В кармане штанов Клинта, где-то в сумке Алисы одновременно противно пискнули Идентификационные карты. Девушка с лёгким гортанным рычанием – неистребимая привычка, которая так нравилась Клинту – оторвалась от увлекательного занятия. Радовало одно - для этого была веская причина, Карта издавала самый противный звук на свете – вызов на место сбора. Клинт выругался, поспешно приводя себя в порядок, расчёсывая пальцами взлохмаченные волосы, поправляя забранную почти до подмышек майку. Хотелось выть от несправедливости: ограничивающая прикосновения к себе, Шутер оказалась весьма жадной до того, чтобы прикасаться к нему.
Несколько глубоких вдохов, чтобы успокоить бурлящую кровь. Из страстного любовника Бартон мгновенно превратился в уверенного в себе, равнодушного агента, за доли секунд нашёл просвет в стене сплетённых полукругом деревьев и кустов, и направился туда. В отличие от Алисы – взбалмошной и дикой, что обострилось после того пожара, - он всегда был спокоен и уравновешен, казалось, всегда знает что делать. Ей нужно было ещё ко многому привыкнуть, многому научиться и понять. Ал только вздохнула, мимолётом, будто на автопилоте заправляя выставившийся “утиный хвостик” – торчащий край майки Клинта, который он пропустил, поправляя одежду. А ещё поцеловала мокрый от пота затылок, подарив озорную улыбку в ответ на удивлённый взгляд.
Сложно после стольких лет потерь доверится живому человеку. Сложно, помня ненависть к отцу и всему мужскому роду, довериться мужчине. Сложно поверить внезапно исполнившейся недостижимой мечте.
Сложно попытаться ещё раз, столько обжигаясь прежде. Сложно давить в себе возбуждение, когда воет самый естественный из всех человеческих инстинктов. Сложно незаметно следить, чтобы никто не подошёл к сокровищу, не прикоснулся, и при этом не выдать своей ревности.
Сложно отделаться от кошмаров и выстроенных за годы одиночества барьеров.
И ещё сложнее заставить себя отказаться.
========== Глава 2. ==========
В зале совещаний, куда поднялся лифт, уже собрались почти все члены команды.
Лохматый, с двухдневной щетиной на щеках, расслабленно-сонный, возможно только что из постели, Брюс сидел в стороне, будто размышлял, стоит ли ему вздремнуть прямо здесь или принять участие в общей беседе. Иногда он широко зевал, прикрывая рот ладонью, мотал головой, разминая шею, клевал носом, но упорно открывал глаза. Знающие его до “Мстителей” люди только удивлялись произошедшим переменам. Когда-то забитый, боящийся всего, в первую очередь себя, Брюс Беннер заметно переменился: стала прямее спина, шире разворот плеч, чуть громче и увереннее голос, твёрже походка. Но, даже не смотря на эти перемены, он остался очень добрым и внимательным человеком, готовым всегда прийти на помощь. Может ли быть такое, неужели работа в команде придала ему уверенности в себе, доверял ли он им на столько, чтобы не бояться вспышек агрессии. Остались какие-то условности и недомолвки, но скромно и по-доброму улыбающемуся доктору Беннеру можно было их простить.
Рядом с блаженно жмурящимся от глотка горячего кофе из соседнего автомата Брюсом сидел Стив, как всегда аккуратно причёсанный и гладко выбритый. Иногда казалось, что разбуди его самой глубокой ночью, после самой выматывающей операции – он предстанет таким же свежим и бодрым. Было ли это одним из направлений действия сыворотки или просто личные качества Роджерса, но эта особенность даже не раздражала. Капитан Америка формировал образ “Мстителей” как сильных и смелых защитников, никогда не устающих защищать простых граждан от любой опасности. Он давал комментарии возбуждённой прессе, отвечал коротко и ясно на любые вопросы, а после с гордо расправленными плечами уходил в квинджет, к потрёпанной команде, снимал маску и тяжело вздыхал. Современная пресса была слишком въедливой, шумной и выматывающей. Здесь никакая сыворотка и выдержка не помогут. А выдержки у Капитана Роджерса было всё же больше, чем у кого-либо из его команды.
Напротив Стива с самым отстранённым выражением лица сидела Наташа. За этими двумя было очень интересно наблюдать. Все в Башне знали, что у них даже не бурный роман, а так, постепенно приглядываются друг к другу, притираются. Но они упрямо ничего не показывали. И сейчас Наташа, кажется, увлечена только своим маникюром или думает, нужно ли почистить оружие, заштопать комбинезон или пора уже заказать новый. А сквозь пушистые ресницы наблюдает за Стивом, гадает, куда они отправятся сегодня вечером – в парк, в театр, в кино или на выставку, - если не сорвётся очередным заданием, нападением врагов. Она не признается, даже под страхом смерти, но ей сейчас спокойно, с Роджерсом она впервые в жизни чувствует себя в безопасности. Не нужно ничего бояться, не нужно хитрить и играть, не нужно даже думать ни о чём. Просто иди рядом, просто дыши и наслаждайся, а он уж придумает, как закрыть тебя от всего сумасшедшего мира. Наташа улыбается своим мыслям и однажды намерена сказать о них Стиву.
Тор чиркает по клетчатому листу карандашом. С тех пор, как он начал разгадывать японские кроссворды, то не мог остановиться. Это здорово отвлекало его от проблем в Асгарде. Локи – его сводному, но не менее любимому брату – стало хуже. Если раньше он метался по камере, то теперь затих, словно кончился у механической игрушки завод. Он просто сидел в углу и молчал, кажется, не дышал даже. Вызванный к нему лекарь только развёл руками – тело Локи цело и невредимо, а душу исцелит только время, которое быстро и неотвратимо истекало. Он тупо смотрел перед собой, не видя ни испуганного Тора, ни заплаканную мать, ни хмурого отца. Помня о том, что творится дома, Тор даже не пытался заговорить с Одином о Джейн, о своем намерении жениться на смертной. Но, несмотря на все препятствия, он был уверен, что всё получится. Надежда была, была Джейн, как гарант стабильности, будут их близнецы Торнтон и Эрик, будет мальчишка Леонард, когда родится на Земле, и Тор из кожи вон вывернется, чтобы все они были с ним. Чтобы никому из них не грозила опасность. А пока складываются заштрихованные квадратики в рисунок, он думает, что и квадратики его жизни тоже сложатся, как надо.
Алиса падает на своё место, кивком здороваясь со всеми. Наклоняется над Тором, смотрит на решение кроссворда, жалуется, что он уже лучше неё всё разгадывает. Корчит рожицу сонному Брюсу. Улыбается Наташе, получая ответную улыбку и жест рукой, указывающий на шею. Смущается и прикрывает воротником рубашки наливающийся засос – не полноценное бордовое пятно, а только намёк на него. Смущённо смотрит на Стива, словно ожидает выговора, как нашкодившая дочь ожидает от строго отца. Тот только отмахивается, мол, можно подумать, вы не сделаете этого снова. Клинт хмыкает, мол, конечно, и не раз. И тут же хмурится: было бы, за что их ругать…
- Так, я вижу, все собрались! – в зал буквально влетает, благо, что без костюма, возбуждённый Тони. В руках у него планшет, волосы всклокочены, глаза горят, футболка помята, но на лице просто неописуемый восторг.
- Что случилось, Старк? – сразу спрашивает Роджерс, подбираясь. – Я думал у нас экстренный вызов.
- Экстренный, ещё какой экстренный, - суматошно кивает Тони, набирая комбинации, выводит на большие экраны изображение. Но вместо предполагаемых разрушений высвечиваются эскизы ювелирных украшений, обручальных колец. Обычные обручальные кольца – с разноцветными камнями, скромные, вычурные, тонкие, шире, с рисунками или гладкие, из белого или жёлтого золота, из платины. Огромные тяжёлые перстни или тонкие ажурные колечки. – Ну, что скажете, какое мне подарить Пеппер?
Сдавленно хихикает Брюс, его подхватывает Тор, затем Клинт. Заливается смехом Алиса.
- И ради этого ты нас собрал? – фыркает Стив, старясь не рассмеяться в голос.
- Ты что, Кэп, дело не терпит отлагательств! И это очень-очень серьёзно! Мне нравится вот это, - он приблизил фотографию кольца с чёрными розами. – Но, наверно, для помолвки не подойдёт, слишком мрачно. А вот это? Резное? Думаю, красиво. Тогда нужно будет для свадьбы подобрать что-то в тон. – Тони пролистал ещё изображения. - Что скажете?
Минуту зал сотрясался единодушным смехом. Потом стали наперебой обсуждать варианты, спрашивать, сколько Тони выпил, чтобы прийти к такому решению. На что тот хмурил брови и отвечал, что совершенно трезв, а думал он об этом уже давно. А затем попросил Джарвиса усилить протокол секретности сегодняшнего совещания. Пошли долгие споры, перемежаемые добрым смехом. Тор говорил о массивных кольцах, которые придают солидности и веса в обществе. Стив - о тоненьких и совсем скромных, которые только подчёркивают красоту ладошки и пальчиков девушки. Наташа бросила взгляд на свои ладони и чуть смутилась. Алиса рассуждала о парных кольцах, которые вроде как подчёркивают единство принятого решения. Клинт задумался, но получил ощутимый пинок под столом. Девушка сощурилась и шепнула: “Мне нравится то, что ты подарил”. Её простое тонкое золотое кольцо висело на цепочке с жетонами. Клинт подарил сразу после выписки из больницы. Даже не подарил - вложил в ладонь и ничего не сказал.
- Послушай, Тони, я думаю, Пеппер не важно, какое кольцо ты ей подаришь, даже если сделаешь его сам, - вдруг произнёс до этого молчащий Брюс.
- Хорошая идея, - откликнулась Ал, – вещь, сделанная своими руками, несёт особый сакральный смысл. Вроде как оберег.
- Я должен сделать его сам? – задумался Тони. – А это идея… Хорошо, пока оставим кольца. Какой букет мне подарить?…
Оказавшись, наконец-то в комнате после муторного совещания, Алиса стянула пыльную и порванную на рукаве рубашку. Она повертела любимый клетчатый предмет гардероба, раздумывая, сможет ли зашить незаметно дырку или придётся обрезать рукав. Всё же в вопросах шитья она была не так хорошо подкована, как, например, в готовке. Если подумать, то из всех женских премудростей она освоила только приготовление еды, а всё остальное – стирка, шитьё, уход за домом – оставались за бортом рыболовного судёнышка личного опыта. Нет, она всё умела делать, но на самом начальном уровне. То есть знала, как отстирать кровь и грязь, как пришить заплатку или зашить дырку, но никогда не заботилась о внешнем виде одежды, о декоративных элементах, если таковые имелись, о том, что определенные виды ткани нужно стирать в воде определённой температуры. И привыкла жить в спартанских условиях, могла спокойно заснуть на полу, питаться консервами и полуфабрикатами. Возможно, она ещё не привыкла к новому статусу, не привыкла, что теперь она не просто солдат, что её война закончилась и можно подумать о себе. Может, ещё придёт понятие женственности, может когда-нибудь она станет идеальной девушкой для Клинта. Она хотела изменить мир, так почему бы не начать с себя?
- Нет, ты только подумай! – сзади хлопнула дверь, Клинт в два шага преодолел разделявшее их расстояние, клюнул носом в шею, в наливающийся засос. – Созвал нас всех, чтобы выбрать кольцо. Этот Старк…
- Не сердись. Будь мы в Фиоре, ему бы пришлось идти на охоту. Чем больше добычи, тем достойнее жених. А Френ был единственным охотником-холостяком в деревне, приносил хорошие шкуры… - вдруг засуетилась девушка, начала искать нитки с иголками, вроде можно было ещё зашить рукав.
- У него была ты, - пожал плечами Бартон. – Не думаю, что он променял бы тебя на какую-то другую женщину.
- Спасибо… - неопределённо ответила она. Но такая уверенность ей очень нравилась.
***
Дзынь!
Наташа удивлённо смотрит на осколки чашки под своими ногами. Осколки своей чашки: белой, фарфоровой, привезённой с исторической родины, с голубым рисунком. Чашечка такая тонкая, что почти прозрачная, видно даже, сколько там сталось чая. Нарезающий салат Роджерс оборачивается, удивлённый и разбившийся посудой и ступором Наташи.
- Всё хорошо? – спрашивает он, пока робот-уборщик не торопясь обследует вверенную ему территорию кухни на предмет загрязнений.
- Моя чашка… Разбилась… - как-то растянуто ответила она.
- Да, разбилась. Ничего страшного. Пойдём и купим тебе новую.
- Это была моя любимая чашка! – она всхлипнула и неожиданно залилась слезами. Стив моргнул, ущипнул себя за руку, но ревущая шпионка не исчезала, не смеялась своему розыгрышу.
- Наташа, успокойся. Это просто чашка, - попытался он, но тут же пожалел. Реветь Наташа не перестала, но посмотрела не него так зло, что слова буквально встали комом.
- Неужели ты не понимаешь! Я эту чашку из России привезла! Она со мной где только не была, и ни трещинки! А теперь разбила-а-ась!
Мир подозрительно начал напоминать сумасшедший дом. Хотя, почему только сейчас, он уже давно был таковым. Робот убирал осколки, Наташа ревела, Стив молчал, пытаясь понять, когда же его оглушили или отравили чем-нибудь неведомые враги и когда он переборет этот кошмар.
- Дай мне сгущеночки. В холодильнике на полке стоит открытая, я видела, - неожиданно успокаивается женщина, оттолкнув от себя предложенный свежий овощной салат с зеленью и оливковым маслом.
- Сгущенки? Ты ведь не ешь сладкое… - пытался возразить Капитан, но решил, что ещё одной истерики ему не пережить, послушно достал открытую банку с торчащей ложкой.
- И вон тот кусок курицы захвати. И яблоко, зелёное. Нет, красное.
Наташе не нравится её крем – дорогой, эксклюзивный, с разными маслами и травами. Она открывает баночку, принюхивается и с отвращением отбрасывает от себя. Наташе не нравится её шампунь, раньше она обожала эту марку, а теперь её тошнит и от запаха и от консистенции. Зато шампунь Стива с полынью и мятой пахнет просто потрясающе. Поэтому застукав шпионку в своём душе, увлечённо намыливающей голову, он только позорно сбегает, не решаясь нарушить идиллию. Наташу раздражает жара, поэтому из дома она выходит только вечером, когда они направляются на очередное свидание. Стив ловит себя на мысли, что ему хорошо, что здесь нет ни агента ЩИТ Чёрной Вдовы, нет даже Капитана Америка, нет ни русской шпионки, ни символа страны. Есть Стив и Наташа. Ему нравится это положение вещей, хотя и шутит Старк о том, что его дом превратился в “отель любви”, и что при очередной реконструкции он сделает для них отдельные этажи. Кажется, это было бы правильно, но какой станет Башня в случае, если команда будет расти? Наташа берет его под руку, и Стив благополучно забывает о своих размышлениях по поводу расселения команды. В конце, концов, как уже говорилось раньше, сейчас он просто счастливый человек.
Наташа просит купить ей мороженое, долго стоит у лотка, пытаясь выбрать вкус, но в итоге берёт несколько.
========== Глава 3. ==========
Очень прошу прощения за задержку. Мы не всегда можем делать то, что хочется. Но я думаю, что со всем разобралась, поэтому впредь постараюсь так на долго не задерживаться. С любовью, Анна.
Шальная винтовка давно обжилась на новом месте – в комнате-арсенале Хоукая. Теперь это не тесный душный шкаф, а просторная пластиковая полка, где аккуратно высились поставленные друг на друга коробки с патронами, вились провода зарядки для новых более энергоёмких батарей, лежали в чехлах ножи, а над полкой на специальных креплениях висела сама Шальная и два пистолета. Каждый день заходила хозяйка, вешала винтовку на плечо, брала из коробок патроны и уходила в тир, а затем отмывала оружие до первозданного блеска – всё же адамантиновое покрытие не тускнело. Чаще всего она была не одна, с ней ходил хозяин арсенала, лучник, и на стрельбище они уходили вместе.
Если вы думаете, что Шальная ревновала, то да, ревновала, и ещё как. Но Алиса была счастлива, чипы из её запястий передавали сигналы один лучше другого, она часто улыбалась, и Шальной ничего не оставалось, как смириться и одобрить их отношения. Тем более что в арсенале было много интересного оружия, где-то в углу даже спрятались японские мечи-катаны, и, кажется, к ней неровно дышал Cheytac intervention M200. Похоже, что жизнь налаживалась у них обоих. Эй, красавчик! Расскажи ещё о той миссии в Ираке.
- Так зачем нас вызывает Фьюри? – Алиса поправляет куртку летнего варианта формы, пока едва ли не бегом догоняет Клинта и Наташу в петляющих коридорах ЩИТ. Кое-где проходы идут наклонно, походка получается прыгающей, смешной, подошвы ботинок мягко пружинят. В животе приятное чувство лёгкости, как будто едешь на лифте. Им попадаются на встречу другие агенты, кто-то хорошо знаком самой Ал, поэтому она здоровается, спрашивает о делах, с кем-то останавливается на короткий разговор из двух-трёх фраз.