Стив промолчал и просто сел рядом.
Возможно, Джейсон был даже несправедлив к нему, по крайней мере, Стив вполне умел сидеть в засаде, а не бросался чуть что в бой. Ну, пока. И он был тёплый, как печка, даже на расстоянии в несколько дюймов. И Джейсон боролся с иррациональным желанием придвинуться поближе, даже прижаться, облокотиться… Наверное, всё дело в пронизывающем ветре и подступающей зиме, не иначе.
Джейсон и раньше это видел, просто не осознавал, ну или не думал об этом. Стив на него смотрел, точнее смотрел. Иногда, возможно, он сам этого не понимал, но его влечение становилось всё более и более очевидным. Джейсон мог бы делать вид, что ничего не замечал, и тогда бы… да ничего бы не было. Стив, даже осознай своё желание, никогда бы не сделал первый шаг. Наверное. Даже несмотря на то, что считал Джейсона совершеннолетним, всё равно. Ответственность, нежелание давить своим положением даже ненамеренно и прочее из той же оперы…
Джейсон же… Ну, если позволить себе подумать развить мысль, а не заталкивать ей подобные куда-то поглубже, то… Стив был вполне привлекательным, и это слабо сказано. И это же не первый раз, когда Джейсон позволял себе признаться в таком. Втайне от других, разумеется… Конечно, был Дик, куда без него? Правильный «старший братец», который и братом ему толком не был, скакавший от юбки к юбке, такой идеальный, ему бы Джейсон никогда бы и ни за что не признался. Посмотрел бы с осуждением, прочёл долгие нудные лекции, назвал всё буйством мальчишеских гормонов, мол, Джейсон ещё найдёт себе правильную девушку и выкинет всю дурь из головы. Джейсон его иногда чуть ли не ненавидел. За излишнюю идеальность, за недоступность. Недоступность его самого и планки той идеальности, которую он поставил в глазах Брюса, Титанов, общества… Титаны смотрели на нового Робина как на дешёвую замену и не особо-то жаловали в своих рядах, а в самих Титанах, ну… Джейсон примерно с одинаковыми чувствами смотрел на Донну и Роя. А раз они от Робина-фальшивки нос воротили, то Джейсон тем более держал свои чувства при себе. Не хватало ещё смеха, мол, что этот мальчишка себе позволяет, а теперь и втрескался, как глупый младшеклассник.
А Стив смотрел на него и видел именно Джейсона, а не паршивую замену идеальному Ричарду Грейсону. Практически впервые в жизни никто не сравнивал его с так называемым братом. А Джейсону хотелось этого внимания, того, что предназначено ему и только ему одному.
Джейсон знал, что решать именно ему – оставлять взгляды просто взглядами или… Это ведь будет даже полезно, так? Стив не смог бы больше смотреть на него как на мальчишку, не посмеет. Ему придётся считаться с ним. А ещё он начнёт намеренно или нет потакать ему, на него легче будет давить… Брюс часто говорил, что чувствами нельзя руководствоваться, нельзя позволять им делать тебя слабым, уязвимым. Он говорил, что необходимо использоваться чувства, как свои, так и чужие. Насчёт Стива же… Ну, можно же совместить приятное с полезным? Получить то, чего так долго хотел и ждал, и одновременно укрепить позиции, только и всего.
Так что в следующий раз Джейсон поймал взгляд Стива и улыбнулся, вполне ободряюще, даже заигрывающе. Но не настолько, чтобы спугнуть. Пусть Стив сначала полностью осознает своё желание, и тогда можно будет сделать следующий шаг: забрать всё это достояние местной Америки в личное распоряжение. Рыбку не подсекают, пока та сама не проглотила крючок до конца. На самом деле Брюс учил его даже этому, ну так, в качестве навыков для работы под прикрытием, например. И что-то Джейсону подсказывало, что делал он это с оглядкой на то, что у Дика это в крови, он флиртовал как дышал, и получал каждого у своих ног. Это Джейсону нужны были особые уроки, чтобы хоть кто-то положил на него глаз и увлёкся. Брюс этого, конечно, вслух не говорил, но он также научил своего ученика хорошо читать между строк. Интересно, что бы сейчас отец и дражайший брат сказали о том, что Джейсон сам по себе стал объектом внимания местного аналога Супермена, а? Не такая уж он и паршивая овца.
Разведка несколько затягивалась. Не из-за сложности предстоящего дела, а потому что Стив явно не планировал отступать, исправно каждую ночь таскаясь на «точку». А Джейсон-то наивно думал, что такая ранняя пташка не выдержит подобного режима целую неделю. Но нет, недооценил он возможностей суперсолдата, Стив даже на утреннюю пробежку умудрялся и дальше мотаться, разве что на полчасика позже.
Так или иначе, в этот раз «закрывать» очередную ячейку наркоторговли придётся не одному.
А в итоге… ну, это было неплохо, если не сказать больше. Работать с напарником было так привычно, так знакомо. С напарником, которого, между прочим, боялись гораздо больше, чем Джейсона, что, в свою очередь, позволяло ему играть на элементе неожиданности. И если быть честным, то Джейсон очень скучал по этому чувству объединения посреди битвы, когда он и его напарник представляли практически одно целое, прикрывая друг другу спины, читая движения с полувзгляда… А Стив, отправляющий щитом в нокаут всяких барыг, – так вообще зрелище потрясающее.
Эйфория просто била ключом, Джейсон даже не особо жалел, что не удалось взять денег. Он даже и не пытался – Стив был бы против, а спор разрушил бы всю магию. Джейсону больше нравилось чувствовать себя бесконечно живым, перелетая с крыши на крышу прочь от места их битвы, зная, что он не один. А потом, когда он обернулся через квартал или два, увидел, что у Стива в глазах тот же самый огонь, то же ощущение крыльев.
Это был его шанс, его возможность протиснуться между щитами идеальности, подсечь, наконец. Адреналин позволял делать много вещей, которые недоступны в обычной жизни, которые кажутся невозможными. Джейсон шало улыбнулся и сделал шаг ближе, поцеловал первым. И Стив, его правильный Стив рвано выдохнул, а потом поцеловал в ответ, так же жарко, с той же отдачей.
– Джейс, – выдохнул Стив, как только тот оторвался глотнуть немного воздуха.
– Ш-ш, – Джейсон игриво ухмыльнулся и приложил палец к его губам. – Первое правило: на работе никаких настоящих имён.
– И как же мне тебя звать?
– Робин, – ответил Джейсон и поцеловал опять. Наконец-то, наконец-то, наконец-то! Стив его целует, его! Именно он вызывает желание, а не его идеальный братец! Все они, кого Джейсон втайне хотел, начиная от красотки Старфайр, заканчивая тем же Роем, смотрели на Дика, а Стив – Стив весь его. Для Стива, для этого мира Джейсон не какая-то замена. Он – Робин, тот самый Робин, а не «ещё один Робин», не «другой Робин», не «не тот Робин». Он – Робин, единственный и неповторимый!
– Ты точно этого хочешь? – спросил Стив, стоило им, наконец, свалиться на постель Джейсона (она была ближе ко входной двери), по пути растеряв куртки, большую часть защитного обмундирования и оружия, маски. Спросил, будто девицу в сороковые свои решил завалить на сеновал!
– Разве иначе я был бы здесь? – ответил вопросом на вопрос Джейсон и дёрнул Стива за футболку. Он хотел его. Чёрт, он в жизни ничего сильнее не хотел, чем сейчас этого. Он хотел его, Стива, и только его. Хотел больше этих прикосновений, жарких поцелуев, взглядов. Стив желал его, Стив принадлежал ему. Не идеальному братцу, а ему! В голове заезженной пластинкой крутилось «мой, мой, мой, только мой, не отдам, мой». Да чёрт побери, он никогда не был так счастлив, он чувствовал себя нужным, на своём месте, наконец-то незаменимым.
Может, если бы всё случилось чуть иначе, не тогда, когда адреналин ещё не успел утихнуть, Стив был бы более «правильным» и «старомодным», смиренно водил на свидания, кормил мороженным, и, может, через несколько лет украл бы ещё пару поцелуев. Но сейчас ему точно так же рвало крышу, он продолжал целовать губы, лицо, шею, прикусывал кожу, изучал тело руками, лез под одежду.
Джейсон лишь старался не отставать, не сдаваться так быстро, отвечал тем же, кусался, даже рычал, обхватывал ногами и руками, не отпускал. Другая же его часть требовала перестать вообще что-то делать, лишь расплавляться под чужими касаниями – доказательствами того, как он необходим, прекрасен, неповторим. Но Джейсон и не мог бороться с соблазном поскорее обнажить это прекрасное тело, чёрт, кажется, тут даже Супермен прососёт по полной… Золотистый ровный загар (это с сывороткой досталось или он ещё и в солярий ходит?!), стальные крупные мускулы, сплошные идеальные рельефы. А ещё у Стива глаза – голубые, пронзительные, сейчас потемневшие – сплошной разврат в противоположность обычно закрытому и скромному Стиву.
А потом Стив вдруг запнулся. Раскрыл шире свои потрясающие голубые глаза, вернувшие часть той самой невинности, смотрел как-то беспомощно. Джейсон недовольно приподнялся на локтях, вынужденный отстраниться от творящегося безумия. Вау, они уже успели избавиться от одежды, и Стив без неё, Стив… ого. Это даже лучше, чем Джейсон себе представлял. Но этот великолепный Стив больше не рвался вперёд. И Джейсон уже готов был сражаться с кучей доводов по поводу «ну так же нельзя», «секс – только после свадьбы» и «я несу за тебя ответственность», как Джейсон понял, что дело не в этом. Стив просто не знал, что ему делать. Ну, конечно, капитан из сороковых! Тогда за гомосексуализм уже не сажали – ну, точнее закон ещё не отменили, но смотрели на всё это сквозь пальцы, наезжали только, когда нужен был повод кого-то «закрыть», – но чтобы доблестный Капитан Нравственность настолько пошёл против общественной морали? Ага, щаз!
Джейсон фыркнул и дотянулся до тумбочки. Да, он готовился, во всех возможных смыслах готовился, ждал, когда, наконец, выпадет та самая возможность получить своё.
– Надеюсь, не надо объяснять, что с этим делать? – спросил Джейсон, вручая тюбик.
А сам развернулся, ложась спиной вверх. В том числе и для того, чтобы скрыть нервозность. Конечно, он готовился! Узнал всё, что только можно, закупился вот, даже несколько раз в душе пальцами стимулировал себя изнутри, представляя, как это может быть, но всё равно нервничал. А он не имеет права показывать нервозность. Он должен быть равным, уверенным, а не потерявшимся мелким мальчишкой, который всю жизнь был вторым и не сумел привлечь никого, с кем хотел бы провести ночь. Стив должен хотеть его, а не жалеть.
Конечно, они могли бы ограничиться чем-то меньшим на первый раз, отдрочить друг другу, да, чёрт побери, Джейсон смог бы, наверное, кончить просто ещё от пяти минут таких жарких обнимашек, но хотелось иначе. Хотелось полностью, по-настоящему, по-взрослому.
Джейсон закусил щёку изнутри, когда первый палец протолкнулся внутрь. Чёрт, у Стива они толщиной как его два. А член, который будет дальше… Ох… член вызывал восхищение, смешанное с ужасом. Неужели такое может в нём поместиться? В принципе, было не поздно ещё переиграть, Стив не отказал бы, наверное, но нет, лучше так. Пусть лучше Стив покажет, как сильно его хочет. Вдобавок, если Стив будет «главным», то ему сложнее будет дать задний ход после, когда эмоциональная буря уляжется. Стив будет считать себя ответственным, а значит, попытка сказать «это было ошибкой» в его сознании с куда большей вероятностью превратится в позорное «поматросил и бросил». Стив же у нас не такой, верно?
Так что Джейсон лишь сильнее развёл ноги при проникновении второго пальца – чёрт побери, рано ещё слишком, больно же! – и потёрся членом о простыню. Он со Стивом, Стивом, которого хотел сам, Стивом, который хочет его, именно его. С потрясающим сексуальным Стивом, Капитаном, мать его, Америкой! И эта боль ничто по сравнению с тем удовольствием, что его ждёт. Да он тут просто не имел права запороть лучшие – единственные – отношения в своей жизни из-за собственной неумелости! Стив же мог понять, что Джейсон не такой, каким себя показывал, что он просто неуверенный в себе мальчишка, ни разу не получивший желаемого внимания.
– Покрути ими, – указал Джейсон. Он же должен казаться опытным и знающим. – Вот сюда и… Да! – это уже играть не пришлось. Стив нашёл нужное место и надавил настолько же идеально, насколько идеален он, мать его, весь.
– Нужно ещё готовить? – спросил Стив. В его голосе читалось напряжение, желание, но он держался. Ну ладно, для того, кто не трахался, походу, семьдесят лет, выдержка потрясающая.
– А ты как думаешь? У меня как-то не было особой возможности перепихнуться с тех пор, как я тут очнулся, – не соврал Джейсон. А то, что возможности не было и до… об этом можно и умолчать.
От трёх пальцев стало уже больно. И одновременно невообразимо хорошо. Чёрт, он, кажется, мазохистом стал. Ну и хрен с ним. Джейсон закусил уголок подушки, чтобы позорно не заскулить одновременно и от боли, и от желания. Похоже, до конца ему голову так и не вылечили, раз у него уже от этого пальцы на ногах сладко поджимались.
А потом в нём наконец-то оказался член. Больно, потрясающе, необычно, просто охуенно. Стоны и поскуливания сдерживать уже не получалось, а Стив вдобавок и плечи своими лапищами обхватил, пытался целоваться то в губы, то ещё куда получится. Да блядские рогалики, неужели оно всегда такое, когда с партнёром? Ничего похожего на то, как Джейсон помогал себе рукой в душе или под одеялом. И Дик, сволочь, всё это забирал себе, но здесь Дика нет, здесь Стив хочет именно его – Джейсона, именно его имя сдавленно шепчет, именно по его телу, как слепой, шарит руками, именно ему тяжело дышит в ухо и иногда прикусывает мочку.
Протащить под себя руку Джейсону не удавалось – Стив навалился на него своей немалой массой, буквально распластал по кровати, так, что еле удавалось дышать. Возбуждение пожаром горело внутри, а всё, что получилось – подстраиваясь под движения, продолжать тереться о шершавую простыню. Хотя этого хватило, чтобы уже через несколько минут под особо резкие движения, наконец, получить долгожданный оргазм. Стив окончательно свалился на него и замер. Два скорострела, мать его. Джейсон лениво подумал о том, как давно у Стива никого не было. Реально с войны или успел здесь с кем-то «пересечься»?
– Джейс? – обеспокоенно спросил Стив секунд через двадцать, скатываясь с него и аккуратно толкая в плечо рукой.
– М? – промычал Джейсон, совершенно не желая ни говорить, ни двигаться.
– Ты в порядке? – надо же, Капитан Заботливость подумал, что затрахал его до смерти. Почему-то на фоне общей неги мысли были особо саркастичны.
– Я охуенно, – честно поделился Джейсон, не меняя своего положения. – Ща, если хочешь второй заход, то дай мне минут десять, – буркнул он, пытаясь понять, двигаются ли вообще конечности.
– Ты точно в порядке?
– Бля, – коротко охарактеризовал ситуацию Джейсон. Так трахал, а всё равно умудряется в заботливую мамочку играть… Джейсон сделал над собой усилие, приподнялся на одном локте, подтянул второй. Дальше дело лучше пошло, удалось взять под контроль и ноги, а потом залезть на Стива и усесться на нём. – На будущее, я люблю, когда мне после секса дают поваляться, а не сразу тормошат и просят ещё, – Джейсон и тут, в принципе, не солгал. Сейчас же это он полюбил, верно? А за всякими теоретическими познаниями легко подтянуть практику.
– Ага, – Стив произнёс это как-то отстранённо и провёл рукой вверх по бедру. Джейсон явственно ощутил поясницей всю хвалённую суперрегенерацию суперсолдат. Нет, спокойно поваляться ему не дадут. Да он же про второй заход в шутку сказал! «Так, организм, тебе …дцать или шестьдесят? Оправдывай, мать твою, возраст!» – рыкнул про себя Джейсон, пытаясь наскрести остатки сил. Так, ладно, сейчас он немного отвлечётся на поцелуи, позволит себя потрогать, а там, глядишь, и силы найдутся.
Утром всё тело предсказуемо ломило, задницу саднило, а Джейсон очень и очень хотел спать. Стив же… Долбанный Стивен, мать его, Роджерс мешал ему досыпать. Джейсон сумел приоткрыть один глаз всего на секунду, чтобы рассмотреть часы. Девять утра. Почти середина ночи, бля! Какого хрена? Они работали в ночь, трахались, а Стив его пытается будить в девять утра! Для него это, может, и поздно, но Джейсон тут не суперсолдат, в конце концов!
– Отъебись, я сплю, – буркнул Джейсон, накрываясь одеялом с головой.
– Джейс…
– Я тебе что-нибудь сломаю, – пообещал Джейсон.
– Что?
Да он издевался, определённо…
– Ребро. И пару пальцев, – ответил Джейсон, совершенно не солгав и не испытав никакого раскаяния. Если Стив не отстанет – сломает. Всё равно с его регенерацией за день-другой всё срастется. А Джейсон будет отомщён за свои страдания.
– Я же просто хотел сказать доброе утро, – Стив звучал обиженным. На Джейсона это могло бы подействовать, не будь сейчас утро. Поэтому он просто наугад пнул ногой куда-то назад и, судя по звуку, попал в печень. Это было вполне приятно. Ибо нефиг.