкаю по ней.
«Сегодня ночью в воздухе взорвался самолет, летевший из Дистрикта-12 в Капитолий. По предварительным данным, бомба была заложена еще до вылета из аэропорта. Выживших нет.»
Я несколько раз перечитываю последнее предложение, не веря своим глазам. Я больше чем уверена, что это самолет, в котором летел Пит. Из нашего Дистрикта в Капитолий летает только один самолет в день. И там сидел Пит. Я его потеряла. Потеряла навсегда. Я больше никогда не услышу его смеха, не увижу его голубые глаза, он мне никогда не скажет что-то, что поднимет мне настроение, когда оно ужасное. Его больше нет, а я не сказала ему самого главного. Я не сказала, что он мне давно уже не просто друг.
Зачем-то набираю его номер. Не знаю, что я хотела услышать, но диспетчер говорит слова, которые убивают надежду. «Абонент временно недоступен или находится вне зоны действия сети».
Слезы уже льются по щекам, я не могу их остановить. Тщетно пытаюсь найти информацию о том, что кто-то выжил. Надежда умерла. Самолет взорвался в воздухе. В живых его не могло оставить даже чудо. Я потеряла Пита. Навсегда…
Комментарий к Глава 9. Я потеряла Пита. Навсегда…