- Мне импонируют его идеи, - Питер пожимает плечами.
- Кто бы сомневался, - Стайлз делает скорбное лицо, снова поднося стакан к губам. - Ну скажи.
Питер неприязненно морщится.
- Ладно, мне больше нравится Супермен. Но вот незадача - я-то Бэтмен, - Стилински смущенно утыкается носом в стакан, вдыхая пары алкоголя.
- А хочешь быть Суперменом? - на всякий случай уточняет Хейл, и Стайлз коротко кивает, зачем-то добавляя:
- Первое место в списке ста величайших героев комиксов, 2011 год.
- Там ведь не только суперспособности и Лоис Лэйн идут в комплекте.
- Лоис вообще в комплекте не идет, - еле слышно фыркает Стайлз, а Питер искренне пытается избавиться от спонтанно возникшего в воображении Дерека в образе симпатичной репортерши.
- Да, я в курсе, - продолжает Стилински. - Мне ли быть не в курсе. Но поверь, быть Суперменом круче, чем нищим Бэтменом, - Стайлз внезапно улыбается.
- Возможно, - альфа не отрывает внимательного взгляда от лица подростка, смущая его этим еще больше. - Мне ведь никогда не приходилось быть нищим Бэтменом.
- Но ты знаешь, как это хреново, когда не можешь сделать ничего, чтобы защитить себя.
Питер задумывается, клоня голову к плечу и по-прежнему оглядывая мальчишку.
- Даже если тебе ничего, вроде бы, не угрожает, это все равно хреново - знать.
С этим Хейл не согласиться не может, поэтому кивает.
А затем кивает еще раз, на мгновение полыхнув алым цветом глаз, и Стайлз опрокидывает в себя остатки виски, тоже кивая.
Безмолвное соглашение заключено. Бэтмен станет Суперменом.
========== Страх плохо сочетается с болью ==========
Питер возвращается за пару дней до полнолуния, в течение недели почти не попадаясь Стайлзу на глаза - дает подумать.
Пробирается, как и всегда, через окно, несмотря на то, что шерифа не будет дома до следующего полудня. Никаких изысков, никаких трансформаций: пижонский кожаный плащ, выглаженная рубашка, в меру узкие брюки. Вполне добродушная ухмылка. Добродушными ухмылками дядюшки Питера можно весь мир загнать сразу на девятый круг ада.
Стайлз не удивляется, поворачивая голову к окну и ставя на паузу очередной сериал.
- Ты долго, - произносит с легкой укоризной.
- Тебе нужно было время, чтобы подумать, мне - решить вопрос с жильем.
- А, - в непривычно короткой манере комментирует Стайлз. - В особняке жить не будешь?
- Два альфы в одном доме? Перебор. Будет шумно.
Стилински тихо хмыкает.
- Я подумал.
- Обо всём? - голос у Питера ровный, и только то, как он нервно елозит подушечкой большого пальца по кромке своих ногтей, выдает его беспокойство.
- Обо всём, - серьезно подтверждает Стилински. - И об отце, и о лакроссе, и о всех тех милых мелочах, которые я знаю. И даже о том, что не буду пьянеть с алкоголя. Это, впрочем, проблема решаемая.
Стайлз встает со стула, зачем-то обходя его кругом, садится на кровать, подумав, забирается на нее с ногами, замирая где-то на середине. Стайлз осознает, насколько… приглашающе он выглядит, только когда Питер голодно сглатывает, глядя на него и подходя ближе. Стайлзу нравится, что взгляд альфы пока еще не отсвечивает алым, нравится, что в движениях вервольфа куда больше человеческого, чем можно ожидать от альфы, пришедшего получить наконец-то свою бету, согласия которой ждал без малого год.
Питер снимает плащ, аккуратно вешая его на спинку стула, скидывает туфли и садится на кровать, опираясь на нее рукой, чуть наклоняясь к Стилински. Хейл выглядит как весьма заинтересованный хищник: чуть раздувает ноздри, принюхиваясь, придвигается ближе, медленно проводя языком по кромке человеческих еще зубов, с силой сжимает плотную ткань покрывала, глядя на Стайлза снизу-вверх. Подросток нервно облизывает губы, пожимая плечами.
- Я только… я не знаю, что делать, - дергает за край футболки с эмблемой очередного супергероя. - Снять?
- Сними, - альфа чуть отстраняется, внимательно наблюдая за мальчишкой.
- Только… укус? Я ведь прав? - Стайлз внезапно застывает, задрав футболку до середины груди.
Альфа лающе, с отзвуками рыка, смеется.
- Не знаю, что ты себе напридумывал, Стайлз.
И Стилински виновато хмыкает, пожимая плечами.
- Ну, знаешь… обстановка такая… двусмысленная, что ли, - сдергивает с себя футболку. - Блин, а я вот не подумал о том, что будет больно, знаешь… Совсем не подумал, а будет дохрена больно, я ж видел ваши клыки, - нервничая, Стайлз всегда начинает болтать, знает это, но ничего не может с собой поделать, виновато глядя на Питера.
- Тихо, - серьезно произносит Хейл, притягивая подростка ближе и давя на плечо, заставляя лечь. - Успокойся. Страх плохо сочетается с болью.
Стайлз откидывается на постель, зажмуриваясь, напрягаясь всем телом и судорожно втягивая в легкие воздух. Несколько секунд тишины, и его снова прорывает:
- А ведь существует вероятность, что я этого укуса не переживу. Мало ли. Хотя мне ли об этом волноваться - я ж несколько дней назад чуть не устроил себе передозировку лекарствами - вот тут уж я действительно мозги не включал. Но все равно мне бы не хотелось умереть, хотя я уже все решил, так что… - Стайлз выдыхает почти с облегчением, когда альфа, наклонившись, накрывает его губы своими, мягко, ненастойчиво целуя. Подросток несколько секунд скребет ногтями по ткани рубашки на плече мужчины, а затем расслабляется, успокаивается от почти ласковых прикосновений ладони, скользящей вдоль тела. Когда Питер отстраняется, Стайлз делает глубокий вдох, кивая:
- Спасибо.
Волк не отвечает, спускается ниже, проводя кончиком носа вдоль ключиц, принюхивается, почти прижимаясь губами к груди. Язык влажно проходится по коже под ребрами, и Стайлза коротко перетряхивает от очередного нервного спазма.
- Питер, только… - оборотень поднимает голову, терпеливо глядя на распластанного под ним человека. - Ты должен мне кое-что пообещать. Ладно?
Альфа осторожно кивает.
- Ты должен пообещать, что мои глаза синими никогда не станут, - сердце мальчишки вновь начинает биться слишком часто, а вдохи становятся слишком рваными.
- Пообещай.
Хейл осторожно проводит ладонью по вздымающейся в неровном ритме груди подростка, медленно кивая, наклоняется к его лицу, веско вышептывая:
- Я могу тебе пообещать только, что если твои глаза и станут синими, то только потому, что ты сам так решил. Будучи в здравом уме и ясном сознании.
- Сойдет, - Стилински неловко улыбается.
Питер серьезно кивает, возвращаясь к методичному обнюхиванию лежащего под ним мальчишки. Стайлз зажевывает губу, прикрывая глаза, старается не дышать, постепенно успокаиваясь, забывает, что нужно ждать боли, расслабившись, пропускает момент, когда клыки впервые касаются кожи, а потом уже нет смысла дергаться, да и сил нет - Стайлз прокусывает свое запястье, сдерживая хриплый долгий крик, и рот мгновенно наполняется кровью, она течет по руке, по губам, по языку, по горлу, растекается уродливым пятном в месте укуса, когда хищник отстраняется, разжав челюсти, оседает на губах оборотня, и ее он слизывает быстрым голодным движением языка, на мгновение прикрывая кровавого цвета глаза. Волк мутновато смотрит в глаза своей жертвы, все еще облизываясь, будто стараясь распробовать вкус чужой крови.
Когда Питер садится на кровати, сбоку от заходящегося крупной, нездоровой дрожью мальчишки, Стайлз не без труда отнимает запястье ото рта и тянет к оборотню перемазанную в крови руку, на выдохе, в полубреду произнося:
- Только не уходи, не оставляй меня одного, пожалуйста.
Хейл качает головой, перехватывая руку уже почти своего волчонка, зализывает поврежденную кожу, заодно запоминая вкус крови и запах мальчишки. Если Стилински переживет укус - и то, и другое изменится, а Питеру есть охота сравнить. Потому что будучи человеком, Стайлз пахнет… Хорошо. Правильно. В-кус-но. Хорошо, что мальчишка, отвлеченный болью, не слышит довольного урчания, невольно вырвавшегося у волка.
Питер касается губами тонкого, с проступающим узором вен, запястья, забирая боль хотя бы здесь, внимательно глядя на тяжело, надрывно дышащего подростка, порывающегося зажать рану ладонью.
Волчий яд растекается по венам обжигающей едкой кислотой, будто иссушивая тело, истончая кости, притупляя разум. Стайлз переворачивается на здоровый бок, спиной к Питеру, подтягивает колени к груди, крупно вздрагивая, судорожно шепчет “не уходи”, когда альфа поднимается с кровати.
- Не ухожу, - мягко отвечает мужчина, подходя к окну и закрывая створку. - Просто так будет комфортнее.
На это Стайлз не реагирует, снова стараясь зажать рукой укус, но из-за того, что руки у него нещадно дрожат, практически засовывает пальцы в рану, причиняя себе еще больше боли. Хейл осторожно отводит ладонь мальчишки, и та обессиленно падает на покрывало, только покрытые кровью пальцы продолжают дрожать и судорожно сжиматься. Питер ложится на кровать, прижимаясь грудью к спине мальчика, осторожно приобнимает его, поглаживая, будто снимая нервную дрожь. Единственное, что Стайлза, как ни странно, успокаивает, помимо размеренных касаний, это то, что Питер молчит. Молчит так, как нужно - не пытается убедить Стайлза, что он справится, что он сильный, что у него получится - и от этого Стайлзу легче. Слова бы, пожалуй, означали, что все плохо.
Стайлз не без труда поворачивает голову, отмечая, что в то алых, то привычно голубых глазах Питера совсем не отражается беспокойства. Хейл ждет, когда человек справится, примет яд, ждет спокойно и уверенно, передавая часть этой уверенности, дрожащему, чувствующему почти невыносимый жар, растекающийся по телу, подростку.
Хейл кладет ладонь поверх укуса, периодически размазывая кровь по пальцам, убеждаясь, что она не превращается в вязкую черную отраву, но боль не убирает - эта боль должна остаться в памяти, стать рубежом, который человеку предстоит преодолеть, чтобы стать волком.
========== Ты не поверишь ==========
Первое, что проснувшись утром, чувствует Стайлз, это запах. Питер, дремлющий рядом, пахнет так, что охота восторженно заскулить, прижаться, коснуться… Что Стайлз и проделывает, за исключением, пожалуй, первого пункта. Хейл открывает глаза, когда Стайлз, с облегчением вздохнув, упирается лбом в его грудь, рассеяно водя пальцами по месту укуса. Ничего особенного, кроме гладкой ровной кожи, там не наблюдается, равно как и на прокушенном запястье. Альфа смотрит самую малость насмешливо, но удовлетворенно, садится на кровати, разминая затекшие плечи и шею, и замирает, задумчиво прислушиваясь.
Стайлз отчетливо слышит, как на первом этаже, в кабинете у отца тикают маленькие настольные часы, как у соседнего дома кто-то хлопнул дверцей машины, как проходящая по улице девчонка смеется в трубку мобильника, рассказывая о какой-то Трейси.
Стайлз настороженно оглядывается, инстинктивно стараясь закрыть руками уши, но Хейл перехватывает его руки, усмехаясь, сжимает запястья и проговаривает, довольно скаля клыки:
- Не поможет.
- Наверное, на такое не обращаешь внимания, когда с самого детства можешь слушать, что творится в соседнем подвале… О, я теперь понял, почему ваш семейный особняк в лесу - с таким слухом любые соседи покажутся слишком шумными… Но вот у меня ощущение, что я всю жизнь был глухим напрочь, а сейчас у меня весь мозг забит звуками: какая-то Трейси, какой-то дабстеп с угла улицы, кажется, часы тикают - о, черт, сколько ж у нас часов в доме, - кулер шумит, просто невозможно сосредоточиться, неудивительно, что у Скотти такие проблемы с учебой - тут же просто весь мир пытается заползти к тебе в мозг через уши, - Стайлз делает глубокий вдох и обреченно дополняет: - и через нос.
Питер улыбается, как и всегда с легким ехидством, манит мальчишку к себе, не произнося ни слова, и, когда тот, путаясь в сбитом за ночь покрывале, оказывается достаточно близко, обхватывает одной рукой его голову, прижимая ухом к своей груди.
Стайлз без слов понимает, что от него требуется - прикрывает глаза, сосредотачиваясь на размеренном ритме сердца альфы, отвлекается от остальных звуков, через несколько секунд начиная дышать в одном со старшим волком ритме - тогда Хейл убирает руку, отпуская волчонка, встает с кровати, с хрустом потягиваясь, и комментирует:
- Терпеть не могу спать в одежде.
Стайлз неловко улыбается, кивая - ритм сердца альфы будто заседает в голове метрономом, немного мешает, но не дает отвлечься, например, на дребезжание мелочи в кармане проходящего по другой стороне дороги мужчины.
- Но… все равно - как мне с этим справляться?
- Стайлз, если уж Скотт смог, то ты и подавно справишься, - Питер внезапно чуть кривит губы, и Стилински хлопает себя по лбу.
- Вот о чем я не подумал, - ловит заинтересованный взгляд вервольфа. - О том, что мой альфа и мой лучший друг терпеть друг друга не могут. Так, та фишка, типа - убей обратившего тебя альфу и стань человеком - она все-таки работает или нет?
- Ты думаешь, что ваша дурная компания может до скончания веков проверять на мне этот слух, чтобы каждый раз кто-нибудь становился альфой за мой счет? - Питер усмехается, опускаясь на стул перед компьютерным столом, а Стайлз коротко пожимает плечами, вертя головой и принюхиваясь.
- А если не смогу? Черт, Скотт будет орать, я тебе точно говорю.
- Поорет и перестанет. Вспомни те советы, которые ему давал, чтобы успокоиться…
- Ну, знаешь, у меня нет Эллисон, как у Маккола. Ладно, как-нибудь на твоем сердечном ритме протяну, - Стилински замирает на пару секунд, будто прислушиваясь к происходящему в его голове, а затем удовлетворенно кивает. - И так все время будет стучать?
Хейл пожимает плечами.
- Ты перестанешь замечать через пару дней. Может - через пару часов.
- Но будет?
Питер кивает, внимательно наблюдая за мальчишкой. Тот нарезает пару кругов по комнате, останавливаясь напротив вервольфа.
- Страшно немного. Вдруг сорвусь?
- Я узнаю, - альфа откидывается на спинку стула, переводя взгляд на часы. - Никакого лакросса, никаких конфликтов. К бетам Дерека без надобности не суйся - Рейес на тебя все еще оскорблена, может решить, что теперь-то можно выяснять, почему это ты ее игнорируешь, начиная с третьего класса…
- Откуда. Ты. Это. Знаешь? - Стайлз широко распахивает глаза, оглядывая вольготно расположившегося на стуле оборотня.
- Я никогда не пренебрегаю никакой информацией, - Питер оскаливает клыки в улыбке. - Слышал как-то в особняке. Девчонка периодически забывает, что не у нее одной исключительный слух. Все они забывают, кроме Лейхи, пожалуй, - Хейл прикидывает что-то и продолжает: - К Дереку до полнолуния не подходи, ясно?
- Почему это? - сердито вскидывается Стилински, замирая посреди комнаты, упирая руки в бока.
- Потому что до полнолуния два дня - это в принципе повод для не слишком хорошего настроения, а у племянника нервы на пределе из-за кучки подростков, которых он добровольно посадил к себе на шею, да и к тому же, я не стал выяснять, что у вас с ним произошло, но, думаю, ты ему головной боли добавил. Пойдешь показывать свои желтые глаза после полнолуния, - альфа насмешливо улыбается, глядя на подростка.
Стайлз взмахивает руками.
- Он все равно узнает. Уже сегодня днем узнает. Утром! Кто первый из его стаи меня увидит, тот и настрочит ему смску.
- Утром, - Питер зевает. - Я ему и скажу.
- Ты? - Стилински замирает, закрывая рот. - О. Ну, логика в этом есть.
*
Скотт округляет глаза через пару секунд после того, как Стилински, вскинув руку в приветственном жесте, подходит к нему. Тихо зарычав, Маккол сгребает друга за шкирку, оттаскивая за угол школы, подальше от чужих глаз. Стайлз покорно плетется за ним - все равно он ожидал чего-то подобного.
- Стайлз.
Стилински поднимает глаза и улыбается.
- Ты!
Стайлз внезапно довольно кивает.
- Ты с ума сошел! Ты же всегда говорил, что тебе это не сдалось! Ты… Ты же! Стайлз! - Маккол наклоняется ближе, принюхиваясь, и Стилински даже не делает попыток отстраниться - бесполезно что-то скрывать, зачем? Не от Скотта. Поэтому он успевает озвучить ответ на вопрос Маккола раньше, чем тот его задаст: