========== Часть 1 ==========
Тепло прижимающегося к спине тела абсолютно живое, не эфемерное, самое настоящее. Стайлз на долю дюйма подается назад, чтобы прижаться теснее, прочувствовать рельефные изгибы мышц, чтобы убедиться, что это снова он. Хотя, кто еще может прийти сюда?
Дыхание теплое и влажное, какое-то пошло-изнемогающее, но с чужих губ не срывается ни единого звука. Теплый воздух, вырвавшись из чужого рта, тонкой пленкой оседает на коже: за ухом, на шее, у кромки волос. Волк дышит неровно, прерывисто, будто только что пробежал чертову уйму километров.
Стайлз не удивится, если окажется, что это правда, но у него никогда нет возможности выяснить: губы немеют, язык кажется огромным неповоротливым, непослушным слизняком, не реагирующим на команды мозга, голосовые связки будто вырезаны - иначе Стайлз не может объяснить свою неспособность издать ни единого звука.
Волк жмется теснее и интимнее, но в его движениях не чувствуется похотливой пошлости, ощущается что-то другое, куда более глубокое, с болезненным привкусом и горьким послевкусием, приправленным необычайной сладострастностью, кажущейся чем-то запредельно неправильным даже здесь, сейчас, в мире без звуков, в мире бесконечной темноты, в мире, где есть только два живых - а живых ли? - существа.
Дыхание зверя за спиной выравнивается, грудная клетка вздымается ровно и протяжно, будто хищник силится завыть или зарычать, но, как и всегда, из глотки не вырывается ни звука.
Стайлз хотел бы закрыть глаза, чтобы не видеть того, что увидит дальше, но эта реальность не позволяет ему уйти от нее, цепляется тонкими ложноножками за нервные окончания, не давая им работать в правильном режиме, не давая им подчиняться мозгу, не давая Стайлзу подчиняться самому себе. Юноша слегка проседает под привычной теплой тяжестью, опустившейся на его плечи. Волк вытягивает вперед руки, опираясь на человека, демонстрирует алые от крови манжеты и рукава белой шелковой рубашки, демонстрирует ладони, полностью изукрашенные алыми потеками, пальцы, с которых еще стекает теплая, не свернувшаяся кровь. Багровая жидкость собирается под когтями и между пальцами, впитывается в немного огрубевшую кожу, собирается густыми каплями на кончиках когтей, и Стайлз снова подставляет под стекающую кровь свои лодочкой сложенные ладони, стараясь поймать падающие капли, а когда оборотень обессиленно и обреченно опускает руки - ловит его ладони, сжимая, гладя, растирая чужую кровь по своим пальцам.
Сон прерывается внезапно, без каких-либо прелюдий.
В одну ночь Стайлз может проснуться от своего крика, разбудить шерифа, может трястись полночи после этого, не зная, куда спрятаться от этого видения, несмотря на то, что прекрасно знает - второй раз за ночь волк в его сон не придет.
А иногда Стайлз просыпается от сотрясающего тела оргазма, от удовольствия, прошивающего каждую клетку тела, и тогда до утра подросток лежит, глядя на ровный скучный потолок. Успокаивается его нарочитой скучностью, упивается ей, гоня от себя мысли о мужчине, приходящем к нему во сне.
Стайлз готов поклясться, что у него нет никаких сверхъестественных способностей (разве что кроме сверхспособности доставать Дерека в два слова, а всех остальных людей - в пять), готов поклясться, что не записывался ни в какой Гринпис или Общество Помощи Сумасшедшим Оборотням.
Стайлз уверен, что ничем не может помочь волку, приходящему к нему во сне по нескольку раз в неделю.
Стайлз невольно задерживает взгляд на ладонях Питера каждый раз, когда видит его. Бывший альфа лишь усмехается, решая, по всей видимости, не обращать внимания на причуды неугомонного мальчишки.
И Питер никогда не носит белых рубашек.
А ночью приходит снова, бесшумно подступая к замершему посреди черного и пустого ничто человеку. Снова прижимается грудью, снова показывает окровавленные руки, все повторяется раз за разом не неделю и не месяц, почти полгода, и Стайлз следует четко выверенному сценарию короткой нереальной пьесы.
========== Часть 2 ==========
Однажды, когда Стайлз вновь засматривается на лежащие на столе руки Питера, бывший альфа отвлекается от монитора ноутбука и, наклонившись вплотную к уху мальчишки, тихо, жарко и пошло выдыхает:
- У тебя фетиш на мои руки?
Стайлз вздрагивает, отшатывается, вскакивая на ноги, стараясь не смотреть на усмехающегося мужчину. Но все равно смотрит - Хейл разглядывает свою правую ладонь, то выпуская, то убирая когти, чуть улыбается, качая головой и кося взглядом на Стайлза.
Стайлз предпочитает сбежать.
Но в следующий раз Питер щурится почти сердито, вновь поймав на себе долгий, изучающий взгляд мальчишки.
- Или у тебя фетиш на меня, мальчик? Что ты меня рассматриваешь каждый раз, как экспонат в музее?
- Изучаю, - Стайлзу до смерти охота показать оборотню язык. - Ты же опасный психопат и все такое. Вот, присматриваюсь к твоему поведению.
Хейл устало хмыкает - видно, что шуточки про “опасного психопата” поднадоели ему давно и изрядно.
Стилински задумывается - какого черта они двое постоянно остаются наедине. Будто вселенная считает, что кроме Стайлза больше некому составить компанию плохому волку ни в реальности, ни во сне. Мысли быстро ускользают под внимательным взглядом холодных голубых глаз.
Питер поднимается с кресла - Стайлз впервые обращает внимание на странный геометрический узор обивки, - проходит мимо журнального столика со стеклянной крышкой и подходит к подростку, чуть наклоняясь. Волк шумно тянет носом воздух, демонстративно принюхиваясь, едва ли не касаясь шеи человека. Стайлза пробирает дрожью от этой близости - снова нежеланной, - и он с силой ударяет оборотня в плечо, стараясь оттолкнуть от себя. Вервольф делает шаг назад, на секунду, с коротким рыком, трансформировавшись, но быстро возвращает контроль человеческой своей сущности, скрещивая руки на груди и наклоняя голову к плечу.
Стайлз, хоть и старается снова не смотреть на мужчину, невольно усмехается этой позе - Хейл похож на большого сердитого пса, увидевшего что-то любопытное, непонятное и немного не вписывающееся в его картину мира.
- С каких пор ты меня боишься, Стилински? - бывший альфа в этот раз предпочитает не заходить издалека.
- И с чего ты взял, что я тебя боюсь, большой серый волк? Ты опасный психопат, иногда развлекающийся массовыми убийствами в перерыве между бокалом коньяка и очередной книгой в вычурном кожаном переплете, чего мне тебя бояться? - мальчишка вновь пялится на руки бывшего альфы, стараясь не замечать услужливо подкидываемого мозгом образа этих же рук, покрытых кровью.
- Стилински, ты отвратительный врун, - Питер раздраженно закатывает глаза.
- Ты имеешь в виду, что я отвратительно лгу? Или что я отвратительно нагло лгу?
- Я имею ввиду, что ты отвратительно много болтаешь. И отвратительно откровенно на меня пялишься, - тонкие губы изгибаются и немного зло. - Что ты такого во мне внезапно увидел?
- А что тут можно увидеть? Все та же язвительная ухмылка, футболки с пошленьким вырезом, и тонна сарказма, - Стайлз отступает на несколько шагов. - Мне пора.
- Куда?
Подросток изумленно приоткрывает рот, передергивая плечами.
- С каких пор тебе это интересно? Я могу вообще посчитать это домогательством…
- Куда ты сейчас идешь, Стайлз? - Питер даже не усмехается, лишь наклоняется еще немного ближе.
- Дела у меня, волчище. Я подросток и у меня дела. Целые горы дел. Я еще не все порно в интернете пересмотрел, ты же понимаешь, - мальчишка бормочет все тише и невнятнее, нервно вцепляясь пальцами в край извечной красной худи.
- То есть, ты идешь домой? - оборотень настойчиво заглядывает в глаза, раздражает навязчивостью и неприятием факта существования чужого личного пространства.
Стайлз, неожиданно для себя, кивает настолько неуверенно, будто Хейл только что спросил, понимает ли Стайлз, каким образом понятие Т-дуальности относится к теории суперструн.
- Ты помнишь, как дойти до дома? - обеспокоенности в голосе Хейла не слышится, только гольное любопытство.
Стайлз раздраженно фыркает, поворачиваясь к оборотню спиной.
Проблема состоит в том, что Стайлз не может представить себе не то что карты ближайшей местности, но даже схемы предстоящего маршрута.
Но до дома он добирается, а ночью ему снова снится Питер. Навязчивый, жаркий, молчащий. Горячее дыхание дурманит, запах крови будто отключает способность мыслить. Оборотень проводит окровавленными руками по ладоням мальчишки, подныривает пальцами под красную толстовку, гладит кожу влажными теплыми пальцами, и Стайлз дрожит от его прикосновений, возбуждаясь все сильнее, чувствуя нарастающий жар и тяжесть разгоряченного тела за спиной. Обернуться так и не получается, все что Стайлз может себе позволить - завести назад руки, сжимая бедра оборотня, прижимая его к себе.
Все еще влажные от крови пальцы подбираются к соскам, теребят, ласкают, часто касаются напряженной плоти. Стайлз не чувствует боли, но он совсем не уверен, что сейчас влага на пальцах оборотня - это не его, Стайлза, кровь. Она стекает тонкими ручейками, согревая холодную кожу, впитываясь в ткань мягких домашних штанов, и Стайлз, пугаясь, сильнее вцепляется в бедра волка, вжимая его в себя, стараясь не думать о явно крупном возбужденном члене, прижимающемся к ягодицам.
Подросток просыпается под утро, выстанывая чужое, не вызывающее никаких теплых чувств имя, едва ли не плача от собственного бессилия.
***
Через несколько недель Стайлз сам приходит к нему - измотанный, побледневший, от него дурно несет передозом аддерала, длинные тонкие пальцы дрожат, а голос хриплый и ломкий.
- У меня проблемы со сном, - мрачно информирует Стайлз поднявшегося ему навстречу альфу.
- Я не психоаналитик, Стилински, - волк смотрит настороженно и странно.
- Мне снишься ты, - Стайлз старательно фокусируется взглядом на Питере, потому то окружающая обстановка, стоит обратить на нее внимание, расплывается, превращается в темное дрожащее пятно. Стайлз думает, что действительно переборщил с аддералом, куда сильнее чем бывало когда-то в моменты депрессий. Хотя, быть может, дело в недостатке сна.
Питер реагирует предсказуемо - пошло ухмыляется, показывая вполне человеческие клыки, а затем смеется, запрокидывая голову.
- Правда? - отсмеявшись, снова смотрит на подростка. - Занимательно. Надеюсь, это никак не связано с тем недосмотренным порно, о котором шла речь в прошлый раз?
- Нет, - Питер удивленно вскидывает брови, когда мальчишка не отвечает ему привычной пулеметной очередью сарказма. - Нет, ты просто… приходишь. И руки в крови. Много крови, она еще теплая и пахнет омерзительно. Я это вижу уже каждую ночь. Раньше было реже, а теперь - каждую ночь… А иногда… - подросток краснеет, низко опуская голову и замолкая. - Неважно.
- Стайлз, - Хейл делает шаг вперед, приближаясь к вздрогнувшему человеку.
- Свали из моей головы, пожалуйста, - бывший альфа никогда не слышал таких умоляющих интонаций в голосе мальчика. - Пожалуйста, Питер, я просто не могу больше. Я не знаю, какого черта ты творишь, я не знаю, на кой хрен ты лезешь в мою голову, в мои сны, просто свали!
- Тише.
Волк хмурится.
- Стайлз, я не лезу в твои сны. Мне ничего от тебя не нужно.
У мальчишки дрожат губы, брови сходятся к переносице, когда он начинает остервенело мотать головой.
- Как думаешь, я тебе верю, волчара? Думаешь, это возможно? Каждую хренову ночь, - Стайлз сжимает кулаки. - Все пропахло кровью. В моих снах все пропахло кровью. Я не могу спать. Я не хочу спать. Я не хочу… - человек снова резко обрывает мысль - Питер чувствует терпкий запах стыда.
- Перескажи, что происходит, - оборотень коротко сверкает холодной лазурью глаз, надеясь, наверное, утихомирить этим мальчишку.
Стилински предпочитает показать - разворачивается к оборотню спиной, чуть притопывает, и приказывает:
- Вытяни руки.
Вервольф слушается, вытягивая обе руки, опираясь на плечи подростка, и Стайлз немного подается назад, мягко притираясь спиной к груди Хейла.
- Вот. И я стою, не могу обернуться. Только смотрю на твои руки, а с них кровь стекает. Очень много крови - на рукавах рубашки, на запястьях, на ладони, на когтях, все в крови. И её запах повсюду.
- Если ты не можешь обернуться, то откуда знаешь, что это я прихожу? - Питер говорит тихо, практически шепчет в самое ухо, и Стайлза бросает в дрожь от того, как теплым дыханием обдает кожу. Все как во сне.
- Стайлз?
- Я просто знаю. Всегда знал, что это ты, - мальчишка ведет ладонями по рукам оборотня, от предплечий к запястьям, изучающе оглаживая, затем медленно ощупывает ладони, нервно касаясь горячей кожи холодными, чуть влажными пальцами, и удовлетворенно кивает.
Стайлз почти видит стекающую с рук мужчины кровь, и невольно старается стереть ее, чувствуя, как Хейл прижимается щекой к виску, некоторое время молча наблюдая за его действиями.
- Это все? - шепот задумчивый и мягкий, обволакивающий. - Больше ничего не происходит?
- Остальное - не твое дело, - со злостью бросает подросток, выворачиваясь из-под рук оборотня. - Если ты ничем не можешь мне помочь, то я и не должен нихрена тебе рассказывать. Ты можешь мне помочь?
Волк зло и насмешливо скалится в ответ на агрессию, бросая едкое:
- Я не прихожу к тебе, Стайлз. Поверь, у меня есть куда более интересные занятия. Вламываться в мокрые сны семнадцатилетнего подростка - не мой фетиш.
Юноша молчит некоторое время, сбито дышит, то сжимая, то разжимая кулаки, смотрит на носки своих потрепанных конверсов, мелко, зябко вздрагивает, зло прикусывая нижнюю губу. Злость отступает, на ее место приходит усталость, обреченность и жалость к самому себе.
- И ты не знаешь, что происходит? - юноша безвольно опускает руки, не оборачиваясь к отстранившемуся оборотню.
- Не имею понятия, - Стилински удивляется, услышав в голосе волка ноты беспокойства.
- Что ж… Жаль, - Стайлз делает шаг в сторону, еще один, стараясь разглядеть в окружающем сумраке хоть что-то. - Придется тебе поверить.
Очертания серых стен расплываются перед глазами, покачиваясь, и подросток, перебарывая тошноту, снова оборачивается к Хейлу, фокусируясь. Мир приобретает некую, все еще недостаточную резкость.
- Заканчивай с таблетками, Стайлз, - Питер немного раздраженно вздыхает, тянет носом воздух, принюхиваясь. - Сколько? Две дневных дозы? Три?
- Пока две, - Стайлз цепляется взглядом за стоящий позади Хейла диван, затем отводит взгляд чуть вбок, осматривая низкий кофейный столик, чуть поворачивает голову, теряя Питера из виду, и мир снова становится мутно-серым пятном. - Но еще одну или две вместо сна. Сложно считать, - Стилински отвечает на автомате, сдерживаясь, пытаясь найти взглядом стол.
- Твое желание сдохнуть даже меня угнетает, - бывший альфа делает шаг в сторону, отворачиваясь, и Стайлз чувствует, как к горлу снова подступает тошнота. Мальчишка мечется взглядом по помещению, пытаясь вновь отыскать мужчину, и только найдя - успокаивается, делает глубокий вдох.
Питер наблюдает за ним с любопытством, чуть хмуря светлые брови.
========== Часть 3 ==========
Питер приходит ночью - настоящий, по-животному жаркий, молчаливый. Стайлз пытается сорваться с постели, смутно надеясь, что это его сон принял новые очертания, смутно опасаясь этого же. Но там, под закрытыми веками, всегда тихо, есть только тепло и прикосновения, а сейчас Питер негромко, веско роняет “Успокойся и спи”, коротко удерживая пытающегося скатиться с кровати Стайлза за плечо. Стилински боится обернуться, но слушается, принимая происходящее с какой-то тоскливой покорностью, от которой ему самому хочется зарыдать. Хейл соблюдает дистанцию в пару-тройку дюймов, но Стайлз все равно чувствует жар его тела, сквозь свою рубашку, сквозь тонкий джемпер Питера, и тепло это неожиданно успокаивает, усыпляет - Стайлз проваливается в омут глубокого, неожиданно спокойного сна, и спит до самого утра, просыпаясь не от собственного крика или стона, не от сковывающих тело, слишком сильных, неприятных ощущений, а просто от желания проснуться.