- Вернешься через неделю? - еще раз уточняет Стайлз, не отстраняясь от своего альфы ни на дюйм. Не хочет отпускать, по-собственнически не хочет расставаться с ощущением тепла, спокойствия и уверенности.
Дерек всегда при удобном случае любуется ими двумя с каким-то особо изощренным мазохистским удовольствием.
Какая-то маленькая, но очень въедливая и вредная часть разума постоянно напоминает о том, что на месте Питера мог бы быть он сам. Если бы имел чуть больше исконно хейловского в характере. Того, что позволило матери возглавлять одну из сильнейших стай в Штатах, того, что позволило Питеру стать одним из самых сильных альф в этой части света.
Если бы меньше предавался привычному самобичеванию по поводу того, что произошло много лет назад.
Если бы…
Стайлз всегда был на расстоянии вытянутой руки, даже меньше. Всегда где-то рядом, всегда готовый помочь, всегда на подхвате. С большими ласковыми глазами, мягким, нежным ртом и привкусом молока в запахе - маленький, теплый щеночек, еще не стоящий твердо на лапах, нуждающийся в защите, но мнящий себя большим и грозным волком.
Сейчас Стайлз был настолько недосягаемым, насколько это вообще возможно. Стайлз был Питера. Полностью, безоговорочно и без оглядки его.
Стайлз все-таки превратился из щенка в грозного волка - по своему, без клыков и когтей, но от того он не был менее опасен.
Но свою щенячью мягкость он тоже не растерял, насколько мог судить Дерек. Всю неожиданно скрывающуюся под стальной, пропитанной аконитом броней нежность Стайлз дарил Питеру. То, что даже Дереку, который к ним был намного ближе остальной Стаи (иногда складывалось ощущение, что Стая Питеру нужна исключительно для формальности - или для Дерека, чтобы не скучал без дела), удавалось увидеть лишь случайно или украдкой, было просто нереально. Как-то до невозможного сладко, мягко, по-домашнему нежно, так, что лёгкие пробирало сладкой дрожью, а сердце ныло от осознания, что Дерек упустил такое чудо из лап, в очередной раз захлебнувшись в неудачных отношениях и не слишком удачной попытке сохранить территорию.
- Через неделю, - подтверждает Питер, снова целуя своего Советника - долго, глубоко, оглаживая ладонями обтянутую черной майкой спину. - Веди себя хорошо, - довольно скалится в ответ на демонстративное фырканье Стилински.
Смотрит на Дерека - внимательно, достаточно долго, но прощается обычным кивком. Ни о чем не просит, ни о чем не предупреждает. Даже не потому, что не доверяет племяннику - тогда бы, и Дерек не питает иллюзий, дядя избавился от него быстро и наверняка без капли жалости. Потому что точно знает - Стайлз справится. Без вариантов.
Справится со Стаей, получившей недвусмысленный приказ беспрекословно слушаться Советника.
Справится, если на территорию забредет чужая Стая.
Справится, если возникнут проблемы с охотниками.
Питер уезжает, а Стилински еще с полминуты смотрит вслед отъезжающей машине, и только после этого отворачивается, доставая из кармана узких джинс пачку сигарет и закуривая.
- Завтра все как обычно? - уточняет Дерек, имея в виду тренировки Стаи, которые неизменно он проводил сам. Питер обычно гонял волчат по полнолуниям, тренируя в них самоконтроль, выдержку и дисциплину.
- Конечно, - Стайлз рассеяно почесывает плоский живот, задрав майку. - И завтра, и послезавтра, и через неделю. Если других дел не будет, я их заберу у тебя через пару дней.
- Хочешь размяться? - Дереку кажется, что ему легко не смотреть на Стайлза чересчур жаждуще. Дереку кажется, что ему удается.
- Ага, - Стайлз кивает, делая очередную затяжку, и запрокидывает голову, выдыхая дым строго вверх, к небу, оголяя покрытое вязью татуировки горло. - Ну и всё, собственно. Всё остальное как обычно.
Дерек кивает, медлит еще минуту, окидывая Советника взглядом, и уходит в дом.
Стилински приходит дюжиной минут позже, перекидывается парой фраз с кем-то из встреченных по пути волчат - Дерек не прислушивается, стараясь полностью погрузиться в раскрытую книгу, - и поднимается в зал, проходя мимо Дерека к бару, по пути уточняя, не хочет ли Дерек выпить. Дерек не хочет, он, на самом деле, очень хочет остаться в тишине, и Стайлз это, наверное чувствует. Наливает себе виски и, пожелав спокойной ночи, уходит.
На тренировку Стайлз не является - он не часто тренируется вместе с волками, предпочитая уйти поглубже в лес, к озеру или к речушке, где его никто не беспокоит. Часто он уходит вместе с Питером, и Дерек почти удивлен каждый раз, когда они возвращаются, потому что от них не несет сексом, даже привкуса возбуждения нет в запахе. Одна усталость, отголоски боли, гуляющие по телу - эти двое действительно гоняют друг друга на тренировках до полусмерти.
Дерек думает, что, наверное, не смог бы так. Жалел бы, поддавался своим желаниям. Возможно просто бы не смог ударить достаточно сильно, достаточно точно и верно.
Зато Дерек совершенно не сомневается в том, что Стайлз выстрелит в Питера при необходимости. Как и наоборот.
Это вселяет уверенность, хоть и несколько жуткую её разновидность.
Стайлз надолго запирается на чердаке - самая проветриваемая, и из-за этого используемая под его лабораторию, часть особняка. Периодически на нижние этажи спускаются едкие запахи какой-то изготавливаемой Стайлзом дряни, но к этому все уже, пожалуй, привыкли.
Тем более, что Джема - смешная рыжая девчонка, пожалуй, больше всех из Стаи общающаяся со Стайлзом, - едва только поняв, что Стайлз снова заперся на чердаке, отправилась печь свои фирменные шоколадные кексы, наполняющие дом стойким запахом горячего шоколада, более-менее поглощающим все остальные ароматы.
Дерек даже не знает, на самом деле, спускался ли Стилински с чердака, или так ночевал там - Дерек не видит Советника до следующего полудня, когда Стайлз возвращается с затянувшейся дольше обычного тренировки.
Выглядит усталым, не особо довольным, и распространяет вокруг себя слабый, но стойкий запах крови. Дерек аккуратно придерживает его за плечо, движением бровей задавая вопрос.
Стайлз, что почти удивительно, принимает его озабоченность спокойно, не раздраженно, несмотря на свое настроение. Показывает Дереку разбитые в кровь костяшки, криво усмехается:
- Увлёкся.
- Помочь? - Дерек действительно предлагает не потому, что хочет прикоснуться к Стайлзу. Скорее потому, что хочет оказаться полезным, пусть и в такой малости. Но Стайлз легко отмахивается, отвечая, что в его арсенале лекарств определенно обнаружится что-нибудь действенное.
А вечером Дерек замирает у двери их с Питером спальни, против воли ощущая, как горячая волна прокатывается вдоль позвоночника, диковинным цветком распуская обжигающие лепестки в паху.
Потому что Стайлз негромко стонет - возбужденно, сладко, с легкой дрожью в голосе.
Дерек забывает, зачем шел - тем более, что ничего важного у него в планах не было. Забывает о том, что они в доме не одни, тем более, что час уже поздний и волчата дисциплинированно спят по своим комнатам - а кто не спит, тот прохлаждается где-то в городе.
- Я совсем отвык подолгу быть без тебя, - слышится из-за двери севший, чуть дрожащий голос Стайлза. - Боже, Питер… Я скоро буду кончать от звуков твоего голоса…
Дерек бесшумно переступает по паркету, и аккуратно прижимается лбом к запертой двери спальни, прислушиваясь к каждому звуку, к каждому шороху.
Чувствует себя гадко.
- Я люблю, когда ты мне говоришь, что делать… - доносится из-за двери. Почти жалобное. - Пожалуйста, Питер…
Дерек тихо, тяжело вздыхает, и запускает ладонь под резинку домашних брюк и трусов, сжимая начинающий твердеть член. Прекрасно осознавая, насколько мерзко то, что сейчас происходит. И не имея ни малейшего желания останавливаться.
- В спальне… да, немного готовился… да… - Стайлз говорит с паузами, выслушивая неслышные Дереку ответы альфы. Дерек дорого бы дал за то, чтобы увидеть сейчас Стайлза, понять, что за шорох доносится из-за двери. Шорох затихает, а запах возбуждения, разливающийся из-за двери становится все крепче.
- Хочу, конечно, - тихо вздыхает Стилински. - Хотя твой член я хочу больше. Подожди немного…
Дерек закрывает глаза, полностью погружаясь в симфонию запахов и звуков, доносящихся из-за деревянной перегородки.
Щелчок крышки лубриканта, синтетический запах смазки, едва заметный запах силикона, звук скольжения пальцев - длинных, тонких и красивых пальцев, - по какой-то игрушке из ассортимента секс-шопа.
- Слышишь меня? - тихонько уточняет Стайлз, и Дерек вздрагивает от неожиданности, не сразу соображая, что Стайлз, конечно, обращается к альфе. - Я сейчас… я не тороплюсь… ох… правда…
Дерек медленно гладит себя, уже откровенно ложась грудью на дверь, тяжело и сбито вздыхая от каждого звука.
- Почти, - мурлычет Стайлз, и Дерек неожиданно ярко представляет себе, как он лежит на кровати, на животе, вздернув вверх задницу, и медленно, следуя неслышным Дереку указаниям Питера, вводит в себя наверняка немаленькую силиконовую игрушку.
- Знаешь, я обожаю эту штуку… - Стилински срывается на скулеж, а следом тихо посмеивается:
- Меньше, чем твой член. Ты поможешь мне?..
Судя по поскрипыванию кровати, Стайлз снова переворачивается на спину, и Дерек туже сжимает ладонью предельно твердый член, представляя себе Стилински сейчас. Разгоряченного и возбужденного, раскинувшегося на кровати с раздвинутыми ногами, с задницей, распираемой секс-игрушкой. Постанывающего. Ласкающего себя - Дерек слышит звук скользящей по члену ладони.
Слышать, как Стайлз стонет, как меняется его голос, его звучание по мере приближения к оргазму, просто невыносимо.
Но Дерек слушает. Прижимается ухом к двери, закусывает губу и яростно-быстро двигает рукой по своему члену, достав его из спущенного белья и штанов.
Стайлз поскуливает, мечется по кровати, шепчет “я хочу тебя… хочу… дай мне…”, дышит тяжело, хрипло, даже с какими-то всхлипываниями, и почти кричит одновременно с тем, как Дерек слышит характерное жужжание вибрации.
Это нереально горячо. Думать о том, что Стайлз лежит там, с вибрирующей игрушкой в заднице, рукой на готовом излиться члене… и именем Питера на губах.
Плевать, впрочем. Дерек прекрасным образом смирился с тем, что большего и не получит.
У Стайлза оргазм медово-сладкий, на вкус словно чертов молочный коктейль. Дерек глотает этот запах, додрачивая себе, и с тихим скулежом спуская в свою ладонь.
- Хорошо, - мурчит Стайлз слабым, довольным голосом. - Да, волк, сразу спать, дай хоть вытрусь…
Смеется, а затем тихонько, возбужденно стонет.
Дерек думает, что дядя наверняка сказал что-нибудь о том, что не прочь сам слизать сперму с молочно-белой гладкой кожи. Дерек вот не против.
- Хорошей ночи, Питер… Я позвоню тебе завтра, волк. Люблю.
Дерек на подгибающихся ногах отходит от двери, медленно доплетается до своей спальни, и там обессиленно падает на кровать, проклиная себя, свое неуместное любопытство, сладко пахнущего Стайлза и Питера, который так чертовски идеально подходит Стайлзу. Который следит за тем, чтобы его мальчику было хорошо. Который в любом часовом поясе находит время, чтобы пожелать Стайлзу хорошей ночи и подарить ему немного удовольствия.
Недолгий и беспокойный сон, а так же холодный утренний душ смывают с Дерека остатки отвращения к самому себе. Хейл снова берет себя в руки, проводит тренировку, и только когда Стилински со своей не возвращается и через час - беспокоится, пытаясь не подавать виду, и, тревожно принюхиваясь идет по следу Советника, углубляясь все дальше в лесную чащу.
А завидев Стайлза еще и старается двигаться абсолютно бесшумно. Стилински сидит на берегу в одних джинсах, по-турецки подобрав под себя ноги и аккуратно уложив ладони на колени. Дышит размеренно и едва слышно, не двигается, и не пахнет совершенно никакими эмоциями.
Пахнет сам собой, немного потом, землей, снова немного кровью, но ни одной эмоции, даже оттенка, Дереку уловить не удается, несмотря на то, что это всегда удавалось ему отлично.
Дерек опирается плечом о дерево, позволяя себе рассмотреть молодого охотника - или друида, или Советника… Стайлз всегда был человеком, умеющим сочетать несочетаемое.
Рассматривает вязь татуировок, укрывающую плечи, руки, шею и спину. Рассматривает следы чужих пальцев - синяки и неглубокие царапины, трех-четырехдневной давности. Любуется рельефом подтянутого, мускулистого тела, стараясь не представлять себе никаких возбуждающих картин.
Почему-то Дереку кажется, что сейчас Стайлз вполне в состоянии почуять его.
Но это, конечно, бред, поэтому Дерек и не уходит еще достаточно долго, буквально ощупывая взглядом Советника своего альфы.
И не уходит, когда Стайлз одним плавным движением поднимается на ноги, выскальзывая из джинсов, и, покачивая ладным задом, направляется к воде.
У Дерека рот наполняется слюной, когда Стилински наклоняется к воде зачерпывая ладонью, и на короткое мгновение предоставляя Дереку великолепный обзор своей аппетитной задницы во всех подробностях.
Дерек все-таки отворачивается и возвращается к дому, едва Стайлз ныряет в холодную воду.
Еще один холодный душ и решение посвятить день решению мелких домашне-стайных проблем, как попытка вернуть себе самоуважение.
Удается.
А Стайлз, словно чувствует, что Дерек начал срываться, почти не попадается на глаза - то сидит в кабинете Питера с книгой, изредка совершая налет на кухню за подносом с едой, то уезжает из особняка на несколько часов, то помогает младшим волчатам - кому-то с экономикой, а кому-то с отрабатыванием сложного приема.
***
Стайлз всегда чувствует изменения в настроении волчат - не поверхностные перепады, а такие, которые выдают реальные проблемы посложнее, чем “меня бросила девушка!”, хотя, если член стаи остро переживал по этому поводу, Стайлз чувствовал и это. Как альфа. Точнее, как альфу - потому что Питера Стайлз чувствовал досконально, как самого себя. Иногда тянулся к нему мысленно, чтобы успокоить, когда у волка начинало отказывать терпение, приласкать, когда Хейл особенно остро нуждался в его поддержке. А Питер знал все о том, что происходит с его Стаей.
Сегодня беспокойство вызывал Ларри - симпатичный, немного даже смазливый парень, в свои двадцать два года выглядящий едва ли на семнадцать.
Двумя основными проблемами Ларри были влюбчивость и рассеянность.
Лоуренс действительно был очень симпатичным, даже на взгляд давно и прочно зацикленного на Питере Стайлза.
Большие темные глаза, обрамленные длинными ресницами, красивый, чувственный рот, изогнутый капризной линией, подтянутое тренированное тело, вкупе с природным обаянием - все это привлекало к нему внимание обоих полов. Внимание, которым Ларри беззастенчиво пользовался… И влюблялся. Всегда без оглядки, всегда как в последний раз, из-за чего с разбитым сердцем оставался чаще, чем на морском берегу бывают приливы.
Неурядицы в личной жизни якорем тащили за собой несобранность и невнимательность. Лоуренс легко мог пропустить мимо ушей рык в ухо, задумавшись о чем-то своем.
Сегодня утром он тоже раздражал Дерека своим отсутствующим видом и неспособностью выполнять простейшие задания.
К душевным переживаниям волчат Дерек относился примерно так же, как Финсток, насколько помнил Стайлз. То есть со смесью раздражения и отвращения, что не мешало Пирожку, как и Дереку, быть отличным тренером.
Но сейчас дело совершенно точно не было во вновь разбитом сердце. Лоуренса выдавало то, что он избегал смотреть не только на Дерека - это было привычным делом, когда Ларри не мог собраться и получал от старшего беты больше обычного. Ларри не смотрел и на Стайлза, словно боялся, что тот что-то увидит в его взгляде, чем сам того не подозревая только разжег интерес Советника.
Стайлз даже игнорирует собственную ежедневную тренировку, совмещенную с медитацией, чтобы понаблюдать за волчатами, за Дереком, и, конечно, за Лоуренсом.
Когда Дерек, уже почти выведенный из себя, рявкает:
- Да что с тобой такое, Ларри? - и тот не отвечает, Стайлз окончательно приходит к выводу, что действовать нужно иными путями, и, когда Хейл собирается увести Стаю с собой на пробежку, Стайлз легко вскидывает арбалет, прицеливаясь, и пробивает болтом волчонку плечо.