— Похоже, кто-то хочет нас окопать, отодрав кусок покрупнее, — предполагает Чимин. — Я так понимаю, мне следует проехаться по списку клиентов и переговорить лично?
Печальный опыт Манрике вселил в Тэхёна некоторые опасения. Демократия, пожалуй, давно не в моде.
— Не тебе. Поручи любому из моих людей, составив годную оферту. Заскочи в бухгалтерию к девочкам и посоветуйся с ними, потом покажешь, что надумали. Я бы сам сделал, но хочу пока заняться кое-чем другим.
А именно - систематичной и последовательной проверкой устоявшихся связей, вычленением гнили, лёгкой зачисткой неугодных и просроченных. Подбросить дров туда, где вечные хлада, посмотреть, какие крысы побегут первыми. Наведение порядка в беспощадной манере, которую Тэхён принимает за единственно верную, гарантирует лишь временное затишье.
Влияние семьи Ринцивилло в Катании установлено безоговорочное. Владение сетью баров, клубов, подвальных казино и борделей, контроль над частными предприятиями, турагентствами, портовыми службами, упрочнённые связи с полицией и мэрией, аккуратный сбыт наркотиков и оружия. Никто не откроет своего дела без согласования с Тэхёном. Что бы ни делала мафия, здесь всё шито-крыто. Взамен - защита и покой. Иной раз это намного лучше, нежели доверие мнимому закону.
Тэхён всегда старался придерживаться кодекса чести, но едва кто-то преступает его, он слетает с катушек, за что и прославился среди семей, как «психопат». Да, он не всегда играет по правилам, но ровно до тех пор, пока их не нарушают другие. Жаль, что делать это у них входит в привычку, а у Тэхёна свои представления об организованной преступности и ведении партии в шахматы, где в коробку летят все фигуры, ему не принадлежащие.
Неудачи с наркотрафиком Тэхёна беспокоят в меньшей степени - так или иначе убытки покроет деятельность внутри региона, куда сильнее напрягает нависшая грозовая туча. Он подозревает, что где-то в глубине закипает котёл, заваренный по его шкуру полгода назад. Но среди созываемых людей и пешек не выглядывает ни одного самодовольного и задумывающего неладное. Тэхёна словно хотели подбить, кинув пару-тройку камешков по крыльям, но не сбивать с курса, создать видимость бунта.
Спустя ещё две недели Чимину на пару с компаньоном удалось выбить из марокканского шейха согласие на возвращение к прежнему ведению дел. Чимин ожидал похвалы, но Тэхён не удостоил, занимаясь выжиганием по дереву, на какое иногда тратит досуг. В кабинете стоит характерный запах жжёной древесины, Чимин поморщил нос - не та сладость и духота, какой он выучился дышать.
— Он что-нибудь сказал о тех людях, с кем собирался сотрудничать? — не отрываясь, спрашивает Тэхён.
— Да. Сказал, что они тоже итальянцы, но доверия у него не вызвали, потому он «рад снова возобновить отношения с господином Ринцивилло».
— Итальянцы, значит?… — Тэхён отключает выжигатель, стягивает маску. На доске прорисованы два дерущихся тигра. — Странно это всё.
— Я тоже так думаю, помойкой несёт, — кивает Чимин. — Я слышал, что пару дней назад случилась перестрелка в Агридженто.
— Случилась, — помрачнел Тэхён. — Полегли остатки банды Савиано. Кто ещё мог знать об их укрытии, если не он сам?… Издалека замёл следы, мразь. Мёртвые с нами, конечно, не поговорят.
— Верняк, — соглашается Чим, смотрит загадочно и садится на подлокотник кресла, прикуривая боссу однотонным щелчком зажигалки. — Одна моя птичка-информатор принесла мне отличную весть.
— По поводу? — выдыхает Тэхён.
— Позавчера начальник порта назначил для грузового причала внезапную профилактику в ночную смену, вызвал техников, как положено. Вот только главный бригадир уточнил, что не слезал в ту ночь с дивана.
Порт - важная стратегическая единица, и перспектива его лишиться Тэхёну подъедает нервишки. У него есть запланированный график загрузки и отгрузки запрещённых товаров. Названного дня Тэхён в списке не увидел, постучал пальцами по столу и, сдвинув брови, позвонил Гаспару с приказом приготовить машину.
— За идиота меня держат, что ли? — Тэхён зло вмял сигарету в дно пепельницы, он так или иначе узнал бы. Выходит, кто-то специально дёргает за ниточки. — Я метнусь туда-назад, всё выясню, а ты сгоняй в одно местечко, — и протягивает Чимину бумаги на заказ, какие не светят в сети, а доставляют лично в руки. — Думаю, скоро нам придётся вооружиться до зубов.
— О нет, только не к нему, — закатив глаза, Чимин делает горестное выражение лица.
— Только к нему, Чимин. Он лучший, — с долей издевки ухмыляется Тэхён и берёт со спинки кресла пиджак. — Будь с ним повежливее.
Выругавшись, Чимин сжал бумаги и тут же сбавил обороты. В конце концов, задерживаться надолго вовсе не обязательно.
***
Где бы ещё ему быть, как не в самом очаге волнующей святости?
Чимин выходит из машины и снимает солнцезащитные очки, с прищуром смотрит на церковь святой Марии, на утончённое великолепие архитектурных деталей. Два уровня колонн, сужающийся в высоту фасад, статуи четырёх святых и небольшая колокольня. Миновав решётку, Чимин ступает за зелёные высокие двери и оказывается внутри. От сладковатого запаха ладана его всегда подташнивает, с самого детства.
Храм типа базилики, центральный неф венчает полукруглая апсида с алтарём, над которым поблёскивает хрустальная люстра. В придирчивом молчании замерли ряды скамей, и даже огонёк в лампадке кажется застывшим. Пустует. Зима в разгар лета. От шагов по мраморному полу разливается мелодичное эхо.
Чимин прошёл дальше и, пританцовывая, покрутился у креста, рассмотрел мозаику, фрески. Из исповедальни сбоку послышался хрипловатый низкий голос.
— Я освобождаю тебя от твоих грехов во имя Господа, и Сына, и Святого Духа. Иди с миром и служи Ему…
После появляется сутулый человек и быстро покидает церковь, почти летит к выходу. Чимин провожает его презирающим взглядом и узнает местного рыбака, не раз гостившего в борделе, хмурится. Он ещё появится, и там, и здесь.
А впереди уже возник чёрный силуэт в приталенной сутане с крестом на груди и маленькой библией в руках. Внешность священника перечит ангельской. Раскосый разрез лукавых глаз, неприемлемая для южных широт бледность, жгуче-чёрные волосы, не порченные солнцем. Удел его - прохлада и тени, таинства и ночи. Он умело располагает к себе и пользуется большой популярностью, известен своим добрым сердцем, воспитанностью, его замечают на благотворительных вечерах или в окружении детей в приютах. Чимину же видно, как из-под его тёплой улыбки льются дьявольские густые чернила.
— Так хочется верить, что все мы когда-нибудь встанем на верный путь, — вздыхает святой отец Мин Юнги и целует крестик.
— Глупая надежда, — хмыкает Чимин.
— Может быть, но куда без неё? — пожимает он плечами в ответ. — Так что же привело тебя сюда, сын мой?
Сволочь. Терпеть издевательства с его стороны просто непростительный идиотизм. Закусив губу, Чимин потряс кейсом с бумагами.
— Меня прислал Тэхён.
— О, вот как… — оглядевшись, Юнги кивает и просит идти следом.
В общем-то, они не воюют - не за что, но лицемерие Юнги для Чимина убийственно по факту, поэтому и общение с ним наладить невозможно, скрипят зубы, и стервозность достигает апогея.
Мягкая поступь впереди, колышущийся подол сутаны. Они бесшумно спускаются в подвал. В кабинете, почти современной келье, куча мала книг и обыкновенный рабочий стол. Прихожане ни за что бы не поверили в то, что милосердный святой отец пропах порохом и грязью, в то, что облизывает пистолетные дула и определяет качество патронов по запаху. Сам он называет это уютным хобби, для Чимина же торговец оружием - импозантное животное, работающее на семью и курирующее поставки по всему острову. А потому на редкость ненадёжное. Удивительно, что Тэхён в нём абсолютно уверен. Из истории Юнги Чимину известно всего несколько фактов: что он когда-то прибыл из Кореи в составе молодой и подающей надежды группировки, но ту расстреляли, кинув на деньги. Юнги же чудесным образом выжил и выбрался на поверхность.
— Что ж, — Юнги садится в кресло и пробегается взглядом по спискам, прикидывает в уме какие-то планы. — Заказ великоват. Разобьём на две партии, так как мой поставщик с севера недавно покинул наш бренный мир, мне понадобится время, чтобы наладить связь.
— Твои проблемы, — устало говорит Чимин. — Остальное будешь обсуждать с боссом.
Нечаянно пронизывающая ухмылка, Юнги сложил ладони в молитвенном жесте. Он как будто знает обо всём, что происходит у Чимина в голове, листает его намерения и ожидания, точно одну из захудалых своих книжонок, а потом хочет подловить и размазать, но сдерживается.
— Справляешься с новой должностью?
— Да, вполне. Мне не впервой крутиться белкой в колесе и на колёсах, — Чимин направляется к выходу, не желая больше тратить ни минуты на сентенциозный трёп. — Мне пора, знаешь ли. Приятно было повидаться.
— Если у тебя трудности, ты всегда можешь прийти на исповедь, — ласково наставляет Юнги.
— Пошёл ты, — корчит мину Чимин. — Если вся эта хуёвина и правда, то для тебя котёл подготовили пожарче моего.
— Разумеется. А ещё неплохо бы тебе побывать на воскресной мессе, послушать хор…
— Отъебись, — зло закатив глаза, Чимин, хлопнул дверью, оставив собеседника довольствоваться уединением.
Юнги недолго смеётся, затихает, покручивая пальцами крестик. Зря Чимин так бесится по очевидным причинам - не терпит тех же раздражающих черт, хотел бы избавиться, выдрать, но попадается в одни и те же сети, ловушки. Юнги сложно представить, как некоторым не по силам совмещать несовместимое, а потом жирно указывать на недостатки. В его образ вложено столько же лжи, сколько и в образ любого другого человека. Как священнику, Юнги легко даётся вывод: каждый заслуживает то, что имеет.
========== Глава 3. Принцы и принципы. ==========
На деле выясняется, что он не наследник и никогда им не был. Не после него есть вероятность революции и полной пертурбации, а уже сейчас. В любую минуту.
В качестве титулованного принца Тэхён неугоден и претендует быть поджаренным в собственной постели. К счастью для него и сожалению для остальных, он сам по себе страшен и непредсказуем, у него есть шанс продержаться.
Превосходить и опережать благодаря своей репутации не впервой. Не в шагах измеряется дальность его намерений, а в проложенных дорогах, отчасти выложенных трупами. Смерть, по мнению Тэхёна, штука неказистая и простая, легко достижимая.
Люди кругом - недотвари, недомрази, мало кто тянет одержать верх в соперничестве, многим родина давно не так мила, в то время, как чужак всерьёз бьётся за существование и сдаваться не намерен. Тэхён усердно откапывался из дерьма, закапывая долговые ямы, оставленные Отцом и его банкирами, он полгода выкручивался верёвкой, чтобы залатать все дыры, и терять этого не намерен, как и спускать полученные блага на ветер.
Полгода назад Тэхён пребывал в составе одной из дочерних групп, работающих на семью, на роль капореджиме или предводителя команды не претендовал, поэтому мало кому могло показаться, что Отец выберет его в качестве замены. Новость произвела фурор. Чтобы не смущать клан не столько юридически, сколько традиционно, Марко Ринцивилло заказал новые документы, якобы подтверждающие некогда его связь с матерью Тэхёна, кореянкой. «Случилось и случилось», — со смешком заявил он на собрании. Благо, Тэхён хоть какими-то отдалёнными чертами казался на него похожим. Убедительности сходство не прибавило, как не убавило и подозрений. Единственный сын Марко, должный заменить его на посту, почил смертью глупого раздолбая, каким всегда и был: скончался от передозировки. Тогда Марко, руководствуясь чувством вины или действительно - некой привязанностью к самому эпатажному из подчинённых, обратил свой взор на Тэхёна и заявил о его правах публично. Решение не оспаривалось, но переварилось с трудом. Поэтому осадок от встреч с теми, кто презирает и при первой возможности с радостью ковырнёт внутренности, для Тэхёна всегда малоприятен.
После очередного срочного всеобщего собрания с главами остальных провинций, Тэхён уясняет одну резонную фишку: вести себя потише и не обижаться присутствием агентов, посланных для присмотра со стороны. Им с Чимином высказывания озолоченных «родственников» по душе не пришлись, но оба, как и полагается, выслушали старших молча и придержали языки за зубами. Высказанные опасения не взяли в расчёт, сказав, что ни одной организации не выгодно топить их великое объединение - очевидная потеря и куча проблем.
Тэхёну пришло в голову, что змеи вьют гнёзда где-то поблизости, прячутся и отсиживаются в сторонке, чтобы выждать удобного момента или схлестнуть семьи, у которых уже имелись разногласия. Вполне вероятно, что за одним столом сидели и нагловатые прихвостни, пойманные на крючок сладенькой приманкой. Держа ухо востро, Тэхён не распространялся о проблемах власти.
Подозрительность ситуации отметил и Чимин, стоявший за спиной. Некоторые встретили его с недоумением: как это начальник сучьего двора выбился в советники? Подшучивающих и старающихся зацепить Чимин пересчитал и запомнил, чтобы повеселиться как-нибудь позже.
В какой-то степени Чимин согласен с тем, что им пора перестать вести себя в киношной манере и отказаться от ярких выездов, всплесков, публичных разборок. Ко всему прочему, действующая стратегия мафии встаёт костью в глотке мэра, собирающегося выходить на второй срок. После разговора с ним Тэхён вышел из администрации накрученным и злым. Важный момент в отношениях с подмазанными законниками: не перетянуть канат. Держать в доле, на привязи, но не давать сожрать целиком. Чимин счастлив, что у босса достаточно развитые извилины, чтобы не срываться с цепи.
Суровое молчание, Чимин не знает, какими вестями радовать. Прижатый к стенке пару дней назад начальник порта куда-то пропал, и Тэхён вслух пожалел, что не размозжил ему череп. Впрочем, нет резона искать какого-то таракана, который успел узнать не так много и указал на чиновника, который и собирался слить якобы партию гашиша, не поставив Тэхёна в известность. С ним вопрос уже решён, но вхолостую: наводок нет, а груз успели зачистить. Таким образом, у сгущающейся под ногами жижи ни русла, ни малейшего признака авторства.
…По машине барабанит дождь, в часы сиесты на улицах пустует. Карлос на водительском месте тихо листает томик «Евангелие» и иногда нашёптывает вслух отрывки. Чимин заканчивает копаться в интернете и суёт телефон в карман, когда раздаётся недовольный бас.
— Я защищаю интересы семьи, защищаю наш грёбаный проваливающийся в задницу остров, — приоткрыв окно, Тэхён прикуривает. Не обижен и даже не удивлён, но ему ощутимо тесно. — Пытаюсь, блять, вести честные дела.
— Отец тоже пытался, но в последние годы только на словах. Схема: больше пизди - больше шикуй. К сожалению, мы шли к этому, — вздыхает Чимин. — Мафия никогда не будет прежней, плевать все хотели на кодекс.
— Знаю, — скалится Тэхён. — Когда твои активы, счета, жёны и дети за океаном, какой хер волноваться об истоках. Продались, ублюдки.
Когда они ещё шпаной вступали на этот тернистый путь, всё было по-другому. И привкус от стрелок, и интрига шальной пули. Сейчас замес муки́ с кровью - мучительный процесс, неясно, из чьих кишок подашь в итоге пасту.
— «…привели на место Голгофу», — едва слышно бормочет Карлос.
— Неужели он и впрямь к этому ханже ходит? — состроив брезгливую гримасу, Чимин качает головой.
— Может, отец Юнги не очень хороший человек, но мне нравятся его проповеди, — следует скромный ответ.
— Делай то, что считаешь нужным, Карлос, не обращай внимания, — улыбнувшись, Тэхён пихает Чимина в бок. — Если он тебя бесит, это не значит, что должен бесить остальных… Или у тебя на святошу стоит?
— Ебанулся? — зашипел Чимин. — Просто я ему хронически не доверяю.
— Ладно. Я учту твоё мнение, когда сниму корону. То есть, никогда.
Он рассмеялся, и не сказать, что весело. В редкие минуты, когда Чимин смотрит на босса, матёрую харизматичную псину, он всё ещё успевает заметить проступающую на его лице беззаботную искорку, намёк на ту улыбку, намёк на всё то, что кормит Чимина изнутри так же внушительно, как и ломит.