Комментарий к Немного о персонажах
Этот текст написан по форумной ролевой игре, и состоит из анкет персонажей, личного дневника капитана и, собственно, самой истории. Для понимания истории необходимы все куски.
Флавио
Флавио Коста, прозвище, которым он пользуется чаще чем именем, звучит как Куэрда, что переводится, как верёвка или канат, 24 года, испанец, эквилибрист в цирке.
Пропорционально сложенный, высокий, гибкий и чрезвычайно подвижный молодой человек. Поджарый, имеет красивый рельеф аккуратных, словно точёных мышц и кубиков пресса. Тщательно следит за своим телом и внешним видом. Симпатичный, если не сказать смазливый. Природа наделила его приятной внешностью, что он давно осознал и чем успешно пользуется. Выгодно расположенная над губой родинка придаёт его улыбке лукавый и какой-то забавно-чертячий вид. Едва намечающиеся ямочки на щеках дополняют очарование его улыбки. Губы тонкие, прямой нос, брови домиком, высокий лоб, волосы неравномерной длины, сзади острижены намного короче, чем впереди, часто зачёсанные назад, или даже правильней сказать начёсанные. Челка длиной ниже скул. Причёска обычно в художественном, как он выражается, беспорядке. Волосы лежат крупными волнами, иногда, как перья или хохолок у попугая. Коньячный шатен, кареглазый. Кожа чистая, слегка загорелая. В жизни, в отличие от арены, предпочитает удобную не яркую одежду. Любит рубашки с широкими воротниками и далеко пришитой первой пуговицей.
Честолюбив, а какому артисту не нравится успех? Но Флавио способен рационально оценивать свои возможности, не забывая при этом стремиться к их совершенствованию, ибо с детства усвоил: терпение и труд всё перетрут. Трудности — это прежде всего для него вызов. Многочасовые репетиции развили в нём море терпения, упорства и целеустремлённости. Если у него что-то не получается, не отступится и будет добиваться своего, используя разные способы, откладывая и возвращаясь к начатому, до тех пор, пока не добьется. Это касается и личной жизни.
Куэрда достаточно эмоционален, но хитро прячет свои эмоции за маской артистичности, списывая всё это на издержки профессии. В детстве до слёз переживал злоключения положительных героев сказок, пугался страшилок, вплоть до того, что мог провести всю ночь под одеялом, не сомкнув глаз и упорно молчать, прижимаясь к матери и одновременно стыдясь выдать свой страх.
Бывают дни, когда Флав не знает, где и с кем окажется через полчаса. Куэрда не выносит долгих тихих одиноких вечеров, иногда, когда таковые случаются, разговаривает вслух сам с собой или блуждает среди вольеров с животными, чтобы поделиться с ними. К сожалению, на свою пятую точку, Флавио не в меру любопытен.
Легкий на подъем, общительный, он часто становится душой компании. И не редко, пользуясь своей внешностью, мимолётным партнёром в постели. Куэрда олицетворяет никогда не унывающего и довольно жизнерадостного человека, да в большинстве случаев он таковым и является. Симпатичный внешний вид, приятный тембр голоса и легкость общения — вот первое впечатление, которое о себе оставляет Флав. Он саркастичен, временами даже ехиден, особенно это проявляется, когда он находится в плохом настроении. Не гнушается вниманием высокородных сеньоров и с удовольствием принимает от них разнообразные подарки.
Быстро увлекается и быстро остывает. В сексе не чурается разнообразия, но не приемлет садизма, как от себя, так и для себя. Прекрасно жонглирует. Хорошо владеет своим телом в жанре эквилибристики, может долго держать баланс. В номерах на арене чаще всего использует эквилибристику на туго натянутом канате. Очень гибкий. Неплохо умеет пользоваться метательными кинжалами. Страдает фобией по отношению к лошадям.
Одним пасмурным ноябрьским утром рыжий мальчишка появился на свет. Виола Коста, стремительно стареющая и приближающаяся к тому рубежу, когда тело уже не в состоянии снабжать приличным доходом женщина, наконец, решила оставить плод случайной любви. Мать назвала его Флавио. Дело в том, что мальчишка «вылупился» с ярко рыжей шевелюрой и Флавио, как нельзя кстати подошло, ибо обозначало жёлтые волосы. Кажется, это был единственный признак, который парень унаследовал от отца, которого, кстати сказать, ни разу не видел и до сих пор не узнал. Впрочем, Виола, не питала иллюзий по поводу установления отцовства. Отложенные средства мать предпочла вложить в единственного постоянного мужчину своей жизни — сына. Пророча ему лучшую жизнь, она не поскупилась на обучение мальчишки грамоте, и, возможно, надеясь, таким образом на старости лет замолить свои грехи, видела предназначение Флавио в стане священнослужителей. Но Куэрда не проявил особого рвения к наукам и, кое-как обучившись читать и с грехом пополам писать, в возрасте восьми с половиной лет увлёкся верховой ездой. Каждую свободную минуту, попросту говоря прогулянные занятия, он проводил в цирковых конюшнях местного шапито.
Возможно, Флавио связал бы свою жизнь с лошадьми, но, пожар в конюшнях спутал все карты. Вследствие его, Куэрда обогатился стойкой фобией к лошадям после того, как запаниковавший жеребец чуть не затоптал его. Целых два года после этого случая Флав не появлялся в цирке и о мальчишке благополучно забыли. Казалось, на радость матери, Флавио взялся за ум и послушно пел на мессах, выделяясь среди остальных мальчиков чуть тускнеющим с каждым годом пламенем волос и далеко не смиренным блеском глаз.
Цирк снова напомнил о себе, когда Куэрда в один из праздников оказался на грандиозном представлении, развернувшимся на рыночной площади. И мальчишка влюбился. Впервые в жизни Флавио воспылал непреодолимой страстью. Это была не любовь к женщине, мужчине, богу. Страсть к эквилибристике всколыхнулась в его душе, когда Флав, затаив дыхание следил за номером канатоходца, выступающем на тонко натянутом меж крыш двух домов канате. Но в конце номера канатоходец неожиданно оступился. Можно было бы предположить, что распростёртое в неестественной позе и густой тёмной луже крови тело способно отвратить Флавио от цирка, но любовь и кровь, рифма, которую часто используют в своих одах поэты, повязала мальчика с цирком навсегда.
Куэрда категорично заявил матери о своём желании стать эквилибристом и, настояв на своём, добился осуществления замыслов.
Не стоит описывать, как тяжела и неказиста протекала жизнь начинающего циркача, но в возрасте пятнадцати лет карьера юноши пошла семимильными шагами в гору. Публика благоволила обаятельному артисту, который, надо сказать, не ленился на поиски новых выразительных средств и совершенствовал свои номера, так же как и способности. Получая пряные порции адреналина, Куэрда безрассудно брался за самые зрелищные номера. Его заводила замирающая в нервном напряжении и ловящая каждое его движение толпа, смотрящая снизу вверх, как на божество.
Заводной, хулиганистый, умеющий подать себя в самом выгодном свете юноша умело пользовался всем, чем наградила его природа и чему научила жизнь. Нередко Флав выступал соло, приглашённо развлекая не последних в городе вельмож, устраивая щекочущее нервы представление на тонком канате. А позже и намного ниже: в изнеженных альковах хозяина или хозяйки, их дочери или сына. Куэрда не стыдился этих утех: «Дают — бери, бьют — беги». Флавио предпочитал даже в самые сложные моменты улыбаться жизни. И жизнь, в большинстве своем, отвечала ему тем же.
Северино
Северино Мойя, более известен, как Севэро (severo - суровый), 43 года. Вроде бы испанец, однако во втором поколении была темная история с экспедицией в Америку, откуда дед Северино, как говорят, привез ребенка — Себастьяна, отца Северино. Проверить это, однако, не выдалось возможности — дед умер от холеры раньше, чем Северино достиг сознательного возраста, а через несколько лет скончался и отец. Мать толком сама ничего не знала (при этом признавая необычную для испанца внешность своего мужа), спросить было не у кого.
По первому впечатлению внешность отталкивающая, однако при этом странно притягивающая — так притягивает внимание все необычное и запоминающееся. Северино довольно высок и неплохо сложен, однако его лицо обезображено шрамом, тянущимся дугой от одной скулы через переносицу к другой скуле. Кожа имеет едва заметный красноватый оттенок, глаза угольно-черные, радужка сливается со зрачком. Выдающийся (пару раз сломанный) нос, напоминающий носы коренных американцев, широкое лицо, выделяющиеся высокие скулы, брови вразлет. Очень короткие и прямые полностью седые волосы, когда-то бывшие черными. Обычно Северино гладко бреет лицо, не имеет привычки носить усы или бороду. Он производит впечатление человека, потрепанного жизнью. Ему трудно спрятаться в толпе — его лицо слишком необычно. И хотя люди частенько соглашаются с тем, что он некрасив, эти же люди замечают, что это лицо будто отпечаталось в их памяти. Это тот человек, про которого говорят “сложно не заметить”. Вдобавок к шраму на лице имеет множество мелких и крупных шрамов по телу.
Если хозяин, отказывающий слуге в выходном, если жадный старик, не желающий отдать свои деньги родственникам, если вековой валун, не сдвигающийся с места — несговорчивы, то, наверное, для описания характера Северино есть какое-то другое, более сильное слово. Он несгибаем, суров, упрям и жутко, параноидально недоверчив. Во многом его сильный и одновременно упертый характер мешает ему жить - врагов он наживает куда больше и чаще, чем друзей. Однако Северино из тех, про которых говорят — “он просто такой, какой есть”. Негибок, не умеет меняться под обстоятельства, плох в искусстве лжи и просто кошмарен в этикете. Поскольку знает о своих недостатках, то предпочитает помалкивать, что добавляет к и так ужасному характеру молчаливость. Обычно хмур, отчего на лице отчетливо выступает морщинка между бровей. Впрочем, вряд ли она так уж заметна - обычно люди останавливают свой взгляд совсем не на ней, а на огромном шраме. Северино не любит говорить о себе, да и вообще не любит говорить.
Есть у него и положительные стороны. Северино — человек дела, если он задумал что-то сделать, он добьется этого всеми силами. Если б у него был хоть один (до сих пор живой) друг, Северино мог бы стать самым лучшим другом на свете, который и в огонь, и в воду. Из него хороший слушатель, кроме того, он ас своей профессии, тут уж не поспоришь — и это одна из причин, по которой его безоговорочно терпят. Прекрасно владеет всеми видами оружия, из которых предпочитает трость-шпагу. Из него получился очень хороший учитель - учит он коротко и по делу, много времени уделяя практике и натаскивая молодняк. Кроме того, из него хороший командир, да и искусством пыток неплохо владеет.
Любит разговоры по делу и дела по результатам разговоров. Любит читать книгу, которую обычно носит с собой, на ее обложке тисненый католический крест. При этом малограмотен — мать учила самым базовым вещам. Хуже всего у Северино с письмом, а когда он читает, то его губы шевелятся. Его легко заставить замолчать — достаточно начать выражаться запутанным языком этикета — но сложно переубедить. Всерьез считает, что сон — главное для солдата, уделяет ему особое внимание. Держится в любом седле и даже без него, умеет успокаивать даже самых строптивых лошадей — возможно, это умение досталось ему от бабушки-американки, если, конечно, она все же была таковой. Северино был очень привязан к матери, но на данный момент она мертва. Никто и никогда не видел Северино с женщиной, равно как и с мужчиной.
Кармело, дед Северино прославился среди золотоискателей в Новом свете, однако попал в опалу после последней экспедиции, на которую были выделены так и не окупившиеся деньги — золота не нашли. Именно из этой экспедиции он предположительно и привез Себастьяна. Возможно, мальчика признали бы бастардом, если бы у Кармело были другие дети, однако его жена (бабка Северино) умерла незадолго после того, как Кармело вернулся из плавания. Северино воспитывала мать.
Как только он достиг самостоятельного возраста, он нанялся на первый попавшийся корабль юнгой и уплыл в Новый свет, видимо, надеясь найти там ответы на вопросы о своем происхождении. Однако привез он оттуда перенесенную лихорадку, сломанный нос и затвердевший характер. Он много плавал, в том числе на торговых кораблях в качестве охранника, постепенно продвигаясь и получая самые разнообразные навыки, которые впоследствии очень пригодились ему — обращение с оружием, управление людьми, языки (французский и английский, которые в основном используются им для ругательств).
В период с 25 по 28 лет он внезапно исчез — корабль, на котором он находился, был атакован, разграблен и пущен ко дну пиратами, экипаж считался погибшим. Когда Северино снова появился на берегах Испании, он уже имел длинный шрам через все лицо и совершенно не стремился делиться подробностями ни про то, где он был, ни про то, где получил этот шрам. Даже Алисия, мать Северино, умершая семь лет назад, не знает этой истории. С тех пор на море Северино смотрит исключительно с причала, и никак иначе. Чтобы обеспечить себя, нанялся стражником, быстро продвинувшись по службе, благодаря уникальному опыту для столь молодого человека. Ныне является начальником стражи, с успехом выполняя свои обязанности.
========== Пролог. История Делавара и его книги ==========
Какие шрамы скрывает потрепанная книга?
Сознание возвращалось к Северино нехотя, точно все его нутро не желало осознавать неприятную правду. Впрочем, в случившемся не было ничего такого уж необычного: пиратство — нередкое явление на морских просторах. Этого надо было ждать, этого надо было бояться.
Но почему-то Северино не боялся. Он столько лет провел на кораблях — и все было спокойно. Конечно, нападения случались, но команде всегда удавалось отбиться, временами они даже захватывали пиратов в плен и отправляли на суд правительству. И он привык к этой роскоши, решив, что так будет всегда.
Не будет. Ничто не вечно, и везение в том числе, особенно если оно такое исключительное.
Он почувствовал, как его рывком подняли и поставили на колени. “Удивительно, что я вообще жив”, — подумал Северино, открывая глаза и пытаясь сфокусировать мутный взгляд на своих пленителях. Он отключился прямо посреди схватки, и, судя по зудящей боли в затылке, его крепко приложили чем-то по голове. Сейчас он стоял на палубе пиратского корабля на коленях, его запястья и щиколотки были умело связаны вместе, не освободишься.
Чьи-то тяжелые шаги прогромыхали по доскам палубы — Северино поднял глаза, ожидая увидеть дюжего бородатого пирата, по-видимому, капитана, однако каково же было его удивление, когда он встретился взглядом с женщиной. Она была черна, как ночь — черная кожа, черные глаза, неровно подстриженные черные волосы, собранные сзади в просмоленную косичку. Телосложением и лицом она скорей походила на мужчину — широкие плечи, узкие бедра, выдающийся подбородок с ямочкой, свирепый взгляд.
Она вальяжно прошлась вдоль также поставленных на колени и связанных членов команды “Золотой стрелы”, в данный момент превращенной в груду стремительно идущих ко дну обломков. Выживших было всего четверо: два матроса, перепуганный до смерти кок и сам Северино. Напротив них стояло, скалясь, как минимум два десятка головорезов, и Северино знал, что это не все — иначе им было бы просто не взять верх над “Золотой стрелой”.
— Я — Лэл, - проговорила чернокожая женщина грубым голосом. — Зачем я говорю это вам? Затем, чтобы вы, шваль, сказали дьяволу, когда встретите его, кто дал вам этот билет в один конец. О, а встретите вы его скоро. Обещаю вам.
Она щелкнула пальцами, и из толпы пиратов выступил молодой худощавый мужчина с длинными светлыми волосами, собранными в хвост. На нем была застиранная и кое-где прохудившаяся ряса.
— Давай, Святоша, делай свое дело! — приказала она, словно прокаркала.
Тот покорно кивнул, и достал из-за пазухи потрепанную библию. Хорошо поставленным голосом он начал читать молитву об упокоении. Слова неслись мимо сознания Северино, он пытался сопоставить образ свирепой Лэл (о, он слышал это имя, и не раз! моряки любили пугать друг друга ее именем, называя ее свирепейшим пиратом последних лет) и священника. Как он вообще оказался среди этих убийц?
Однако по лицу Лэл было видно, что она уделяет внимания и почтения молитве куда больше, чем те, кому она, собственно, предназначалась. “Богобоязненная пиратка? — пронеслась в голове Северино мысль. — Вот это интересно”. И тут же подумал, что интерес его весьма неуместен — жить ему осталось ровно до того момента, как губы священника сомкнутся, и он замолчит.
Лэл была очень серьезна — она обняла себя руками и прикрыла глаза, беззвучно повторяя за священником слова молитвы. Северино окинул взглядов остальных пиратов — минуту назад злобно ухмыляющиеся, сейчас их взгляды были опущены, а на лицах написано смирение. Северино никогда не видел и даже не слышал ни о чем подобном, чему, впрочем, не стоило удивляться. Судя по рассказам, Лэл выживших не оставляла — либо приканчивала на месте, либо оставляла в своей команде. И после пары месяцев в трюме, среди крыс, на воде и хлебе, даже самые стойкие люди были готовы присоединиться к ее черному, как и она сама, делу. А значит, и рассказать о ее необычных убеждениях, было некому.