— Тебе особое приглашение нужно? — Дерек со вздохом разворачивается к дяде. Питер в ответ дразняще скалится, фыркая в ответ на алый отблеск в глазах альфы.
Эллисон ждет ровно десять минут и неспешно, бесшумно, скрывается в лесу под немигающим взглядом Дерека.
Питер даже подумывает дать ей себя поймать. Эллисон сдержана и спокойна первые минут пятнадцать, а затем Питер чует запах азарта юной охотницы и торжество, когда она выпускает стрелу в ногу зазевавшегося Айзека. Лейхи, когда охотница говорит ему, что он сегодня первый, тяжело вздыхает, выругивается и, прихрамывая, уходит в сторону особняка, явно прикидывая, какой разнос ему устроит Дерек за такой позор.
Кира и Скотт всё-таки так и не отходят далеко друг от друга — Питер, крадущийся метрах в пятнадцати от охотницы, их чует, а Эллисон, по всей видимости, слышит.
Девушка безошибочно направляется в сторону затаившихся оборотней и они, почуяв её приближение, срываются с места, стараясь сделать это как можно более бесшумно.
Питер аккуратно двигается за охотницей, точно попадая в ритм её шагов и дыхания, не приближаясь, но и не выпуская её из виду.
Любуясь.
Движения плавные, хищные — Эллисон сама похожа на волчицу, когда крадется, слегка пригибаясь к земле, осторожно нащупывая участок под ногами, где не хрустнет ветка и не зашуршит лист. В отличие от отца Эллисон предпочитает лук, а не арбалет — на взгляд Питера слишком громоздкая конструкция, но охотница с ним управляется мастерски — нельзя не залюбоваться тем, как, определив местоположение своей добычи, она замирает, плавно и бесшумно поднимая матово-черный лук, как неспеша, зная, что попадет по движущейся мишени, накладывает стрелу. Питер одобрительно усмехается, когда Эллисон, секунду назад целившаяся в пустоту, резко меняет курс, посылая стрелу ровно в плечо истинного альфы, а затем, почти незаметным глазу движением левой рукой вскидывает кольт с глушителем, стреляя в бедро замеревшей, даже не дышащей лисице.
— Второй, третья, — Эллисон лучезарно, победно улыбается, чуть-чуть укоризненно качая головой. — Ну Дерек же сказал, каждый за себя, — девушка укоризненно смотрит на Скотта и Киру, стоящих перед ней. — Серьезно, ребят.
Маккол со вздохом отмахивается, передергивая плечами.
— Кто первый? — уточняет лисичка, морщась и зажимая рану на бедре.
— Айзек, — судя по голосу, охотница хмурится. — Мне кажется, он какой-то несобранный в последнее время.
— Дерек его загоняет, — констатирует Маккол.
— Дерек вас загоняет, — охотница выразительно оглядывает волчат.
Питеру интересно — намекнет ли Маккол на его присутствие, невозможно, чтобы Истинный альфа не почуял еще одного оборотня в жалких пятнадцати метрах. Но Скотт неплохо всё-таки знает свою бывшую девушку — за подсказку огребёт в первую очередь он сам.
На Эрику и Бойда Эллисон тратит побольше времени, но в конце концов и их двоих отправляет к особняку.
Питер чувствует, как меняется запах охотницы — к азарту и аконитовому яду примешивается что-то еще, совсем новая нота нетерпения, сладко-терпкая, которую хочется смаковать, подойдя ближе, ткнувшись носом в нежную шею.
И слабый, едва заметный оттенок возбуждения, такой желанный, что по телу, вдоль позвоночника, проходится предвкушающая дрожь, похожая на дрожь трансформации.
Эллисон оглядывается, прислушиваясь к лесу, и Хейл решает, что пора уже начать свою маленькую игру.
Волк ведет охотницу к озеру — это не так уж и трудно, хотя и опасно — пару раз Эллисон стреляет, и стрела пропарывает землю едва ли в паре метров от успевшего-таки убраться с места прицела оборотня. Но в целом, охотница, конечно, понимает, что её куда-то ведут — то ветка хрустнет, то листья зашуршат, то разбуженная птица взлетит с земли.
Азарт погони разогревает кровь, подстегивает выброс адреналина, делая запах девушки более пряным, с нотами самой настоящей опасности — Питер прекрасно понимает, что в отместку за такую прогулку Эллисон вполне может всадить ему в грудь стрелу, смазанную настоящим, крепким раствором аконита. Чтобы неповадно было водить охотницу за нос.
Это, на самом деле, восхищает.
Эллисон выходит к озеру минут через десять, замирает на берегу, прислушиваясь и собирается оглянуться, но не успевает — широкая мужская ладонь обнимает её поперек груди, а шею обдает жаром чужого дыхания.
— Я всегда считал, что ночью это озеро красивее всего, — Питер едва ощутимо касается губами местечка за ухом. — Подними голову, Эллисон.
Охотница сдерживает желание выругаться и слушается Питера, вместо того, чтобы оттолкнуть и врезать по наглой волчьей морде.
— Это место достаточно удалено от города, чтобы ночью было видно звезды, — Питер прижимает охотницу к своей груди, вторую руку укладывая на её бедро. — А вот там видно даже Млечный путь. Вы, охотники, часто бываете в местах, где звезды ближе к людям, но почти никогда не поднимаете головы. Следопыты.
— Как будто оборотни только и делают, что рассматривают небо, — тем не менее Эллисон головы не опускает, любуясь зрелищем. Действительно, подобное можно часто было увидеть в местах, куда они ездили с отцом, но некогда было обращать на это внимание.
— Будь исключением, маленькая охотница, — Питер прикасается губами к шее, втягивая в легкие лавандовый аромат нежной кожи.
— Ты выиграл, — неохотно вздыхает девушка.
— Но ты была хороша, — ладонь мужчины мягко сжимает упругую девичью грудь. — Ты действительно молодец, Эллисон. С волчатами управилась за час.
— Ты ведь не хочешь, чтобы вся стая чувствовала мое возбуждение? — хрипло отзывается охотница, когда Питер проводит ладонью от её бедра к паху, явно собираясь скользнуть ладонью между обтянутых джинсой бедер.
— На самом деле — хочу, — Хейл послушно убирает руку и коротко целует девушку в макушку. — Я хочу гораздо большего, Эллисон.
— О да, я помню, — девушка поджимает губы, стараясь придать своему голосу насмешливость.
— Моё предложение всегда будет в силе, мисс Арджент, — Питер совсем убирает руки и отстраняется, лукаво улыбаясь обернувшейся охотнице. — До скорой встречи, Эллисон.
***
Эллисон зря не обращает внимание на последнюю фразу Питера, впрочем, охотница не могла даже предположить, что оборотню хватит наглости забраться на её подоконник этим же вечером, едва она соберется гасить свет.
Направленный на себя пистолет Хейл рассматривает с веселой усмешкой, приподнимая подбородок и разводя чуть ссутуленные плечи, с издевкой подставляясь под пулю.
— Не хочу будить соседей, — язвит Эллисон, сердито сверкая глазами. — И не мог бы ты слезть с моего подоконника?
— Мог бы, — Питер словно дожидался приглашения — соскальзывает внутрь комнаты, плотно прикрывая шторы за спиной, и внимательнее оглядывает девушку.
От Эллисон сейчас пахнет фруктовым гелем для душа, кремом для рук, шампунем с перечной мятой. Её кожа еще влажная после душа, горячая, искусительная.
— Вот зачем ты спрашивал где спальня в прошлый раз, — охотница прищуривается, взъерошивая ладонью мокрые волосы.
— Не за этим, но я никогда не пренебрегаю информацией, — Питер вешает тонкую кожаную куртку на спинку стула и садится, закидывая ступню на колено, слегка запрокидывая голову и открыто рассматривая девушку.
Взгляд скользит по обтягивающей соблазнительную грудь тонкой пижамной маечке с пастельно-нежным цветочным узором, по полоске кожи между майкой и такого же тона шортами, совсем короткими, красиво облепляющими крепкую попку.
— Во-первых, я не помню, чтобы я тебя приглашала, — Эллисон снова зарывается пальцами в волосы, встряхивая пряди. — Во-вторых, ты не мог бы не пялиться?
— Извини, — неожиданно покладисто отвечает волк, поднимая голову и сталкиваясь с девушкой взглядами. — В свою очередь хочу заметить, что ложиться спать с мокрой головой — не лучшая идея. А по поводу приглашения…
— Я всегда могу тебя пристрелить, — заканчивает фразу Эллисон, хмыкнув. Не получается придать голосу достаточно сердитых нот — томный, пульсирующий жар где-то в паху никак не собирается утихать, мешая девушке возмутиться по-настоящему.
А еще происходящее льстит. Немного, конечно, пугает — серьезно, это же Питер Хейл! — но в куда большей степени возбуждает и льстит.
— Да, можешь, — Питер согласно кивает, и одним плавным движением поднимается со стула, оказываясь рядом с девушкой, осторожно проводя ладонью по влажным, слабо вьющимся волосам. — Помочь?
— Ты серьезно, что ли? — Эллисон замирает, чувствуя близость, и Питер буквально чует, как в ней борются два начала — женское и охотничье. Женщина хочет расслабиться и довериться сильным мужским рукам, охотница — поставить на место зарвавшегося зверя. — И откуда ты знаешь, что мой отец не в городе?
— Просто знаю, — Хейл хитро усмехается. — Еще я знаю, что раньше завтрашнего утра он не вернется. Боже, милая, ну ты же не думаешь, что эта ваша охотничья радиоволна такая уж секретная? Я тебя, возможно, удивлю, но мы тоже умеем пользоваться техникой.
Эллисон молча толкает оборотня в плечо, поджимая губы, но послушно садится на стул возле зеркального трюмо из светлого дерева, на котором разложена косметика и лежит фен.
Питер секунду гладит девушку по плечам, и усмехается, ловя в отражении её вопросительно-удивленный взгляд.
— Элли, я вырос с двумя сестрами и четырьмя племянницами… Если напрячь память, то я даже умею художественно красить ногти, — мужчина весело скалится в ответ на смешок девушки, собирает двумя руками темные, от воды кажущиеся черными пряди, рассыпавшиеся по плечам и укладывает на спину девушки, отходя на шаг, чтобы включить фен в розетку.
— Четырьмя племянницами? — всё же уточняет Эллисон, хотя понимает, что это наверняка не лучший вопрос.
Но Питер спокойно кивает, снова останавливаясь за спиной охотницы.
— Дерек — единственный сын Талии. А близняшки были на четыре года младше Коры, — Питер ведет двумя пальцами по виску Эллисон, убирая за ухо прядку. — Не думай об этом, маленькая охотница, — Питер кладет рядом расческу и включает фен.
Эллисон и рада бы об этом не думать, она не первый год гонит от себя мысли о том, что сделала её тётя, но вспомнив об этом, забыть эту тему сложно. Мысли оседают горечью где-то в глотке, жаром, как перед слезами, обдают легкие.
Питер выключает фен, откладывая в сторону и берет в руки расческу, аккуратно, медленно прочесывая слегка подсушенные локоны.
— А где Кора сейчас? — Эллисон рассматривает мужчину в зеркале, послушно наклоняя голову, чтобы Хейлу было удобнее.
— В Нью-Йорке. Работает рекламщицей, гасит конкурентов волчьим чутьем, — Питер тихо усмехается, качнув головой. — Я подумал, что так для неё будет лучше.
— А Дерек?
— Формально, после восстановления трудоспособности, — как по написанному проговаривает Питер, — опекуном Коры до её совершеннолетия оставался я. Поэтому я отправил её в Большое Яблоко, подальше отсюда. А Дерек оставил бы её здесь, потому что здесь её дом и стая, — Питер снова берется за фен.
Эллисон молчит, пока аппарат гудит, обдавая волосы горячим воздухом, снова наблюдает за Хейлом в отражении. Питер молча расчесывает длинные, пахнущие мятой пряди, проводя ладонью по волнам цвета горького шоколада, перекидывает всю копну через одно плечо Эллисон, коротко целуя оголенную шею, и лукаво улыбается, подняв взгляд на её отражение.
— Так лучше, маленькая охотница.
— Лучше, — Эллисон согласно кивает, тряхнув головой и снова рассыпая блестящую копну волос по плечам. — Спасибо, — в полоборота поворачивается к мужчине, запрокидывая голову, открывая взгляду линию шеи, красиво очерченные ключицы, упругую грудь с рельефно выделяющимся под тонкой тканью сосками.
Элли успевает встать со стула на долю мгновения раньше, чем Питер соберется наклониться к ней, накрывая нежные губы поцелуем, и Хейл чуть удивленно приподнимает бровь, наблюдая за тем, как девушка отходит к выключателю — не потому, что удивлен самим действием, а потому, что сам не угадал намерений охотницы.
Волк все-таки слишком расслабляется рядом с ней, хищник готов ластиться под тонкие руки, на которых всегда присутствует запах аконита и пороха.
Эллисон возвращается, проходя мимо Питера, кладет пистолет под подушку, включает небольшую прикроватную лампу, слабо освещающую помещение и, помедлив секунду, садится на кровать, поднимая взгляд на Питера.
— Так зачем ты всё-таки пришел? — Эллисон действительно интересно, какой предлог выберет Питер.
— Вообще — поговорить о сегодняшней тренировке, — вполне серьезно произносит Хейл, подходя ближе и ближе к кровати, одним движением переставляя стул и садясь напротив Эллисон.
— Я не отрицаю, что мне еще тренироваться и тренироваться… Особенно до уровня моего отца, — Эллисон тоже становится серьезной, угадывая нешутливое настроение волка.
— Из охотника слишком легко превратиться в жертву, особенно когда ведешь охоту за несколькими целями, — Питер наклоняется вперед, опираясь локтями о колени, и наклоняет голову к плечу. — Ты выстрелила Айзеку в ногу, через десять-двенадцать минут нашла Маккола и Юкимуру — плечо и бедро. Эрику ты достала ближе к дороге — предплечье. Вернона — к западу от особняка — голень.
— Ты следил за мной? — Эллисон хмурится, сводя брови к переносице и упрямо поджимая губы. — А я тебя так ни разу и не услышала… Даже… Серьезно, я была готова к тому, что не смогу тебя найти, я была уверена, что ты затаишься так, что у меня и шансов-то не будет… Но вот так…
— Я хорошо умею идти по следу, — Питер пожимает плечами. — А тебе нужно работать над этим. Над тем, чтобы не стать жертвой. Не все оборотни, на которых вы охотитесь теперь настолько безумны, чтобы не использовать этот прием.
— Я скажу об этом отцу, — задумчиво произносит охотница, сама того не замечая накручивая прядь на указательный палец.
— Скажи, — Питер кивает, поднимаясь на ноги и пересаживаясь на постель. Волк чутко следит за настроением девушки, поэтому двигается плавно, без резких движений, ласково прикасаясь губами к голому плечу, чтобы у охотницы не было ни малейшего повода оттолкнуть его.
Ладонь ложится на плоский живот, подныривая под тонкую ткань майки, и уже от этого дыхание охотницы возбужденно, предвкушающе сбивается.
Питер осторожно касается уголка дрогнувших и тут же приоткрывшихся губ, проскальзывая языком внутрь, плавно укладывая девушку спиной на постель. Хейл не слишком охотно отстраняется, рывком стаскивая с себя футболку, и снова накрывает охотницу своим телом, делится жаром — от всего этого Эллисон невнятно, хрипло постанывает, прогибаясь под мужчиной, с наслаждением проводя ладонями по горячей коже, пока он ласкает её рот глубоким, влажным и чувственным поцелуем. Хейл дышит тяжелее и жарче, подхватывая девушку под поясницу и прижимая к себе, когда чувствует как её узкие сильные ладошки оглаживают рельефы мышц на спине, а пальцы буквально ощупывают каждый изгиб с какой-то жадностью и восторгом.
— Элли, — Питер отрывается от нежного рта, приподнимаясь над девушкой, любуясь рассыпанными по подушке темными прядями, припухшими мягкими губами, карими глазами и мутной, пьяной поволокой в них.
Эллисон облизывает губы, не сводя взгляда с Питера, и старается не думать о том, что сама сейчас прижимает его к себе, держа ладони на пояснице оборотня, почти соскальзывая тонкими пальцами под ремень его брюк — и хочется, и колется.
— Я тебя не тороплю, — вполне серьезно мурлычет Хейл, прижимаясь губами к уху девушки и одновременно накрывая ладонью её промежность, надавливая пальцами на тонкую ткань. — Но если ты чего-то хочешь, то скажи мне об этом, малышка.
— Хочу твои губы, — после нескольких минут ненавязчивых, дразнящих ласк выдыхает Эллисон, поворачивая голову и вжимаясь губами и носом в щеку наклонившегося Питера.
Хейл тихо, довольно урчит — приятно, когда желания совпадают, — прихватывает губами мочку розового ушка, посасывая, потом опускается с лаской ниже, к ключицам и обтянутой тканью груди, прихватывая губами чувствительные соски, через ткань посасывая и прикусывая каждый, отчего Эллисон, неровно хватая губами воздух, выгибается, зарываясь пальцами в его волосы и прижимая мужчину к своей груди.