- Пожалуйста.
Стайлз хочет этого поцелуя больше, чем воздуха.
Черт с ним с кислородом, Стайлзу жизненно необходимо поцеловать играющего с ним мужчину.
- Пожалуйста, Питер…
Стайлз получает сполна. Глубокий, властный поцелуй, состоящий из бесконечного количества жарких касаний, вылизываний, укусов. Стайлз только гортанно стонет, позволяя трахать свой рот в этом поцелуе, и он готов поклясться, что такого не испытывал никогда. Никогда подчинение не было таким сладким, безумным, правильным.
Никому не удавалось подмять Стайлза под себя так, что он послушно раздвигал ноги и тек как сучка, чувствуя в паху призывную пульсацию.
- Иди сюда, - Питер отстраняется, поднимая Стайлза вслед за собой, разворачивает его к себе спиной, заставляя упереться руками в спинку кровати, и медленно прижимается к спине выгнувшегося парня, снова проводя членом между ягодиц.
Стайлз крепче ухватывается за деревянную перекладину изголовья, выгибается, опуская взгляд вниз, чтобы посмотреть, как его член трется о подушку.
Укус за плечо. Поцелуй в шею. Снова укус - более мягкий, но и более долгий. Шлепок по заднице. Короткое поглаживание - пальцы скользят по дырочке, разминая. Шуршание фольги - Питер раскатывает презерватив по члену.
Стайлз восторженно вскрикивает, когда чувствует, как Питер толкается в него, растягивая возбужденной плотью, заполняя. Стайлзу кажется, что это наверняка больше, чем он сможет принять, но навряд ли Питера это волнует. Он двигается размеренными, глубокими толчками, выбивая из Стайлза воздух, сминает его бедра так жестко, что останутся синяки, и так правильно, что Стайлз, наверное, еще долго будет дрочить, разглядывая эти синяки в зеркальном отражении.
Ногти царапают соски - Стайлз вскрикивает, вздрагивает всем телом, сжимаясь. Это Питеру нравится, Стайлз чувствует. Нравится, как Стайлз отзывчиво реагирует, как откликается на его прикосновения стонами, сладкими судорогами, напряженными вздохами.
Стилински бормочет что-то нечленораздельное, сам насаживаясь на член под одобрительный то ли стон, то ли рык мужчины. Стайлз чувствует себя так, словно у него жар, словно температура тела перемахнула отметку сорок, словно он уже в бреду - и ему безмерно хорошо.
Питер ложится на его спину, одной рукой уперевшись в стену, второй обнимая Стайлза поперек груди, и вколачивается в задыхающегося от восторга мальчишку в таком безумном, животном темпе, что Стайлз не поверил бы в возможность подобного, если бы это происходило не с ним.
Большой пульсирующий член почти выскальзывает из мягкой, растянутой дырки и с силой врывается обратно на всю длину, до самого основания, распирая Стайлза так, что он даже застонать не может, только хрипит, сжимаясь на разгоряченной плоти, да мечтает подрочить себе, слишком хорошо отдавая себе отчет, что стоит ему отпустить хотя бы одной рукой спинку кровати - он грохнется в лучшем случае просто на подушку, в худшем - лбом о стену.
Впрочем, ему достаточно хорошо и без стимуляции. Питер прикусывает кромку уха, шепчет что-то сладко-пошлое, пощипывает маленькие твердые соски, иногда выкручивая нежную плоть, заставляя Стайлза буквально вскрикивать. Опускает руку ниже, но нет, даже не думает приласкать изнывающего Стайлза - как-то по-особенному поглаживает низ живота, слегка надавливая, и Стайлз скулит, хнычет, и дрожит, чувствуя, как пах снова обдает жаром откуда-то изнутри.
Сейчас все совсем по-другому, сейчас Стайлз кайфует от ощущения растягивающей задницу плоти, сейчас Стайлз чувствует жар чужого тела, сейчас от каждого прикосновения к простате Стайлз готов орать, но уже не может.
И все тело, доведенное до чувственной грани дрожит, резонирует, кричит каждой клеткой.
Стайлз не издает ни звука, только хрипит, содрогаясь в оргазменной судороге, сжимает в себе член и разжимает пальцы, падая.
Питер его подхватывает, тянет вбок, вместе с ним падая поперек постели, от избытка бурлящих под человеческой кожей чувств сжимает зубы - человеческие тупые зубы - на загривке парня, словившего лучший в своей жизни оргазм.
Уже через несколько мгновений, отойдя от ослепительной вспышки, Стайлз тихо хнычет - движения члена внутри причиняют дискомфорт слишком чувствительному телу, и мужчина понятливо отстраняется, стягивая презерватив и проводя рукой по своему члену, прежде чем перевернуть плохо соображающего Стайлза на другой бок.
В рот Стилински принимает с удовольствием - прикрывает глаза, тихонько застонав, облизывает и сосет головку, и Питер, и без того почти доведенный до предела, быстро и бурно кончает, заливая спермой мягкие чувственные губы и покрытые родинками щеки.
Губы Стайлз медленно, одурманенно облизывает сам, а белесое семя со щек Питер собирает на пальцы, давая Стайлзу слизывать.
Стилински довольно щурится, наблюдая за тем, как мужчина поднимается с постели, неспешно застегивая джинсы, и пытается принять сидячее положение, не особо надеясь на еще какую-то ласку.
Но Питер наклоняется к нему, зарываясь пальцами в короткий ёжик волос, и с тихим, довольным рычанием аккуратно прикусывает край челюсти вместо поцелуя.
- Ты изумителен, солнышко.
Стайлз чувствует, как щеки заливаются розоватым багрянцем, пытается что-то пробормотать, в конце концов выдавая:
- Это… Это всё та дрянь, которой ты меня напоил?
Питер, отстранившись, хохочет, довольно оскаливаясь.
- Нет, милашка, “та дрянь” это скорее нечто, в некотором роде усиливающее желания. Например, твое желание быть хорошим мальчиком и говорить правду. Или твое желание переспать со мной.
- Я не хороший мальчик, - огрызается Стайлз, исподлобья глянув на Питера.
- Но ты хотел бы им быть, Стайлз, - Питер садится на край кровати, собираясь что-то еще сказать, но поворачивается к входной двери за секунду до того, как свою мелодию противно продребезжит дверной звонок.
- Это Луи, - Стайлз закрывает лицо ладонями, мучительно краснея. - Или кто-то из соседей… я так орал…
- Это не мистер Луиджи, - Питер уверенно качает головой. - И не соседи. Люди, снимающие жилье за такие деньги должны обладать поистине стальными нервами.
Стайлзу хочется спросить, откуда Питер знает, сколько Луи берет за квартиру, но внезапно он догадывается, кто еще может позвонить в квартиру в восемь утра, и от этого становится очень страшно.
- Сиди тихо, солнышко, - Питер потягивается, поднимаясь на ноги. - И не пытайся сбежать через окно, иначе я лично позабочусь о том, чтобы ты сломал ноги. Во время или после - не важно, лапушка.
========== Часть 2 ==========
Стайлз верит произнесенным мужчиной словам безоговорочно - тут сложно не поверить, таким тоном они произнесены.
Поэтому только быстро и тихо одевается, стараясь не обращать внимания на доносящийся от входной двери приглушенный рык - словно там наметилась небольшая сходка любителей охотничьих собак.
- Ну вот и поговорили, - резюмирует Питер, возвращаясь в комнату и снова садясь на кровать.
Несмотря на страх, беспокойство и полную отстойность ситуации, Стайлз еще успевает пару раз облизать взглядом голый торс мужчины прежде чем тот накинет свою футболку.
- Тебе есть где отсидеться пару дней, лапушка? - Питер смотрит насмешливо, будто угадывая душевные метания Стилински. - Не хотелось бы, чтобы тебе выдрали глотку на фоне нашей старой приятельской вражды с твоим нанимателем.
- Ну… да, - Стайлз сразу думает об Айзеке, потому что у него есть съемная квартирка, в которой он живет один, в отличие от Скотта, и он определенно не будет против. - Тем более, Луи все равно меня выкинет за неуплату.
- Не смеши меня, солнышко, - мужчина весело скалится, поднимаясь с кровати и подходя к письменному столу, стоящему у окна.
Стайлз издает какой-то протестующий звук, когда его пальцы смыкаются на ручке именно того ящика, куда Стилински сегодня ночью спрятал свой трофей.
- Кроме Девкалиона в этом городе никто все равно не купит у тебя эту дрянь, - Питер закатывает глаза, открывая ящик и вынимая оттуда шкатулку. - Да и вообще, ты ведь должен понимать, что воровать нехорошо, Стайлз. Во всяком случае, у меня.
- А у остальных типа можно, - язвит Стайлз, хмуро наблюдая за тем, как мужчина проверяет содержимое шкатулки.
- А у остальных типа не так опасно, - передразнивает его Питер, захлопывая шкатулку и снова подходя к кровати, на которой сидит Стилински. - Можешь вернуться дня через три-четыре, лапушка. Уже будет не опасно.
- Я могу о себе позаботиться, - огрызается Стилински, уже совсем отошедший и от оргазма, и от испуга.
Питер так выразительно оглядывает и его, и стаканчик из-под кофе, и развороченную постель, что Стайлз сдается и отводит взгляд.
- Солнышко, вот и позаботься о себе в ближайшие три-четыре дня, хорошо? - Хейл наклоняется к Стайлзу, снова ловя его взгляд. - Умничка. Чтобы к полудню тебя здесь не было. Или жди куда менее приятных, чем я, гостей.
Стайлз провожает Питера взглядом до двери, думая сразу о сотне различных вещей, но, тем не менее, не забывая напоследок обласкать взглядом идеально-широкий разворот плеч и обтянутую тонкой футболкой спину.
Как бы там ни было, а фантазия с сексом прямо на прилавке все еще лидировала в списках стайлзовых заветных желаний.
Несмотря на страстное желание Стайлза остаться дома просто назло всему миру, послушаться Питера - единственный правильный вариант, который гарантирует ему сохранность костей и жизни, это Стайлз, в общем-то, понимал.
Понимал, что влезать в эти странные ритуальные игрища не стоит и вообще, раз предоставили лазейку - надо ей пользоваться. Единственная, пожалуй, проблема - это Луиджи, которому нечем заплатить, и Стайлз решает воспользоваться всем своим обаянием чтобы, во-первых, уговорить Луи подождать с оплатой еще денек и, во-вторых, одолжить денег у Айзека, что было не слишком удачной идеей, учитывая, что Айзек перебивался случайными приработками, а вообще был перспективным, но удивительно небрежно относящимся к деньгам художником.
В общем, денег у Айзека не водилось.
- Куда собрался? - Луи выныривает из своей квартиры Стайлзу навстречу на первом этаже, и что-то в его взгляде Стайлз замечает такое… любопытствующее. И тут же вспоминает, как несдержанно орал час назад, пластаясь под красивым мужиком, втрахивающим его в постель.
- Луи, послушай… - Стайлз делает глубокий вдох, собираясь с мыслями.
- Нет, это ты послушай, - Луиджи скрещивает руки где-то в районе круглого живота, с интересом разглядывая Стайлза. - Вот ты просто скажи мне Стайлз, как, подцепив такого богатенького любовничка, ты умудряешься снимать квартиру у старика Луиджи, м? Да мне неловко было, честное слово! Люди, которые снимают у меня квартиры не спят с людьми, которые ездят на таких машинах! Ай.. - Луи отмахивается, в своей голове, видимо продолжая этот увлекательный монолог.
- Ты ему ключи дал? - осторожно уточняет Стайлз.
- Ну конечно дал, глупый мальчик. Луи знает толк в романтике. Кофе в постель и отличный утренний секс - залог крепких и счастливых отношений. А деньги за два месяца за квартиру - залог крепких и счастливых отношений со мной, - самодовольно добавляет итальянец, кивнув.
Стайлз удивленно моргает.
- Он заплатил за мою квартиру? Это ты! Ты сказал, что у меня за квартиру неплачено!
- Да, - легко соглашается Луи. - А, да. Твой Питер просил тебе передать, что ты скрытный маленький засранец.
- Господи, я живу в аду, - вздыхает Стайлз, еще раз внимательно оглядывая Луиджи и убеждаясь, что Питером он очарован напрочь и бесповоротно. - Мне нужно уехать, Луи, я вернусь дня через три, ладно?
- Конечно, Стайлз, - Луиджи театрально взмахивает рукой. - Хоть на все два месяца, - добавляет с очаровательно корыстной улыбкой, заставляя Стайлза рассмеяться.
И даже вполне дружелюбно попрощаться с Луи, несмотря на то, что тот дал ключи от его квартиры буквально незнакомому человеку.
С остатков денег Стайлз покупает несколько бутылок пива и пару пачек чипсов, доезжает до нужной станции, и, только уже стуча в дверь Айзека все-таки понимает, что, например, денег у друга одалживать не придется.
И это хорошо, потому что Айзек бы наскреб, но потом сам сидел бы месяц голодный. Может, конечно, его бы прикармливал его парень, с которым Стайлз еще не был знаком, но, зная круг общения Айзека, Стайлз в этом сильно сомневался.
- Я открою-открою-открою, - звучит из-за тонкой, словно картон двери, и несколько секунд ключ шкрябает по расхлябанным внутренностям дверного замка, пытаясь привести механизм в действие. - Стайлз!
- Я поживу у тебя пару дней? - без прелюдий спрашивает Стилински, и, получив в ответ утвердительный кивок, проходит внутрь крохотной квартиры.
- Все в порядке? - уточняет Айзек, чуть более взъерошенный и мятый, чем обычно, и, обернувшись, сообщает вглубь квартиры:
- Это мой друг, Стайлз, я рассказывал тебе про него… Рассказывал?
- Рассказывал, - из студии, которую не видно из коридора, доносится смутно знакомый Стайлзу голос.
- Помнишь, я тебе рассказывал про Дерека? - Айзек воодушевленно помогает Стайлзу стянуть рюкзак и забирает из его рук пакет с пивом, пока Стилински разувается и вешает куртку.
- Это который модель? - уточняет Стайлз.
- Ну он не модель, - морщится Айзек, вздохнув. - Я просто попросил его позировать…
- Я уже слышал оду его божественному телу, - тихо хихикает Стайлз, получив подзатыльник от покрасневшего Айзека. - Ладно, ладно, пойдем знакомиться.
Нет, ну мало ли людей в Нью-Йорке по имени Дерек? И мало ли чей голос может показаться знакомым?
Но везение Стайлза Стилински именно таково, что это тот самый Дерек, которого Стайлз облил водой в пригороде и который чуть ли не нарычал на него в антикварной лавке на другом конце города.
Тот самый Дерек, которого Айзек рисует уже третий или четвертый месяц и никому не показывает ни наброски, ни картины, даже Стайлзу. Тот самый Дерек, в которого Айзек влюблен по уши и которого называет самым чутким, ласковым и внимательным человеком на свете.
Стайлз тихонько охреневает, на самом деле, от диссонанса сейчас разворачивающегося у него в голове.
Хотя взгляд Дерека говорит “о господи, это снова ты, за что мне это?” - он молчит, чтобы не расстраивать Айзека, и это достаточно самоотверженно и даже чутко с его стороны.
- Здрасте, - Стайлз сначала неловко взмахивает рукой, затем протягивая её для крепкого, почти угрожающего рукопожатия.
- Привет, - отвечает Дерек, внимательным взглядом окидывая Стайлза. Даже наклоняется немного ближе и будто принюхивается - Стайлз чувствует себя очень неуютно, еще и от того, что Дерек выглядит немного удивленным.
- Стайлз поживет у меня пару дней, - сообщает Айзек, поднимая свои лучистые голубые глаза на Дерека, внимательно рассматривающего его.
- Конечно, котенок, - в конце концов выдает Дерек таким нежным, но не приторным тоном, что Стайлз сам для себя признает - он восхищен Дереком.
В следующее мгновение молодой мужчина наклоняется к Айзеку, обнимая его широкой ладонью за затылок, и тянет ближе к себе, целуя неспешно, вдумчиво и немножко демонстративно.
Будто права заявляет, при этом ласково перебирая пальцами путающиеся золотистые кудряшки Айзека.
Айзек млеет в его руках, блаженно прикрывая глаза, и поэтому не замечает короткий, брошенный Дереком на Стайлза взгляд из разряда “сделаешь что-то не так - убью”.
Хейлам, почему-то, хочется верить, когда они что-то говорят или подразумевают. Особенно, когда угрожают.
Дерек еще раз целует Айзека, на этот раз мягко лизнув приоткрытые губы, что-то шепчет юноше на ухо и, попрощавшись со Стайлзом, выходит из квартиры, оставляя после себя предупреждающим напоминанием пряно-острый, терпкий запах дорогого парфюма.
- А-ахренеть, - вздыхает Стайлз, садясь на продавленный узкий диван.
- Я знаю, - Айзек еще секунду влюбленно смотрит в сторону входной двери, затем встряхивается и расставляет на столе принесенные Стайлзом банки.
- Ну, я не совсем про это, - поясняет Стилински, забирая лишние банки и относя их в холодильник. - Хотя это тоже… Ты мне не покажешь твои картины с ним?