========== Пролог ==========
Пожалуй, все началось со Скотта.
Потому что: “Чувак, я сегодня вечером с Эллисон…”
Потому что: “Бро, ну ты же понимаешь, я ж не могу ей отказать”.
Потому что: “Друг, я сегодня не могу, мы сегодня…”
Потому что образовалось слишком много свободного времени. И пачка аддерала начала кончаться в два раза быстрее. И легкое, тянущее чувство зависти переросло в почти полноценную душащую змеюку - с самим Стайлзом не происходит ничего. Красотка Лидия крутит с засранцем Джексоном, и Стилински просто устает даже думать о ней. Он просто утешает ее, если что-то случается. У Стайлза это неплохо получается. Вот такой вот супергерой. Человек-жилетка.
Романтика.
Хотя, может быть, все началось с Дерека.
С хмурого взгляда, легкой небритости и чуть подгибающихся ног Стайлза при взгляде на широкую спину, украшенную татуировкой. С однозначно понтовой Камаро и кожаной куртки, пахнущей неброским одеколоном, палыми листьями и самим оборотнем. С попыток если не прикосновений, то хотя бы разговоров, и с осознания собственной… нестабильности в плане сексуальной ориентации.
Может быть, все началось с Питера.
С Питера, сошедшего с ума альфы, укусившего в ту ночь Скотта. С Питера, при взгляде на которого Стайлзу в особо тяжелые, перенасыщенные смесью декстроамфетамина и амфетамина, расфасованной в бело-оранжевые капсулы, дни хотелось заорать: “Почему, блядь, не меня?!” С Питера, тщательно поддерживающего слух о том, что ему не нужна стая, но, тем не менее, иногда восседавшего на подоконнике комнаты Стайлза и лениво выслушивающего то, что Стайлз внезапно желал ему рассказать.
Стайлзу стоило бы признать, что на самом деле все началось с осознания того, что он единственный остается на месте, никуда не движется, завис в собственном маленьком и не особо уютном мирке, состоящем из немодных клетчатых рубашек, футболок с супергероями, странных запросов в гугле, россыпей аддерала, старых комиксов, учебы и прочих не особо важных мелочей. Стайлзу шестнадцать - и Дерек никогда не упускает случая напомнить ему об этом, добавляя, что в шестнадцать любая мелочь кажется катастрофой мирового масштаба - и Стайлзу очень хочется, чтобы с ним что-то случилось. Хоть что-то. Лично с ним. Не “опять эти мохнатые игольницы вляпались в неприятности, нужно срочно всех спасать”, а именно с ним. Какая-нибудь мелочь, которая хотя бы сейчас покажется катастрофой. Над которой он будет смеяться года через два, признавая, что это в действительности было… глупо, смешно, мелко.
Но самое глобальное, что происходит со Стайлзом - это закончившееся лекарство, и это действительно проблема, и это не станет смешной мелочью в воспоминаниях через пару лет. Это легко исправить, и поэтому чувство безысходности становится только сильнее.
Время движется вперед, а Стайлз Стилински замирает, застывает, словно маленький зверек, попавший в лужу из золотистой, пахнущей хвоей смолы, и застрявший там намертво, чтобы через тысячелетия его нашли любопытные, наделенные высоким интеллектом существа и рассматривали его, застывшего в куске янтаря.
========== Со Стайлзом ничего не случится ==========
Влюбиться в шестнадцать лет - это не смешно. Потом это может показаться смешным, но Стайлз уверен, что это не его случай.
Стайлз хмурится, морща нос, думая о словах Дерека: “Тебе шестнадцать, Стайлз. Для тебя сейчас любая мелочь - катастрофа вселенского масштаба, остынь”. А ведь тогда всего-навсего в очередной раз не завелся джип, и Стайлз три дня, пока его старушка была в ремонте, ходил “как в задницу ужаленный”, по выражению Айзека.
Но влюбиться в шестнадцать лет в парня, да еще и в парня на шесть лет старше себя - в этом нет ничего… что могло бы вызвать улыбку. А уж влюбиться в оборотня, в альфу, да просто в Дерека Хейла - это уже откровенный перебор. В первую очередь Стайлз обдумывает вероятность того, что он себе эту влюбленность просто выдумал для того, чтобы с ним произошло хоть что-нибудь.
Стайлз умный. “Смышленый”, - как иногда ехидно замечает Питер, а от него подобное вполне может считаться комплиментом.
Но потом появляется Хизер - малышка Хизер, которую Стайлз знает с детства и которую далеко не без удовольствия трахает на пригодных для этого поверхностях. С Хизер хорошо - она неожиданным образом не настаивает на отношениях, и Стайлз смутно подозревает, не пытаясь, впрочем, выяснить подробностей, что он у нее не один. Это немного обидно, самую малость подло и гадко, но с другой стороны, это вовсе Стайлза не беспокоит.
Но Стайлз не паникует, обнаруживая, что внезапно начал самопроизвольно замолкать, стоит Дереку поднять на него свой вечно хмурый взгляд. Стайлз теребит края ярко-оранжевой клетчатой рубашки, внезапно неловко улыбаясь Дереку, и тот хмурится еще сильнее, отворачиваясь.
Стайлз говорит малышке Хизер, у которой такие мягкие губы и почти что слишком нежная кожа, что сегодня не придет (как, скорее всего, и завтра), и она понимает его, наверное, правильно, во всяком случае, Стайлз не слышит в ее голосе отчуждения или обиды. Он тщательно обдумывает происходящее, закидываясь привычной уже двойной дозой таблеток, и приходит к выводу, что ничего не может с собой поделать: Дерек-чертов-Хейл стал той проблемой, которой так не хватало Стайлзу.
Когда Дерек в очередном жестко сдерживаемом желании убить говорливого наглого подростка чуть сжимает широкую сильную ладонь на его горле, сердце Стайлза выдает какой-то почти невероятный кульбит, губы непроизвольно приоткрываются, и он тихонько, томно стонет, запрокидывая голову. Ему даже почти все равно, что подумает об этом Дерек, потому что ради хотя бы таких прикосновений он готов выводить хмурого альфу из себя в режиме двадцать четыре на семь. Дерек резко разжимает ладонь, разрывая контакт, но не отстраняется, только светло-травянистая зелень глаз внезапно темнеет. Стайлз криво улыбается явно слегка растерянному парню и, юрко вывернувшись, уходит вбок, на свободное пространство, оглядываясь на оборотня с легкой тоской. Дерек никак не комментирует произошедшее, но во взгляде его читается явное недовольство, неодобрение и, возможно, неприятие происходящего.
В неприятие Стайлз не верит, неодобрение не воспринимает всерьез, а недовольства не понимает.
***
Обидно, что поговорить ему не с кем: Скотта дома нет, Крис Арджент, судя по слухам, на пару дней уехал из города, а в окнах Эллисон горит чуть приглушенный свет. Стайлз, почти неприязненно передергивая плечами, отправляется в сторону центра города, назло всем и вся - пешком. Стайлз греет за пазухой бутылку виски, буквально впихивая ее в руку открывшего дверь небольшой, но достаточно просторной квартиры, мужчины.
- Виски нужно охлаждать, а не себя, - без улыбки хмыкает Питер, и Стайлз искренне надеется, что это не шутка, потому что это не звучит смешно.
Стайлзу не нужно спрашивать - один ли Питер в данный момент, просто потому, что Хейл всегда один. И не нужно спрашивать, не отвлек ли он его от каких-то дел, потому что в случае занятости старший Хейл просто не открывает дверь.
Альфа без стаи периодически взбалтывает пузырек с волчьим аконитом - Стайлз подозревает, что из-за слишком высокой концентрации в пузырьке постоянно образуется осадок - добавляя по несколько капель в каждый свой стакан виски, и внимательно наблюдает за подростком, старательно втолковывающим ему, почти тридцатилетнему вервольфу, свое виденье логики вселенной Марвел. Питер никогда не признает, что все еще испытывает смутную, остаточную любовь к комиксам, но Стайлза слушает вполне охотно, иногда умудряясь приводить вполне весомые аргументы за или против какого-то факта, несмотря на то, что от аконита, вступающего в реакцию с алкоголем, в голове будто разливается вязкое черное озеро - в нем волку и лапы марать неохота, и притягивает оно слишком сильно, чтобы можно было отказать себе в удовольствии нырнуть в теплую душащую глубину. Хейл отмеряет две капли на последний стакан, убирая пузырек в карман джинсов.
Стайлз согласно кивает, наливая себе в стакан на один небольшой глоток, а Питеру выливая остатки кукурузного напитка. Хейл не любит Дэниелс - и это одна из многих странных, слишком уж личных вещей, которые Стайлз знает о нем - но другого подростку достать не удалось. В отцовском баре вечные проблемы с ассортиментом.
Питер слегка усмехается, качая головой, когда мальчишка, влив в себя последний глоток, аккуратно кладет голову на стол, прижимаясь щекой к темно-синей скатерти, и сокрушенно вздыхает:
- Ну почему твой племянник совершенно не способен поддержать разговор? - и тихо, нервно смеется, чуть остекленело глядя куда-то в сторону окна. - Знаешь, - произносит еле слышным шепотом, - когда… Не знаю, - обрывает сам себя, поднимая голову, опираясь локтями о столешницу. - Не знаю, что я тебе хочу сказать, - смешно морщит нос в ответ на вполне благодушную улыбку альфы. - Наверное, я хочу тебе сказать что-нибудь вроде “спасибо”, хоть ты и абсолютно, - Стилинки качает длинным указательным пальцем перед носом оборотня, подчеркивая, - абсолютно ничего не смыслишь в комиксах.
- Пусть это будет моим самым большим упущением в жизни, - Хейл полушутливо салютует своим стаканом, внимательно оглядывая подростка.
- Да не только за комиксы спасибо… В смысле - за разговор о комиксах. Я ведь… да неважно, Питер. Ты странный тип. Странный, но клевый. И спасибо за то, что не обратил меня тогда… ну, на парковке.
- Чего это ты об этом вспомнил? - мысли, которые обычно можно сравнить с юркими, изворотливыми змеями, сейчас больше похожи на плюшевых удавов, с трудом вообще умещающихся в голове.
- Я часто об этом вспоминаю. Так что, я знаю о чем говорю, когда… говорю, что я благодарен тебе. Хотя, по большому счету ты… - Стилински периодически почти теряет мысль, забавно морща лоб.
- По большому счету я?.. - благодушно подсказывает Хейл.
- О, перестань, чувак, видишь же, что я почти в дрова. А Скотт - с Эллисон, - внезапно сообщает Стайлз со вздохом.
- Я догадался, поверь, - Питер усмехается, лениво и тяжело постукивая когтями по столу.
- Ты неверно мыслишь, - Стайлз поднимает указательный палец к потолку. - Совсем неверно. Я все равно мог бы… а, кого я обманываю, Питер - без обид - была бы возможность - я бы отправился к Скотту. Только знаешь, что плохо? - альфа старается как можно заинтересованней пожать плечами. - С тобой можно говорить о комиксах, а со Скотти пришлось бы говорить о том, что случилось.
Больше всего Стайлз ценит общество старшего Хейла-психованного-альфы (по мнению почти всех окружающих, кроме, пожалуй, Коры) за то, что тот ничего не делает невовремя. Например, сейчас он не спрашивает: “А что случилось?” И даже не говорит приторно-банального: “У тебя будет время поговорить об этом со Скоттом”. Хейл молчит, и напускное безразличие успокаивает Стайлза, пусть даже и совсем немного.
- Отвези меня к Дереку, - старается как можно ровнее проговорить Стайлз, не сразу поднимая глаза на Питера. - Хочу с ним поговорить. Я, кажется, как раз для этого дела набрался… Ну, не совсем смелости, но каламбур в любом случае вышел так себе, - уголки губ на мгновение опускаются вниз.
- Отвезти тебя к племяннику, чтобы еще пару недель выслушивать его занудные нотации, на тему “Нельзя спаивать малолетних, даже если они притаскиваются под твою дверь со скорбью всего мира в глазах и бутылкой виски в руке”?
- Дерек вообще как-то болезненно к этому всему относится, - Стайлз полуосознанно указывает пальцем на себя. - А ты - нет. Почему?
- Я наверстываю упущенное, - альфа смеется, откидываясь на спинку стула, запрокидывая голову и глядя в потолок. - А Дерек, я думаю, упущенного наверстать никогда не сможет.
Стилински старается обдумать эти слова, но из-за того, что у него это получается довольно плохо, старается хотя бы запомнить мысль.
- Давай отвезу тебя домой, - Питер поднимается на ноги, обходя стол и проходя мимо Стайлза по направлению к двери.
Стилински перехватывает его запястье, вынуждая остановиться, и твердо повторяет:
- Отвези меня к Дереку.
- Вызову тебе такси, - сдается вервольф.
***
Глаза Дерека не выражают никаких положительных эмоций, когда он видит Стайлза на пороге лофта. Скорее, они излучают настороженность, но не злость - и это уже неплохо.
Стайлз пьяно и виновато улыбается, делая шаг вперед и просто прижимаясь щекой к груди Дерека. Дерек как и всегда пахнет этой своей “волчестью”, немного - бензином, лесом и сентиментально-фруктовым шампунем. Стайлз тихонько фыркает, намереваясь, судя по всему, уснуть прямо вот так, стоя, опираясь щекой о грудь оборотня, и прямо на пороге лофта. Дереку приходится приобнять его, заставляя преодолеть невысокий порожек, крепче обхватить почти безвольное, кажущееся непростительно хрупким, тело за талию, чтобы захлопнуть дверь.
Стилински мычит что-то недовольное, оказываясь уложенным на диван, неожиданно проворно обхватывает Дерека за шею, вцепляясь мертвой хваткой и повисая на нем.
- Не уходи, посиди здесь, хмурый альфа. Я же не просто так пришел, - снова улыбается, прищуриваясь, - хотя ты и так все-все знаешь. Все вы все знаете, я ведь прав? Запах, стук сердца, реакция зрачков… Вы все подмечаете, все знаете, и я совершенно не понимаю, как тебе удается оставаться таким бесчувственным чурбаном… Хотя, ты, наверное, ко всему этому просто привык, ведь так? - Стайлз аккуратно поглаживает загривок замершего, внимательно слушающего его волка. - Ты ведь… ну, ты обалденный, честно. Наверное, надоедает постоянно слышать все эти замирающие от восторга сердца, - Стилински невесело усмехается. - Вот и мое туда же. Глупая мышца, столько проблем от нее. И запах. Наверняка ведь, да? Как пахнет возбуждение? Или желание? Жаль, что я этого не узнаю, правда? Хотя, тебе-то, наверное, все равно, а мне вот жаль, - мальчишка со вздохом облизывает не по-юношески чувственные губы и прикрывает глаза. - Послушай, Дерек, просто не отталкивай меня. Вы вот все думаете, что Стайлз - железный, что со Стайлзом ничего не случится, только вот это неправда…
- Тебе всего шестнадцать, Стайлз, ты ведь почти ребенок еще, - тихо проговаривает Дерек, давя ладонью на плечо Стайлза, заставляя его откинуться на диванные подушки. - Все это глупости в шестнадцать лет.
Стайлз недоверчиво смотрит на альфу.
- И то, что происходило с тобой в твои шестнадцать, тоже было глупостью?
Хейл невольно вздрагивает - Стайлз совершенно точно не знает о Пэйдж, но вопросом попадает в цель, потому что Дерек не может ответить утвердительно. А Стайлз всегда был умным мальчишкой - затянувшееся молчание он понимает верно, вздыхая:
- Вот видишь, иногда даже в шестнадцать лет происходит что-то, на что ты никогда не сможешь оглянуться с улыбкой.
- Ты же не знаешь, о чем говоришь, Стайлз, - Дерек внезапно осознает, что с пьяным влюбленным подростком разговаривает как со взрослым адекватным собеседником.
- Не знаю, - подросток осторожно кивает, - но это никак не меняет того факта, что я прав. Знаешь, ежегодно каждый двенадцатый подросток в возрасте от пятнадцати до девятнадцати лет пытается совершить попытку самоубийства.
- Не говори глупостей.
- Поцелуй меня? - Стайлз мягко улыбается, вглядываясь в зеленые глаза волка. - Я тебе не противен, это совершенно очевидно. Просто поцелуй, а завтра скажешь, что это был мой пьяный бред, окей?
Дерек завороженно смотрит в карамельные глаза мальчишки, наклоняется, вдыхая запах виски, оставшийся на губах. Стайлз прикрывает глаза, и длинные пушистые ресницы едва заметно вздрагивают, когда он несмело размыкает губы. Сердце пропускает пару ударов и тут же, как только Дерек еще едва только касается мягких теплых губ, начинает биться с утроенной скоростью. Стайлз на вкус… сладкий. С привкусом сливочной карамели - или ириса - пробивающимся сквозь терпкое, горьковатое послевкусие виски.
Подросток расслабленно поглаживает молодого мужчину по плечам, не стараясь перехватить инициативу или сделать поцелуй более страстным. Тонкие длинные пальцы осторожно зарываются в жесткие темные волосы на затылке, чуть массируя абсолютно правильными, идеальными движениями. Дерек неожиданно для себя успокаивается, как и его внутренний зверь, размеренно и неспешно продолжая ласкать горячие мягкие губы. Когда нехватка воздуха становится действительно обременительной, Хейл немного отстраняется, с щемящей нежностью проводя согнутыми пальцами по щеке чуть улыбающегося мальчишки.