Стилински аккуратно прогуливается по магазинчику, заинтересованно оглядываясь, и подходит к прилавку, перебирая небольшие, выточенные из камня и дерева брелоки и кулоны в виде животных, выставленные на витрине и явно не имеющие никакого отношения к антиквариату. Заодно Стайлз оглядывает витрину, находя нужную шкатулку взглядом, и прислушивается к негромкому разговору хозяина магазина и его родственника, стоящих неподалеку.
- Может, ты наконец-то соизволишь?.. Я вообще не понимаю, какого хрена я тебя уговариваю, - парень с крутой тачкой хмуро смотрит на дядю исподлобья.
- Ты снова за свое, Дерек? - хозяин магазина отвечает родственнику демонстративным вздохом, не забывая краем глаза присматривать и за клиентами, и за Стайлзом.
- Я не виноват, что вся моя семья состоит из такого мудака, как ты, Питер, - огрызается Дерек. - Я хочу вас познакомить.
- Когда? - хозяин магазина лениво провожает взглядом оживленно щебечущую парочку, выскользнувшую из магазина, и останавливает взгляд на Стайлзе. Впрочем, ненадолго, снова обращая все свое внимание к племяннику.
- Сегодня, в девять. Поужинаем, пообщаемся. Я же знаю, что ты умеешь. Неужели тебе хотя бы банально не любопытно?
- Ты правда думаешь, что я не выяснил уже всего, что меня интересовало? - Питер довольно оскаливается, когда Дерек заливается возмущенным багрянцем. - Ладно, ладно, волчонок, я приду сегодня на ужин… Но только если это не будет домашняя еда. Я не готов.
- В ресторан, - ворчит Дерек, бросив убийственно хмурый взгляд на родственника. - Охренеть, года не прошло…
- Видишь, как хорошо, - меланхолично парирует Питер, подходя к прилавку, облокачиваясь на деревянную столешницу и наклоняясь к Стайлзу. - Что-то присмотрели, молодой человек?
Стайлз нервно передергивает плечами, опуская взгляд на маленькую резную фигурку лисы в своей ладони.
- Не знаю… Что это за камень?
- Это нильская яшма, - мужчина лукаво усмехается, подпирая подбородок ладонью. - Защищает от темных сил. Хотите?
Стайлз растерянно пожимает плечами, пытаясь найти взглядом ценник.
- Два доллара, солнышко, - чуть насмешливо произносит мужчина как раз в тот момент, когда Стайлз находит взглядом ценник с каким-то впечатляющим количеством нулей.
- Ладно, - Стайлз серьезно кивает, вытаскивая из кармана мелочь и отсчитывая два бакса, в обмен на которые получает лисичку на тонкой, но явно крепкой металлической цепочке. - Спасибо.
- Дождь закончился, кстати, - Питер кивает в сторону окна, и Стайлз, глянув на улицу, улыбчиво кивает, еще раз произнося:
- Спасибо. До свиданья.
***
В шесть часов вечера антикварный магазинчик закрывается - внутри гаснет свет, а еще через час откуда-то с заднего двора выезжает крутая тачка - Стайлз не располагает никакими фактами, но ему кажется, что это наверняка машина хозяина магазина.
В любом случае, Стайлзу приходится дождаться темноты - темнеет как раз около половины девятого, так что у Стайлза есть все шансы провернуть свое дело и остаться в живых.
Черт бы побрал этого жуткого слепого ублюдка. Мог бы дать и побольше времени, а не один грёбаный день.
Особых угрызений совести, пробираясь под покровом опустившейся на город темноты, Стайлз тоже не испытывал. Вот в любом случае, Стайлзу будет хуже, чем хозяину антикварной лавки, если Стайлз не выполнит своего задания. Если бы это было дело личного выбора… тогда Стайлз бы, наверное, сменил объект - мужик был определенно симпатичным, доброжелательным, даже сквозь насмешливость, а Стайлз старался не обижать неплохих людей просто так.
Может, поэтому Стайлз больше ничего не берет в магазинчике. Только шкатулку, предварительно проверив её содержимое.
Отсутствие сигнализации не перестает удивлять Стилински, но думать над этим особо не хочется, вообще не хочется здесь задерживаться, поэтому Стайлз аккуратно прикрывает заднюю дверь, замок которой он очень умело, на собственный взгляд, вскрыл, внимательно осматривает её - не хочется, чтобы сюда вломился кто-то еще и вынес все нахрен, и собирается удалиться непринужденной походкой задержавшегося допоздна в городе студента.
Но когда Стайлз оборачивается, он видит перед собой огроменную мохнатую псину, с большим интересом рассматривающую его.
Огромную, с длинной мордой. Очень похожую на волка. Охрененно похожую на волка - но Стайлз вполне отдает себе отчет в том, что волки не водятся в Нью-Йорке.
Впрочем, от этого не становится легче.
- Хороший песик, - помертвевшими губами бормочет Стайлз, по стеночке обходя собаковолка. - Хороший. Стайлз сейчас просто тихонечко уйдет, да? Ты же не против? Я тощий, во мне сожрать нечего, я тебе не понравлюсь…
Собака выразительно оскаливает клыки, наклоняя лобастую голову, и приближается к Стайлзу медленным, дразнящим шагом, будто собираясь погоняться за намеченной жертвой.
В данном случае Стайлза почти устраивает этот план.
Вместо того, чтобы выйти на центральную улицу, он срывается вглубь дворов, ловко перепрыгивая через различные мусорные пакеты, бордюры, выбоины в асфальте и прочие препятствия. Собака не отстает - бежит вслед за ним, ровно, быстро и легко, порыкивает иногда - азартно, как-будто даже весело.
Стайлз долго петляет по дворам, избегая освещенных улиц - там его как пить дать тормознут копы и ему придется долго и безуспешно объяснять им, откуда у него в рюкзаке антикварная шкатулка.
Как только представляется возможность Стайлз залетает в какой-то многоквартирный дом, закрывая за собой входную дверь. Собака и не пытается проникнуть внутрь - принюхивается какое-то время под дверью, а потом затихает. Стайлз ждет еще несколько минут, а потом тихо бормочет:
- Не-ет, Стайлз не дурак… Стайлз через дверь не пойдет…
Выждав еще минут пять Стилински на цыпочках отходит от двери, открывает подъездное окно, выходящее на другую сторону дома, и выпрыгивает на потрепанный и замусоренный газон перед домом.
Псина встречает его довольным оскалом, тихо рыкнув, чтобы привлечь внимание слишком вдохновленного своей хитростью Стайлза.
Уже через мгновение Стайлз оказывается спиной на пресловутом газоне, а тяжеленная собачья туша стоит у него на груди передними лапами и сердито рычит, скаля клыки у самого лица.
Стайлз все еще не кричит и не зовет на помощь, хотя сейчас, кажется, уже должно быть глубоко параллельно, что случится со злосчастной шкатулкой. Но где-то в глубине души Стилински все еще надеется на какой-то благополучный исход.
Интуиция его редко подводит - пёс принюхивается еще с минуту, и отступает в сторону, как-то брезгливо-насмешливо фыркнув.
Стайлз осторожно отползает на несколько футов, кое-как поднимается на ноги, и дает деру оттуда.
***
Стилински совершенно не помнит, как добрался до дома, как проскользнул мимо Луиджи, как раздевался и падал на постель. Помнит только, что отлежавшись пару часов и успокоив колотящееся где-то в глотке сердце, принял душ и замотался в одеяло с головой, смутно надеясь, что все, происходившее с ним в последние пару дней, было тяжелым и дурным сном.
В любом случае, Стайлз точно был уверен в том, что закрывал дверь.
Поэтому проснуться от чьего-то ласкового, с ехидцой, голоса над ухом точно не было у него в планах.
Стайлз какое-то время нечленораздельно мычит, справедливо полагая, что ему все снится, но тот же голос снова произносит:
- Вставай, солнышко, нас ждут великие дела.
И кто-то достаточно аккуратно встряхивает Стайлза за плечо, попутно выпутывая из одеяла.
Стилински шарахается на другой край узкой кровати, отгораживаясь от сидящего на краю постели мужчины своими голыми острыми коленками.
По комнате разливается запах кофе со сливками и карамелью, а мужчина с задумчивой усмешкой рассматривает пресловутые стайлзовы коленки.
- Как вы… Как? Кто…
- Не думаю, что ты успел забыть, кто я, Стайлз, - Питер насмешливо щурится, покачав головой, тянется куда-то, отвернувшись, и через мгновение протягивает Стайлзу высокий стакан с кофейным напитком. - Тебе стоит взбодриться. И - меня впустил хозяин дома после непродолжительного, но убедительного разговора.
- Он жив? - на всякий случай уточняет Стайлз.
Мужчина со вздохом закатывает глаза, и указывает на валяющуюся у ноутбука стопку дисков.
- Я рад, что ты увлекаешься классикой американского кино, но, судя по всему, “Крестный отец” произвел на тебя слишком большое впечатление. Да, солнышко, он жив, здоров и совершенно о тебе не беспокоится.
Стайлз делает большой глоток слегка остывшего кофе, едва не давясь им на последних словах Питера.
- Итак, солнышко, - мужчина придвигается ближе. - Давай начнем с начала. Меня зовут Питер Хейл, я владелец антикварной лавки, которую ты вчера вечером ограбил, так?
Конечно, Стайлз не думает отвечать честно. Конечно, для начала Стайлз собирается сделать искренне изумленные глаза и спросить: “Ты чего, мужик?”. Может быть сказать спасибо за подвеску-лисичку, которая сейчас, кстати, болталась у Стайлза на шее.
Но вместо этого Стайлз кивает, да еще и угукает - тихо-тихо, виновато, и тут же прячет нос в стакане, делая еще один глоток.
- Не очень хороший поступок, малыш, - все так же мягко продолжает мужчина, делая глоток из своего стакана - у него, судя по запаху, там крепкий черный кофе. - Мне кажется, ты не сам до такого додумался, верно?
- Не сам, - неуверенно признается Стайлз, прекрасно понимая, что больше всего на свете ему бы не хотелось попасть под руку тому слепому, который Стайлзу наверняка будет еще сниться в кошмарах.
- Кто тебя надоумил, солнышко? - Питер по всей видимости допивает свой кофе и ставит стакан на пол, придвигаясь ближе к Стайлзу.
Стайлз засматривается на его руки, облизывая взглядом крепкие запястья и длинные, явно ловкие пальцы. Стайлз чувствует, как возбуждение, кипя, прокатывается по венам, Питер садится рядом, укладывая горячую ладонь на колено Стайлза, отчего тот послушно опускает ноги, вытягивая по постели, теперь отгораживаясь от мужчины одним только стремительно пустеющим стаканчиком с кофе.
Еще Стайлз немного проклинает свою привычку спать в одних трусах.
- Я не хочу рассказывать, - Стайлз мотает головой, когда Питер повторяет свой вопрос.
- Боишься? - Питер понимающе кивает, рассеянно и мягко поглаживая Стайлза по бедру.
От этой почти невинной ласки у Стайлза кровь закипает в венах и устремляется к паху, где заплетается тугой, жаркий узел плохо контролируемого возбуждения.
- Хорошо, малыш, - мужчина наклоняется еще ближе, буквально нависая над вжавшимся спиной в подушку Стайлзом. - Я задам тебе наводящий вопрос. Он слепой?
- Да, - задушенно пищит Стайлз, последним глотком кофе пытаясь прочистить горло.
- Ну вот и все, что мне нужно было у тебя узнать, - мужчина удовлетворенно кивает, и Стайлз успевает углядеть в его холодных голубых глазах хищный, азартный отблеск.
- Что вы со мной сделали? - Стайлз безвольно позволяет Питеру забрать у него пустой стакан, и от следующего прикосновения к голой коже - мужчина удобнее устраивается на постели, властно обнимая ладонями узкие мальчишеские бедра, - выгибается словно от слабого, сладко-острого разряда тока, чувствуя как болезненно-твердый член натягивает ткань трусов.
- Нельзя быть таким доверчивым, лапушка, - мужчина укоризненно качает головой, наклоняясь ближе к Стайлзу и натурально принюхиваясь к его шее, пока ладони неспешно и уверенно оглаживают ребра.
- Кофе, - догадывается Стайлз, не чувствуя ни капли удовлетворения от того, что мужчина довольно кивает, подтверждая его догадку.
- Кофе.
- Вы меня отравили? - на всякий случай уточняет Стилински, с облегченным вздохом наблюдая за тем, как Питер снова смотрит в сторону дисков у ноута.
- Зачем бы мне это делать?.. Ответь мне еще на один вопрос, - мужчина наклоняется к самому уху Стайлза, практически ложась на него всем телом, не обращая внимание на невнятное протестующее бормотание Стайлза. - Давай, скажи мне, солнышко… Хочешь меня?
Тело Стайлза говорит об этом лучше всяких слов. Разгоряченное, отзывчивое, покрытое испариной - касаться его, словно играть на диковинном инструменте.
- Хочу, - против собственной воли, но совершенно искренне признается Стайлз. - Еще в магазине я подумал, что было бы охуенно круто, если бы ты перегнул меня через прилавок и трахнул посреди рабочего дня…
Вот в этом Стайлз не собирался признаваться даже самому себе.
Стайлз давно и четко разобрался с тем, кто Стайлзу так или иначе светит, а кто нет. Питер уж точно никак не светил, поэтому Стилински об этом и не думал.
Ну разве что пока ждал темноты в кафешке неподалеку. Пару раз.
- Какие у тебя любопытные фантазии, милый, - мужчина усмехается, а Стайлз неотрывно следит за скользнувшим по контуру губ языком.
И даже то, что с него снимают белье, не вызывает в нем никакого беспокойства. Кажется, что кожа плавится, и только прикосновения чужих рук дарят удовольствие.
Мужчина длинным, красивым движением стаскивает с себя футболку, расстегивает ремень на джинсах и, расстегнув, приспускает их, доставая большой, рельефно перевитый венками член.
Стайлз слабо поскуливает, не в силах отвести взгляда от ласкающей возбужденную плоть ладони, тяжело пыхтит, облизывает губы и совершенно безвольно откидывается на спину, стоит Питеру прижать его к постели и провести головкой члена между ягодиц, слегка надавливая на сухую, слабо пульсирующую дырку.
Стилински закидывает руки мужчине на плечи, мутно и пьяно смотрит в глаза, чувствуя, как удовольствие сладкой дразнящей щекоткой распространяется по всему телу, поглощая все беспокойство, все страхи и всю неуверенность.
- Боже мой, - несдержанно всхлипывает Стайлз, когда шеи касаются теплые, шершавые губы, безошибочно находя самую чувствительную точку, от прикосновения к которой у Стайлза под веками вспыхивают фейерверки.
Налитая головка продолжает скользить между ягодиц, смазывая чувствительную кожу предъэякулятом, и Стайлз послушно расслабляется, на каждом движении с замиранием сердца ожидая наконец-то проникновения.
- Какой милый мальчик, - Питер приподнимается на локте, тепло дыша в приоткрытые губы Стайлза, и как-то по-особенному проводит большим пальцем под челюстью, немного придавливая, прижимая, мешая Стайлзу нормально вдохнуть.
Разрядка наваливается на Стайлза звенящим снежным комом - оглушает, отдается звоном в резко опустевших стенках черепа. Стайлз спускает так и не притронувшись к себе только от ощущения чужого дыхания на губах, руки на горле и члена между ягодиц.
- Великолепный, - резюмирует Питер, ласково прикоснувшись губами к подбородку смутившегося парня, едва только тот немного отошел от оргазма.
Стайлз чувствует, как его пальцы скользят по животу, собирая теплую, вязкую сперму, и в следующий миг чувствует влажное уверенное прикосновение между ягодиц - подушечки пальцев осторожно, но настойчиво проникают внутрь неподатливой дырки, поглаживая замершего на вдохе Стайлза изнутри.
У Стайлза так давно никого не было, что он готов разрыдаться.
У Стайлза так давно не было хорошего секса, что впору орать от восторга, потому что он чувствует - каждой клеточкой тела, каждым дюймом кожи, каждой мышцей, туго обнимающей медленно двигающиеся внутри пальцы, что дальше будет только лучше.
Мужчина готовит его быстро, но не грубо, умело растягивая тугие мышцы, лаская чувствительные точки, отвлекая от так и не пришедшей боли поцелуями - ласковыми, нежными, даже бережными. Откровенно дразнящими, потому что Стайлзу мало ласки, мало нежности, у него внутри пламя вспыхивает с новой силой каждый раз, когда он чувствует, как тяжелый член касается внутренней стороны бедра, или как зубы слегка смыкаются на коже, будто Питеру не хватает контроля, чтобы обойтись одной только лаской.
Стайлз безбоязненно впивается пальцами в чужие бедра, притягивая мужчину к себе, сам выгибается навстречу, насаживаясь на двигающиеся внутри пальцы, бесстыже стонет, когда получает наконец-то чувственный укус куда-то в изгиб шеи.
- Пожалуйста.
Бормочет как в бреду, стараясь найти губами чужие губы.