— Ах ты, гаденыш! — прорычал он и обрушил на голову опешившего врага молот.
Роберт чувствовал, как теряет кровь, а с ней и силы покидают тело, и прижал плащ к ране. Оглядев поле битвы мутными глазами, он понял, что просторцы одерживают верх. Молот показался ему слишком тяжелым и, повесив его себе за спину, он схватился за меч.
— Отступаем на Север! — голос все еще зычно звучал, хотя слова давались с большим трудом. — Быстро! Лучники, прикрывайте!
В глазах его начинало темнеть, но конь быстро нес с поля битвы. Роберту казалось, что он скачет уже вечность. Судя по местности, его мобильная армия почти достигла Синего Ручья, когда он все же скомандовал привал.
— Совсем что ли с ума сошел, Роберт? — Уайлд был белее снега, подхватывая его, падающего из седла.
— Нужно было отступать, — еле шевеля губами ответил тот. — Нас преследуют?
Новый оруженосец уже помогал расправиться с латами, и кто-то привел молоденького трясущегося от страха мейстера.
— Нет, — качнул головой Грандисон. — Я оставил своих лучников прикрыть наше отступление. Так же наши разведчики доложат о расположении сил врагов.
— Хорошо, — прошептал Роберт, проваливаясь в темноту.
Мейстер, да и остальные, запрещали с ранением садиться в седло, так что, разумеется, Роберт был верхом. Ехать было тяжело, но принципиально важно. Он считал, что раз ведет людей за собой на возможную гибель, то обязан делать это в седле, а не лежа в забвении в повозке, словно изнеженная девица. Дни сменялись ночами, снега становилось все больше вокруг, но лучше Роберту не становилось. Он не слишком разбирал лиц, и лишь повторял, что армии необходимо двигаться на Север, упрямо забираясь в седло каждое утро.
— У вас все еще лихорадка, милорд, — в очередной раз вздыхал мейстер, обрабатывая воспалившуюся рану. — Вы не должны ехать верхом. И я бы советовал на недельку-другую встать где-то лагерем, пока вам не станет лучше.
— Вот еще, — снова огрызался он в ответ. — У нас нет времени: либо я так еду сам, либо моя голова отдельно от тела едет в Красный Замок. Дайте мне лучше вина. Вино мне всегда помогает!
Когда остатки войска Штормовых Земель пересекли Золотую дорогу, лихорадка Роберта пошла на убыль, но после долгой болезни и вечных переездов, сил у него почти не было.
— Какие новости? — на очередном совете он мог уже сам держаться на ногах, лишь опираясь руками на стол.
— Разные, — уклончиво опустил глаза Уайлд.
— Ну же!
— Тиррел и Редвин осадили Штормовой Предел, но Станнис держится, — на одном дыхании выпалил Гладден. — Коннингтон ведет на нас армию. Они в паре дней пути.
— Где союзники? — Роберт, не в силах больше стоять, опустился в кресло.
— Севернее днях в трех, — Гладден Уайлд показал примерное место на карте. — Есть и хорошие новости, — таинственно продолжил он. — Разведчики были в Каменной Септе и выведали настроения горожан: нас там поддерживают и готовы помочь.
— Что Ланнистер? — Роберт задумчиво смотрел на карту.
— Сидит у себя в замке. Но, говорят, начинает собирать армию. Только у него как всегда пехота, так что пока он выползет — война уже окончится. Да и он так и не принял ни одну из сторон.
Роберт прикрыл глаза и устало потер виски:
— Пошлите самых быстрых гонцов союзникам: мы идем в Каменную Септу.
Они вошли в город под покровом ночи. Разведчики были правы: жители гостеприимно открыли свои подвалы и чердаки воинам Штормовых Земель. Роберт с оруженосцем, мейстером и несколькими рыцарями расположился на чердаке дома очаровательной старухи, единственный сын которой погиб во время Восстания в Сумеречном Доле.
— М’лорд, здесь все за вас, — говорила пожилая женщина, ставя перед мятежниками скромный ужин. — Вы правое дело делаете. Пора уж с драконами этими покончить, да вызволить вашу невесту-красавицу.
— Благодарю, добрая женщина, — улыбнулся Роберт, принимаясь за похлебку.
— Кушайте, — хозяйка засобиралась вниз с чердака. — Подкину вашим коням сена в подвал.
— Говорил я с септоном, — начал мейстер, наложив Роберту новую повязку. — Они не рады нам: беспокоятся за мирных жителей, но обещали не выдавать. Да и от вашего войска, милорд, осталось так мало солдат, что их без проблем спрячут горожане, настроенные к нам дружелюбно.
— Я сам не хочу жертв среди мирного населения, — вздохнул он. — Передай им, что, если Коннингтон войдет в город — пусть бьют во все колокола, оповещая всех, что нужно сидеть дома и не высовываться.
Впервые с битвы при Эшфорде Роберт нормально спал, не мучаясь от лихорадки. Из приятных дремотных объятий его вырвал колокольный звон.
— М’лорд, — старуха показалась на чердаке. — Проснитесь! Люди Короля рыщут по всему городу. Сидите тут тихо! Мальчишки на улицах кричат, что союзники близко.
— Добрая женщина, большое ли войско по наши души? — дремота тут же пропала, и он схватился за меч, чувствуя, что для молота еще слишком слаб.
— Больше вашего, — грустно кивнула хозяйка и, приложив палец к губам, скрылась внизу.
В щели стены они видели, как солдаты Коннингтона шарят по улицам, пытаясь попасть внутрь домов, но жители им не открывают.
— Тише трясись, умник, — усмехнулся шёпотом Роберт, бросив быстрый взгляд на мейстера, нервно сжимавшего кинжал. — У тебя цепь звенит!
Внезапно сквозь колокольный набат и крики королевских гвардейцев начал пробиваться знакомый звук северных волынок. До того сладкой Роберту в этот раз показалась скрипучая мелодия, которую он множество раз слышал в исполнении людей Старков, что, не думая, начал спускаться вниз:
— Союзники, союзники в городе! — ликующе прокричал он у самой входной двери.
— За Старков! За Винтерфелл! — доносилось с улицы под перезвон стали и колоколов.
— За Старков! — Роберт выскочил из убежища первым. — За Штормовые Земли!
Он видел знакомые знамена на улицах Каменной Септы, видел, как королевские гвардейцы спасаются бегством. Кого-то он даже смог зарубить сам, хоть даже и меч казался ему бесконечно тяжелым.
Его бойцы радостно обнимались с северянами, воинами Долины и Речных Земель. Победные крики наполнили воздух, а ставни, до того момента намертво замурованные, открылись.
— Роберт! — он обернулся на знакомый грубоватый голос. Эддард бежал ему навстречу, держа в руках огромный двуручный меч, чуть ли не весь покрытый темно-бордовой блестящей на солнце кровью. — Ты жив!
— И ты жив, старина! — засмеялся Роберт, сжимая в крепких объятиях друга. Нед казался слишком взрослым, словно с их последней встречи прошло не несколько лун, а годы. — Паршиво выглядишь, дружище!
— Я ж теперь — женатый человек, — чуть грустно улыбнулся он, стукнув Роберта по плечу. — Ты, к слову, тоже так себе выглядишь! Ты когда в последний раз брился?
— Дома еще, — гоготнул в ответ Роберт, поглаживая отросшую бороду. — Ох, дружище, расскажешь мне, что у вас там на Севере было, как ты из Долины добрался. Да и про свадьбу жду рассказ. Во всех подробностях, — он многозначительно поднял брови.
В ночной тишине был слышен плеск воды Трезубца. Роберт, погруженный в свои мысли, прохаживался вдоль берега. Он не хотел идти на совет. Ничего хорошего на нем не узнает. Хотя, в общем-то, он уже смирился с мыслью, что, либо на его голове очутится корона, либо его голова окажется на пике. Других вариантов развития событий быть уже просто не могло. Хотя, нет: его сначала могли сжечь, а потом голову нанизать на пику.
— Ты идешь? — позвал его Эддард. Роберт молча кивнул и проследовал в шатер.
После ранения Хостера Талли армией Речных Земель командовал его брат Бринден, он же отвечал за разведчиков, которые в тех краях, где они находились, ориентировались лучше всего.
— Армия Тайвина в одном дне пути, армия Фрея — тоже, — Черная Рыба как всегда перешел сразу к сути.
— И они до сих пор не сказали, на чьей стороне выступают, — лорд Аррен утвердительно кивнул головой.
— Значит, сегодня же ночью форсируем реку вброд, — Роберт посмотрел исподлобья на своих советников. — Форсируем сегодня ночью, — еще тверже повторил он, поймав на себе удивленные взгляды. — У нас нет другого выхода. Лагерь, кстати, можно не сворачивать. Если мы победим, то у нас и так будет время. Если проиграем — то он нам не понадобится, — все присутствующие недоумевающе смотрели на него. — Я не доверяю ни Ланнистеру, ни Фрею: армия под предводительством этого мерзавца Рейегара значительно больше нашей, а эта парочка обычно выбирает более выигрышный вариант. Я не удивлюсь, если один ударит нас с тыла, а другой — соединится с ними на том берегу.
— Твои слова не лишены смысла, — пожал плечами Джон Аррен.
— Начинаем до рассвета, пока они все спят, — бросил Роберт и, развернувшись на каблуках, уверенно зашагал к выходу.
— Ты должен остаться со знаменосцами, — Роберт почувствовал, как на его плечо опустилась рука Эддарда. Он сидел уже довольно долго на берегу, смотря на огни лагеря противников.
— Это еще почему? — Роберт поднял глаза на друга.
— Твоя рана еще не до конца затянулась, — Нед качнул головой в ответ.
— Вот еще! — огрызнулся Роберт. — Ты считаешь, что я упущу возможность собственноручно снести голову этому ублюдку? Старина, да если мы проиграем сейчас, то терять-то будет уже нечего!
— Роберт, — грустно улыбнулся Нед, присаживаясь на землю рядом. — Ты и так одержал много побед с оружием в руках. Одна Колокольная битва чего стоит!
— Это твоя победа, дружище! Если бы не вы, нас бы там, как крыс перебили люди Короля по подвалам да чердакам. Хорошо еще, что Коннингтону не пришло в голову просто сжечь ко всем Иным город, как сделали бы Тарли или Тайвин Ланнистер, — Роберт не отрывал взгляда от противоположного берега. — Старина, раз уж все решили, что это мое восстание, то мне и вести людей вперед. Да и какой я полководец, когда у нас есть Бринден Талли и Джон Аррен?
К их счастью, ночь была безлунная и небо еще не начинало светлеть на востоке. Конь по грудь уходил в воду, так что ноги Роберта безнадежно промокли. Когда уже они вышли на мелководье, королевские войска подняли тревогу в лагере. Даже в темноте было понятно, что армия под знаменами Таргариенов по большей части состояла из совсем молодых мальчишек, первый раз в жизни взявшихся за оружие.
Это не было сражением. Это была просто бойня. Роберт видел, как тот рыцарь, с которым он сражался за победу в Харренхолле, укладывал дорнийцев направо и налево одним ударом, видел, как своим двуручным мячом орудует Эддард, разбрасывая солдат Его Величества в стороны. В первых лучах солнца на мелководье он заметил рыцаря в черных доспехах с нелепыми рубинами на панцире. Остальная битва для Роберта словно перестала существовать. Он видел лишь одного врага: того самого, что похитил его Лианну.
— Эй ты, Рейегар! — неистово крикнул Роберт, спешившись. Багровая вода Трезубца была ему ниже колена.
Кронпринц резко обернулся на голос. Забрало его было опущено, а меч в руках был в крови.
Если когда-нибудь барды и сложат песню об этом сражении, они придумают что-то о том, как Роберт увидел лицо любимой, как почувствовал поддержку всех своих невинно погибших друзей, что придала ему сил. И эти барды окажутся лжецами. Роберт чувствовал лишь ярость. Ярость, которая сузила весь его мир до одного человека, смерти которого он в тот момент желал больше всего на свете. Ярость была единственным, что давало силы телу, тем, что двигало его вперед, затмевая боль в незажившей ране. В каждый свой удар он вкладывал всю силу, на которую был способен. Принц отражал выпады, но смог ответить лишь пару раз. Правда, один из них пришелся Роберту в ногу и, зарычав от боли, он сбросил шлем.
— Я тебя убью, выродок! — ярость была сильнее боли, сильнее усталости и холода, и Роберт снова и снова обрушивал удары молота на того, кто похитил его невесту. Он не слышал звуков битвы, криков вокруг, плеска воды под ногами. Лишь только песнь стали, когда его молот скрещивался с Таргариеновским клинком.
Все же принц пропустил один удар. Молот острым концом пробил броню и с неприятным звуком, пробиравшим до самых костей, погрузился в грудь Рейегара. Вычурные рубины разлетелись в разные стороны. Роберт видел, как в ужасе расширились фиалковые глаза в прорези шлема. Рыцарь в черных доспехах начал падать назад под тяжестью молота, безвольно раскинув руки в стороны и выпустив меч. Когда тело его коснулось дна мелководья, он был уже мертв. Роберт без сил рухнул на колени рядом. Какие-то солдаты бросились искать на дне рассыпавшиеся драгоценные камни, а воины Короны, поняв, что их полководец погиб, пустились в бегство. Ничего этого Роберт уже не видел. Он лишь смотрел на свой молот, торчавший из груди врага, чья выходка погубила столько жизней. Молодой и талантливый красавец-кронпринц лежал мертвым в ледяной воде, погибнув Неведомый не знает за что.
«Интересно, много ли еще мужиков потеряют свои короны и жизни из-за красивых девок?» — пронеслось в голове Роберта.
Он не чувствовал ничего: ни холода, ни боли. И ярости больше не было. Где-то из глубин груди поднималась волна радости и умиротворения, вроде тех, что накатывают чуть позже, когда все закончилось, а раскрасневшаяся девка тяжело дышит где-то под тобой. Роберт рассмеялся, поднимая глаза к светлеющему небу.
Мейстер сказал, что Роберт проспал больше трех дней, изредка зовя Лианну в бреду. К старой ране, открывшейся во время битвы, добавилась и новая. Как только он смог держатся в седле, скомандовал небольшому отряду, что остался с ним, выходить на Королевскую Гавань.
На берегу Трезубца стояла несносная вонь смерти. Хоронить убитых было некому, так что для диких зверей, стервятников и воронов был знатный пир.
Роберт пустил коня рысью, чтобы скорее вдохнуть свежего воздуха.
Несколько дней они скакали по безлюдным просторам, но то с одной стороны, то с другой попадались сожженные хижинки. Где-то на деревьях были повешены совсем истлевшие трупы и мужчин, и женщин. Дорога вывела южан к спаленной дотла деревне. В черных развалинах ходила девка в белом платье, похожая на призрака. Роберт подъехал к ней поближе и окликнул:
— Что здесь случилось?
— Сначала рыцари Долины разграбили нас, так как наши мужчины не хотели идти на войну. Но нас не тронули: мы и не мешали им, — со злостью в глазах ответила девушка, на щеке которой был довольно свежий шрам от клинка.
— А кто здесь все сжег? — Роберт чувствовал, как что-то упало у него в груди.
— Не все ли равно? — девушка с нескрываемой ненавистью произнесла эти слова, а ее довольно молодое лицо исказила гримаса отвращения.
— Я могу дать тебе каких-то денег? — участливо спросил Роберт. — Я могу взять тебя с собой, дать работу на кухне или в поле. Как ты решишь.
— Ничего мне от вас не надо, — выплюнула она. — Работу он мне даст! А остальным? Всем сиротам, вдовам? Может, и мужа моего сир сможет вернуть? Мужа, который сгорел в септе, помогая детям и старикам там укрыться! — она поджала губы. — Плевать мне, за что вы там воюете! Я хочу лишь жить с любимым, да нет его больше! И сестры нет, которую у меня на глазах обесчестил десяток солдат, а потом еще и горло ей перерезали! Это ваши игры, м’лорд! За что умираем мы?!
Еще раз плюнув на землю, незнакомка ушла куда-то вглубь того, что осталось от деревни. Роберт чувствовал боль сильнее той, что мучила его из-за ранения. Лишь оклик оруженосца заставил его оставить мрачные мысли и продолжить путь.
Над Красным Замком развевался его герб, когда Роберт въехал в столицу. Опираясь на молот он прохромал во внутренний двор через гостеприимно открытые ворота. Солдаты Западных земель расступились перед ним, открывая взору обезображенные тела Короля и всей семьи кронпринца.
— Вы все рассудка лишились? — прогремел его голос. Он обвел всех собравшихся гневным взглядом. — Кто убил Элию? — все, кроме Тайвина Ланнистера опустили головы. Тот лишь холодно смотрел своими зелеными глазами на него, будто говоря, что не боится того, кого скоро коронуют. — Кто, матерей ваших в Седьмое Пекло, убил Элию? Да еще и надругался над ней?
— Роберт, — подал голос Эддард. Он был серьезен и говорил негромко. — Когда мы вошли в город, они были мертвы. Да и разве не ты кричал, что все драконы должны погибнуть?
— Драконы, Эддард, драконы! — ноздри Роберта в ярости раздулись и побелели. — А не Мартелл! Она пострадала от своего ублюдка-мужа не меньше, чем все мы!
— И что бы вы с принцессой сделали, милорд? — вкрадчиво спросил лорд Ланнистер, не сводя холодных глаз с его лица.
— Отправил бы домой, в Дорн! — рявкнул в ответ Роберт. — Кто ее тело повезет Мартеллам? Может вы? Или ты, Эддард?