Часть вторая
Господин Климов позвонил ближе к вечеру. Накануне он получил указание от своего отца с утра явиться в клинику недавно погибшего Вениамина Рубцова, где о его приходе уже предупреждены. Надо было просмотреть отчетность и составить предварительное заключение о финансовом состоянии клиники. В дальнейшем ею будет заниматься бывшая жена Рубцова, но она приступит к работе лишь через месяц. Вот этот месяц младший Климов и будет ее замещать.
С отцом не поспоришь, хотя нечто необычное в этом деле было: работа не оплачивалась, следовательно, вкалывать месяц придется за спасибо. Он попытался хоть что-то выведать о личности заказчика, но ничего, кроме желчного пожелания сесть и во всем разобраться самому, не услышал. Характер старшего Климова никогда не отличался легкостью, поэтому едкость слов была привычно пропущена сыном между ушей. По словам отца, обратился к нему с такой просьбой старый знакомый, и ответить отказом было абсолютно невозможно.
Утром Роман явился в клинику вовремя и был тут же проведен в кабинет бухгалтера, уже ожидающего его прихода. Он проработал с ним почти целый день, сверяя чуть ли не каждую цифру, и к вечеру был готов дать отчет новой хозяйке. Тратить время на встречу где-нибудь на нейтральной территории Климову не хотелось, а бывшая жена Рубцова, судя по всему, на работу не рвалась, поэтому-то и напросился он к ней домой, пообещав не занять много времени.
Район, где находилась старая пятиэтажка, не считался престижным ни раньше, ни сейчас, и он усмехнулся про себя, представив радостное лицо женщины, которая вскоре узнает об истинной стоимости свалившегося на нее наследства. В том, что она обрадуется, он не сомневался. Кто в наше время заботится о бывших женах? О нынешних бы не забыть!
Дверь открыла женщина, лица которой Климов хорошо не рассмотрел. Хоть вечер и наступил, но свет она не включила, предпочитая сумерки.
- Софья Дмитриевна?
- Да, это я.
Она едва заметно кивнула, и он продолжил:
- Разрешите представиться еще раз, Климов Роман Игоревич.
- Проходите, - тихо проговорила женщина и посторонилась, пропуская его в квартиру.
Она провела посетителя в зал. Он с любопытством обвел глазами комнату. Да, все так, как и ожидалось: выцветшие блеклые обои, старомодная мебель на ножках, на стенах какие-то фотографии в потемневших рамках, ковер на полу, давно утративший былую яркость красок. Так вот как живут бывшие жены состоятельных людей! Климов сел в кресло, женщина же, так и не включив свет, села напротив, оказавшись спиной к окну.
- Вам повезло с наследством, Софья Дмитриевна, - начал он преувеличенно бодрым голосом, - я проверил финансовое состояние клиники Вашего бывшего мужа, оно очень хорошее. С цифрами Вы ознакомитесь вот здесь, Я все подробно и доходчиво расписал.
Протянутого листа она, казалось, не заметила, и он, помедлив, положил его на журнальный столик.
- По договоренности я буду заниматься клиникой месяц, пока Вы не выйдите на работу. Если все же примете решение продать клинику, то я смог бы подготовить все нужные документы. Фирма моего отца с радостью поможет и в этом деле.
Он замолчал, ожидая от нее какой-либо реакции, но женщина молчала.
- У Вас нет никаких вопросов? - удивленно поинтересовался озадаченный Климов. - Вы даже не поинтересуетесь, какой будете получать доход при правильном руководстве?
- Вопросы есть, - голос женщины по-прежнему был тих и ровен. - Почему Вы сказали, что мне повезло?
- Ну, - попытался скрыть смущение Климов, - я подумал... Муж-то ведь бывший...
- Кто-нибудь поручал Вам говорить со мной о продаже?
- Нет, - чистосердечно признался Климов, - простите, я сам...
- Существует ли какой-то договор между работодателем и фирмой, в которой Вы работаете?
- Нет.
- Вот и хорошо, - сказала женщина, вставая, - расторгать ничего не придется, а затраченное Вами время я, разумеется, оплачу без задержки.
- Погодите, Вы не понимаете, - заторопился Климов и тоже встал, - есть устная договоренность между моим отцом и его знакомым. Вы не можете ее отменить.
- Могу. Завтра же позвоню работодателю и все объясню.
- Объясните что? - Климов начинал сердиться.
- Объясню, что Вы мне не подходите, поэтому с утра сама начну заниматься делами.
Женщина поднялась с места и направилась к двери.
- Вольному воля, - пожав плечами, раздраженно пробормотал Климов и пошел следом.
Всю дорогу до дома он клял себя за то, что, во-первых, вышел за рамки полученного задания, во-вторых, позволил себе делать какие-то нелепые выводы, которые еще и озвучил, чем женщину, вероятно, и оскорбил. Позор! Такого с ним еще не было! Припарковавшись у дома отца, Климов довольно долгое время сидел в машине, обдумывая предстоящий неприятный разговор.
Утром Соня приехала в клинику поздно: надо было заехать на прежнее место работы и поставить Егорова в известность, что с работы она все же увольняется, а так же попросить помощи в управлении клиникой, если такая вдруг потребуется. Егоров воспринял новость довольно спокойно, но взял обещание в ближайшее же время прийти к ним с Машей в гости и подробно обо всем рассказать. Помощь же обещал любую.
Соня долго выбирала костюм, понимая, что сегодня ее будут рассматривать особенно придирчиво, припомнят, разумеется, и скандальный случай на дне рождения одного из сотрудников, после которого супруги Рубцовы и расстались. Потом заехала в парикмахерскую, где ей освежили маникюр и уложили волосы. Словом, боясь признаться себе в этом, тянула и тянула время. При выходе из зала на минутку остановилась возле зеркала. То, что увидела, ей понравилось, только вот лицо было бледнее обычного, да глаза словно потухли после всего, что произошло.
В клинике Соня молча прошла возле регистратуры и направилась сразу на второй этаж, где находился кабинет мужа. В том, что ее заметят и узнают, она не сомневалась, как не сомневалась и в том, что ее ждут. И действительно, возле кабинета стоял тот самый врач, у которого они с Веней были когда-то на дне рождения.
- Софья Дмитриевна, - сказал он и слегка наклонил голову, - примите, пожалуйста, мои самые искренние соболезнования. Вашего мужа любили здесь все.
- Спасибо! - Соня тоже слегка наклонила голову. - О том, что его любили все, я всегда знала и любила его тоже.
Кажется, ничего необычного сказано не было, но врач, оценив свою последнюю фразу и ответ на нее, вдруг побагровел и замер.
- Вы хотели помочь мне открыть кабинет, - все таким же ровным голосом напомнила ему Соня.
Он, боясь встретиться с ней глазами, протянул ключи.
Соня до боли в пальцах сжала один из них, тонкий и довольно длинный. Она его помнила хорошо. Веня постоянно жаловался, что из-за ключа такой формы скоро целого кармана в костюмах не останется, и собирался сменить замок, да так, видимо, и не собрался. Врач все еще стоял рядом, поэтому она спросила:
- Чем Вы здесь занимаетесь?
- Веду прием, и еще за полставки Вениамин Николаевич платил как своему помощнику. Ваш муж доверял мне, я был в курсе всех дел.
- Хорошо, так и оставим, пока не разберусь с делами, а там будет видно.
- Я рядом, обращайтесь, если что.
Только когда врач торопливо скрылся в своем кабинете, Соня обратила внимание на стоявшего невдалеке и явно прислушивавшегося к разговору человека. Его она узнала сразу. Вчерашний посетитель сегодня выглядел иначе. Без лишней самоуверенности и показной доброжелательности казался просто довольно приятным человеком примерно одного возраста с Соней.
- Я хотел бы извиниться за вчерашнее недоразумение, - произнес он, подходя ближе.
- Хорошо.
Соня протянула ему ключи, а потом вошла в открытую дверь и села в кресло Вени. С того времени, когда она была здесь в последний раз, в кабинете ничего не изменилось. Разве вот шторы были другие, не те, которые помнила она. Цвет такой же, но оттенок казался несколько насыщеннее, и это придавало кабинету большую деловитость. Вспомнилось, каким радостным был день открытия клиники. После небольшой торжественной части они с Веней на полчаса закрылись в этом самом кабинете, пили шампанское почему-то из одного бокала и целовались. Несколько раз кто-то стучал в дверь, тогда Соня делала испуганные круглые глаза, а Веня только прикладывал палец к ее губам и тихо смеялся. Когда и зачем уходит счастье? Знать бы...
Пока Соня осматривалась, Климов ей не мешал. Он присел на один из стульев и украдкой бросал в ее сторону пытливые взгляды. Сегодня и она казалась другой: милой умной женщиной, которая была под стать бывшему мужу-красавчику. Первый муж был успешным деловым человеком, второй оказался не хуже.
Климов вздохнул и слегка поежился, вспомнив, какими нелестными словами наградил его отец, когда узнал, как опозорился сын - наследник, за что и был изгнан строптивой невесткой старого друга Николая Рубцова. Когда-то спас этот самый Рубцов его от банкротства, дав беспроцентную ссуду. Отказали все друзья - а он дал! Хоть и слыл Рубцов крутым мужиком, но понятие о дружбе имел. Отец, после рассказа сына о встрече с Софьей Дмитриевной, бросился к телефону и стал названивать старому другу, а когда ему ответили, долго извинялся за случившееся, потом просил разрешения своему недоумку с заграничным дипломом пред светлые очи новой хозяйки предстать и, выпросив прощение, попробовать ситуацию исправить.
- Он у меня далеко не дурак, но, видно, все же с придурью, - словно подведя черту под разговором, с грустью сказал отец. - Исправит все, не сомневайся.
На том конце провода ответили что-то такое, от чего он немного успокоился. Когда разговор был закончен, отец устало повернулся к сыну и сказал с укором:
- В интернет заглянул бы что ли, глядишь, и узнал бы много интересного о Николае Рубцове. О нем в свое время только ленивый не писал. А о погибшем сыне Рубцова и Софье Дмитриевне подробнее узнай от тетки Эммы, у нее, наверно, все сороки в городе в подругах числятся и новости на хвостах приносят. Я и сам иногда к ней за советом обращаюсь. Иди, но не облажайся во второй раз.
- Извини, отец... - начал было сын, однако тот не захотел и слушать, демонстративно уткнувшись в какой-то документ.
Когда младший Климов дозвонился до Эммы Петровны, сестры отца, та была уже в курсе последних событий.
- Отец рассказал? - спросил он уныло.
- Да уж, обрадовал. Как же ты мог пойти к клиенту, ничего не узнав о нем? Радостную весть о большом наследстве сообщил?
- Да понял я уже все! Хватит меня ругать! Еще вспомните, как я все конфеты съел, - огрызнулся младший Климов.
Действительно, была такая история, которая позднее стала предметом нескончаемых шуток. Лет шести от роду обнаружил Рома дома конфеты, припрятанные матерью к Новому году. Родительница была глубоко убеждена в том, что от шоколада у детей портятся зубы, поэтому сладости мальчику покупались редко и давались неохотно. Найдя клад, маленький человечек не мог удержаться от соблазна и потихоньку съел их все. Раскрылось это перед самым праздником. Разгневанная мать кричала на сына, отец - на мать, обвиняя в том, что она глупыми запретами сделала из ребенка вора. Помирились все за полчаса до Нового года. Тогда - то и услышал маленький мальчик впервые слово " амнистия" и даже понял его значение.
От тетки Эммы он также узнал кое-какие детали об истории любви Вениамина и Сони, причину развода.
- Зачем же она вышла второй раз за умирающего? Неужели все же из-за наследства?
- А не наше это дело, - сурово отрезала тетка. - Резников мог бы жениться на любой хоть в свой последний час. Не знаю ни одной, кто бы отказался. Но Софья сделала это точно не по этой причине. Она даже пыталась от наследства отказаться. И знаешь, кто ее уговорил этого не делать?
- Кто? - спросил Климов, донельзя заинтересованный всей этой историей.
- Да тот, кому отошло все остальное. А живет она в квартире родителей, квартиры же и одного, и второго мужей стоят пустыми. Так что жуй конфеты, племянничек. Шоколад, говорят, улучшает работу мозга.
Тетка, не попрощавшись, положила трубку. В эту ночь Роман спал плохо.
Соня, наконец-то, отвлеклась от непрошенных грустных мыслей и посмотрела на Климова, а он уже в который раз за сегодня отметил и ее привлекательность, и необычного цвета выразительные глаза. Надо признаться, эта женщина нравилась ему все больше и больше.
- Извините, пожалуйста, я задумалась. Начинайте! - услышал он ее голос.
- Что начинать?
- Извиняться за вчерашнее недоразумение, - спокойно пояснила она и едва заметно улыбнулась.
- Простите, со мной такого конфуза еще не было. Так все совпало: смена владельца клиники, бывший муж, непрестижный район, квартира давно без ремонта, вышедшая из моды мебель, женщина в длинном халате, сумерки... Вот я и сделал вывод...
Соня удивленно чуть приподняла брови... Климов тут же уловил это невольное движение и смутился еще больше, ужасаясь той чуши, которую нес. Что это с ним? Казалось, пока полдня проторчал в этом коридоре, продумал все чуть ли не до слова, а вот поди ты...
- Простите еще раз, я опять что-то не то говорю, просто пытаюсь объяснить...
- Я поняла ход Ваших мыслей, но на этот раз умение пользоваться дедуктивным методом явно не принесло успеха, - прервала Соня его лепет и шутливо укоризненно покачала головой. - Давайте-ка поговорим серьезно.
- Хорошо, - выдохнул Климов и принял самое умное выражение лица из тех, на какие только был способен.
- По правде говоря, у меня достаточно опыта, чтобы легко обойтись без посторонней помощи, но утром был звонок от Вашего отца, а потом от Николая Ивановича Рубцова, отца мужа. Оба просили дать Вам еще шанс. Я согласилась.
- Спасибо.
- В соседнем кабинете сидит человек, который знаком со всеми делами клиники. Он останется на месяц вместо меня. Подготовьте нужные бумаги, утром я подпишу. Вам не надо будет находиться здесь полный рабочий день, но продумайте, как эффективнее осуществлять контроль. Буду звонить время от времени.
- Это все?
- Ваша работа, разумеется, будет оплачена.
- Вы смерти моей хотите? Отец второй раз точно не простит! - Климов отрицательно покачал головой.
- Пожалуй, сейчас все, - сказала Соня, не реагируя на его последнюю фразу, и встала.
В коридоре они распрощались, но не успел он сделать и пару шагов, как пришлось вернуться.
- Погодите, Роман Игоревич, есть еще кое-что...
Соня замолчала, словно что-то обдумывая, он, стоя напротив, терпеливо ждал. И все же она решилась.
- Подготовьте приказ на увольнение. Мне хочется работать в нормальных условиях.
Она опять надолго замолчала, и поэтому он осторожно спросил:
- Кто должен быть уволен?
- Я не знаю фамилии, но это может быть и не один сотрудник.
- А кто знает? - Климов уже ничего не понимал.
Соня посмотрела на него глазами больного человека, потом кивком головы указала на соседний кабинет, в который он и направлялся.
- Спросите здесь.
Голос был еле слышен, и он понял, что она боится заплакать.
На следующий день Соня подписала все документы. В приказе на увольнение числились двое. Ни она, ни Климов не сказали об этом ни слова. Он проводил ее до дверей клиники и напросился довезти до аэропорта. Она собиралась провести неделю с сыном и Николаем Ивановичем в Москве, а о том, где будет отдыхать, даже и не задумывалась. Все потом... За это время Женя не позвонил ни разу, и Соня приказала себе о нем не думать. Он сделал свой выбор, его надо было принять и как-то жить дальше.
До посадки еще оставалось время, и она не отказалась от мороженого. Климову было приятно, что на его привлекательную спутницу, пусть и излишне молчаливую, обращают внимание.
- Я на самом деле прощен? - спросил он, прощаясь.
- После двух-то порций? Разумеется! - отшутилась она и невесело улыбнулась.
И все же домой Роман возвращался в приподнятом настроении. И хотя за все время, проведенное рядом с ним сегодня, Соней едва ли был сказан десяток фраз, надо было признать, что эта женщина определенно интересовала его все больше и больше.
Часть третья
Москва встретила Соню прекрасной погодой. Вот только чувствовала она себя как-то странно: все время хотелось спать. Сын, заметив ее состояние, с видом знатока заявил, что это, скорее всего, сказываются последствия стресса. Стресс так стресс... Соня не спорила и успокаивала Николая Ивановича, который все время порывался показать ее какому-нибудь врачу. Вскоре перестал беспокоиться и он. Если у человека нормальная температура и отменный аппетит, что еще надо? Пусть спит на здоровье!