— Чонгук, ты с нами? — он поднялся и коснулся его плеча.
Чимин на удивление стойко держался, точно чувствовал, что на него Тэхён полагался в тот момент гораздо сильнее, чем на Чонгука. Для них обоих эти взрослые не были родителями, но это не значит, что им проще было их потерять. Возможно, они с самого начала готовились расставаться, готовились снова оказаться на изнанке мира и выживать.
…В какую-то минуту Чонгук очнулся, чтобы стереть грязь со щеки: снова упал. Огонь позади то затухал, то разгорался вновь, дождь то стихал, то обращался наводнением. Вдалеке призрачно сигналили пожарные сирены. Он огляделся по сторонам: Чимин и Тэхён тоже не блистали чистотой, коленки сбиты, сверкают одни уставшие глаза. Они выдыхались. Кажется, что зачистка длилась вечность, но прошло не больше пятнадцати минут. Просто они так долго избегали точек, где пестрили перестрелки и именно ожидание высасывало последние соки.
Снова свернули. Выход. Призрачное предчувствие спасения. Удар по зрению вспышкой фар. Южные ворота тоже караулили. Двое вооруженных мужчин вышли из внедорожника. Троица обмерла, прикрывая глаза рукавами.
— Это ещё кто? Детишки Баретти?
— Не, вроде не было у них мелких пацанов. Понятия не имею, короче. Но лучше от них избавиться…
— Мы не Баретти, придурки! — с надрывом крикнул Тэхён.
— Как ты нас назвал..?
— Может, скрутим и в плен? Мало ли пригодятся?
Пока они болтали, Тэхён завёл руку за спину и снял пистолет с предохранителя, после чего отпихнул друзей и вскинул её так быстро, как только мог.
«Сейчас или никогда».
Отдача так больно вдарила по ручонке, что брызнули слёзы, но Тэхён сжал челюсти и помог себе второй рукой, чтобы нажать дважды. Мужчины плашмя повалились на землю: одному Тэхён пробил бедро - и слышал стоны боли, другому - всадил две пули в живот, и тот человек молчал.
Отбросив пушку, Тэхён подумал о том, что круто отстрелялся - для первого-то раза, но обрадоваться не успел, обнаружив противный горячий поток, сливавшийся к животу и замочивший резинку трусов. Он зажал боль руками и упал на подкосившихся ногах.
Чёрные тучи сыпали на него кинжалы, летящие вертикально. Как же он устал. Он увидел встревоженные лица друзей, разговоров не разбирал, чувствовал: они боялись за него.
— Эй, ну хватит. Я не… умру…
Потом услышал чужой голос, показавшийся знакомым. Его подхватили на руки.
— Садитесь в машину, живо! Едем…
Едем, едем, едем.
От тряски по кочкам боль в лёгком Тэхёна кипела так сильно, что он потерял сознание.
========== Глава 7. Незаменимые. ==========
Тэхён скинул полотенце на полпути к бурлящей воде, взошёл на постамент в ореоле перламутровой подсветки и плавно опустился в джакузи.
Тяжёлый вздох.
— А ты сегодня быстро. Он раскололся? — Чимин присел и, намочив мочалку, ласково провёл ею по его гладким плечам.
— Не обо всём, конечно… — и Тэхён рассказал, что выяснил. Обозначив планы, меры, больше - о работе ни слова. Время смывать грязь. — Открой жалюзи.
Чимин потянулся к окну. Раскатистый шорох. По комнате рассеялся пасмурный молочный свет, всё так же приукрашенный дождём. Вязкая пелена, стрелки часов остановились. Отсюда вид на часть бассейна и полукруглую балюстраду, с которой хорошо просматривается Этна и гуща заросших зеленью холмов, темнота туч изрезана верхушками остроконечных кипарисов.
Шевелиться немного страшно, но Чимин продолжает омывать Тэхёна, нечаянно касается пальцами его ключиц и, зардевшись, останавливается, не успев избежать прямого выразительного взгляда. Сердце забилось чаще положенного, в ритме неизбежного. Поймав тонкое запястье, Тэхён прикладывается щекой к ладони Чимина и закрывает глаза, словно засыпая. Жест ему несвойственный, а потому душераздирающий, и для Чимина особенный в полной мере. Если он навернётся к нему и вымокнет - ещё полбеды. Не будет ли он утоплен?… Желанная потеря.
Последние год-полтора, ещё до инициации Тэхёна, им с Чимином приходилось видеться не так часто: оба были заняты собственными делами, остывали по разные стороны баррикад. У Тэхёна появилось много лишних забот и подозрений. Он не хотел, чтобы всплывало старое, так долго и отчаянно борясь с наваждением. И всё прахом. Воздержание не работает, накатывая внахлёст. С Чимином нереально справиться, от него немыслимо отказаться. Но картина не общая. Одна рама.
— Чимин… — требовательно шепчет Тэхён, притягивая его за шею, они соприкасаются лбами. В его преданности он и не сомневался, но нелишне проверять…
Лёгкое давление на губы, Чимин справляется сам, похищая поцелуй и наплывая с опасливой нежностью. А Тэхён как будто перестает реагировать, обрастая льдом, давая себя откалывать, и Чимин пользуется, ведётся на обман и, дрожа, раздвигает языком его губы, делает несколько оборотов. Его жара должно хватить.
Тэхён больно оттягивает его за волосы и, на мгновение углубив поцелуй, лишая кислорода, разрывает воротник рубашки. По пуговицам вниз та распадается до самого пояса, и открывается влажная полоса стройного тела. Потеряв равновесие, Чимин соскальзывает вниз и падает в джакузи, окунаясь в тепло, пропадая под весом Тэхёна, накинувшегося на шею. Необузданные его объятия, неистовые поцелуи, наполняющееся им сознание. Хватаясь за мокрые плечи, Чимин прогибается в его руках, прислуживает, подставляя оголённую кожу, он пробит мелкой дрожью, заходится стонами… У них может быть больше, и зайти можно дальше, разделаться с прошлым раз и навсегда. Закрыв глаза, Тэхён проваливает попытку за попыткой, и рука приближается к шее Чимина, вжавшего колени ему в бока и предпочитающего подчиняться закону притяжения.
Он сам подпустил его ближе. И сам его раззадорил.
Имитация толчков - не секс, но напор одуряющий, игры с языком - не поцелуй, но низ живота сводит. Серия действий почти искусственных, как если бы репетировали к серьёзному понарошку. И всё равно происходящее для Чимина за гранью приличий и установленной субординации, срывает затянувшуюся язву. Задыхается, но тянется к Тэхёну, завоёвывая губами, успокаивая прикосновениями и надеясь не облажаться, отдать ему хоть немного из того, что припасено.
Он едва не выпросил сжалиться, как любая из его шлюх, но пауза запеклась без его участия. Пальцы Тэхёна застывают на его груди, нащупав шрамы, параллельные собственным; ««per sempre tuo». Тэхён разрывает поцелуй, но Чимин не отпускает, охватывая его талию ногами.
— Нет… Дай мне… кончить..
Дружеские услуги вышли за рамки. На зажатом повторе Чимин ещё соблазнительнее. Тэхён держится, прокатывается между ног раз за разом, и принимает жертву: Чимин демонстративно открывает шею, показывая едва видный след прошлого укуса. Туда же, снова. Что угодно, только не прерываться. Тэхён заламывает ему руки и, подавшись вперёд, выжидает момента и вгрызается. Изогнувшись, Чимин надломленно и громко стонет, рухнув под ним, растаяв. Пусть. Чем больнее здесь, тем слабее опасность быть повреждённым повсеместно.
Преобладает другое чувство, почти гордости: быть непосредственной причиной надлома Тэхёна, не наблюдать его со стороны, а сотрясаться с ним вместе, найти его губы и отобрать последний стон. Боли не замечать. И крови, поплывшей разводами по плечу. Подумаешь, снова лечить тот же укус. Зато - чей он. Зато - как он поставлен. В обстоятельствах, далёких от идеала и просто потому, что свершился триумф, возобладание настоящего над прошлым.
Неожиданно лучше, чем обещало быть. Тэхён опустил взгляд, ласково дотронулся губами до его виска, что почти выбило из Чимина слёзы, и отстранился.
Теперь Чимину холодно. Жаль, что нельзя посидеть с ним в обнимку и согреться. Воспалёнными глазами он смотрит на Тэхёна и продолжает облизывать губы, выдавая секреты по-прежнему возбуждёнными вздохами. А Тэхён, устроившись удобнее, переключается.
— За одежду извини, — и берёт сигарету.
— Ничего, высохнет.
Перевести бы тему, но поговорить внезапно не о чем. Расчесав волосы, Чимин стащил прилипшие остатки костюма и кинул за ступеньки.
— Слышал, ты ходил к нему.
Тэхён задумчиво кивнул.
— Тебе бы тоже следовало наведываться хоть иногда.
— Я и наведываюсь, — выждав с минуту, ответил Чимин. — Странно, что мы не ходим к нему вдвоём.
— Да, странно… Порой я думаю, что это ебучие прятки. Знаешь, как бы пока не пойман, не вор. Только давай не будем говорить на эту тему сейчас.
И во время тления сигареты, никто не произнёс ни слова. Пока идёт дождь, Тэхён предпочитает молчать. Пока ноет и болит, Чимин предпочитает рисковать: он снова приближается к Тэхёну и просто смотря на него, вдыхает дым.
Первое колечко, второе. Как у него получается?…
Любопытствующий Чимин, замученный и вымокший.
Вместо третьего колечка Тэхён даёт ему затянуться. Сделав глубокий вдох, Чимин запрокидывает голову, опьянело улыбается добавке к никотину. Хитро. И решительно рвётся к шее Тэхёна, сыграв против правил, смыкая зубы, не со взаимной яростью, мягче, но всё-таки…
В длинных пальцах Тэхёна дрогнула сигарета.
Испугавшись, Чимин замедленно отстраняется и находит на лице Тэхёна не смятение. Спокойную одобряющую полуулыбку. Она вряд ли содержит что-то конкретное или надёжное и плохо, если за ней и вовсе пусто.
***
Трагизм не покинул стен города, но потихоньку люд оживился и набрался смелости вернуться к делам. Жертвы не забыты, но, к сожалению, искренне их запомнят только близкие. И остальным придётся идти дальше.
Некоторые следующие дни, проведённые в относительном покое, не отличились ничем выдающимся. Тэхён - босс, Чимин - советник. В такую ничем нерушимую дружбу последний бы не поверил, не знай Тэхёна с детства. Он держит ошейник свободным, но определяет длину поводка.
…Разбавляя домашнюю кухню, они отправились поужинать в корейский ресторан, сели за «свой» столик. У официантов широченные улыбки на лицах и заготовленные шаблоны изысканных предложений.
Босс безынтересно листает меню и загадочно замечает вслух:
— Луиджи вряд ли действует один, мозгов у него маловато.
— Ещё бы, — поддерживает Чимин. — Чтобы вытворять такие трюки, нужна хорошая крыша, а не одна показушная уверенность.
— Допустим, он заодно со Стиддой, но насколько они друг друга зализали? Какая этим псам выгода? Не выходит из головы. И вот почему я за то, чтобы не лезть на рожон: мы не знаем своего врага.
— Возможно, что… — Чимин зависает с приоткрытым ртом.
— Добрый вечер, — рядом с Тэхёном усаживается падре, начищенный и блестящий, как новая монетка.
Юнги что-то шепчет Тэхёну на ухо и снова обращает взгляд на Чимина, видимо, ожидая ответного приветствия.
— То есть, эта ваш новый такой прикол, без предупреждения портить мне настроение? — со смешком выясняет Чимин.
— Юнги здесь по делу, — поясняет Тэхён.
— Извини, что мозолю глаза, — склонил голову Юнги.
Поставки, курируемые человеком Эльмаза, оказывается, дали первые плоды, обновление идёт полным ходом. Об этом и сообщил Юнги, а также выразил беспокойство по поводу фестиваля, до которого неделя срока. Мол, уже с завтрашнего дня на площади опять начнётся шумиха, и продолжатся прерванные репетиции, следует быть начеку.
— Да, народу соберётся прилично, — согласился Чимин.
— Хочется верить, что за безопасностью дело не постоит, — уверил Тэхён, поджаривая на плитке мясо, — мэр ещё после взрыва отвалил федералам золотую гору, там наверняка и вертолёты подрядят.
— И подводные лодки, — загорелся Чимин, а потом показал наверх. — Ну и, конечно, не забудем о Всевышнем.
— Очень остроумно, — насупился Юнги и настоял: — Серьёзно, нужно перестраховаться.
— Запустить своих, так думаешь? — предположил босс. — Думаю, без этого я бы не обошёлся. Мало ли.
Они продолжили обсуждать тонкости и нюансы. Что касалось общих целей, то здесь сходились беспрекословно, не спорили и не выясняли отношений. Всё внимание сосредоточили на безопасности внутри региона, одновременно держа на мушке любые подозрительные передвижения Мотизи и его сподвижников. Но как враг не делал поспешных шагов, так не прокалывались и Ринцивилло. Тэхён удостоверился в том, что их провоцировали и подбивали подорваться паникой, наделать ошибок или потерять бдительность. Не на того напали.
Как ни странно, Чимин без проблем содействовал с Юнги по указке Тэхёна. В последнее время ему пришлось частенько бывать в обществе падре, чтобы вникнуть в суть поручений, на выполнение которых подписывают лишь доверенных лиц. Иногда приходилось выезжать «на подмогу», принимать заказы в порту или проводить проверки. Юнги обязательно что-то пропускал из-за церковной службы, и Тэхён спускал ему это с рук, шутя, что так он пытался от чего-то отмыться, снова нахватавшись «скверны». Выражение: «Во всём виноват Стамбул» для Чимина значения не имело. Всё, что его там заботило - не осуществившееся покушение на Тэхёна, ответственных за которое так и не нашли.
Вообще, некоторые обороты или «флюиды» между Чимином и Юнги, выползавшие подобно змеям, натолкнули Тэхёна на неприятную мысль, вздёрнувшую давно запылившуюся струнку. Отвесив игривый поклон после очередного отчёта, Чимин не ожидал быть схваченным под локоть. Тэхён резво вписал его в стену.
— Можно я задам один вопрос?
Сглотнув ком в глотке, Чимин повёл плечом, но не испугался.
— Валяй.
— Ты спал с Юнги? — Тэхён стиснул зубы.
Чимин приоткрыл рот и не дотянул воздух, заикнулся, как будто дав Тэхёну додумать недосказанное.
— Нет.
— Нет? — Тэхён взял его за подбородок, присматриваясь к губам, будто проверил на целостность. — Ты уверен?
— Бля, ну и вопрос. Конечно, уверен.
— Мне так не показалось.
— Ну уж извини, что разочаровал, — Чимин упёрся в его грудь, поморщился от впившихся в предплечье ногтей. — Пусти… С какого перепугу тебе это в голову взбрело? Я его терпеть не могу только потому, что…
Тэхён порывом целует его. Тэхён вминает его тельце в холодную стену и целует жадно, без возможности вздохнуть, сдирая ногтями кожицу на запястьях. То он не даёт ничего понять, разбивает иллюзии, то ткёт новые, вводя в роковое заблуждение. Чимин прикусил ему язык, затрясся под уничтожающим взглядом и шёпотом сокрушился:
— Пожалуйста, Тэхён. У меня парней не было с тех самых пор. Правда.
Он поверил на слово. То, что его - ничьё больше. Но здесь не только это. Рука снова затряслась, как сумасшедшая, Чимин перехватил её своими, заволновался.
— Ты таблетки пьёшь?!
— Пью… — Тэхён уронил голову на его плечо и затих, выдохшись окончательно. — Я постою так, пока не пройдёт, если ты не против. Но если против, я всё равно не откажусь понюхать твои «Кензо», — добавил он, улыбаясь, и втянул сладковатый запах с шеи. — Вкус у тебя, что надо.
— Я рад, что тебе нравится, — Чимин погладил его по голове и терпеливо выдержал приступ, как свой собственный.
Прекратилось.
Отпуская Тэхёна, Чимин подумал, что если таков акт ревности, то за что-то серьёзное он действительно отправится к праотцам.
Не берёт, чтобы пользоваться, но и не отпускает на свободу. Возможно, Чимин никогда не поймёт, чего хочет Тэхён.
Загруженность адская. Чимин с трудом успевал разгребать навалившиеся бумажки, плюс ко всему его покинул распсиховавшийся бухгалтер, и вся эта феерия подсчётов в столбцах и строках норовила свести с ума. «Дорогуши» обходились соответствующе. Свести концы с концами можно, но придётся сэкономить на выпивке и отказаться от закупок свежих кадров. Если фестиваль пройдёт без сучка, без задоринки, казна пополнится, а значит, экономия будет оправданной.
Пластичные особы (и активисты), между прочим, принимали участие в парочке-другой шоу, некоторые проститутки Чимина прекрасно танцевали или занимались гимнастикой, другие также не были обделены талантами в рукоделии. Так что он без зазрения совести отпустил их заниматься тем, что нравится.
На площади уже вовсю шумели, на сцене топтались танцоры, рабочие проверяли крепления, торговцы горячо спорили о занимаемых палатками местах, музыка сменялась одной другой, и яркие флажки и ленточки хлопали на ветру. Понаблюдав за приготовлениями издалека, Чимин дождался Юнги, и после хлопка дверью, вяло пожелал доброго утра, нажал на газ, и машина плавно съехала с обочины на дорогу.