Когда Ньют заканчивает рассказ эта улыбка задерживается еще на пару мгновений, но потом Персиваль вновь становится совершенно, безукоризненно серьезен.
- Пора за работу, - он кивает на заложенный бумагами стол. - Спасибо за необычный чай… И за необычную историю. Было весьма интересно, мистер Саламандер.
- Вы когда-нибудь отдыхаете? - как можно вежливее и улыбчивее спрашивает Ньют, глянув сначала на аврора, а потом на кипы бумаг.
- А вы? - парирует Грейвс через мгновение, многозначительно приподняв брови.
Ньют на секунду думает, что ему есть чем на это ответить, что его работа совсем не похожа на работу главы аврората, полную бумаг, отчетностей и прочего. Но вовремя вспоминает, что и Персиваль Грейвс совсем на него самого не похож. Ни на кого, если честно, не похож.
- Тоже нет, - соглашается Ньют. - Пойду как раз займусь своим зверинцем… Вы спускайтесь, если захотите…
- А вы всех зверей задекларировали? - с усмешкой уточняет Персиваль, и Ньют внезапно вспоминает про нунду, которого будет очень сложно спрятать от цепкого взгляда аврора.
Грейвс совершенно правильно трактует его короткое замешательство, судя по короткому хмыканью, и качает головой. - Я пока воздержусь, мистер Саламандер. И я занесу вам нюхля вечером, я так понимаю, он все равно будет сидеть у меня на столе, пока я буду работать.
- Ему, наверное, нравится за вами наблюдать, - объясняет Ньют, скорее признаваясь самому себе в том, что ему бы это понравилось.
Например расчесывать длинную шерсть камуфлори, сидя в кресле у камина, пока аврор разбирается со всеми своими невероятно важными документами с гербовыми печатями и десятками охранных заклинаний. О, Ньюту бы понравилось.
- Я все же надеюсь, что на ночь вы его запрете, - Грейвс многозначительно приподнимает брови и, вежливо кивнув на прощание, отходит к столу.
Ньют даже не делает попытки поймать толстенькую меховую пулю, в которую превращается нюхль, и просто позволяет ему молниеносно добежать от чемодана до выхода из комнаты. Остановившись у приоткрытой двери, зверек подозрительно оглядывается на Ньюта, явно ожидая подвоха, но тот только пожимает плечами, всем своим видом объясняя волшебному созданию, что он, кажется, победил в этом маленьком противостоянии.
- Только сиди тихо и не трогай бумаги, - строго предупреждает Грейвс, кивнув на небольшой пятачок свободного от документов пространства, которое он освободил для нюхля. Зверек довольно урчит и торопливо перебирается туда, потеревшись мягким боком о ладонь Персиваля.
Со второго этажа не доносится ни звука - по всей видимости зоолог спустился в свой чемодан, - за окном тоже тихо, как-то по особенному гнетуще тихо. Немного похоже на приближение дементоров, но ощущение тоски лишь бьется где-то на самом краю сознания. Неоформленное и неясное, мешающееся со смутным беспокойством и предчувствием беды. Персиваль всегда верил своим предчувствиям, но никогда не позволял им себя контролировать.
Теплый на ощупь, умиротворенно мурчащий нюхль неожиданно оказывается весьма кстати - когда от давящей тишины - концентрированной магии, растекающейся по этим землям, - начинает звенеть в ушах, Грейвс легонько гладит зверька по загривку и тот разражается таким отборным урчанием, что о тишине легко можно забыть. Несколько секунд Персиваль позволяет зверьку ласкаться о его руку, а потом снова возвращается к работе, делано не обращая внимания на тот факт, что нюхль с отведенного для него места перебирается поближе.
Так повторяется еще два или три раза, и к последнему на сегодня докладу урчащий маленький воришка вплотную прижимается блестящим черным боком к руке Персиваля, поглядывая на него своими умными глазками-бусинами.
- Я закончил, - сообщает аврор нюхлю, и, может быть, чувствует себя немного странно, поймав себя на разговоре с фантастическим зверем.
Нюхль, встрепенувшись, принимает сидячее положение и деловито начинает рыться в своем кармане, недовольно ворча себе под нос.
- Не стоит, - Персиваль устало трет лоб, качая головой. - Я ведь понимаю, что ты можешь достать что-нибудь, из-за чего мне придется отдать твоего… - “хозяином” Ньюта язык не поворачивается назвать. - Ньютона под стражу. А то и еще хуже…
Нюхль достает из кармана ремень.
Неприлично дорогой черный ремень из кожи василиска со строгой серебряной пряжкой - некоторая слабость к аксессуарам у Персиваля имелась, и он этого даже не отрицал, не перед самим собой, во всяком случае. Не настолько, конечно, чтобы пытаться вернуть неожиданную пропажу - фаталистом Грейвс не был, но посчитал это достойной платой Судьбе за пару прекрасных ночей.
- Откуда он у тебя? - ответа Персиваль не ждет, принимая вещицу из лап засиявшего нюхля. - Впрочем, вариантов не много, верно? Я точно знаю, где я его оставил.
Нюхль вперевалочку подбирается поближе, довольно прищурившись, когда Персиваль рассеянно гладит его по макушке, отгоняя наползающую головную боль, побочный эффект потревоженного заклинания забвения.
- Значит там был он, а? Других объяснений у меня нет. А если там действительно был он, то навряд ли он догадывается… Разве что ты сбегал, а твой… зоолог мне ничего не сказал об этом. Пойдем-ка спросим его об этом.
Нюхль с готовностью забирается к Персивалю на руки и тот, убрав ремень в верхний ящик стола, поднимается на второй этаж, постучав в спальню Ньюта прежде чем войти. Ответа он не получает, так же, как и когда стучит по крышке чемодана.
Нюхль дергает его за рукав, будто приглашая спуститься и не беспокоиться об условностях, и аврору ничего не остается, кроме как принять это своеобразное приглашение.
Далеко Персиваль предпочитает не проходить - мало ли, действительно, какое чудище Ньют “забыл” зарегистрировать в МАКУСА. Сейчас заострять на этом внимание не хотелось.
Саламандер появляется через несколько минут - покачивающийся от усталости, в перемазанной чем-то не поддающимся описанию рубахе, со слипающимися глазами, он выглядит как иллюстрация к статье о трудоголизме и его последствиях.
- Принес вам вашего зверя, - Персиваль кивает на свернувшегося на сгибе его руки нюхля, отчаянно притворяющегося спящим.
- Скорее уж вашего, мистер Грейвс, - обескураживает честностью Ньют, через мгновение спохватившись и извинившись.
Он аккуратно забирает зверька у Персиваля и, пройдя несколько ярдов в сторону, запускает его в поблескивающую драгоценностями нору.
- Он у вас не сбегал? В последние дни в Нью-Йорке? - уточняет аврор, отходя в сторонку и давая дорогу огромному золотистому теленку.
- Нет… Почему вы спрашиваете? - мягко улыбается Ньют, почесав подошедшего теленка за ухом. - Я вам могу поклясться, что не сбегал и ничего не творил. Только в вашем присутствии. У него какие-то внутренние резервы открываются, не иначе.
- Ясно, - Грейвс внимательно смотрит на Ньюта, на его ладони, неторопливо скользящие по золотистой шкуре животного. - Это ведь ре-эм?
- Да. Один абсолютно зарегистрированный теленок, - с улыбкой подтверждает Ньют. - Я его скоро выпущу. Еще немного подлечу и выпущу. А вот тебя - навряд ли, - вздыхает зоолог, обращаясь к вампусу, с урчанием отеревшемуся о ногу аврора. - Вы ему нравитесь.
- Волшебная палочка с шерстью вампуса, - поясняет аврор, безбоязненно опуская руку, чтобы погладить маленького хищника. - И факультет в Ильвермони. Вампус - явно мое животное.
- Только не говорите этого при нюхле, он заревнует и расстроится, - улыбается Ньют.
- Хорошо, - Персиваль кивает, еще немного почесав большую шестиногую кошку за ухом. - Значит он у вас точно не сбегал? Нюхль. В последнюю ночь перед отъездом, например?..
- Нет… - Ньют мотает головой. - А в чем собственно дело?..
- Все необычные ограбления, случающиеся во время вашего пребывания в городе стоит в первую очередь проверять на нюхля, - легко и умело лжет Персиваль.
- Могу за него поручиться. - серьезно кивает Ньют.
Аврору этого, кажется, достаточно - пожелав зоологу хорошей ночи, он поднимается наверх и уходит в свою спальню.
Ньют, дождавшись, пока шаги Грейвса стихнут, возвращается к нюхлю, свернувшемуся клубком на горке золотых побрякушек.
- Только не говори, что ты отдал ему ремень, - Ньют садится на землю, по-турецки подбирая под себя ноги. - Ну ты же все время в него заворачивался, а теперь куда дел?…
========== Часть 6 ==========
Ньют привык к тому, что почти никто не просыпается так же рано, как он. У него множество дел еще до восхода солнца, раннее утро - отличное время для общения со зверями, но не самое лучшее для того, чтобы будить соседа по дому - главу аврората, к тому же, - своими нелепыми попытками приготовить себе с утра пораньше чашечку кофе.
Но с кухни уже доносится какой-то легкий шум, и Ньют решает спуститься - проверить, не хулиганит ли там какой-нибудь обитатель его чемодана. По коридору Ньют крадется практически наощупь - еще слишком темно, чтобы здесь можно было что-то разглядеть, по памяти обходя скрипучие половицы старого напольного покрытия. Ему это удается, удается даже бесшумно спуститься по лестнице, за что он неожиданно вознаграждается возможностью несколько мгновений полюбоваться Персивалем Грейвсом, умело управляющимся с массивной магловской плитой и джезвой. Но только несколько мгновений - аврор замечает его, приветственно кивнув, и Ньют проходит в кухню, залитую немного непривычным электрическим светом.
- Я действительно часто работаю вне больших городов, - поясняет Персиваль, отметив удивленный взгляд Ньюта. - В Нью-Йорке всем плевать на то, кто ты и чем занимаешься, но даже там следует проявлять некоторую осторожность. В городах поменьше с этим строже - существует предписание для мракоборцев, запрещающее использование магии в общественных местах, кроме случаев угрозы человеческим жизням. Под этот запрет попадает также трансгрессия. В деревне ты никогда не можешь быть уверен, что соседский ребенок не заглядывает в твои окна в надежде увидеть что-нибудь интересное - или стащить что-нибудь ценное впоследствии. Волей-неволей приходится учиться обращаться со всем этим, - аврор небрежно указывает на плиту, - если имеешь привычки, от которых не желаешь отказываться.
- Например - чашка кофе с утра, - завороженно кивает Ньют, не сводя с волшебника взгляда.
Грейвс кивает, а Ньют никак не может оторваться от любовного выглаживания взглядом линии шеи, особенно соблазнительной в вырезе расстегнутого ворота рубашки, или от широких, крепких запястий, обычно скрытых рукавом рубашки и пиджака - сейчас аврор рукава закатал почти до локтя, и это придавало ему вид немного небрежный и очень непривычный. И настолько соблазнительный, что Ньют невольно краснеет, отгоняя от себя воспоминания, связанные с этими руками.
Такого с ним обычно не бывает. Ньют не увлекался… людьми. И никогда не увлекался людьми, которым были совершенно безразличны его животные.
Вот, например, Лета. Возможно они были бы не лучшей парой - её родня была абсолютно в этом уверена, но Лета была искренне увлечена миром фантастических тварей. С другой стороны, Ньют иногда думал о том, что это было единственным, что их объединяло.
- Так вы кофе пьете, мистер Саламандер? - кажется, уже во второй раз спрашивает аврор, внимательно оглядывая задумавшегося Ньюта.
- Д-да, - зоолог встряхивается, отгоняя мысли о Лете, и с интересом рассматривает поставленную перед ним чашку. - Мерлинова борода, это же “Желтый бурбон”, да? Я его по запаху узнаю…
- Он самый, - Персиваль садится напротив, в какой-то момент нашаривая правой рукой газету, которая, наверное, всегда лежит там. Сегодня её нет, да и откуда бы ей взяться - Грейвс едва заметно вздыхает, и подносит чашку к губам.
- А я пью кофе с молоком, - почти несчастно признается зоолог. Портить этот шедевральный кофе молоком кажется кощунством, но даже в этом сорте Ньют любил только запах, горький вкус любого сорта кофе ему никогда особо не нравился.
- Я, кажется, видел молоко в холодильнике, - Персиваль кивает на негромко гудящий в углу агрегат, который Ньют вчера незаслуженно обошел вниманием.
- Интересная вещь, - делится мыслью Ньют, открывая дверцу и разглядывая внутренность холодильника - почти пустую, за исключением бутылки молока и дюжины яиц. - Вы точно не против?
- Ну вы же не мне в чашку молоко нальете, - резонно замечает аврор, глянув на Ньюта с короткой, почти призрачной улыбкой.
Ньют даже секунду раздумывает, не почудилась ли она ему.
- Нет, конечно нет… - Ньют доливает молока в кружку доверху, убирает бутылку обратно в холодильник и снова садится на стул, стараясь рассматривать сидящего напротив мужчину не слишком откровенно.
Без привычной газеты он явно чувствует себя неуютно, и, чтобы как-то разрядить обстановку, Ньют спрашивает о планах на сегодняшний день.
В планах у них на сегодня длительная прогулка в сторону интересующей их фермы, аккуратная разведка и принятие окончательного решения, что делать дальше. Точнее, не “что”, а “как”, и в данном случае все полностью зависело от Ньюта.
- У него сейчас период “затишья”, - объясняет Грейвс некоторую неспешность их работы. - Мои аналитики выявили некоторую закономерность в его действиях, так что можно с точностью утверждать, что у нас в запасе есть от четырех до восьми дней до его следующего… рейда.
- Да, скорее всего, - Ньют задумчиво пьет теплый кофе, почти неосознанно блуждая взглядом по чуть золотистой коже, оттеняемой белоснежной тканью рубашки. Ох, Мерлин, как же ему должно быть стыдно. - Это у них от льва, едят раз в несколько дней, могут даже несколько недель обходиться без пищи… Я про мантикор.
- Я понял, - кивает аврор, скользнув по Ньюту задумчивым взглядом.
То ли профессиональная деформация, привычка все запоминать, подмечать мельчайшие детали, то ли попытка что-то вспомнить - вот уж спасибо тебе, нюхль, - но Ньют все равно не стал бы возлагать на это особых надежд. Скорее всего первое. От этого зоологу становится немного неуютно - образно говоря, по эту сторону микроскопа он почти не попадал.
- Человеческое лицо, верно? У этих тварей человеческое лицо, - Персиваль вновь пресекает собственную попытку нашарить газету.
- Лицо человеческое, но клыки вполне… львиные. Я могу вам показать рисунок, я сам делал… Он однозначно лучше той иллюстрации к статье о мантикорах, которую выпустила наша Академия…
- Видел, - кивает аврор. - Покажете, как будет удобно. Я так понимаю, вы сейчас собираетесь к своим зверям?
- Да… обычные утренние ритуалы, - Ньют собирается добавить еще что-то, но взгляд Грейвса становится совершенно серьезным, и Ньют замолкает, вопросительно приподнимая брови.
- Нам нужно обсудить, мистер Саламандер, что вы собираетесь делать с мантикорой, которую изловите.
- Мантикора в неволе - не просто редкость, а почти невероятная редкость, - неуверенно произносит Ньют, хмурясь. Нет, на самом деле, он не надеялся, что МАКУСА разрешит ему оставить мантикору себе. Да и изменить её рацион будет весьма сложно - если нунду вполне благосклонно относился к телятине и молодым барашкам, то мантикоры все равно предпочитали жрать людей.
Аврор меряет Ньюта тяжелым взглядом, ожидая от зоолога внятного ответа.
- Я смогу с ней справиться. И смогу приучить к… к другому питанию. Я в состоянии содержать обскури, нунду и драконов, так что и с мантикорой справлюсь, - твердо произносит Ньют.
Как же не хочется портить только-только потеплевшие рабочие отношения этим вопросом. Но безопасность зверей Ньют все же ставил превыше всего остального, да и мантикора, в конце концов, не виновата ни в чем. Бродила бы сейчас по вечнозеленым лесам Камеруна, питаясь от безысходности винторогими антилопами.
- Животное не несет вины за то, что с ним делают, - мягко, но уверенно продолжает Ньют, стараясь расшифровать совершенно нечитаемое выражение лица аврора. - Но, наверное, МАКУСА считает иначе…
- МАКУСА определенно считает иначе, - кивает Персиваль. - Поверьте, даже отдел по контролю фантастических тварей на вашу сторону не встанет.