========== «Встреча» ==========
***
В ногах Бриенны ощущалась тяжесть, когда она проснулась. Она вздохнула, когда крупная белая голова опустилась поверх ее перепутанных одеял, чтобы одарить ее грустным взглядом.
— Ты же знаешь, мне придется подождать, пока я не приду в себя.
Датский дог, глотнув воздуху, приняла ее речь как приглашение поласкаться, чуть не раздавив свою хозяйку в процессе. Как только она удобно устроилась под пуховым одеялом, они обе расслышали, как за окном спальни снова забарабанил дождь.
— Наверное, не судьба мне позагорать, — громко пожаловалась Бриенна. Ее компаньонка в ответ лениво тявкнула. — Да, я знаю. Я просто сгораю. Может быть, никакой я не Таргариен вовсе.
Воскресная газета ожидала их после возвращения с их мокрой пробежки; объявление, данное историческим музеем, попалось ей на глаза между несколькими глотками апельсинового сока. Мисс Талли еще две недели назад сообщила ей о небольших изменениях, внесенных в средневековую выставку, и Бриенна пока не успела оценить их.
Это было бы лучше, чем сидеть целый день дома, задумчиво решила она. Все нынешние галереи казались ей до нелепости знакомыми, но она все равно не могла подавить волнения от одной мысли о том, чтобы еще раз пройтись по ним. И так каждый раз. Если уж она дошла в этом до зависимости, то эта зависимость была не та уж и плоха.
Из-за погоды музей был необычайно переполнен, по большей части родителями, тщащимися привлечь внимание своих гиперактивных детишек к, по-видимому, не слишком для них интересным культуре и истории. Она останавливалась, чтобы поздороваться с сотрудниками, с которыми она чаще всего сталкивалась: все они привыкли к появлению здесь высокой устрашающей леди, которая своей улыбкой и тихой речью пыталась заверить их в том, что она не грозит их занятости и не рассчитывает на их чрезмерную учтивость.
Заместитель начальника охраны, серьезный розовощекий молодой человек по имени Подрик всегда был готов сообщить ей, что все идет как надо, несмотря на то, что она не имела никакого отношения к администрации музея.
— Мисс! Большая радость видеть вас снова. Надеюсь, у вас все хорошо? Я видел, вы принесли с собой сверток. Мисс Талли будет очень вам благодарна, как и всегда.
Хоть Бриенне и было известно, что он знает о ее происхождении, он всегда в первую очередь обращался к ней как к той, кто плотно работает с коллекционерами, и, кажется, одного этого было достаточно, чтобы заслужить его бесконечное уважение.
Отсалютовав занятой делом Пиа на входе в кафетерий, она получила в ответ лучезарную улыбку.
— Заглянешь позже, дорогая? Лимонные пирожные почти готовы.
Бриенна остановилась около Арьи, одной из сотрудниц службы безопасности, никогда не сводящей глаз с посетителей, и протянула ей электронный ключ, который юная леди выхватила с радостным визгом и тут же сунула себе в карман.
— Не думала, что у тебя получится! — полушепотом промолвила она. — «Ветра Зимы» выйдут только через месяц. Как ты достала пробный экземпляр игры?
— Пригрозила ножом одному парнишке, — ответила Бриенна с серьезным выражением лица, которое тут же сменилось усмешкой, когда юная леди посмотрела на нее полушокировано-полувпечатленно, — к тому же изрядно заржавевшим.
Другая леди с ярко-рыжими волосами и открытым лицом подмигнула ей, инструктируя посетителей по поводу правил музея. Игритт подавала такие знаки внимания всем людям, независимо от пола, телосложения или возраста, и никто не мог точно сказать, были ли они платоническими или нет.
Бриенна оставила на столе администратора документы, принесенные для мисс Талли, увлеченного своим делом координатора выставок. Это было ее наименее любимой остановкой, по воскресеньям тут обычно сидела пожилая дама, Оленна. Она всегда была полна яркого обаяния и кислого сарказма, что, как казалось Бриенне, было следствием того, что ей всю жизнь приходилось иметь дело с имбецилами. Но пока она не переходила на личности, все было не так уж и страшно.
— Так-так, — начала леди с радостной улыбкой, — стоит ли мне проверить, отравлено это или нет, мисс?
— Миссис Редвин, вы прекрасно знаете, что если я захочу кого-то прикончить, то холодное оружие будет первым в моем списке. Сразу перед использованием моего имени, чтобы низвергнуть кого-то в самые низы общества. Я уже говорила вам об этом раньше.
— Ах да, вы и ваше увлечение острыми предметами! Вам стоит задуматься о том, чтобы начать наносить на них яд.
— Я подумаю об этом, — пообещала Бриенна. — Эта идея отдает дорнийским шармом!
Примерно через полчаса после своего прибытия Бриенна, наконец, добралась до галерей.
Около нее быстренько собралась толпа из глядящих на нее с раскрытым ртом детишек. Ее бледная, до нелепости веснушчатая кожа обычно привлекала наибольшее внимание, сразу вслед за ее ростом в шесть футов и три дюйма. Порой они отпускали грубые комментарии, и иногда родители принимались журить их за это.
Ничего такого, к чему она не успела привыкнуть. Ни добрые взгляды, ни хмурые больше уже не могли ее испугать.
Ее визиты обычно проходили в порядке обратной хронологии выставок. В большинстве своем. Что-то сродни мягкому мазохизму заставляло ее откладывать самую любимую часть напоследок, потому она проделывала свой путь от современности до античности, а Средние века оставляла на потом в качестве своеобразного горько-сладкого десерта.
Так как многие артефакты были предоставлены ею для выставок самолично, их посещение напоминало встречу со старыми друзьями. Она отыскала и изучила каждый из них до того, как они заняли свое место в музее, и теперь Бриенна глядела на них через стекла панелей с самой настоящей нежностью.
Она приметила недавно выставленный двуручный меч, висящий в паре с тем, который она привезла из Дорна. Этот другой был из Винтерфелла, как сказала ей мисс Талли, вместе они демонстрировали контраст между климатом и культурами тех мест, где были выкованы, а так же конструкций.
Повторная экспертиза кирасы из Касл-рока тоже не ускользнула от ее внимания, теперь она считалась как минимум на два десятка лет старше. Бриенна терпеливо прочитала брошюру, объясняющую ход процесса датировки предмета, хоть и не узнала оттуда для себя ничего нового, и старательно осмотрела нагрудную пластину.
Изменения были внесены масштабные, как и упоминала координатор, и теперь, вероятно, при следующей встрече им предстоит поработать с дополнительной документацией. Довольная трансформациями Бриенна направилась к своей любимой части.
Это полотно было особенно большое и темное. Оно изображало пару рыцарей, стоящих в полосе света, и их клинки сияли, точно охваченные огнем. Вокруг них толпилась зловещая армия неприятелей, некоторые были уже повержены, но подмоги ждать было неоткуда.
Мрачноватая сцена, но для Бриенны она была сопряжена с прекрасными воспоминаниями. Еще в детстве родители привели ее в этот самый музей вместе с ее младшим братом Питером. От этой внушительной картины у нее захватило дух, кроме того она поразилась, узнав, что один из главных героев полотна — женщина, да и к тому же — ее дальняя родственница.
Крутую леди, поправшую условности предписанной ей женской роли, история не забыла до сих пор. Она оказалась вдохновляющим примером для некрасивой девочки, начинающей сталкиваться с жестокостью мира.
Ее новообретенная любовь к истории брала свое начало здесь, и, пока она пыталась отыскать себя в одной академической области, оказавшейся для нее, как для женщины, не очень-то гостеприимной, ей удалось стать видным специалистом в другой, исключительно своими силами. Даже при том, что она была Таргариен, Бриенна столкнулась с презрением со стороны ученых мужей, считающих ее слишком глупой, чтобы вникнуть в тонкости средневековой политики. Хоть ее отец происходил из младшей ветви влиятельного дома, он все еще оставался достаточно богатым и влиятельным в местных политических кругах, что и позволяло Бриенне не думать о финансах. И она тратила свое время и ресурсы, отыскивая те артефакты, которыми эксперты отказывались поделиться.
Вдохновленная своим родством с Тартской девой с полотна, она значительно продвинулась в изучении истории своей семьи и в особенности женщин ее рода. Теперь то, что окружало ее здесь, отчасти являлось результатом ее исследования. В историческом музее Королевской Гавани была собрана самая известная во всем Вестеросе средневековая коллекция.
И она по-прежнему возвращалась к этой картине. Несмотря на число посетителей вокруг, сидя на этой скамейке, Бриенна чувствовала себя как дома.
— Желаете, чтобы один из них стал вашим рыцарем в сияющих доспехах?
Насмешливый голос заставил ее содрогнуться, вытолкнув из размышлений, и она обернулась к обладателю этого голоса, сердито хмурясь. Золотоволосый мужчина стоял неподалеку, и для того, кто отпустил такой идиотский комментарий, выглядел он уж очень довольным. Он казался смутно знакомым.
— Прошу прощения?
Она с удовлетворением заметила, что он слегка смутился, поняв, что она не находит его слова забавными. Это было поистине характерно для мужчин, тем не менее, он продолжил:
— Я хочу сказать, они выглядят так по-рыцарски. Любая женщина пришла бы от этого в восторг, разве нет?
Он казался очень гордым собой за то, что использовал столь необычное слово, точно пытался произвести на нее впечатление. Это было почти мило. Бриенна отвернулась, тряхнув головой.
Почти мило.
— Звучит снисходительно и сексистски. Да и неверно к тому же.
Бриенна ощутила, что он двинулся в ее сторону, хоть и сохранил молчание, ожидая, что она продолжит.
— Рыцарь в синем на самом деле женщина, — пояснила она, никак не беря в толк, почему она вообще трудится что-то объяснять. Люди, что выглядят и ведут себя, как он, редко когда прислушивались к ее словам.
Однако она видела, как этот блондин, чуть склонив голову и прищурив глаза, принялся внимательней изучать картину.
— Откуда вы знаете?
Кажется, она уже встречала его раньше во время своей сегодняшней экскурсии. Его доводила до белого каления невиданной красоты женщина, очевидно, его девушка. Похоже, их визит в музей наводил на него скуку, и его подруга в гневе бросила его одного. Мгновение спустя Бриенна заметила, как он пялился на ее безобразную наружность. Но это едва отпечаталось в ее памяти.
— Она называется «Тартская Дева и Лев Ланнистеров», — ответила она, указывая на раму. — Это один их центральных экспонатов выставки. Подпись прямо внизу.
Панель с подписью была даже слегка подсвечена, чтобы привлечь внимание посетителей.
Она снова поймала его взгляд, на сей раз сосредоточенный на протянутой ею руке. Это было слегка странно — глядеть на палец, а не на то, на что он указывает, и несколько мгновений она досадовала на то, насколько неуверенно почувствовала себя из-за этого.
Бриенна поерзала на месте, прикрывая глаза и делая глубокий вдох, чтобы вернуть самообладание. Что бы люди ни думали о ней, особенно о ее внешности, она сознавала свою ценность, этого было у нее не отнять. Никто был не в силах уменьшить или забрать это у нее, и уж точно не критика ее внешнего вида.
Голоса тех, что издевались над ней, никогда не оставляли ее насовсем. Время от времени ей все же приходилось глушить их своим собственным голосом — сильным и уверенным.
Она вернула свой взгляд к картине, но не надолго.
— Простите. Просто вы выглядите… так необычно, — его голос звучал уверенно, но в то же время… в нем сквозило любопытство. Считал ли он, что она так выглядит по какой-то еще особой причине, не считая причуд генетики?
— М-м-м, — конечно же, ему и раньше доводилось видеть некрасивых женщин. Все они, несомненно, меркли на фоне его девушки. — Правда? Я и не замечала.
Его замечание было столь нелепым, что Бриенну это даже позабавило.
Ее мысли вернулись к произведению искусства. Никто так и не обнаружил изображения протагонистов с открытыми лицами, так что она не знала, как они выглядели. Деву называли «красоткой», отчего Бриенне делалось немного грустно. Несмотря на ту связь, что она чувствовала с героиней, она понимала, что красота была тем, чего у нее самой точно не будет.
— Вы думаете, они победили? — к ее удивлению златовласый мужчина никуда не ушел, а продолжил, как и она сама, разглядывать полотно. Он глянул на нее почти застенчиво. — Если только об этом не написано там, а я задаю идиотские вопросы.
Может, он и был идиотом, но чуть возвысился в ее глазах за свое проклевывающееся самосознание.
— Она победила, — ответила Бриенна. — Он погиб в битве, спасая ее жизнь.
По искрам в его зеленых глазах она поняла, что он задумался, однако он продолжил молчать, ступая ближе к картине, чтобы изучить ее получше. Казалось, она искренне увлекла его, тело напряглось, как бывает, когда что-то странно очаровывает тебя, Бриенна слишком хорошо это понимала.
Так уж вышло, что следующий озвученный им вопрос был тем, который она сама раньше много раз задавала истории.
— Кем они приходились друг другу?
Многие считали, что они были товарищами по оружию, кто-то твердил, что они были женаты, чтобы чуть позже сказать, что ни один из них в итоге не имел супруга. Никто не стремился копнуть глубже. Большинство отказывалось рассматривать что-либо кроме скупого взаимного уважения между ними. Ничего из этого не казалось Бриенне даже отдаленно верным. Эти двое оставались неразрешенной загадкой, несмотря на все ее старания.
И вот теперь незнакомец, который еще двадцать минут назад был недоволен тем, что вообще находится в этом здании, был на полпути к той тайне, что волновала ее саму. Впервые с тех пор, как она наткнулась на эту картину, Бриенна чувствовала какой-то странный подъем.
Она не ответила, а он обернулся к ней, точно у нее имелись все ответы. Хоть ей казалось бесконечно заманчивым влить в заинтересованные уши свои скудные, но тщательно выверенные познания, все же было бы любопытнее выслушать заключения, к которым пришел он сам.
— Почему вы не читаете описание?
Он чуть недовольно нахмурился, садясь рядом с ней, после изучения панелей, которые ничего не объяснили. Как видно, эта история расстраивала не только ее. Мог ли он почувствовать эту… вопиющую пустоту? Эту необоснованную уверенность в том, что было упущено что-то жизненно важное?
Хоть он ничего и не сказал, Бриенна знала, что это именно так.
Она глянула на него украдкой пару раз, пока они пребывали в молчаливом созерцании. Он имел просто невероятный профиль, идеальные контуры с идеальными изгибами, линия подбородка и скулы могли запросто сделать его известным, если бы его представили нужным людям. Его щетину золотил свет, как и небрежно заправленные за уши волосы. Здоровый загар придавал коже очень красивый золотистый цвет.
Пока все говорило о том, что он был лишен нарциссической самовлюбленности, что обычно была неизбежна при такой наружности. Что бы ни подсказывало Бриенне воображение, она не могла знать этого человека; тем не менее, что-то твердило ей, что она может принимать свои суждения за истину. Как и говорить с ним.
Они сидели молча в каком-то странном и тихом взаимопонимании. Она никогда не чувствовала ничего подобного, даже с несколькими близкими друзьями, появившимися у нее в течение всех этих лет.
— Я думаю, они любили друг друга, — мягко сказала она. Это было правдой, которой она ни с кем не делилась из страха быть осмеянной. Она знала, что никто не воспримет всерьез мелодраматическую теорию от женщины, потому держала ее при себе, как сокровище.
— Так и было.
В его голосе была уверенность, что изумила ее, хотя он по-прежнему не отрывал взгляда от полотна.
— Мне кажется, — добавил он после паузы, точно не совсем понимал, что только что сказал. Но не отказался от своего утверждения: — … Да.
Что-то нематериальное охватило это место, и Бриенна силилась определить природу этого. Будто ее собственные чувства нашли отражение в нем. Но это было невозможно, учитывая, что они не были близко знакомы.
Посетители приходили и уходили, а они продолжали сидеть в задумчивом молчании.